Собака бывает кусачей
Только от жизни собачьей…
Ю. Мориц
Пары прошли неплохо, только несколько нервно и суматошно. Учителя, как обычно, развлекались за счет студентов, а студенты – за счет друг друга. Я уже думала, что день так и закончится, тихо, мирно и без эксцессов… Но, как оказалась, права мудрость «Не торопись называть сутки удачными, пока они не миновали». Так что миновала пара по «Практическому казнокрадству», следом пролетела еще одна по курсу: «Иллюзии. Оптический обман». Магия мне, как всегда, давалась чуть легче, да и этот предмет я любила.
Сейчас я сидела на последней паре по «Теории интриганства», и в данный момент мы сдавали пробный экзамен. И я уныло смотрела на листик, на котором должна была записать все, что знаю по теме: «Вопрос 1. Интрига. Теория пяти ступенек».
Тут все понятно, тут даже не сложно… Был у нас один философ, некто Хитроумий Долгоносов. Но почтенным думающим мужем этот кадр стал только на старости лет, а в юности и зрелом возрасте он активно и с энтузиазмом оправдывал свои имя и фамилию. И правда, более хитрого и изворотливого политика, сующего свой нос куда только можно и с особенным энтузиазмом – куда нельзя, то время не видывало! Естественно, этот самый нос очень сильно хотели прищемить, ну или хотя бы по нему щелкнуть. Но получалось это крайне редко… Так вот, уже на пенсии, в дальнем поместье, с богатым годовым содержанием и молоденькой женушкой, данный тип и занялся мемуарами.
Теория ступенек принадлежала ему и сильно помогла последующим поколениям интриганов и пакостников, которые были сильно признательны прохвосту прошлого столетия.
Так что я попробовала перо на кончике пальца, макнула его в чернила, и начала писать.
«Вопрос 2. Разберите случай, согласно теории пяти ступенек».
Ага, и дается одна из интриг прошлого десятилетия. Ну, поехали!
Спустя минут десять я закончила и с этим вопросом, а потом приложила подушечку большого пальца к нижнему углу листа, чтобы стало видно третий вопрос, от которого, собственно, и зависел результат сдачи. Увидела… И захотелось выругаться.
«Вопрос 3. Основные понятия в теории Геридана».
Я про этого, мать его, Геридана, практически впервые слышу!
Посидела. Соскребла хотя бы основы, которые и тут наверняка применимы… С тоской обвела взглядом аудиторию.
Некоторые усердно писали, другие перечитывали то, что уже натворили. Были и такие, которые, как я, тщетно искали подсказки, написанные в пространстве. Но, увы, ни сокурсники, ни мебель, ни даже звериные головы, которые служили тут украшением а-ля охотничьи трофеи и были расположены по периметру зала, ничего мне лично не поведали.
Внезапно ожила одна из прибитых над дверью кабаньих голов и, сверкнув кроваво-красными глазами, провыла:
– Подкоряжную – в деканат!
Сначала я даже обрадовалась, потому как к следующему занятию я этого гада Геридана точно найду, как и то, что именно он измыслил. А потом меня накрыло уже совершенно другими чувствами… И воспоминаниями. Ведь этот вызов говорил о том, что лисы про меня очень даже помнят! И начали претворять свой план в жизнь.
Ну а что делать скромной мавке? Мавка встала, мавка вышла и послушно потопала, куда сказали! Ибо выбора не было.
…Я всегда любила ходить по Академии, особенно когда все остальные были на занятиях. Пустынное грандиозное здание… В этом что-то есть. Но сейчас я была в смятении и не могла оценить прелесть высоких потолков с лепниной, роскошных дверей из цельного массива дерева редких пород, покрытых искусной резьбой, и огромных окон с поистине фантастическим видом из них. Притом из каждого коридора вид был свой… Наведенные иллюзии. За окнами той галереи, где я сейчас шла, плескалось бескрайнее море, а сквозь приоткрытые створки доносился шум волн, запах соли и крики чаек. Чудо!.. Лишь когда я дошла до последнего окна, то остановилась и с улыбкой посмотрела на внутренний двор Академии и ворота в город. Торговые приакадемические кварталы, которые являлись предместьями столицы.
Нет, все же лисы приносят беды! Мало мне было своих проблем? С момента встречи с гадами-близнецами неприятности посыпались на бедную мавку, как из рога изобилия…
Еще немного попаниковав, я усилием воли смирила эти эмоции.
Какой смысл теперь метаться? Я попала, и сейчас нужно не заламывать руки из-за того, что уже случилось, а как-то пытаться выкрутиться.
Тем более… Я верю, что все в жизни нам дается с какой-то целью. И если мое раньше спокойное, мирное и упорядоченное существование вдруг рухнуло, и остатки нормальной жизни с веселым дребезжанием катятся вниз по склону, то это зачем-то нужно. Великий Водяной-Под-Корягой не дает того, с чем мы не можем справиться! Стало быть, если у меня сейчас творятся такие неприятности, то я должна с ними справиться, дабы не растеряться, когда нагрянет вселенское западло. А оно, судя по моему везению, обязательно нагрянет. Меня найдут, рано или поздно… И тогда я смогу рассчитывать лишь на себя, потому что тот, кто помог мне спрятаться в Академии, на этом «умыл руки». Поэтому, возможно, все не так уж и плохо да бессмысленно? Время покажет, а жизнь рассудит.
Потому я выпрямила спину, развернула плечи и, вскинув голову, гордо пошагала дальше по очередной галерее главного Академического корпуса. Собственно, галерея была не простая, а портретная… Самых заслуженных деятелей нашего славного заведения. Я была тут всего лишь однажды, когда в прошлый раз направлялась в деканат при поступлении, и в то время мне было совсем не до изображений. Зато сейчас я с любопытством глазела по сторонам и рассматривала эпичные и не очень полотна.
Вот Движжик Гаринот – легендарный изобретатель электричества и двигателя. Изображен, видимо, в момент изобретения того самого электричества. А вернее, его тестирования… Ведь, как известно, самые опасные опыты наши идиоты ученые-изобретатели ставят на себе! Вот и Движжик нарисован в каком-то уже не раз обугленном ангаре за хитро закрученной под невообразимыми углами установкой, от которой в разные стороны сыплются искры. На лике бородатого мужика просветление. И думаю, виновато в этом изобретение, а не идея…
Дальше – веселее. Полотно, посвященное боевому магу прошлого столетия… Поле, толпа варваров и драпающий от них мужик в красной рясе. Подпись под «шедевром»: «Незадолго до обращения в бегство Бронзовой Орды». Ну да! «Стратегическое отступление в целях обмана противника и внушения иллюзии о собственном превосходстве». Так хитро это и называлось в учебниках.
Были и классические портреты… Просто великие и не очень деятели прошлого спокойно стоят возле столов, стульев и доброжелательно улыбаются художнику. Иду я, вся такая привыкшая к этому, и натыкаюсь взглядом на архидемона в истинной ипостаси, который ну очень ласково улыбается… Во все триста зубов, которые в три ряда. Едва не споткнулась!
Кстати, один из самых величайших целителей за всю историю Академии. Собственно, поэтому его из Бездны и выставили в свое время… Как так, архидемон – и лечение?! Ему вообще-то калечить полагается.
Так! Хватит любоваться!.. А то я так до-о-олго тут бродить буду.
Я, уже не вертясь по сторонам, быстро прошла к виднеющимся на той стороне коридора ажурным створкам, казалось сплетенным из виноградной лозы. Стальной лозы.
Но в самом конце галереи не удержалась и подняла глаза, а после и свернула направо. Там, в стороне от всех, на пустынной стене висел небольшой портрет основателей Академии. Тех, кто смог вытеснить древнее зло из дворцовых развалин неподалеку от столицы. Тех, кто потом добился субсидий и отстроил это место. Тех, кто дал шанс на новую жизнь мне и многим другим.
На картине – трое. Невысокая худощавая женщина с черными волосами, надменным взглядом и величественным поворотом головы… Леди Дана Милохор. Человек. В ее случае это и правда звучало гордо.
Она сидела в кресле, сложив руки на коленях, покрытых красной тканью платья. За ее спиной, опираясь на спинку кресла, стояли двое мужчин.
Брюнет-кицунэ с обаятельной улыбкой и двумя хвостами даже в человеческой ипостаси. Сильный, очень сильный… Интересно, а сколько у него хвостов в истинной? Эдан Хрон. Ныне действующий ректор Академии.
А третий… На третьем я привычно застряла взглядом, потому что запомнила его еще с первого посещения этого места. В каком бы я в тот момент ни была состоянии, его я запомнила. Такую своеобразную тварюшку попробуй забудь!
Василиск… В срединной ипостаси, но – василиск.
Об этих тварях междумирья, которые то появляются, то исчезают, всегда оставляя после себя след в истории, известно очень мало. Если в истинном облике кицунэ – лисы, то василиски – гигантские змеи на коротеньких, кривых лапках. Ползают быстро, бегают тоже неплохо, видимо, жизнь научила. Ну, а в срединной ипостаси… Человекоподобные ящеры, только без хвостов.
И вот такое красно-оранжевое чешуйчатое чудо, с черными жгутами вместо волос, упакованное в деловой костюмчик того времени, стоит и улыбается. Улыбка тоже такая… интересненькая. До архидемона далеко, но треугольные зубки – тоже зрелище не для слабонервных.
Имя неизвестно, а вернее, стерто из анналов истории Академии.
За предательство.
Века полтора назад были серьезные волнения. И этот… василиск то ли переметнулся на сторону врага, то ли попросту сбежал. А магом он был сильным, хоть и весьма своеобразной школы, и потому без него спаянная тройка развалилась. Академия оказалась на грани уничтожения! Тогда Дана Милохор провела ритуал и принесла себя в жертву. Сразу после этого у Академии появилась невиданная доселе защита, сквозь которую было не пройти никому, кроме тех, кого пропускал на ее территорию ректор.
Темная история! Очень темная…
Хотя от василиска странно было бы ожидать чего-то иного! Кстати, факультет «Интриг и пакостей» создал именно он. Идейный вдохновитель, так сказать. А «Долг и честь» – детище Даны.
Так что «ноги» у противостояния наших факультетов растут не только из-за различия во взглядах! Наши «рыцари без страха и упрека» считают виновным в гибели своего кумира василиска. Ну и нас, соответственно, кроют по первое число. «Пакостники» и «интриганы» же относятся к конфликту как к сложившейся традиции и развлечению. Что, разумеется, не может не бесить ребят с «Долга и чести».
Пока я так размышляла, успела выйти из галереи и оказалась в просторном круглом, облицованном прозрачно-лунным камнем зале, с множеством черных дверей. На лицо упали теплые солнечные лучи, и я, запрокинув голову к стеклянному куполу, улыбнулась светилу.
Ступив в центр, на один из лучей восьмиконечной звезды, я обошла ее по периметру и остановилась напротив створок из антрацитового металла. Золотистая табличка на них гласила: «Деканат».
Мигом вспомнилась студенческая классификация этого стр-р-рашного места: «Деканат – комната страха или логово зверя. Декан в гневе – против лома нет приема. Декан на госэкзаменах – бои без правил. Декан в отпуске – а зори здесь тихие».
На деле же все было вполне обыденно. Контора как контора, я бы сказала… Все тот же секретариат, та же возня с бумажками, и работники – с лицами разной степени кислости и надменности. Сложившийся же стереотип, однако, великая вещь!
Наверное, именно поэтому когда я открыла дверь, то оказалась безмерно удивлена…
На первый взгляд ничего странного не было. Но потом становится ясно, что весь находящийся тут народ можно разделить на две группы. Побитых и подкупленных. Побитые оказались в меньшинстве, и не сказать, что им особо сильно досталось. Подкупленные же меленько дрожали в обнимку с булькающими алкогольными презентами и пухленькими конвертиками.
– Кто такая? – неласково спросил один из стана побитых.
– Подкоряжная! – удивленно ответила я. – Прибыла по вызову.
– Так вот ты какая!.. – раздался тонкий голосок от группы подкупленных. Я повернулась и увидела благообразную хрупкую бабульку в очечках, с седым куколем на затылке и пушистой шалью на плечах. Короче говоря, образцовая такая бабушка.
– В смысле – «такая»? – насторожившись, спросила я, закономерно полагая, что после такого вступления ничего позитивного можно не ждать.
– Такая… благодетельница! – умильно поведала бабка и помахала конвертиком. – Да я ж теперь операцию на пояснице сделаю, да я ж снова, как молоденькая, бегать стану!
– Даррира Злорадовна, вашему здоровью и так можно позавидовать! – сухо сказал молодой светловолосый мужчина с красивым синяком под глазом. – Когда вы в последний раз от врагов удирать изволили, то даже Колокольная Башня не рассматривалась вами как препятствие. А уж про поясницу… Страшные боли не мешают вам по-прежнему быть лучшим другом всех замочных скважин на пути!
– А вот зависть – это нехорошее чувство, Данри! – наставительно заметила бабушка. – И вообще, законченный с отличием факультет «Долга и чести» – это, разумеется, замечательно! Но все же стоило сразу брать от Алинро взятку, а не дожидаться, пока вас начнет уговаривать его братец. Кулак-то у Шарриона тяжелый, однако…
От побитых раздался дружный, длинный вздох, лучше всяких слов свидетельствующий о том, что да, тяжелый кулак у старшего кицунэ.
Ну ничего себе поворот дела!
Данри тем временем сверкнул на Злорадовну взглядом, порылся в бумагах и, выудив из кучи документов тонкую светло-коричневую папочку, кинул ее на свободный край стола со словами:
– Забирайте, Подкоряжная! После каникул вас переводят на отделение интриганов. Радуйтесь, что у вас и у еще одной пары студентов такие покровители… Но с оглядкой ходите, с оглядкой! Любимчиков тех, кто торчит, как волосина на лысине, крайне не любят. И косят потом вместе с ними!
– А вот про волосины и лысины ты бы молчал! – сварливо выдал какой-то сидящий в уголке дедок, негодующе глядя на молодого коллегу и почесывая основание рожка на голой голове. – Понаехало тут… аспирантов. Работать мешают, прибавки к зарплате едва не лишили, идиоты!
– Молчу… – покорно согласился один из нелестно названной группы побитых.
– Молодежь! – вновь включилась Злобовна. – Со своим уставом да в наш «монастырь». У нас, между прочим, тут все через взятки делается! Вы нам – мы вам! «Круговорот финансов в Академии» называется. Если вас в нашу смену поставили, то или придерживаетесь общих правил, или проситесь в другую!
Я, с квадратными глазами наблюдая за происходящим, на цыпочках подошла к столу и, взяв папочку, прижала ее к груди. Развернулась и так же тихо, осторожно и незаметно попыталась испариться из кабинета.
– Подкоряжная! Куда ты так резво рванула?! Тебе сейчас к твоему куратору… Алинро Нар-Харз ждет, деточка! Третий этаж, кабинет номер восемьсот.
– Моему куратору? – дрожащим голосом уточнила я, не желая верить, что жизнь могла быть так жестока.
О проекте
О подписке