Цитаты из книг автора «Александра Архипова»

Однако гиперсемиотизация поддерживается и усиливается социальными и психологическими причинами. Растерянность и страх, связанные с чувством утраты контроля над ситуацией, заставляют находить скрытые знаки и связи там, где их нет.

они создают неофициальную историю городского пространства, особенно актуальную в том случае, когда яркой официальной истории нет. И в таком виде позднесоветская легенда о домах-свастиках легко встраивается в широкий ряд подобных ей историй в объектах городского пространства в разных странах.

и практикуется, то исключительно в виде игры. Обнаруженный знак перестает быть по-настоящему опасным.

Эпоха 1930‐х годов была эпохой повышенной «семиотической тревожности». Архитекторы-конструктивисты наносили на карту советских городов дома в виде гигантских государственных символов, присваивая таким образом пространство. В то же время бдительные чекисты, цензоры и рядовые граждане подозревали, что враги (умело замаскированные и неотличимые от обычных советских людей) коварно вписывают и в обычные, и в сакральные советские объекты свои вражеские знаки. Эта эпоха оставила нам в наследство два типа городских легенд. Первый тип городских легенд отражает желание советского человека отметить свою новостройку, завод или район советским знаком с позитивной коннотацией, например рассказать, что они выстроены в форме аббревиатуры СССР. Легенды второго типа повествуют о происках врагов, которые оставили свои вражеские знаки назло советскому человеку. Такие рассказы о домах-свастиках изображают мир, где вылазки врагов сурово пресекаются властями, при этом фактически описывают реальные практики 1930‐х годов, когда предметы — носители «опасных знаков» уничтожались. Легенда может подтолкнуть к поиску «опасного знака» (например, посмотреть на такой-то дом с определенного ракурса, чтобы увидеть свастику), но если такой поиск

опасности. В-третьих, идея невидимого и могущественного врага, который контролирует нашу жизнь, должна иметь очень широкое распространение и должна быть поддержана элитой, медиа и «низовыми» активистами

Во-вторых, стремление распознать и обезвредить врага по оставленным им тайным знакам должно подкрепляться идеей, что оперативное распознавание вражеского знака — это способ избежать серьезной (часто смертельной)

Во-первых, у человека должны возникнуть чувство повышенной тревожности и ощущение потери контроля над происходящим

Парадоксальным образом, кроме чекистов, существовала еще одна группа, для которой тоже была жизненно необходима фигура могущественного скрытого врага, борющегося с советской властью. Речь идет о той части русской эмиграции, которая отчаянно ждала переворота и была готова видеть признаки скрытых транскриптов в любом намеке из СССР — ровно таким же образом, как и советская власть. Так, в парижской газете «За новую Россию» анонимный автор, описывая историю с пушкинскими тетрадками

В ситуации с профилем Троцкого нет намеренного адресата, получателем сигнала становится любой, кто потенциально может разглядеть вредительское послание. Поэтому и владение коробкой спичек с подозрительным изображением языков пламени, и чтение по ночам «Бюллетеня троцкистов» являются контрреволюционной пропагандой. Но коробок спичек опаснее, потому что «контрреволюционный сигнал» в нем скрыт, что позволяет очень легко вовлечь других людей в коммуникацию и сделать их невольными носителями скрытых знаков, превратив каждого из них в «адописную» икону замедленного действия, семиотическую «мину-лягушку». В какой-то момент знак непременно будет кем-то прочитан, и последствия могут быть какими угодно.

Итак, в 1937 году гиперсемиотизация была принята на вооружение как средство распознания нового агента угрозы — «скрытого врага». Причем, с точки зрения властей, применять это оружие следовало не только цензорам, но и как минимум всем честным партийцам. Например, инструкция Винокурова, прежде чем попасть в методичку, была опубликована в журнале «Большевик», теоретическом и политическом органе ЦК ВКП(б) — тираж журнала исчислялся сотнями тысяч экземпляров. Фактически был брошен клич: все на борьбу с семиотическим вредительством