– А я чем помешаю?! Я такой же член семьи, – нахохлилась Карнель, сдвинув изящные брови к переносице, и демонстративно сложила руки под внушительной грудью.

Ника не заходила в кабинет, настаивая на своём. Чарльз устало обвёл указательным и большим пальцем веки, вздохнул и велел супруге оставить их со старшей дочерью.

– Но, дорог…

Возмущения мачехи глава семьи оборвал строгим:

– Кара!

Прошипев про себя гневные ругательства, женщина ушла, не забыв «случайно» задеть падчерицу при выходе плечом. Ника стерпела, не желая устраивать сцен. Закусив губу практически до крови, она прошла в комнату и, уперев руки в боки, заявила:

– Отец! Я не хочу за Ридани! За что ты так со мной?

Чарльз удручённо покачал головой, поднялся из бархатного кресла и, прихрамывая, направился к Нике. Увечье барон получил в бою с флибустьерами двадцать лет назад, когда они совершили набег на Порт-Ниасль, с тех пор и ходит с тростью. Положив руки дочери на плечи, Чарльз произнёс:

– Милая моя Ника… Сожалею, но другого выхода у нас нет. Форп теперь единственный наследник Ридани. И герцог вовсе не стар, как ты считаешь, его силы подпитывает магия, и он…

Ника дёрнулась, сбросив неожиданные объятия отца, подобную песнь она уже слышала от мачехи.

– Но почему именно Ридани? Неужели нет других влиятельных семей? Что ещё за брачный договор? Что за тайны о нашем роде вы все от меня скрываете?! – Она скрестила руки на груди так же, как и мачеха совсем недавно, и замерла в ожидании правды, сверля отца пытливыми глазами.

– Ника, всё не так просто… – Барон отвёл взгляд к тлеющей свече на столе.

– Так расскажи мне. Я уже достаточно взрослая, раз собираешься против воли выдать меня замуж.

– Упрямица. Что ж. – Чарльз вернулся к столу, выудил из недр потайного шкафчика небольшую шкатулку, раскрутил рукоятку своей трости в виде головы филина и достал из углубления ключ на бордовой верёвочке.

Подняв в изумлении брови, Ника с замиранием сердца наблюдала, как, порезав большой палец, отец капнул кровь на… веревочку и, впитав алую жидкость, она засветилась голубоватым свечением. Теперь понятно, почему нить бурая. За множество лет она успела вдоволь насытиться чужой кровью. Нику передёрнуло.

Меж тем мерцание перешло на сам ключ, и только после этого Чарльз вставил его в замочную скважину шкатулки. Ника обратила внимание, что на верхушке тоже вырезано изображение совы.

Чарльз достал из родового тайника пожелтевший от времени свиток и протянул дочери. Ника взяла его дрожащими руками, осторожно развернула и принялась вчитываться. Содержимое было написано на древнем языке, благо нянечки многие годы вдалбливали необходимость знаний этого языка.

В свитке значилось, что род Веренборг – потомственные носители дара Видящих. Но дар просыпается лишь в крови дев. После инициации они обретали способность выходить в астрал, принимая призрачную форму хранителя рода – птицы, и могли отыскать то, что спрятано от глаз человеческих в Незримом мире. А более сильные наследницы могли вселяться в тела настоящих птиц и управлять ими.

Многие маги желали заполучить женщину рода Веренборг, чтобы отыскать различные клады из легенд в угоду своей алчности и жажде власти. В старину из-за дев зачинались кровопролитные войны и сражения, пока это не привело к вымиранию носительниц дара Видящих, потому что не каждую магию в крови мужчин могли принимать девы Веренборг.

После долгих проб и ошибок могущественный род, наиболее подходящий по магическим потокам, такой как Ридани, стал заключать скреплённые магическими печатями брачные договоры с отцами девушек Веренборг, обязуясь беречь носительниц дара. Не использовать их способности во вред и ради корысти.

– Так… погоди, погоди! – Ника зажмурилась и выронила свиток, от обилия новой информации у неё снова разболелась голова. Переварив прочитанное в мыслях ещё раз, она спросила у отца: – Но ты ведь не рода Ридани… тогда почему мама вышла за тебя?

При упоминании первой жены барон вздрогнул и потупил взгляд. Отвернувшись от дочери, он отошёл к панорамным окнам и подставил горящее от воспоминаний лицо порывам ночного ветерка, проникающего через приоткрытые ставни. Ника ждала ответа, ничего не понимая в странном поведении отца. Вскоре Чарльз заговорил:

– Мы встретились с Аурелией случайно. Я тогда приехал в этот город по важному поручению. Твоя мать была воспитанницей Приюта Милосердия Триединого, она не знала, что принадлежит к великому роду. Во времена её рождения шла война, и много беженцев прибыло на континент. Её родители погибли, и девочку определили в приют. В тот день Аурелия налетела на меня, когда я шёл в госпиталь, я заглянул в её перепуганные зелёные глаза и… больше не смог отпустить.

– Но как вы узнали, что мама Веренборг?

– После… первой брачной ночи. Тогда под утро я услышал совиный крик и проснулся, твоя мать лежала рядом, кожа её была белее, чем снег в горах. – Барон набрался смелости и наконец обернулся, руки его были сцеплены за спиной от волнения. – Она прошла инициацию, улетела из тела духом и не понимала, как вернуться. Я слышал её плач, но ничего уже не мог исправить.

Ника едва не отшатнулась, заметив блестящую влагу в голубых глазах отца.

…Так он всё же любил маму.

– Это я виновен в том, что Аурелия так рано умерла. Наша магия не подошла друг другу, и источник твоей матери высох за два с половиной года, не подпитываемый мной. Я никак не мог ей помочь… Её магия отвергала мою и причиняла ей невыносимую боль. Прости… если когда-то сможешь.

– Папа…

Не думая ни о чём, Ника бросилась отцу на шею. Слёзы градом катились по щекам, но ни Ника, ни барон не замечали их горечи и соленого привкуса. Чарльз сильнее сжал в объятиях дочь, сожалея, что избегал её все эти годы из чувства вины и своей трусости. Он проводил ладонью по русым волосам Ники, ощущая их шелковистость, продолжая изливать наболевшую душу:

– С той роковой ночи я зарёкся когда-либо притрагиваться к ней как муж, опасаясь усугубить ситуацию. Вскоре мы узнали, что ждём тебя. Слава Триединому, ты родилась в срок и здоровой малышкой. Ника, это жуткое мучение – ждать неминуемой кончины любимого человека. Я корил себя за эту ошибку.

Барон отстранился, заглядывая дочери в глаза.

– Мы обратились к храмовникам, к главе города, они изменили запись в нашей родословной на имя Веренборг и предоставили в пожизненное пользование это поместье. А потом они к нам привезли Дианну, надеясь, что хоть она сможет помочь Аурелии. Не знаю, каким образом им удалось отыскать её родную бабушку, скорее всего в их летописях регистрируются все записи о родословной представительниц Веренборг. Но Дианна тоже не смогла облегчить участь твоей матери. Дар Дианны оказался слишком слаб из-за детской травмы.

К горлу Ники подкатил тугой ком, она поспешила вывернуться из отцовских рук и стрельнула укоризненным взглядом из-под полуопущенных ресниц.

– Если… – Губы задрожали от переизбытка эмоций. Раньше она не осмеливалась заговаривать на эту тему. – Если ты так любил маму, то почему женился на Карнель практически сразу же! Да ещё и… Лиана!

Нику трясло от испытываемых чувств, смешались и обида за мать, и не утихнувшая боль утраты. Ярость кипела, ворочалась в груди ядовитой змеёй, требуя ответов.

– Эриника…

Чарльз сглотнул вязкую слюну, дыхание его застряло в лёгких. Страх быть непонятым, отвергнутым дочерью пережал горло колючей проволокой, но барон сумел выдавить из себя:

– Я обещал Аурелии, что смогу вырастить тебя обеспеченной, что ты ни в чём не будешь нуждаться…

Ника не выдержала и перебила:

– Отец! И при чем тут Карнель?!

От крика дочери Чарльз вздрогнул, словно его ощутимо хлестнули плетью по спине. В груди стало тесно от боли собственного предательства перед первой женой. Кулаки барона сжались.

– Ты не помнишь, поскольку была слишком мала, но, когда умерла Аурелия, к нам в дом заявились жрецы и потребовали, чтобы я снова женился после траура. «Не пристало наследнице великого рода расти без материнской любви и ласки», – заявили они. А как стал известен пол ребёнка, к нам наведался Верховный Апостол и потребовал заключить брачный договор с Ридани.

Ника слушала и ужасалась. Как у властителей и жрецов Триединого всё просто и быстро! Ноги ослабели, и она рухнула в кресло. Правда придавила каменной плитой.

– С Карнель у нас брак по расчету, а ребенок в течение года – одно из условий договора, иначе отец лишил бы её наследства. Не я выбрал её себе в супруги. У меня не оставалось иного выхода.

У Чарльза закололо кончики пальцев, захотелось утешить дочь, но не решился. Мог лишь стоять, сжимать и разжимать кулаки.

– Мне жаль, Ника. Твое замужество… Изначально брачный договор заключался с молодым наследником, но, к сожалению, юный господин погиб при трагических обстоятельствах пятнадцать лет назад. Теперь же… из живых Ридани остался только Форп.

Отец сокрушенно покачал головой и добавил:

– Дочка, если ты свяжешь свою жизнь с кем-то помимо Ридани, то… просто погибнешь.

Просто погибнешь.

Громкое эхо ещё долго отзывалось в пустой голове.