На улице был обычный серый октябрь. Серое небо, серый асфальт, серые дома, серые от пыли машины и голые деревья. И что самое удивительное – люди в серых и чёрных одеждах с абсолютно серыми лицами. Но это было там снаружи, за стеклом, которое отделяло мою маленькую уютную квартирку с приятной лаундж музыкой, цветными фотографиями на стенах, подушками и одеялами тёплых оранжевых и бежевых оттенков от всего остального унылого мира.

«Чем бы я занималась, если бы мне не пришлось работать? Ничем. Просто наслаждалась бы видом».

Я отошла от окна с кружкой горячего какао в руках, потому что телефон известил меня о новом сообщении коротким «о-оу» звуком. Наверное, реклама, кому ещё надо писать мне… Но это оказался мой друг, Лёша, и я выяснила, что он тоже будет на Шри-Ланке примерно в то же время, что и я со своей любимой парочкой Машей и Никитой. Набиралась достаточно большая компания, учитывая друзей Лёши.

Я тогда ещё не знала, но магическая машина уже заработала, и на меня посыпались знаки, направляющие мои мысли в нужное русло и подталкивающие к «правильным» действиям. Лёша прислал мне картинку с Хэнком Муди (если вы не знаете, кто это, то и не стоит тратить время на поиски в Интернете), который якобы даёт интервью: «Мне всегда говорят: «Живи так, как будто завтра умрешь». Если я так буду жить, то на следующий день я буду сидеть в тюрьме».

Я не до конца поняла, что мой друг хотел этим сказать: просто посмеяться или то, что он согласен с данным высказыванием, – и на волне философского настроения и домашнего безделья я решила позанудствовать.

– Если б ты проснулся и узнал, что живёшь последний день, что бы ты делал?

Последовала небольшая пауза и три точки, извещающие о том, что собеседник печатает ответ.

– Сказал бы близким, как я их люблю, и первым рейсом улетел бы к океану. А ты?

– И бросил бы всех? Умирал бы в одиночестве? Я бы купила всем билеты, и мы вместе бы полетели прощаться со мной к океану, – я добавила кучу смайликов, чтобы смягчить тон, который иначе никак не выразишь, общаясь в Интернете. – В любом случае я бы не совершила ничего такого, за что посадили бы в тюрьму… Но я бы точно осталась на следующий день без денег. Поэтому в тюрьме я бы оказалась только через пару суток…

Окно сообщений информировало меня о том, что собеседник активно что-то печатал всё это время. Но выдал в конце только следующее:

– Что-то я слишком серьёзно об этом задумался, чуть не написал очень серьёзный ответ, – опять смайлики. Люди не любят говорить на серьёзные философские темы и тем более о смерти и жизни в трезвом состоянии.

– Мне бы было интересно почитать серьёзный ответ, – я поспешила заверить своего друга в том, что не вижу ничего предосудительного в его реакции. Глупость какая-то. Все так боятся показаться чересчур серьёзными, рассуждая о самом серьёзном, что у них есть. О жизни. Якобы мы здесь всего лишь временные гости, так что давайте веселиться и радоваться жизни и не думать о неизбежной смерти. А тем временем, если постоянно не помнить о ней, то ничего достойного в этой жизни никогда и не создашь. Я абсолютно точно не пример для подражания, но вот жители Бутана, который ещё называют королевством счастья, согласно своей культуре, думают о смерти пять раз в день.

– Если подумать, то и правда забавно, что ничего криминального-то и не хочется, другое дело, что нужны деньги, а их некриминальным путём много и быстро не достать.

– На что тебе деньги? Неужто на один день не хватит?!

– Одному-то хватит!

Я сама немного глубже задумалась над криминальными путями.

– Хотя магазин какой-нибудь я бы, наверное, попробовала грабануть! – весело сообщила я.

– Хе-хе… Элиза…

– Но скорее ради процесса погони, а не денег. В маске или чулке!

– Маленький рыжий аферист! Я так и понял, что ради процесса. А я прочитал сначала: в маске и чулках.

Я живо представила себя в маске, чулках и нижнем белье в небольшом супермаркете какого-нибудь пляжного городка. Набираю продукты в пустом магазине, подхожу на кассу и вместо кошелька достаю пистолет: «Гони кассу!» – пока продавец недоумевает от моего внешнего вида. Я прыснула со смеху.

– Это было бы ограбление века! Я стала бы звездой Ютуба посмертно! – и подумав немного над этой «гениальной» идеей, заключила свой вердикт. – Надо запомнить…

За пару недель до отъезда я заехала попрощаться с Андреем. В отличие от меня Андрей жил в прекраснейших апартаментах, оставленных ему родителями. Из окон были видны Триумфальные ворота. В его квартире можно было и заблудиться. Три или четыре спальни – сложно сказать, я так ни разу и не дошла до дальней части квартиры. Две ванных комнаты, просторная кухня, огромная гостиная с роялем, сервантами, картинами, несколькими диванами. Учитывая, что в апартаменты ведут две двери, то я подозреваю, что когда-то в советское время это были две квартиры, но между ними сломали перегородку.

Андрей давно знал, что я уезжаю, и хотел повидаться. На круглом журнальном столике в гостиной лежала циновка, выступавшая углом за границы стола. Мой милый друг принёс вино и поставил бокал на этот неустойчивый край, который мог в любой момент поддаться тяжести напитка.

– Опасно ты его поставил, – я тут же вспомнила похожую историю с вином. – Я как-то гостила у подруги, помогала ей писать резюме для поступления на курсы MBA. Мы зашли к ней в спальню, она хотела показать мне книгу, которую читала. И я собиралась поставить бокал красного вина на её прикроватную тумбочку, не обратив внимания на то, что края тумбочки скошены. Бокал, естественно, соскользнул, и всё вино драматично выплеснулось фиолетовым пятном на полстены. Хорошее было вино, стекало медленно, оставляя маслянистые разводы. Благо, стены у подруги были крашеные, хоть и светлые, и легко потом отмылись.

Андрей посмеялся, но бокал переставил. У него на полу лежал пушистый белый ковер, а стены были поклеены светлыми бумажными обоями. Хотя до стен в этот раз никак не достало бы. Мы сидели на диване перед столиком и болтали о всякой милой ерунде, плавно перетёкшей в поцелуи. Андрей резко развернул меня и повалил на диван. Моя нога вспорхнула вслед за упавшим телом и умудрилась загадочным образом достать злополучный бокал. Занятые страстью мы не сразу придали внимание этому факту, но краем глаза я заметила, что залит оказался не только белый ковер, но и планшет. Пришлось прервать наши порывы чувств, чтобы спасти дорогую технику. Андрей ловко справился с планшетом и совершенно невообразимо быстро оттёр пятно от ковра, пока я рассматривала узоры, оставшиеся на белом чехле Айпэда от вина.

– А симпатично вышло, – я постаралась подбодрить Андрея. Всё-таки он человек творческий и умеет видеть прекрасное там, где большинство пройдёт мимо. Он бросил взгляд на чехол.

– Действительно, красивый узор, – он в общем-то и не был расстроен. Похоже, его позабавила вся эта ситуация. – А знаешь что! Можно будет создать потом выставку вещей, созданных во время секса. Вот один экспонат уже есть.

– Со мной будешь работать над этой выставкой?

– Ну нет, что значит «работать»?! – хотя суть вопроса была не в этом. – Это должны быть случайные и спонтанные произведения. Настоящее искусство. Специально работать над этим нельзя. Весь смысл пропадёт.

– Он вскочил и записал эту мысль в свой настенный календарь.

«Интересная идея… А венцом этой выставки и центральным произведением могла бы стать фотография ребёнка, созданного в результате всех этих «творческих попыток», – вслух я этого, конечно, не сказала, потому что любые намеки на детей его пугали.

– Так, значит, Шри-Ланка… И надолго ты едешь?

– На месяц…

– На целый месяц?! – он немного возмутился, но тут же взял себя в руки.

– Поехали со мной, будут ещё Маша и Никита, – в очередной раз я предложила ему совместный отпуск просто для галочки, потому что он всегда отказывался.

– Может, действительно в отпуск съездить на Шри-Ланку …

И он поехал на Шри-Ланку, но нашёл с десяток причин отправиться туда в другое время: от работы до привычки путешествовать в одиночку. Впрочем, мне это было только на руку: по сложившимся традициями, меняя жизнь, я взяла за правило ещё и менять окружение. Или, по крайней мере, обновлять его. Андрею так и не удалось взять отпуск полностью до моего прибытия на остров, поэтому наши путешествия пересеклись на одну неделю.

Не успел он приехать в Хиккадуву, небольшой городок на Шри-Ланке, как уже звал меня скорее присоединиться к нему. И несмотря на свою любовь отдыхать по отдельности, Андрей ни на секунду не пожалел о проведённом вместе со мной времени – видимо, так и не успел найти подходящую для утех девочку за время моего отсутствия, а поэтому наша неделя была полна сёрфинга, которому он уже успел немного научиться (и, к моей радости, полюбил его), секса, наркотиков, вкусной еды и сна. В моём режиме было не так уж много наркотиков, что в двойном размере компенсировали мои друзья, неравнодушные к натуральным «продуктам», а поэтому с утра до вечера в их рационе была индика¹. Проснулись – покурили, посёрфили – покурили, поели – покурили.

Предпочтения людей к определённому типу наркотиков прекрасно отображает их психологический тип. Наркотики – это лёгкий способ получить «немного счастья», а какое оно твоё счастье сразу видно по твоим зависимостям. Хочешь ты расслабиться и блаженно плыть в нирване, или ощущать адреналин в крови, будто прыгаешь с обрыва, или хочешь поломать мозг (пошевелить извилинами), копаясь в себе, мироустройстве и новых идеях. Может, для тебя счастье – это страсть и безудержный секс. Или всего лишь весёлое головокружение, только снимающее все внутренние запреты и ограничения.

Но моё счастье было совсем другим и для реализации требовало концентрации, хладнокровия и… плана, которого у меня не было. Зато он был у мироздания, что куда надёжнее.

Глава 3

В аэропорт Коломбо, крупнейшего города и неофициальной столицы Шри-Ланки, мы прибыли с Машей и Никитой часов в восемь утра и оттуда ещё два с половиной часа ехали на автомобиле до Хиккадувы. Мы проехали насквозь задымлённый выхлопными газами Коломбо и ещё немного по его пригороду. Я вглядывалась в жёлтые здания, людей в ярких одеждах, кривые ограды. Так получилось, что я встречаю все азиатские страны с недоверием.

– Здесь чище, чем в Индии? – поинтересовалась Маша.

– Да, вроде почище, – свалок, грязи или мусора вдоль дорог не было, но вывески были все выцветшие, окна в основном грязные, повсюду пыль. – Поприятнее в любом случае за счёт количества цветов. Но всё равно на Бали более ухоженные дома, заборчики, и всё как-то украшено. Они ж все творческие люди. У них и храмы красивые, резные статуи часто стоят возле домов, повсюду цветочные жертвенники. Краски делают своё дело. И запахи. На Бали повсюду расставлены благовония. Но главное даже не это…

– А что?

– То, что здесь тепло! Солнце! И я вижу голубое чистое небо! О, да, обожаю тепло! И небо!

Было ещё утро, но мои косточки уже успели прогреться. Утреннее солнце в жарких странах самое приятное. Непалящее, необжигающее. Оно заливает всё розовато-жёлтыми оттенками и ласково согревает. Мы вскоре выехали на автостраду и дружно уснули все… кроме водителя. Проснулись, только когда уже подъезжали к Хиккадуве. Сначала шли тихие деревушки с ухоженными домиками, никаких сумасшедших автобусов, шумных ресторанов или кафе. Редкие магазинчики. Всё в зелени и цветах. Но когда мы выехали к центру Хиккадувы, обстановка резко изменилась. Главное шоссе, которое шло вдоль всего побережья, задымлённое и запылённое, изобиловало бесконечным количеством не очень-то аккуратных лавочек, навязчивых тук-туков, шумело и ревело, как раненый зверь, порождение неудавшегося промышленного прогресса.

Андрей поселился в гестхаусе прямо на пляже, куда мы и приехали. Хозяйка гестхауса в ответ на мою чрезмерную улыбчивость и серию умоляющих взглядов добродушно разрешила мне подселиться к Андрею, а Маше и Никите предоставила соседнюю комнату по низким «оптовым» ценам, хотя мы планировали остаться у неё всего на недельку.

– Какая ты куколка! – она ущипнула меня за плечо и согласилась со всеми тарифами.

На первом этаже гестхауса жила семья владельцев, причём все дела, связанные с арендой, вела исключительно жена. Так же было и во всех остальных гестхаусах, куда мы заезжали позже. На первом этаже располагался просторный холл с кожаным диваном и обеденный стол для постояльцев, но я ни разу не видела, чтобы за ним кто-либо сидел. Второй этаж был полностью занят номерами, их было не так уж много. Вдоль общего балкона располагались входные двери, места там хватало, только чтобы протиснуться к своему номеру, зато в конце этажа было место для отдыха с пластмассовыми стульями и таким же столом для того, чтобы посидеть вечером, поболтать за чашкой чая или покурить и посмотреть на океан, который виднелся сквозь листья пальм.

С того момента, как я вышла из душа, освежившись после пятнадцатичасового перелёта, понеслась наша рутина – сон, океан, музыка, еда, секс. В разном порядке от двух до четырёх раз в день, но обязательно всё из перечисленного.

Андрей ждал, что я помогу ему в обучении сёрфингу, и я старалась дать ему подсказки, следя за его попытками встать на доску, но волны в Хиккадуве были действительно сложные. На рифах они были слишком большие даже для меня, а на бич-брейке слишком неровные, резкие, короткие и быстро закрывались. Для сёрфинга в первый день я выбрала место в переходе от бич-брейка к рифу, и мой милый друг умудрился сломать плавник доски возле берега. Стоило, наверное, ему объяснить всю теорию с самого начала, но я считала, что за неделю его уже успели подготовить местные учителя. Андрей доезжал на пене до самого берега, а так как возле берега были камни и рифы, то его доска быстро лишилась финов², которые не так уж дёшево стоили в этих краях. Но Андрей несильно расстроился и быстро забыл об этой утрате. К тому же Никита составил ему компанию по несчастью. Он тоже только учился сёрфить и, как ни печально, тоже сломал плавники на рифах.

Всё дело в том, что у владельцев проката, которые сдавали доски напротив нашего гестхауса в Хиккадуве, не было ни учебных софтов³, ни мягких плавников на досках, зато у наших мальчиков было огромное желание ехать на пене от волны как можно дольше… до характерного треска под доской.

После океанических потерь мы пошли заправляться свежевыжатыми соками и пробовать местную пищу – роти, то есть своеобразный квадратный блинчик-конверт с начинкой. В нашем случае начинка была с яйцом, сыром и томатом. А во втором сёрферском заезде после обеда потери терпела я, но не столь существенные. Океан поглотил мою единственную резинку для волос, без которой сложно переживать вайп-ауты: волосы закрывали лицо и лишали возможности быстро набрать воздух в лёгкие после торжественного возвращения из водоворота на поверхность воды.

Мы с Андреем не ленились и сёрфили два раза в день по два часа, тогда как Маша, увы, уже поранила ногу о рифы с утра и теперь сидела целый день в номере с Никитой. Но ужинать мы пошли все вместе. Мы с Андреем зашли за ребятами, чтобы заодно переодеться и привести себя в порядок. Пока Андрей собирался, Маша присела со мной на кровать. Рядом лежал телефон моего любимого друга, на котором одно за другим высвечивались сообщения с предложением провести вместе вечер от «Вика Хиккадува». Маша удивлённо взглянула на меня, но я лишь пожала плечами в ответ. Что тут скажешь?! У нас ведь свободные отношения… У меня не было никакого желания разжигать приступы ревности. К счастью, я ничего не курила в отличие от друзей и поэтому смогла быстро выбросить тревожащие мысли из головы. В одурманенном состоянии это не так-то легко сделать.

Мы спустились во двор, оказавшись под прямыми лучами самой большой звезды в ближайшей округе. Можно было почувствовать, как белая не привыкшая ещё к пеклу кожа начинает подрумяниваться.

– Поедем, я вам всё покажу, – предложил Андрей.

– Может, пешком? – нам втроём хотелось посмотреть округу, на ходу особенно ничего не разглядишь. – Мы не привыкли ловить такси до кафе.

И мы с ребятами рассчитывали на более бюджетный отдых, чем проживающий в центре Москвы Андрей.

– Поехали! Тут хоть и недалеко, но ведь лень идти под этим солнцем.

– Но мы хотим прогуляться… – три против одного, так что Андрею пришлось смириться, что мы пойдём пешком.

Вдоль улицы шли в основном магазины одежды, сёрферской экипировки и кафе. Некоторые дома были увиты цветами, и часто встречалась наша с Машей любимая плюмерия или, как её ещё называют, франжипани. Еле передвигая ноги и глазея по сторонам, уворачивались от проносящихся мимо автобусов, потому что тротуара как такового не было. Пыль, выхлопные газы, тук-туки и цветы. Таким было первое представление о Шри-Ланке.

Мы дошли до небольшого рыбного ресторана, расположенного на берегу. В ресторане было не больше семи столов. От пляжа шириной не больше пяти метров и океана нас отделяла невысокая балюстрада. Посетителей почти не было, никто не болтал и не шумел, четыре вентилятора приятно обдували нас со всех сторон, волосы щекотали мне плечи и шею, а ямайские мотивы, доносящиеся из колонок, ещё больше расслабляли. Андрею удалось уговорить меня потанцевать с ним, пока мы ждали заказанные блюда. Местный мальчик, официант, который принёс наш заказ, явно оказывал мне знаки внимания чуть больше, чем другим. Смастерил несколько фигур из тканевой салфетки, развлекая нас своими навыками, а потом сделал из неё же розочку, подарил мне, и даже спросил у Андрея не женат ли он, указывая взглядом на меня.

– Are you married?