Никаких «но» – таково было последнее слово Эстерсона.

«Бэкон» капитулировал и услужливо предоставил «Дюрандалю» стыковочный шлюз по левому борту.

Спустя десять минут задубевший Станислав Пес и Роланд Эстерсон, до судорог в пальцах сжимающий «ЗИГ-Зауэр», покинули шлюз и оказались внутри «Бэкона».

Безразличие на лице вышедшего их встречать старпома быстро сменилось испугом – ему в грудь смотрел черный зрак пистолета неизвестной модели. Старпом остолбенел. Он даже и не вспомнил о том, что у него в кобуре тоже есть пистолет, несравнимо более мощный.

Пока Эстерсон держал на прицеле своего почти земляка – этот звездолетчик был родом из Норвегии и звали его Хакон Хальфин – Станислав Пес разоружил старпома. Из кобуры Хальфина был извлечен «Colt Мk600» – излюбленное оружие старших офицеров как военного, так и гражданского флота.

Станислав Пес уверенно проверил боезаряд кольта и снял его с предохранителя. В тот момент Эстерсон не обратил внимания на завидный профессионализм инженера в обращении с офицерским оружием.

– Да-да, это пиратское нападение, – ухмыльнулся Эстерсон. – Или, если вам по душе более обтекаемые формулировки, чрезвычайный фрахт коммерческого судна в личных целях. Пока что мы не располагаем возможностями оплатить ваши услуги по установленным тарифам. Но если вы будете вести себя хорошо, мы сохраним вам жизнь, а это довольно высокая плата. Вы согласны со мной? Повторяю: вы согласны?!

– Да, – борясь с дрожью в коленях, кивнул Хальфин.

– Отлично. Ведите нас к капитану. И не дергайтесь: мы будем стрелять без предупреждения. Первый раз я гуманно попытаюсь попасть вам в плечо, но могу промахнуться и продырявить сердце.

– Следуйте… за мной.

Поначалу все шло как по маслу.

Эстерсон поражался сам себе: в нем, оказывается, все эти годы погибали таланты террориста, налетчика, пирата.

Капитан Фрин и еще два находившихся в ходовой рубке члена экипажа сразу же согласились на любые условия, лишь бы Эстерсон и Пес не превратили их в решето. Пятый звездолетчик, по уверениям капитана, сейчас спал в своей каюте.

Эстерсон и Пес заперли всех заложников, кроме капитана, во втором стыковочном шлюзе. Там было холодно, но, конечно, теплее, чем за бортом.

Гуманный Эстерсон пообещал, что, покончив с главными делами, подбросит им теплых вещичек. А немилосердный Пес проворчал, что ничего с ними не станется – потерпят. Ведь терпел же он кессоне «Дюрандаля»!

Потом Эстерсон и Пес взяли капитана на мушку и отправились за пятым членом экипажа. Увы, суперкарго Виолетту Буффож в ее каюте обнаружить не удалось.

– Какие будут мысли? – поинтересовался Эстерсон у Фрина. – Учтите, капитан, мы не позволим ей так вот запросто разгуливать по захваченному нами кораблю. Прошу вас немедленно признаться, куда делась Виолетта.

– Понятия не имею, – надменно задрал подбородок Фрин. – Я не шпионю за своим экипажем. Сразу же после окончания разгрузки суперкарго отправилась спать. Если ей вдруг вздумалось прогуляться по кораблю – имеет право.

– Я вам не верю, – сказал вдруг Пес очень неприятным тоном, какого раньше Эстерсон никогда за поляком не замечал. – Скорее всего либо вы, либо старпом Хальфин успели связаться с ней заранее условленным образом. Ведь у вас наверняка отработаны кое-какие банальные приемчики на случай пиратских нападений! Давайте сделаем так: я прострелю вам ногу, а вы подумаете, не лучше ли выдать нам местоположение суперкарго?

Фрин побелел. Но ответил твердо:

– Вряд ли это поможет мне узнать то, чего я не знаю.

– А вот мы сейчас проверим… – процедил Пес.

Тут Эстерсон, не ожидавший от поляка такой прыти, наконец опомнился:

– Отставить, коллега. Я верю капитану. Сделаем по-другому. Устроим засаду в каюте суперкарго. Вы останетесь здесь. Если она появится – цивилизованно, повторяю, цивилизованно возьмите ее в плен. А вы, капитан, проведите меня по всем жилым помещениям корабля. Коллега, встретимся здесь, в каюте. Если меня не будет в течение… – Эстерсон оценил размеры корабля, – …в течение получаса, идите в ходовую рубку и уводите звездолет в сектор Оранжевого Бакена, что в Тремезианском поясе. Координаты найдете среди общих навигационных таблиц. Вы запомнили: Оранжевый Бакен?

– Слушаюсь, господин Эс… коллега, – сказал Пес своим прежним, шутливо-расслабленным говорком.

«Что за демон проснулся в тишайшем поляке? Нельзя же, в самом деле, дробить людям ноги, когда тебе заблагорассудится?» – беспокоился Эстерсон, ведя капитана по коридору жилого отсека.

Перед побегом Эстерсон изучил все серийные типы магистральных контейнеровозов Объединенных Наций. И теперь отметил, что «Фрэнсис Бэкон» недаром относился к самому престижному, так сказать «люксовому» типу.

Каждый член экипажа располагал на борту контейнеровоза своей собственной одноместной каютой с душевой кабиной, а капитан – целыми апартаментами. Также имелись общая столовая, оранжерея и кают-компания для совместных увеселений: Холовидения, объемного биллиарда, ленивого флирта.

Эстерсон и Фрин проверяли помещение за помещением. Никого!

Оставалось осмотреть грузовой отсек. Поблуждав там минут десять по мостикам между пустыми транспортными модулями, Эстерсон и его пленник собирались уже перейти в зону маршевых двигателей, когда под потолком замигали красные лампы. Дребезжащий синтетический голос предложил экипажу приготовиться к переходу по Х-матрице.

Эстерсон бросил взгляд на вмонтированные в «Сигурд» часы.

– Что за черт? Куда он гонит? – вслух спросил он, имея в виду Песа, который явно торопил события. Они же договорились начать переход к Оранжевому Бакену не ранее чем через полчаса!

Фрин только и ждал, когда Эстерсон утратит бдительность. Левой рукой он схватился за ствол «ЗИГ-Зауэра» и отвел его в сторону, а правой изо всех сил ударил Эстерсона в челюсть.

Инженер потерял равновесие и упал на спину, но пистолета, как рассчитывал Фрин, не выпустил. Более того – ствол «ЗИГ-Зауэра» выскользнул из ладони капитана и Эстерсон вернул себе свободу выбора: стрелять в драчуна или в потолок.

Однако Фрин не стал проверять, что же предпочтет опасный преступник Роланд Эстерсон, и бросился наутек.

Рука у капитана была тяжелая. Отнюдь не с первой попытки поднявшись на ноги, Эстерсон несколько раз выстрелил Фрину вслед.

Стрелял он для острастки – тот уже скрылся в лабиринте транспортных модулей. Да и не было у Эстерсона ни малейшего желания убивать отважного беглеца. Броситься с голыми руками на пистолет – на это не каждому достанет духу!

Гоняться за капитаном Эстерсону не очень-то хотелось. Вдобавок Фрина он начал побаиваться – даже безоружного.

Пора было убираться из Солнечной системы и притом как можно скорее. Надежды полностью изолировать экипаж «Бэкона» таяли, каждая минута промедления могла поставить крест на его планах.

Эстерсон, подгоняемый красными сполохами, бросился на ходовой мостик.

Каково же было его удивление, когда вместо Песа он застал в кресле первого навигатора черноволосую красотку! Если оставить без внимания фольклор звездолетчиков о «пустотных ведьмах» и прочей космической чертовщине, следовало признать, что перед ним – суперкарго Виолетта Буффож собственной персоной!

– Встать, руки за голову! – скомандовал Эстерсон.

– Это еще что за мужлан? – пробормотала Виолетта, разговаривая как бы сама с собой и полностью игнорируя требование беглого конструктора. – Наверное, один из тех негодяев, за которыми сюда примчалась целая флотилия с «Боливара»?

– Какая еще флотилия? – опешил Эстерсон.

– Сами посмотрите.

Эстерсон послушно уставился на экран.

Нет, только не это! Четыре истребителя и четыре штурмовых флуггера специального назначения «Фаланга» на полной скорости приближались к звездолету.

– Это корпоративная охрана «Дитерхази и Родригес», – прокомментировала Виолетта, не прекращая манипуляций на приборных досках. – Церемониться они не будут. Если даже не разнесут с перепугу «Бэкон» из пушек – немногим легче. Штурмовые флуггеры прилепятся прямо к корпусу корабля, прожгут дыры в обшивке и первым делом пустят газ. Если вы готовы к такому обороту событий, вы должны быть также готовы к перестрелке с отборными…

– Ясно, – нервно перебил девушку Эстерсон. – Объясните мне, что вы сейчас делаете?

– Я хочу увести корабль подальше от этой своры. Желательно – в Тремезианский пояс.

– Почему? В ваших интересах дождаться, когда головорезы концерна поджарят меня при помощи импульсных огнеметов.

– А вот здесь вы ошибаетесь. Во-первых, за компанию с вами они запросто могут поджарить и кого-нибудь из экипажа «Бэкона». Например, меня. А во-вторых…

– Логично, – снова перебил Эстерсон. – Значит, так: пояс – это правильно. Только ни в коем случае не задавайте координат стандартных зон входа-выхода. Задайте Оранжевый Бакен!

– Вы не дослушали «во-вторых», которое для меня важнее, чем «во-первых». И не перебивайте, милейший! Дело в том, что на Каталине меня ждет жених. День свадьбы уже назначен, приглашения разосланы по всем небесам и весям. Если нас задержат здесь для расследования – прости-прощай мой Антонио. Он парень ревнивый, моих объяснений даже слушать не станет. Тем более что инцидент с захватом «Бэкона» концерн обязательно засекретит. С точки зрения Антонио получится, что я провела пару недель в койке с каким-то неведомым церерианским любовником, а не в лапах у корпоративных и государственных дознавателей.

«У девицы нервы еще крепче, чем у капитана Фрина», – уважительно подумал Эстерсон, краем глаза наблюдая, как растет на экранах восьмерка флуггеров, летящих по их с Песом души.

– Так вот, – продолжала Виолетта, – Оранжевый Бакен не может быть местом вашего конечного назначения. Там нет ни одной обитаемой планеты. Значит, от Бакена вы намерены прыгнуть еще куда-нибудь. Отвечайте: куда?

– Вам повезло, что вы женщина. Иначе я с вами не стал бы церемониться, – сказал Эстерсон для поднятия авторитета. И все-таки признался: – Я хочу добраться до Фелиции.

Это было самым слабым звеном во всем плане Эстерсона. Немало часов провел он, размышляя над тем, как замести следы и скрыть конечный пункт своего назначения.

Он надеялся запутать своих преследователей, первым прыжком по Х-матрице достигнув захолустного Оранжевого Бакена. Оттуда он намеревался перелететь к Фелиции. А уже в районе Фелиции хотел запрограммировать Астропарсер корабля таким образом, чтобы тот автоматически швырнул контейнеровоз в сектор какой-нибудь обитаемой планеты Тремезианского пояса. Той же Каталины, например. Да не просто «швырнул», а при этом уничтожил во всех протоколах сведения о Х-переходе к Фелиции и обратно.

Этот утопический прожект для своего успешного свершения требовал выполнения множества веских «если».

Скажем, «если весь экипаж корабля будет надежно изолирован». Или: «если неопытному Эстерсону удастся перепрограммировать Астропарсер по своему усмотрению».

Теперь, когда по коридорам «Бэкона» бродил капитан-беглец, конструктор не видел смысла хранить название планеты в тайне.

– До Фелиции! – Виолетта лихо присвистнула. – Давайте-ка посчитаем…

– Нечего считать, вводите координаты!

– Считать очень даже нужно. Меня интересует время и расход люксогена, необходимый для двойного прыжка Церера – Фелиция – Каталина.

– Да хватит вам люксогена! На три таких прыжка хватит! Посмотрите на приборы!

– А сколько уйдет времени? Это важно… Ага, вот. Без малого сутки до Фелиции и чуть больше двух суток до Каталины. Поздравляю вас: это терпимо. Это меня устраивает. На свадьбу я успею!

– Поздравляю вас. – Эстерсон сделал ударение на «вас». – Даже обещай полет занять двадцать суток, мы все равно полетели бы. Тут решаете не вы, а я.

– И я, – в овальном входном проеме появился Пес. – Коллега, вы не могли бы просветить меня, что творится? Где капитан? И почему я, дисциплинированный дурак, сижу под вой сирен в каюте у этой бабенки, а вы тут с ней мило чирикаете? Откуда вообще она взялась?

– Коллега, это замечательно, что вы появились. Будьте любезны, посторожите левый шлюз, пока там не объявился убежавший от меня Фрин.

– Он убежал?!

– Да. И сейчас совершит какой-нибудь каверзный подвиг. Бегите скорее!

Пес громко выматерился, но все же повиновался. Эстерсон поймал себя на мысли, что в отсутствие поляка чувствует себя спокойнее. Странный этот Пес какой-то…

– Координаты заданы. Все готово к прыжку, – доложила Виолетта.

…А потом все утонуло в вязком радужном мареве…

…Я, Роланд Эстерсон, ненавижу переходы по Х-матрице. Их и было-то всего три, и хотя каждый раз немного по-разному, в главном – одинаково. Одинаково тошнотворно.

Самое ужасное, что сознание не выключается. Можешь загодя принять снотворное или напиться вдрабадан – не поможет. Не верьте тем, кто клянется, будто ничего не запомнил во время X-перехода. Не верьте, когда рассказывают, что кому-то помогли гашиш или водка, а кому-то патентованное джонсон-и-джонсоновское зелье «Star Dream».

Затуманенное состояние сознания – ад, а не нирвана. И если вы были столь глупы, чтобы впасть в анестетическое забытье на борту звездолета, берегитесь: в Х-матрице безжалостные законы природы окатят вашу душу ледяным протрезвляющим водопадом.

Вы встрепенетесь, не понимая, где вы и почему здесь оказались.

И – если вы не религиозны – весь Х-переход проведете в догадках, когда же помешательство закончится и добрый доктор попросит санитаров снять с вас смирительную рубашку. Если же религиозны – скоротаете время в молитвах.

Но и подготовленному, ясному сознанию приходится туго. Потому что все субъективное время Х-перехода – а это отнюдь не пять минут – вы проводите в сенсорной изоляции, словно муха в янтаре. Достоверных чувств – зрения, слуха, обоняния – нет. Есть только диковинные костыли псевдовосприятий, на которые пытается опереться сознание, закрученное вместе с материей корабля в информационно-энергетический пакет Х-перехода.

Кажется, будто шуршат песчинки и шумит ветер.

Кажется, будто пространство состоит из упругих нитей и огромных шершавых листьев. Их можно «пощупать», но невозможно «увидеть».

Кажется, что вы ослепли, но даже сквозь эту космическую слепоту пробиваются тревожные сполохи.

И никто не скажет – это отблески неведомых потусторонних энергий, фонарики над крыльцом Смерти или иллюзия чистой воды.