Синтар показал мне место, куда совать трубочки, сам слез с табуретки и начал крутить что-то под кристаллом. Я же молча заняла его место и с умным видом кивала головой, делая, что говорят, представляя, что это просто особенность моей работы как помощницы владельца кладбища.

Синтар тем временем начал рассказ:

– Много лет назад… весьма много, надо сказать… была у меня одна знакомая шелла, – он негромко усмехнулся, не отвлекаясь от работы. – Хорошенькая была девушка, милая, в меру сумасшедшая…

На этом моменте я слегка напряглась, но потом вспомнила, кто мне это все рассказывает, и успокоилась. Какая, интересно, девушка могла быть у Синтара? Правильно: только миленькая и в меру сумасшедшая.

Интересно, а я в меру сумасшедшая или не слишком?..

Наверно, если буду дальше паниковать при каждом шорохе, приобрету как раз достаточную степень.

Поэтому я молча слушала дальше.

– Так, наверное, во многих историях бывает, – продолжал он негромко и как-то грустно, что ли. – Кто-то любит, а кто-то не слишком… Наш вариант не был исключением. Только я об этом не догадывался. Несмотря на то, что наше… положение было очень разным, я не отказывался от нее. И никогда не вменял ей в вину то, что из-за нашей связи меня… некоторым образом… изгнали из семьи. Да-да, точно, из семьи, – добавил он, и я, не глядя, ощутила улыбку на его лице. Словно ему удалось подобрать подходящее слово и он этим фактом доволен, как кот.

А вот мне было грустно. Я уже понимала, к чему он клонит. Синтар явно был богат. И наверняка его состояние – не целиком приобретенное. Видимо, он принадлежал к какому-то богатому роду, но, полюбив девушку, был изгнан из семьи. Возможно, лишен наследства и фамилии. Именно поэтому я, в общем-то, никогда не слышала о других Наэрнах. Скорее всего, это родовое имя он взял себе сам.

– И мне тогда казалось, – говорил мужчина, – что наша любовь будет жить вечно… Наивная мечта. Ради нее я даже выстроил вот это все. – Он обвел пальцами кристаллы с магическими огнями, и тут я совершенно успокоилась. Если уж мужчина строит что-то ради женщины, то это явно не какая-то кошмарная жесть! – Она не хотела, чтобы я… занимался семейным делом. А я был готов на все, чтобы исполнить любое ее желание. Однако на тот момент я и не думал, насколько мне на самом деле пригодится это изобретение.

– А что это? – перебила я его, потому что для полноценной картинки в голове мне все же не хватало знания этой маленькой детали.

– Это? – переспросил Синтар, поднимая голову и оглядывая помещение так, словно видит его впервые. – Это…

– Наверно, какая-нибудь мастерская артефактов? – предположила вслух я.

Ну а что еще может подарить мужчина, которого выгнали из семьи и лишили денег, женщине, да так, чтобы ему потом самому это пригодилось? Ну вот я и подумала, что объективней всего этим подарком может стать мастерская артефактов. Ведь с помощью хороших артефактов можно сколотить состояние! И, как показала практика, это состояние у Синтара есть.

– Да, пожалуй, – кивнул мужчина и тут же вновь вернулся к своему делу под кристаллом. – И вот, едва я успел закончить работу, как, к несчастью, она сильно заболела.

– Кто, работа? – попыталась пошутить я.

Получилось примерно, как если бы хромой балерун пытался перепрыгнуть дорогу перед мчащимся конным экипажем.

Бим-бум-ба-да-дыщ…

– Да нет, конечно. Альтея… Моя девушка, – невесело ответил Синтар. И мне стало грустно вместе с ним. – Она умирала, я… такое чувствую. И хотя доктора говорили, что у нас есть еще как минимум год на то, чтобы найти способ вылечить ее недуг, я видел, как из нее уходит жизнь.

– Это страшно, – ответила я, когда на несколько мгновений Синтар вдруг затих.

Мне хотелось как-то дотронуться до него. Потрепать за плечо, сказать что-нибудь веселое. В конце концов, шелье Наэрн был одним из самых позитивных людей из всех, кого я знала. Казалось, он весь впитал в себя ванильное счастье сдобных булочек и свежую белизну собственных вечно новых сапог.

Сегодня только он был не в них. После ванны, видать, не успел надеть.

А мне, к сожалению, нечем было его обрадовать.

– Сама смерть не страшна, – спокойно ответил тем временем он. – Страшна смерть тех, кто тебе дорог. И боль, которая остается после… Но разговор не о том. В общем, был один способ, как сохранить ей жизнь. Я поделился с ней половиной своей души.

– Что? А разве это возможно? – ахнула я, в который раз перебивая мужчину. Но, клянусь трубочками у себя в руках, это что-то новое! Ничего подобного не рассказывал мне даже отец Ансельм, а уж с ним мы детально прошли теорию магии и всех плексов. Несмотря на то, что мне вроде как эти знания и были ни к чему, наставник говорил, что я должна быть образованной шеллой.

Выпустившись из монастыря, я могла похвастаться лучшими отметками по всем предметам, хорошей начитанностью и знаниями, которые не преподавали обычным воспитанницам. Но ничего, подобного тому, о чем говорил Синтар, я никогда не слышала!

Мой блондинистый начальник тем временем улыбнулся.

– Это особая магия… моего рода, – ответил он. – Тебе не стоит об этом распространяться. – Он снова поднял на меня улыбающееся лицо.

И вот казалось бы, милейший человек, губы растянулись от уха до уха! А изумруды глаз горят таким пронизывающим мрачным огнем, что дрожь невольно прокатывается по всему телу.

– Конечно, нет проблем, – нарочито бодро ответила я.

И Синтар тут же вернулся к своему делу.

Я же тем временем заметила, что по трубочкам, которые я держала, неожиданно заструилась медленная лимонно-желтая капля. Руки начали подрагивать.

– В общем, я спас ее жизнь, – проговорил мужчина. – Она полностью выздоровела, а я… как бы стал немного… другим.

– Уверена, ты ничуть не изменился, а стал только лучше! – воскликнула я, хоть этим пытаясь поддержать мужчину. Я и впрямь так думала. А он… оставалось лишь надеяться, что его благородный поступок не заставил его чувствовать себя неполноценным.

Мне было сложно представить, что значит лишиться половины души. Но вряд ли это что-то хорошее.

После моих слов Синтар замолчал и бросил на меня странный взгляд. И впервые этот взгляд не был ни насмешливым, ни мрачным, не пробирающим до костей.

Он был словно задумчивым…

Затем он продолжил рассказ:

– Как только я сделал то, что сделал, мне нужно было скрываться. К сожалению, моя… семья не одобряла подобных выходок. После этого я сразу же попадал в разряд бракованных, изгоев. И, как предателя, меня подлежало уничтожить.

– Но ты же никого не предавал!

– Не предавал, – кивнул Синтар без улыбки. – Я собирался сбежать с Альтеей, жить вместе где-нибудь на краю земли… Но меня поймали. И долго пытали перед смертью. А потом оказалось, что выдала меня именно она…

Это было настолько ужасно, что я на несколько секунд лишилась дара речи.

– Вот откуда эти шрамы, – с ужасом констатировала, когда способность говорить вернулась. – Неужели это сделала твоя семья?

Тогда понятно было, почему он взял другое имя… И понятен был его странный характер, словно с легким налетом безумия, которое Рейялар как-то назвал «эксцентричным».

Я бы тоже была «эксцентричной», если бы мать с отцом не в приют меня отдали, а сперва воспитали, а потом решили удавить в каком-нибудь подвале. Не приведи Пресветлый Кристиан.

– Это были не ближайшие родственники, – с улыбкой добавил он, на этот раз, очевидно, заметив, как изменилось мое лицо.

Браво, мимика! На этот раз тебе удалось.

– Но да, это была моя семья.

– Как же ты выжил?

– В тот момент, когда мне уже подписали смертный приговор и готовились убить… – тут Синтар сделал странную паузу, будто вновь подбирая слова, – мою семью уничтожили. Всех до единого. А мне удалось выжить, потому что во мне не признали одного из них.

В этот момент у меня в голове появилось такая тьма вопросов, что я несколько секунд открывала и закрывала рот, как рыба без воды, пытаясь решить, с чего начать.

А потом стало уже поздно.

Кажется, я задумалась, одна из трубочек отошла от поверхности стены, и желтая капля сорвалась с нее, полетев вниз.

Мне вдруг стало так страшно, что захотелось умереть, лишь бы ничего не чувствовать.

Это был не мой страх. Иррациональное чувство ужаса, которое накатывает под воздействием внешних факторов. И сейчас этими внешними факторами стало нечто невероятное.

Ничего вокруг, казалось, не изменилось. Но у меня в ушах раздавался чей-то злобный хрип. Словно комнату Синтара разом наполнил голос. Мужской, низкий и жесткий, как наждачная бумага, скребущая голую кожу. Он рычал, кажется даже ругался, но я не понимала ни слова. Только хотелось закрыть уши ладонями, лишь бы не слышать этого мерзкого звука, который резал уши, словно ножом.

Это я и сделала, кажется начав кричать.

А еще вокруг повсюду зажегся желтый свет. Будто ударил в глаза, сорвавшись с капли взрывной волной. Ослепляя.

– Синтар! – взвизгнула я, не в силах сделать хоть что-то.

И начала падать с табуретки… к счастью – на руки резко устремившемуся ко мне начальнику.

– Я плохой подчиненный, Синтар, – пробубнила я, чувствуя чудовищную боль в ушах. Там что-то противно щекотало кожу – кажется, из них шла кровь. – Меня надо лишить премии…

И с этими словами потерялась в кромешной черноте.

Когда я открыла глаза, оказалось, что я лежу в своей комнате в теплой постельке, заботливо накрытая одеяльцем.

Теплехонько! Сухонько и мягонько. И подушечка такая гладенькая, и булочками Синтаровскими пахнет, и чай вон на тумбочке стоит, а беленький дымок танцует от него в чистый потолок, украшенный лепниной.

Ух ты, у меня в комнате есть лепнина! Никогда раньше не обращала внимания… И правда, миленькая такая лепнинка, узорчики кудрявые, вьются, как хмельная лоза по беседке в нашем монастыре…

Стоп.

Какие кудряшки, какие беседки…

Я же в подвале Синтара в обморок упала! А там какая-то пакость, и орал кто-то, и брызги эти желтые!!!

– Тише, тише, Ледушка, – тут же раздался ласковый голос моего начальника, едва я подскочила на кровати как ужаленная. – Все в порядке.

– Что значит в порядке? Что случилось? Что это за пакость там… какая-то… ужас!

– Тише, милая моя, все хорошо уже, – проговорил Синтар, который, как оказалось, сидел на краешке моей кровати. В этот момент он поднес мне к губам чашку чего-то горячего, и это… оказалась какая-то ягодная вкуснятина! Такая аппетитная и сладкая, что-то вроде компота, что я утянула в себя всю чашку, не моргнув и глазом.

– Не торопись, обожжешься, – мягко усмехнулся мужчина.

К счастью, на этот раз он был очень даже одетый.

Никаких там набедренных повязок, которые вот-вот норовят свалиться и уронить вместе с собой в обморок скромных монастырских воспитанниц. Ну, может, не слишком скромных, но достаточно, чтобы радоваться одетому начальнику.

Удивительным образом после стакана компота мне стало значительно легче, мысли прояснились, а кончики пальцев перестали дрожать.

Я даже соображать стала лучше. Настолько, что первым делом проверила: сама-то я в одежде под одеялом лежу или так себе?..

Пока Синтар отвернулся, чтобы убрать чашку на поднос, я задрала одеяло и с облегчением выдохнула. Все то же платье, в котором была в подвале. Только туфли сняты.

Синтар все предусмотрел.

А как только мне начало становиться неловко оттого, что рядом с моей постелью собственный начальник, который меня сюда же и принес, позаботился, налил чаю с булками да еще и обувь снял, так Синтар сразу же поднялся и, улыбнувшись, проговорил:

– В общем, ты приходи в себя, а мне еще поработать нужно. Спасибо, кстати, Ледушка, ты мне очень помогла. Без тебя я бы не справился, поэтому считай, что у тебя сегодня выходной. – И так широко улыбнулся, что я не нашлась что ответить, кроме как кивнуть.

И пока я соображала, что вообще-то надо спросить, что конкретно произошло в подвале под кладбищем, какая дрянь там на меня капнула и почему мне казалось, что у меня вот-вот лопнет голова, как Синтар выскользнул за порог, аккуратно прикрыв за собой дверь ладонью, на каждом пальце которой сверкали разноцветные камни.

Зеленый, голубой, желтый, черный и красный…

Точно как в кристаллах из его потайной комнаты.

Но едва я сообразила, что надо окликнуть этого хитрого типа, который явно что-то скрывает, как его уже и след простыл.

Впрочем, имела ли я право спрашивать, что за эксперименты проводил у себя в подземной лаборатории Синтар Наэрн? В конце концов, это было его личное дело, и он сам сказал, что дело это секретное. Мало ли, человек, может, теперь на короля работает? Кто знает? Не зря же он так богат, в конце концов.

Я поднялась с постели, быстро подошла к зеркалу и оглядела себя. Мне казалось, что у меня на шее явно должны быть кровавые пятна после испытанного. Я ж думала, у меня из ушей все мозги вытекли! Но ничего подобного не наблюдалось… Все то же лицо чуть бледнее обычного, светлые волосы, едва заметно отдающие голубым – сейчас даже почти не видно. Ну прическа слегка испортилась.

В целом казалось, словно ничего и не произошло. Я даже выглядела посвежевшей!

И, как выяснилось, не зря. Взглянув в окно, я вдруг поняла, что уже утро. Я проспала всю ночь! Уже начался новый день!

Однако Синтар сказал, что у меня сегодня выходной, а значит, я могла посвятить это время себе. Не сказать, чтобы я вообще много работала, но только дурак стал бы отказываться от дармового выходного.

В общем, сперва, наверное, целый час я провалялась в ванне, затем сохла и заплетала волосы в разные прически, чтобы определить, какая мне нравится больше, – ну а чем еще заниматься, если заняться вот вообще нечем? В итоге остановилась на крайне сложном, но очень красивом варианте, когда коса заплетается от самой макушки петельками навыворот.

Затем, решив побаловать себя до конца, я надела одно из платьев, которые купила в прошлый раз вместе с Алиасом, выбрала новые туфельки и направилась к собственным скудным пожиткам. Из закромов свертка, который принесла с собой из монастыря, я достала небольшие сережки с висячими рубиновыми капельками. Это был подарок наставника на мое четырнадцатилетие. Через несколько месяцев после этого он отошел в мир иной, а эти серьги я стала беречь не только как единственное имеющееся у меня дорогое украшение, но и как последний дар единственного близкого человека.