Глава 5
Номер для новобрачных

Город гремлинов, с незамысловатым названием Гремвиль, походил на многоярусный торт: идеально круглый, с несколькими уровнями приклеенных друг к другу домов. Нижний состоял из больших одно – или двухэтажных строений, вполне приемлемых для жизни человека. Большинство из них пестрело вывесками гостиниц и питейных заведений, витринами сувенирных магазинов и лавками чудес. На втором уровне, что стоял прямо верхом на первом, располагались домики поменьше, вышиной примерно в человеческий рост. Эдакий вариант для низкорослых хоббитов. Забраться в такой если и можно было, то лишь согнувшись.

Дальше круче, то есть еще меньше. Третий ярус, словно убежище лилипутов, своей высотой еле-еле доставал мне до пояса. На четвертом же, последнем, домики и вовсе походили на кукольные. Маленькие, будто игрушечные. С крохотными окошками, разноцветной черепицей на двускатных крышах, белеными крылечками и расписными стенами. Каждый словно маленькое произведение искусства. Украшенное цветами и перьями, крупными бусинами и самоцветами, стеклянной мозаикой и крохотными кручеными ракушками.

Глядя на эти миниатюрные творения, я невольно почувствовала себя Алисой в Стране чудес, что откусила волшебный гриб и выросла до невероятных размеров.

– Удобно, однако, – прокомментировала зрелище сестричка.

– И не говори, – поддержала я, а мозг тут же провел параллель с моим родным миром. – При нынешних ценах на недвижимость в Москве самое время научиться менять размеры тела, как это делают гремлины. Прикупил один квадратный метр и ни в чем себе не отказывай!

Сестричка понятливо хмыкнула, а Фауст вопросительно выгнул светлую бровь.

– Цены на жилье у нас в городе просто заоблачные. Вот мы и мечтаем научиться менять размеры, – пояснила я.

Кстати, насчет размеров самих обитателей Гремвиля. С этим тоже была полная неразбериха, точнее, полное разнообразие. Шнырявшие мимо рыженькие обитатели то еле-еле доставали ростом мне до колена, то дышали в пупок, то любопытным остреньким носиком упирались в грудь. Стоит ли говорить, что к последней категории относились в основном юноши? Что интересно, зачастую встречалась вот такая премилая картиночка – бежит себе молоденький кучерявенький гремлин и, завидев издали нашу компанию, вдруг разом увеличивается в размерах! Приветственно кивает и чуть ли не с ног до головы окидывает меня оценивающим взглядом. Нет, мне, конечно, такое внимание приятно, но уж слишком оно показалось навязчивым. Да и Фауст отчего-то разнервничался. Подхватил под локоть и шагу в сторону не давал ступить.

Я сначала думала возмутиться таким положением дел – все же я девушка свободная, – а потом, после очередного молоденького рыжика, повстречавшегося на пути и окинувшего меня медовым взглядом и последовавшего за этим взглядом недовольного рычания феникса, до меня дошло, что Фауст попросту ревнует.

Я чуть было радостно не захохотала от такого открытия и мысленно поблагодарила мадам Жоржетт, что подобрала мне этот чудесный дорожный костюм. Как раз перед входом в город мы переоделись, так что сейчас на мне был и элегантный жакет, и накладная юбка, и маленькая изумрудная шляпка. Я даже волосы умудрилась собрать и под эту самую шляпку упрятать, как раз как показывала тетушка в модной лавке. В общем, выглядела я потрясающе, и взгляд Фауста, который первые несколько минут смотрел на меня будто завороженный, только подтвердил это мнение.

Сейчас же блондин, кажется, и вовсе вознамерился не подпускать ко мне ни одной особи мужского пола. Меня же, напротив, так и распирало его позлить, а потому я улыбалась направо и налево, не упуская ни единой возможности побесить спутника. Хотя на самом деле смотреть там было совершенно не на кого. Почему-то все эти рыжики были ну слишком уж молоды. Да и в целом среди гремлинов практически не встречалось представителей среднего возраста. Либо молодежь, либо старики. Этот факт меня крайне удивил, а потому я не преминула поинтересоваться причинами такой демографической ситуации у Фауста.

– Все просто, – с улыбкой ответил блондин. – Трудоспособное население на службе. В городе обитают лишь те, кто еще слишком молод и проходит обучение, либо уже слишком стар, чтобы служить хозяевам. Ну и есть, конечно же, отдельные индивиды, коих по каким-то причинам не нанимают.

– То есть все гремлины служат хозяевам, подобно Тревуру? – удивилась я.

– Именно, – подтвердил мое предположение феникс.

– Бедные… – посочувствовала я несчастным, что вынуждены всю жизнь пахать на благо какого-то чужого дяди.

– Зря ты считаешь их бедными. Услуги гремлинов крайне дорогое удовольствие. Да и к кому попало они на службу не идут. Только к достойным, а испытания у них такие… уууу… Впрочем, ты завтра сама все увидишь! – во все тридцать два зуба улыбнулся Фауст.

– Мы что, пойдем смотреть на испытания?

Почему-то у меня сложилось впечатление, что это будет нечто вроде красочного шоу. С трибунами, зрителями, прохладительными напитками и подбадривающими участников лозунгами.

Фауст хмыкнул и скосил на меня темно-синие глаза, в которых читалось явное веселье.

– Вы – да, а я возьму на себя смелость поучаствовать.

– Чего?! – Я резко тормознула и вырвала локоть из хватки феникса. – Совсем, что ли, сбрендил? Ты с головой-то дружишь? – Выразительно постучала себя по оному месту, намекая на то, что у блондина совсем поехала крыша. – Или тебе жить надоело? – вопросила я, вспомнив, что предприятие это крайне рискованное и Фауст может запросто лишиться жизни.

Нет, у него, конечно, еще есть парочка в запасе, но нам-то со Стасей что делать, если он вдруг копыта откинет?

– Люба, я лучше знаю, что мне делать, – раздраженно дернул щекой феникс.

– Как же, знает он. Мы вообще-то тоже имеем право голоса! – вклинилась сестричка и, подбоченившись, уперла руки в боки.

– У тебя еще забыл спросить, – фыркнул блондин. – И вообще, гремлин нам так или иначе нужен. А так как мы, стараниями сидов, остались без Тревура, то придется мне добывать своего.

– Но Фа…

– Это не обсуждается! – гаркнул блондин, и мы с сестричкой синхронно замолкли.

Похоже, переубеждать его бесполезно. Значит, нужно придумать что-то другое… Например, связать ночью и не выпускать до тех пор, пока эти испытания не закончатся. А что, хорошая идея. Целее будет. А без гремлина как-нибудь обойдемся.

Чуть отстав от Фауста – рассерженный феникс попер вперед, словно танк, – я тихонько изложила сестричке свой коварный план. Та глумливо захихикала, полностью поддержав мою идею.

– Вы чего там шепчетесь? – остановившись у вывески постоялого двора, резко обернулся блондин.

– Ничего-ничего, – состроили из себя невинных овечек и опустили глазки в пол.

Кстати, «пол» здесь был весьма занимательный. Как, впрочем, и на всей улице. Дорога была выложена яркой цветастой плиткой. Красной, зеленой, желтой. Ощущение, что идёшь по радуге. Сейчас же мы стояли на насыщенно-синем секторе, сложенном из плиток в форме четырехконечных звездочек.

Однако долго разглядывать эти самые «звездочки» не вышло. Дверь постоялого двора распахнулась, и пред наши очи предстали два гнома. Да, это были именно гномы. Бородатые крепыши росточком со Стаську. Причем, судя по вполне узнаваемому душку, выдули они далеко не по одной кружечке. Мужики дружно хрюкнули, кивнули в знак приветствия и поспешили по своим делам. Фауст же заглянул внутрь и тихонько выругался.

Проследив за его взглядом, я поняла, в чем заключалась проблема – постоялый двор был битком набит посетителями. И отнюдь не гремлинами – все больше людьми да низкорослыми гномами. Хотя с людьми я наверняка погорячилась, ведь те же фениксы и наги вполне могут разгуливать в человеческой ипостаси. И отличить, кто здесь кто, я вряд ли смогу. Единственное, что радовало, голубеньких сидов среди всей этой цветастой братии не наблюдалось. И на том спасибо.

Фауст зашел внутрь, велев нам со Стасей ждать на улице. Вернулся он скоро, и, к сожалению, новости были не из приятных.

– Свободных комнат нет. Праздник середины лета, мать его… Это ж надо было так угодить.

– Праздник? – тут же оживилась Стасечка. – А что, и шоу-программа будет? И дискотека?

– Будет, будет. Все вам будет. И шоу-программа, и фокусы, и фейерверки, да только нормального отдыха не будет, – буркнул Фауст, и, пожалуй, я в коем-то веке разделяла его настроение.

Праздник – это, конечно, хорошо, но после почти трех дней пути и ночевки в непонятно каких условиях хотелось по-человечески принять ванну, стереть с себя дорожную грязь, а после, чистым и благоухающим, словно майская роза, завалиться на свежую мягкую постель. Ммм, мечты. И есть все шансы, что они так и останутся мечтами, если, конечно, нам не удастся урвать хоть одну комнатку.

Во втором постоялом дворе нас тоже ждало разочарование. Оставался третий и последний. Последняя надежда, так сказать. Название у него было до смешного странное – «В гостях у Шниферфаурхайна». Произнести этот набор шипяще-фырчащих звуков удалось лишь с третьей попытки, и то язык чуть не сломала.

Однако названьице это оказалось хоть и трудновыговариваемым, но счастливым, ибо на сей раз нам повезло! От хозяина Фауст вернулся с ключами. Правда, выглядел он все равно хмурым и недовольным.

– Что опять не так? – недоумевающе спросила я, не видя причин для подобной мины на лице.

– То, что комната всего одна. А нас трое, – пояснил мужчина.

Но я все равно не понимала сути проблемы. Ну, подумаешь, одна комната. В тесноте, да не в обиде, как говорится. Как-нибудь уместимся. Главное другое.

– А ванна там есть?

– Да. Причем даже выделенная, тут нам повезло. Но номер… – Фауст закатил глаза к потолку, а потом и вовсе прикрыл их ладонью. И будь поблизости стена или столешница, уверена, он бы лбом о нее с досады треснулся.

А вот я совершенно не могла взять в толк, чего он все время ноет? Не устраивает наше соседство? Или, может… блондинчик надеялся уединиться? Помнится, в лесу он был весьма импульсивен. И вполне может статься, что он планировал остаться со мной наедине, а тут такой облом… Н-да…

Ну, что поделать, потерпит как-нибудь. До лучших времен, так сказать. Точнее, удобного случая. И вообще, я согласия пока ни на что не давала, так что рано губу раскатал.

Спустя пару минут мы уже поднимались по лестнице на второй этаж, дабы воочию узреть выделенные нам апартаменты, ну и, разумеется, скинуть багаж и привести себя в порядок с дороги.

Комнатка наша располагалась в самом конце коридора. Пока Фауст проворачивал ключ в замке, мы со Стаськой с интересом рассматривали номерок, прикрепленный к двери, – эдакое милое сердечко с начертанной цифрой одиннадцать. В тот момент я никакого подвоха не почувствовала. Зато стоило нам войти, как у меня непристойно отвисла челюсть.

Прямо посреди комнаты стояла кровать. Огромная, круглая, с бархатным изголовьем в виде сердца. Застелена она была белоснежной шелковой простыней, на которой алыми каплями лежали бархатные лепестки роз. Эти же самые лепестки были разбросаны и по полу, образуя незамысловатую тропинку, ведущую прямиком к постели.

На прикроватном столике красовались искусно нарезанные фрукты, пара высоких хрустальных фужеров и бутылка вина. Ну полный комплект!

– Этто чччто? – пролепетала я, тыча пальцем в роскошное ложе.

– Это? Номер для новобрачных! – радостно оповестил нас Фауст. Вот только радость эта была сплошь напускная, на самом же деле феникс был откровенно недоволен таким положением дел.

– Ооо, кажется, я тут лишняя, – вдруг заявила сестричка и, резко развернувшись, потопала на выход. Я ловко поймала ее за шкирку и вернула на место.

– Ссстоять! – шикнула я на мелкую и накинулась на Фауста: – Что, других вариантов совсем-совсем не было?

– Люба, – с нажимом произнес блондин. – Мы обошли все местные постоялые дворы. Кроме этого номера ни одной свободной комнаты нет. Так что либо остаемся тут, либо можем разбить палатку на улице!

Почему-то из двух предложенных вариантов меня не устраивал ни один. Не знаю, с чего я так скептически отнеслась к номеру для новобрачных – видимо, пятой точкой чувствовала, что комнатка эта сулит очередные неприятности для этой самой точки, – но оставаться здесь категорически не хотелось.

– Ну, а может, попроситься на постой к кому-нибудь из местных? У тебя здесь, случайно, знакомых нет?

– Есть, – бодро ответил блондин и каверзно улыбнулся. – И я даже за вас словечко замолвить могу. Так что, если готовы засунуться в скворечник – только намекните, – обрадовал Фауст.

Н-да… Что-то я запамятовала, что домики у гремлинов миниатюрные, а потому мы вряд ли пройдем туда по габаритам. Похоже, вариантов и правда нет…

– В общем, радуйтесь, что хоть что-то нашли. А порядок мы сейчас тут наведем, – пообещал блондин и ринулся к кровати. Сгреб в комок простынь с лепестками роз и решительно направился к окну, чтобы через секунду под наше дружное «Нееет!» вытряхнуть всю эту красоту на улицу.

– Что? – всерьез удивился нашей реакции блондин.

Одним словом, мужик! Ну как можно было так варварски обойтись с лепестками роз? Я, может, на них полежать хотела. Ну когда еще представится такая возможность? А этот… все испортил!

Высказать Фаусту все, что о нем думаю, не успела. Из открытого окна вдруг раздался дружный хор голосов:

– Горько, горько! – Видать, это прохожие весьма красноречиво отреагировали на листопад из роз и сделали свои не совсем верные выводы.

– Ооо, ну вот теперь я тут точно лишняя, – вновь намылилась на выход сестричка. И вновь была за шкирку возвращена обратно.

Нет, ну за что мне такое наказание, а? Одно – белобрысое и порой совершенно не думающее. И второе… просто не думающее.

А дружный хор голосов все не смолкал.

– Горько, горько! – орали за окном.

– Ну сделай уже что-нибудь, – шикнула на блондина.

– Еще чего! – фыркнул Фауст. – Хочешь, чтобы они меня увидели? А когда спустимся вниз, все дружно ринулись нас поздравлять? Неет, я лучше тут отсижусь! – заявил феникс и, швырнув простынь на кровать, принялся разбирать сумку.

А крики продолжались. Теперь к приевшемуся «Горько!» добавилось «Совет да любовь», «Побольше детишек, девчонок и мальчишек» и «Чтоб кровать выдержала».

А вот я не выдержала. И так как самой высовываться на улицу было чревато последствиями, просительно глянула на сестричку:

– Стась…

– Ох, ну что не сделаешь ради родной сестры, – вздохнула эта мелкая притворщица и прошлепала к окну. А потом кааак гаркнет: – А ну, тихо! Вы им сосредоточиться мешаете. Разорались тут, понимаешь ли… Под ваши жуткие крики ни девчонок, ни тем более мальчишек у них не получится.

Ор мгновенно смолк. То ли толпа Стаськиного крика испугалась, то ли недоумевала, как у нас может что-то не получиться. А может, попросту была ошеломлена присутствием в номере для молодоженов ребенка. Пусть и довольно взрослого.

Мы же с Фаустом широко открытыми глазами вылупились на сестричку. Цензурных слов, чтобы прокомментировать ее действия, лично у меня не нашлось. Нецензурных, впрочем, тоже. Зато присутствовал ступор и ясно читающаяся на лбу надпись «Это что сейчас было?»

– Стася… – первым опомнился блондин и сквозь стиснутые зубы зашипел на мелкую. Да так грозно, что мне стало за нее страшно. – Что ж ты за недоразумение такое?!

– А? Что? Я ни при чем! – Сестричка вмиг сообразила, что ей светит по меньшей мере секир-башка, и дала стрекача. Дернула ручку боковой двери и скрылась в ванной.

Фауст рванул следом, но не успел. С той стороны щелкнул замок, ясно свидетельствуя, что Стаська теперь недосягаема.

А спустя секунду раздалось:

– Ни фига себе, ванная. Лу, да тут джакузи! Для двоих, кстати. – Послышался проказливый смешок и следом: – Ну, это… Вы там остыньте пока. Кровать опробуйте. А я ванну приму, – сообщила Стаська, и следом раздался шум льющейся воды.

Прекрасно… Вообще-то, я первая хотела освежиться… Вот же зараза!

Ладно, значит, пока вещи разгребу и оденусь во что попроще, чтобы удобнее было. Да и собранные под шляпкой волосы охота распустить. А то корни уже неприятно тянет. И как здешние барышни вечно ходят с высокими причёсками?

Неспешно подошла к трюмо с полукруглым зеркалом. Стащила головной убор и, на миг прикрыв глаза, с удовольствием встряхнула освобожденными волосами. А когда открыла, обнаружила, что в зеркале отражаюсь не только я, но и стоящий за спиной Фауст.

Дернулась от неожиданности, но большие ладони, легшие на плечи, тут же успокоили.

– Ну ты чего? Это же всего лишь я…

Ага… всего лишь… А в комнате-то помимо нас, считай, никого нет. С ума сойти, мы наедине в номере для молодоженов. Как будто кто-то сверху нарочно над нами потешается, так и подталкивая к необдуманным поступкам.

– Вижу, что ты. Зачем подкрадываться незаметно? – пробурчала обиженно и дунула на прядку волос, упавшую на глаза.

Прядь оказалась упрямой и сдуваться решительно не хотела. Фауст же ловко подцепил ее пальцами и аккуратно заправил за ушко. А потом и вовсе запустил пятерню в мои волосы и легонько помассировал корни.

Никогда бы не подумала, что в мужском исполнении это может быть столь приятно. Просто кайф… Интересно, а полноценный массаж Фауст делать умеет? Мне б сейчас не помешал.

Словно услышав мои мысли, мужчина скользнул рукой на шею и помассировал верхние позвонки, хотел спуститься ниже, но воротник-стоечка помешал. А жаль. Следовало бы снять жакет, вот только боюсь, если начну сейчас раздеваться, феникс опять сорвется.