Могуч и прекрасен варанский лес! Привольно здесь и охотнику, и рыбаку, и детям.

Из «Засапожной книжечки» Валиена окс Ингура

1

Человек, которого Овель знала под именем Лагхи Коалары и который, по ее мнению, приходился ей законным мужем, а Своду Равновесия – законным гнорром, был сейчас похож на теленка, потерявшего свою мамку.

Овель исс Тамай, утонченная аристократка, никогда в жизни не видела живого теленка. Но крупному рогатому скоту и его умильным повадкам было посвящено значительное место в недавно увидевшем свет романе «Эр окс Эрр и грюты». А потому сравнение с теленком было первым, что пришло ей в голову, когда в комнату ворвался высокий молодой мужчина небесной красоты.

Лараф окс Гашалла, он же с недавних пор – гнорр Свода Равновесия, обладатель тела Лагхи Коалары, – уже успел преодолеть первый, пожирающий сознание ужас. Книга, его подруга, поставившая заурядного провинциального лодыря над всеми магами Варана, потеряна. Скорее всего – похищена. «Но мы еще посмотрим кто кого», – зловеще пришептывал внутри Ларафа какой-то новый голос.

Теперь Лараф искал не «Семь Стоп Ледовоокого». Он понимал: продолжать поиски подруги в прежней лихорадочной манере бессмысленно.

Лараф искал другую книгу. Какую? Этого-то он как раз решить и не мог.

Он вообще плохо отдавал себе отчет в своих действиях. Лараф не понимал даже толком, как и почему его занесло именно во дворец, на Буковую Горку, а не к начальнику охраны здания Свода или в Дом Внутренней Службы. Ведь, следуя элементарной логике, книгу следовало бы в первую очередь поставить на розыск.

Овель некоторое время наблюдала за метаниями своего супруга. «Он что, как-то пронюхал о моей встрече с…»

«С Эгином», – подразумевала для самой себя Овель, но даже отчетливо осмыслить это она страшилась. Никто не знал истинных границ могущества гнорра Свода Равновесия. Многие полагали, что гнорру по силам читать мысли. Особенно столь незатейливые.

«Но тогда следовало бы вести себя иначе», – обтекаемо подумала Овель, разумея, что в этом случае Лагха был бы зол, собран и, наверное, убил бы ее на месте. Или, наоборот, немедленно потребовал бы телесной близости.

– Милостивый гиазир, извольте обратить на меня внимание, – проворчала Овель, когда ей наскучила издерганная суета Лагхи, который торопливо перебирал книги в резном шкафчике. Гнорр извлекал очередную жертву, быстро осматривал ее оклад, взвешивал книгу на ладони, а после досадливо морщился и швырял себе под ноги.

– А? Здравствуйте, Овель. День сегодня препаршивый, не правда ли?

– Я бы так не сказала. По крайней мере сегодня солнечно. Не соблаговолите ли объяснить, что с вами, милостивый гиазир? Отчего вы отправили на пол мои любимые книги?

Все свои скромные запасы любезности Лараф истратил на «здравствуйте, Овель». Поэтому он не сдержался:

– Это вы называете книгами?! Да даже у нас в…

Лараф осекся и наподдал носком сапога по куче авантюрных романов, которая успела скопиться на полу. «…В Казенном Посаде таких было, как грязи», – вот о чем он промолчал.

«Роковая любовь князя Шаатты» завершила свой путь по воздуху и упокоилась у противоположной стены. Фальшивый карбункул, которым была украшена серебряная оковка корешка, выскочил из своего гнезда и покатился обратно к гнорру, легонько постукивая.

– В задницу такие книги, вот что я вам скажу! – худо-бедно достроил фразу Лараф.

Овель поймала себя на странной мысли: этот сумасшедший, потерянный, невежливый, ударенный пластом штукатурки Лагха в чем-то более привлекателен, чем тот неприступный самовлюбленный маг, которого она знала все эти годы.

По крайней мере в нем проступило хоть что-то человеческое. В иные дни от Лагхи невозможно было добиться ни одной эмоции – даже в постели. Сейчас он по крайней мере не стеснялся показаться злым!

Но существует ведь и кодекс брачных отношений вкупе с представлениями о должном и недолжном, которые следует разделять обоим супругам.

– Немедленно прекратите! – сердито топнула ножкой Овель.

Гнорр не стал препираться. Он сгреб книги в охапку, кое-как водрузил их на место и выбежал прочь.

Спустя некоторое время Лагха вернулся. Он держал под мышкой массивный том с напрочь зачернившимся обрезом. Книга была очень старой.

– Овель, ты мне нравишься. – Голос Лагхи доносился будто со дна колодца. – В смысле, я люблю тебя. Если я не вернусь до захода солнца… Впрочем, это побоку.

Не успела Овель подивиться этой пламенной тираде, как Лагху словно ветром сдуло. И уже со двора, из-за частого переплета веранды и витийств голых виноградных лоз донеслось: «Эри, прикажи, чтоб седлали гнедого, вовкулацкая погадка!»

2

Ни друзей, ни союзников в Пиннарине у него не было и быть не могло. Более того – пропажа «Семи Стоп Ледовоокого» свидетельствовала о том, что вместо друзей и союзников где-то поблизости рыщут могущественные враги.

Как это случалось с Ларафом и раньше, его незатейливый план окончательно дозрел уже в процессе совершения. А именно, когда он процедил пароль дня начальнику Виноградной Заставы (по иронии судьбы им оказался тот самый офицер, который давеча мурыжил его и Зверду с Шошей в обличье мулов) и выбрался за город.

«Более всего на свете, более чем любую женщину и более чем любую власть я желаю сейчас встречи с баронами Маш-Магарт», – талдычил Лараф вполголоса.

Он согнал гнедого с тракта, наскоро привязал его к первому попавшемуся дереву и почти бегом пустился в лес. Лес, к слову, здесь был так себе: невысокий, плюгавый, битком набитый бросовыми породами вроде ели и осины.

Как только первые сотни шагов были пройдены и Лараф уговорил себя, что его с тракта больше не видно, он привалился спиной к дереву и прикрыл глаза.

«Как будто и не было ничего. Сейчас проснусь в своей комнатушке в отцовской усадьбе. На дворе переговариваются Перга и Хофлум. В тайнике меня дожидаются „Семь Стоп Ледовоокого“, а на фарфоровом блюде – тушеная индюшка и свежий анис, полезный для пищеварения».

К своему сожалению, он отчетливо осознавал, что происходящее с ним не иллюзия. И поскольку без своей подруги Лараф в качестве главы Свода Равновесия аврика ломаного не стоил, выбор у него был незавидный.

Воспользовавшись своим новым прекрасным телом Лагхи Коалары, Лараф мог попытаться бежать прочь из Варана. Это было непросто, но в принципе, пожалуй, осуществимо. Другой вопрос, что подумает о его бегстве госпожа Зверда. Уж она-то точно разыщет его на краю света. И тогда сознание его угаснет не на два-три дня, как тогда, в Казенном Посаде, а на веки вечные.

Ну а коль скоро избежать встречи со Звердой в будущем не удастся, значит, эта встреча должна состояться немедленно. Прямо сейчас, прямо здесь!

Зверда знает все на свете. Она, и только она, сможет помочь ему дельным советом. Возможно даже, примет в расчет его аховое положение и даст ему отставку. То есть милостиво позволит ему бежать прочь, предоставив Своду вариться в собственном соку. В конце концов, военный союз заключен. Теперь зарядный вороток варанского стреломета вращается неспешно, но неумолимо. Присутствие тела Лагхи Коалары вовсе не обязательно!

Этим бредом Лараф пытался успокоить себя, когда при помощи парадного офицерского кортика (тупого, как палец) терпеливо снимал колечко коры с несчастной рябины.

Решиться на Большую Работу было нелегко. И все-таки пришлось.

Лараф не мог похвастаться выдающейся памятью, но все Слова и Знаки магического действа, проведенного меньше месяца назад в Казенном Посаде, он помнил. Благо, в свое время трижды изучал письмена и разъяснительные рисунки.

В процедурном выполнении Большой Работы он не сомневался. Да и в руках еще жила память о прикосновениях Зверды-наставницы, которая сообщила его мышцам внесловесное знание о том, как правильно начертать семиконечные звезды – опоры для четырех великих столпов трансформации ткани бытия.

Вопрос, от ответа на который зависел не только успех данного предприятия, но и его жизнь, был лишь один: являются ли «Семь Стоп Ледовоокого», то есть большой кус несомненно Измененной материи, необходимым компонентом Работы? Или он не столь уж важен, а ключевыми являются Слова, звезды и лыковые браслеты?

Два часа назад Лараф смог задать этот вопрос только голубому куполу Свода, а ныне – по-весенне синему небу над головой. Овель была права: погода впервые за много дней выдалась славная. А и то подумать: Новый год на носу!

Приведя себе несколько сбивчивых, путаных доводов, Лараф согласился с тем, что «Семь Стоп Ледовоокого» в принципе вовсе не обязательны. Достанет любой другой книги сходных размеров и веса.

При этом Лараф решил не связываться с Опорой Писаний, где хранилось множество магических книг. И безо всякого потаенного знания было ясно: если не имеешь представления, как именно изменена данная книга, лучше даже и не пытаться использовать ее в Большой Работе. Иначе твои уши найдут в Афнагеме, большие пальцы ног – в Радагарне, а семя души упокоится в схронах Шилола Изменчиворукого.

– Милостивый гиазир!

От испуга Лараф выронил кортик. Только внезапно влившаяся в ноги слабость удержала его от бегства. Он обернулся.

С расстояния шагов в двадцать на него с интересом посматривали трое затрапезно одетых мужиков. Не могли обычные люди приблизиться к нему по снегу бесшумно, не могли! Значит – вездесущий Свод. Не гэвенги же!

Оружия при мужиках вроде не было, но под грязными накидками могли найти приют и чеканы, и топоры, и перевязи метательных ножей, и разборные трехчастные луки.

Скорее всего это был один из секретов, под надзором которых находились так называемые десять лиг спокойствия. То есть непосредственные подходы к варанской столице.

«Как я мог о них забыть!» – взвыл Лараф.

– Кто вы? Что вы здесь делаете? Почему портите собственность Дома Недр и Угодий?

Вопросы были заданы спокойно, без хамовитой аффектации. Видимо, офицеров сдерживала роскошь одежд и кортика Ларафа. О том, что перед ними гнорр собственной персоной, они, конечно же, даже не догадывались.

Лараф оправился от испуга быстрее, чем ожидал бы от себя самого двухнедельной давности. Все-таки осознание того, что он отныне – гнорр, уже успело напитать его персону сладкими ядами власти.

– Вы знаете кто перед вами? – ответил он вопросом на вопрос.

– Это мы и пытаемся выяснить. – Начальник предполагаемого офицерского секрета сделал несколько шагов по направлению к Ларафу.

– Сделаем иначе. Поскольку я не обязан открывать первому встречному свои имя и место в варанском государственном обустройстве, извольте назваться первыми.

Умеренная спесь Ларафа подействовала безотказно.

– Я – Сулвар, егерь пиннаринского лесничества Дома Недр и Угодий, а это мои помощники.

«Неужели? Так это даже и не коллеги вовсе?»

– В таком случае, Сулвар, позвольте вынести вам благодарность от имени Свода Равновесия. Вы очень бдительны. Извольте выписать положенный штраф за порчу угодий и проваливайте отсюда.

Надо было отдать должное егерю – недвусмысленный намек Ларафа на то, что он имеет касательство к Своду Равновесия, не возымел никакого видимого эффекта.

Сохраняя достоинство, Сулвар угрюмо кивнул, а один из его спутников достал писчие принадлежности.