Отзывы на книги автора «Александр Золотько»

Парадокс в том, что при большом количестве любителей зомби-апокалипсиса в России, произведений на эту тему у нас достаточно мало. Даже среди книг, не говоря уж о фильмах. А если какие-то есть, то в массе своей они больше похожие на тот треш, из которого и вышел этот жанр в США. Ни о каком переосмыслении жанра в них и речи быть не может. Все выполнено по лекалам уже давно известным поклонникам и ими любимым. Чувствуется опасение авторов - ну, а вдруг, сверни авторы с привычной колеи и поклонники этого не поймут.

А в этой книге не так?

Нет. В этой книге переосмысления жанра, хоть лопатой греби. Каждый рассказ несет что-то новое и интересное. Новый язык, новое прочтение, неожиданный поворот темы. Это, пожалуй, главное достоинство подобных сборников – в них можно найти что-то для себя на любой вкус. С другой стороны – общий уровень рассказов – он тоже очень и очень разнится от произведения к произведению. Есть среди них интересные и неожиданные, а есть и более банальные и проходные. Впрочем, это всегда так – чтобы найти жемчужину на фабрике мраморных шариков, необходимо постараться. Самое забавное, что для каждого читателя этими самыми «проходными» будут разные произведения.

Вторая проблема с этим сборником – сразу понятно, что «убийца - садовник». Ну, то есть, по ощущениям какой-нибудь рассказ и мог бы неплохо «выстрелить» за счет эффекта неожиданности. Типа – «Оба-на! А на самом деле то он зомби! Вот не ожидал!», но, так как тема сборника известна, то все эти прекрасные эффекты теряются просто напрочь. И остается лишь ожидание – интересно, а каким боком вот здесь всплывет тема оживших мертвецов. Как я уже сказал – вариантов тут много. Но, к моему глубокому сожалению – недостаточно, чтобы я ушел полностью восхищенный.

Например, история о том, как зомби помогали строить социализм, тут аж в двух вариантах. На производстве и на сельском хозяйстве. Существуют и достаточно банальные «выживалки». Таких тут тоже штук пять есть. Ну, например, заглавный рассказ, который, на мой взгляд, один из самых банальных и скучных. В нем интересным оказалось только происхождение этих самых оживших мертвецов. «Апановский инцидент», вот еще. Студенты стройотряда против зомби в деревеньке. Тут, даже еще банальнее – военный эксперимент, последний выживший, все такое. Есть какие-то, куда зомби приплели исключительно в качестве приправы. В том же рассказе «Лишний», повествование идет больше про войну, а мертвый там – что-то вроде экзотического ингредиента. Вместо него мог бы быть кто угодно, вплоть до лешего или Лох-несского чудовища, ничего бы особо и не поменялось в структуре.

На другой чаше весов - очень даже неожиданные вещи. Например, «Люди и крысы», о сообществе проклятых людей, которые вынуждены питаться себе подобными, или «Белая королева» происходящая в сеттинге Викторианского Лондона, который не очень то Викторианский. «Последняя просьба», в которой речь идет о том, что нам не так страшны зомби, как те, кто с этого будет получать выгоду. Пусть и не слишком правдоподобно, но зато весело. Кстати, о веселье. Тут хотелось бы отметить «Корабль гурманов vs Бетонный линкор». Неожиданная концепция и взгляд на происходящее после зомби-апокалипсиса. «Уберзольдат Аненербе» - это вообще развеселая клюква на тему третьего рейха, магии и прочих пафосно-эпичных событий. Поклонникам игр про «замок Вольфенштейн» должно понравится.

Короче – все собрали под одну обложку, без какого-то излишне строгого отбора. Просто общая тема – «про зомби». Скорее даже «про оживших мертвецов», а уж под столь богатую тематику можно подвести практически что угодно. Что нам и демонстрируют в этой книге. И, на мой взгляд, это решение оказалось исключительно разумным. Ведь в какой еще книге можно получить, такой широкий срез этой тематики. Выбрать то, что нравится, и получить неожиданные ощущения. Этакий шведский стол в стиле «живые мертвецы».

Парадокс в том, что при большом количестве любителей зомби-апокалипсиса в России, произведений на эту тему у нас достаточно мало. Даже среди книг, не говоря уж о фильмах. А если какие-то есть, то в массе своей они больше похожие на тот треш, из которого и вышел этот жанр в США. Ни о каком переосмыслении жанра в них и речи быть не может. Все выполнено по лекалам уже давно известным поклонникам и ими любимым. Чувствуется опасение авторов - ну, а вдруг, сверни авторы с привычной колеи и поклонники этого не поймут.

А в этой книге не так?

Нет. В этой книге переосмысления жанра, хоть лопатой греби. Каждый рассказ несет что-то новое и интересное. Новый язык, новое прочтение, неожиданный поворот темы. Это, пожалуй, главное достоинство подобных сборников – в них можно найти что-то для себя на любой вкус. С другой стороны – общий уровень рассказов – он тоже очень и очень разнится от произведения к произведению. Есть среди них интересные и неожиданные, а есть и более банальные и проходные. Впрочем, это всегда так – чтобы найти жемчужину на фабрике мраморных шариков, необходимо постараться. Самое забавное, что для каждого читателя этими самыми «проходными» будут разные произведения.

Вторая проблема с этим сборником – сразу понятно, что «убийца - садовник». Ну, то есть, по ощущениям какой-нибудь рассказ и мог бы неплохо «выстрелить» за счет эффекта неожиданности. Типа – «Оба-на! А на самом деле то он зомби! Вот не ожидал!», но, так как тема сборника известна, то все эти прекрасные эффекты теряются просто напрочь. И остается лишь ожидание – интересно, а каким боком вот здесь всплывет тема оживших мертвецов. Как я уже сказал – вариантов тут много. Но, к моему глубокому сожалению – недостаточно, чтобы я ушел полностью восхищенный.

Например, история о том, как зомби помогали строить социализм, тут аж в двух вариантах. На производстве и на сельском хозяйстве. Существуют и достаточно банальные «выживалки». Таких тут тоже штук пять есть. Ну, например, заглавный рассказ, который, на мой взгляд, один из самых банальных и скучных. В нем интересным оказалось только происхождение этих самых оживших мертвецов. «Апановский инцидент», вот еще. Студенты стройотряда против зомби в деревеньке. Тут, даже еще банальнее – военный эксперимент, последний выживший, все такое. Есть какие-то, куда зомби приплели исключительно в качестве приправы. В том же рассказе «Лишний», повествование идет больше про войну, а мертвый там – что-то вроде экзотического ингредиента. Вместо него мог бы быть кто угодно, вплоть до лешего или Лох-несского чудовища, ничего бы особо и не поменялось в структуре.

На другой чаше весов - очень даже неожиданные вещи. Например, «Люди и крысы», о сообществе проклятых людей, которые вынуждены питаться себе подобными, или «Белая королева» происходящая в сеттинге Викторианского Лондона, который не очень то Викторианский. «Последняя просьба», в которой речь идет о том, что нам не так страшны зомби, как те, кто с этого будет получать выгоду. Пусть и не слишком правдоподобно, но зато весело. Кстати, о веселье. Тут хотелось бы отметить «Корабль гурманов vs Бетонный линкор». Неожиданная концепция и взгляд на происходящее после зомби-апокалипсиса. «Уберзольдат Аненербе» - это вообще развеселая клюква на тему третьего рейха, магии и прочих пафосно-эпичных событий. Поклонникам игр про «замок Вольфенштейн» должно понравится.

Короче – все собрали под одну обложку, без какого-то излишне строгого отбора. Просто общая тема – «про зомби». Скорее даже «про оживших мертвецов», а уж под столь богатую тематику можно подвести практически что угодно. Что нам и демонстрируют в этой книге. И, на мой взгляд, это решение оказалось исключительно разумным. Ведь в какой еще книге можно получить, такой широкий срез этой тематики. Выбрать то, что нравится, и получить неожиданные ощущения. Этакий шведский стол в стиле «живые мертвецы».

Это не плохая книга , жанр которой можно определить как тёмное фэнтези , психологическое и , не много , философское ( это я фантлаб пытаюсь копировать ) . По стилю мне сильно напомнило ранних Дьяченок - то есть весь акцент на переживаниях и мытарства героев , на социальную структуру , взаимоотношения замкнутого коллектива , а вот сказочная атрибутика отсутствует практически напрочь .
Есть ватага ( именуемая в народе шайкой ) , предводитель Рык , много разного люду , но каждый со своей судьбой , и один из главных героев - не понятно как туда затесавшийся пацан Хорёк , ставший , после удачного налёта , её полноправным членом . Ватага живёт по Обычаю ( понятия ) - если кого убивает - то за дело . Вообще в повести очень много романтизации обычного бандитизма , стратегии и тактики нападений , кровь на их руках - это вина обстоятельств ( почти все ватажники эдакие левченко из известнейшего кинофильма ) и автор делает всё , что бы аж сердце сжималось от их такой вот нелёгкой доли .
Читается книга взахлёб , легко и с интересом , автор очень и очень умело держит напряжение - тут снимаю шляпу . Сюжет .... ну , не сказать что бы сильно оригинален , но дежавю не возникает . Динамика потрясающая . А вот теперь ( исключительно ради объективности ) придётся перейти к минусам : автору хорошо удаются диалоги , не плохо типажи , накал , кульминационный момент . Природа вокруг - уровень спадает - всегда зима или дождь, костюмы , амуниция - постоянное повторение . Мир прописан слабо ( ну тут понятно - произведение вне цикла и особо Золотько видимо напрягаться не хотелось ) , а вот с мотивацией - полный швах . И ещё - сам фэнтезийный момент пристёгнут в конце из разряда - не пришей кобыле хвост - видимо автор знал свои сильные и слабые места и максимум выложился именно в криминальной части произведения , введя сказочность исключительно для антуража .
Резюме : для любителей психологически острых моментов и тёмного фэнтези - читать
для любителей яркой магической атрибутики , сложно придуманного фэнтезийного мира , сказочных персонажей и героев с мегаспособностями - проходите мимо .

Творчество Владислава Женевского, как и любую классическую литературу, не нужно рекламировать. Известность пришла к нему сама – каждый, кто сталкивался хотя бы раз с его прозой, непременно желал добавки, а после, насытившись силой и красотой слога, принимался расхваливать рассказы Влада перед своими знакомыми. Возникало естественное любопытство, и… К тому времени, как состоялась первая публикация (если не ошибаюсь, рассказ «Бог тошноты» для сборника «Тёмная сторона дороги»), Женевский был уже «популярен в узких кругах». Правда, он открещивался от славы, как мог, и до последнего оставался верным себе.
Влада не раз спрашивали, почему он не напишет роман. «Творчество даётся мне тяжело, приходится выжимать из себя каждую строчку», отвечал он, «Поэтому над романом работать будет очень тяжело. Каждая страничка – день писательского затыка. Я бы хотел писать бегло, но НЕ МОГУ». Творческий процесс он сравнивал с тяжёлой атлетикой, заниматься которой с годами не становится легче – нужно навешивать новые и новые блины. Поэтому стоит ли удивляться, что наследия Женевского хватило на небольшой сборник.
Свои коррективы в творчество писателя внёс и рак: в разные годы у Влада обнаружили три опухоли, и все – в голове. После первой операции Женевский, по его словам, «впал в затяжную творческую кому», из которой выходил не один год. Вторая операция истощила его настолько, что на творчество не оставалось сил. Третья опухоль оказалась злокачественной... Не возникни хотя бы одного из этих образований в мозге, сборник получился бы другим – более пухлым, менее мрачным, с совсем другими рассказами. Но вышла именно такая книга.
«Запах» – собрание бриллиантов макабрической прозы. Почему макабрической? Потому что дух смерти, страх перед её неизбежностью, влечение к ней – те магистральные мотивы, что пронизывают большинство стихотворений и историй, представленных здесь. Взять хотя бы «Огоньки», следующие за трогательным предисловием от Михаила Парфёнова и товарищей по литературному цеху. «Разбегись, оттолкнись, и зверёнышем вниз, прямо в бездну, в пучину, забудься, простись». Что такое посмертное существование? Всего лишь «бледный огонёк», ничтожный по сравнению с тем, что «больше Вселенной».
Противоречивый образ предстаёт в рассказах «Она» и «Запах». И это не костлявая старуха, отнюдь, но нечто, столь же притягательное, сколь и безжалостное. В юношеском «Она» это существо, прячущееся в подвале старого дома. Каждый, кто сталкивается с ним, узнаёт в фигуре, сотканной из света, свою мать, жену, свою истинную любовь. К слову, в этой истории Женевский умудрился спрятать четыре микрорассказа, каждый со своим сюжетом и манерой повествования. В более позднем «Запахе» смерть уже – безобразное и нелепое создание, к которому, однако, безудержно влечёт каждого, кто с ним столкнётся.
Женевский был атеистом. Определённое влияние на него оказали идеи Питера Уоттса – например, та, что люди являются сложными живыми машинами, не более и не менее. Непростым было и отношение к Богу: как доказать, что тот, кому поклоняются миллионы, на самом деле выглядит, как бородатый мужчина в тоге? Каковы мотивы этого существа? Действительно ли он спасёт людей от самих себя, или... что? Отношение Женевского к религии отразилось во множестве рассказов. Например, «Атеист» за отсылками к классике скрывает мысль о тоске по богу, который так и не возникает в повествовании. Не зря автор рисует условные и как будто иллюзорные декорации: миг откровения – и они окажутся фальшивыми даже для самого протагониста.
Идея «Бога тошноты» другая: что, если у каждого предмета, явления или существа есть свои боги? Подобная идея была не у одного писателя, но Женевский и здесь сумел быть оригинальным, прибегнув к манере повествования от второго лица и изобразив очень странное божество.
Об «Идолах в закоулках» следует рассказать отдельно. Рассказ является частью межавторского проекта «Сутемь» о проклятом городке, где творится всякая чертовщина. В проекте участвовал не только Влад, но и Андрей Сенников, Борис Левандовский, Александр Подольский и другие. К сожалению, проект был закрыт. «Идолы» – кусочек пазла, который, возможно, заканчивается перед «Прямо в темноту» Сенникова (сборник «13 маньяков»). Возможно. Но это не важно. Рассказ Женевского – самостоятельное произведение, которое можно читать в отрыве от цикла. Оно также повествует об идоле – скорее всего, дальнем родственнике Бога Тошноты – который похож на человеческое сердце и говорит на языке крови. Перед смертью Женевский писал, что хотел бы расширить пантеон своих созданий, возможно, даже обратиться для этого к более крупной форме. Увы...
«Искусство любви» – попытка обратиться к сонму Великих Древних. Бывалым культистам впору устраивать соревнование: сколько отсылок к ГФЛ они найдут в этой истории? Рассказ понятен и без «пасхалок», но подлинное удовольствие от него ощутит только знаток творчества «затворника из Провиденса». Кстати, за фигурой главного героя, Фэрнсуорта, с его опухолью в голове, мерещится сам автор... а может, это всё тени.
«Kom» – один из поздних рассказов Женевского; сам Влад говорил, что хотел бы и дальше писать в таком же отстранённом тоне, как и здесь. Здесь есть и мифология (на этот раз скандинавская), и переход в другой мир (или смерть, как кому угодно). Встречается и мотив изменения привычной реальности, так любимый Владом. Нельзя не отметить, как прекрасно «Kom» завершает художественную часть сборника: слова звучат, складываются в симфонию, гармоничную, со множеством оттенков и светотеней. И на этой прекрасной ноте, когда хочется читать ещё и ещё, – финиш, обрыв...
Не следует думать, будто Женевский прибегал лишь к трём вышеозначенным темам. В его арсенале есть прекрасные исторические рассказы – «Запах», «Зевака», «На дальних рубежах». Интересна история создания «Никогда»: Влад рассказывал, что вдохновился буклетом альбома «Майн Кайф» братьев Самойловых, где изображена пластиковая кукольная ручонка, которая будто тянется вверх. Благодаря этой картинке Женевский придумал одно из самых оригинальных своих созданий, поместив его в исторические декорации.
А о «Мёде», одном из наиболее пугающих своих рассказов, Влад писал: «Когда-то услышал раннюю песню Шевчука «Башкирский мёд». Песня так себе, но однажды мне подумалось: «вампирский мёд» (я вообще люблю коверкать слова песен). Потом задумался, как бы такой мёд мог появиться, кто и для кого его мог собирать. Рассказ написал на фоне реальной уральской долины, где отдыхал много лет. А однажды даже заблудился, перейдя реку вброд. Все остальное выдуманное - и собака, и герой».
Можно писать ещё долго – о миниатюрах «Жар» и «Веки», где взвешено каждое слово, о стихах, из которых можно составить отдельный сборник. Не меньшего внимания достойны и переводы, блестящим образцом которых может стать сборник Питера Уоттса «По ту сторону рифта». То же самое можно сказать и о критике, большая часть которой осела в «DARKER'е» и на «Фантлабе». Это разрозненные частички великого наследия, о котором будут писать ещё не раз, сейчас, через пять, десять, двадцать лет, и в будущем, когда мы, современники писателя, присоединимся к сонму бледных огоньков, блуждающих во тьме.

Попаданец специально отправленный 1812г, в тело кн.Трубецкого ради попытки изменить историю - такова вводная. На деле у ГГ выходит обычная игра в партизан и войнушку. Драчки, кровищща, трупы и т.п. Все весьма динамично, герой порой по-крупному влипает, но, поскольку он герой, то из смертельно опасных ситуаций вылезает если не победителем, то живым. Продолжение следует. Получилось что-то вроде боевичка в условно исторических декорациях.

А. Золотько пишет хорошие книги. Все на уровне: герои, язык, авторские рассуждения, сюжетные повороты. Однако иногда они разочаровывают своей развязкой. "Перл Харбор" оставил после прочтения впечатление поспешности и непродуманности. А "Прощай, Америка" - оставила вообще в злобном недоумении. Даже если автор задумал продолжение истории, кое-какие узелки распутать не помешало бы, а так - сложилось впечатление - просто "текст ради текста".
Почему-то особенно запомнились и повеселили японцы, приехавшие в Штаты расследовать преступления против японской нации во время Второй мировой.
"Прощай, Америка" вышла в довольно одиозной серии "Фантастика ближнего боя". Но книга А. Золотько выделяется из общего шлака. Зоологической ненависти к США там нет и в помине.

Неплохой отечественный сборник с зомби-историями, разными по стилю, есть середнячок, есть необычные, расскажу о тех, что мне понравились.

«Дождь над Ельцом» (Н. Калиниченко) Мальчишка приехал на каникулы к бабушке и тётке в Елец. А таааам. Странный водитель. Жуткие сны. Шальная тётка, ну и оживший мертвец. Всё там есть. Очень понравился, интересный, мистический рассказ.

«Лишний» (С. Анисимов) Рассказ в формате интервью. О войне и воскресших солдатах. Неплохо.

«Нужен мне работник» (Д. Зарубина) Колхоз, поросята, баба Дуня, ”ой, мать едрена кочерыжка“... И разлагающиеся работнички колхоза. Необычно.

«Последняя просьба» (А. Золотько) Умершие родственники возвращаются, хотят того их семьи или нет. И всегда найдутся желающие сделать деньги на чем угодно, в частности на оживших покойниках и их бедолаге-родне. Хорошо.

А мертвяк в кресло сел, пульт от телевизора подобрал, кнопку нажал. Футбол выбрал

«Тот, кто ест твой мозг» (Д. Зарубина)
Когда твой препод живой мертвец, следящий за своим внешним видом, немного напомнило фильм «Смерть ей к лицу» с Брюсом, помните такой?

- Экзамен окончен, а у меня поминки. - Поминки? Чьи? - Мои.

«Пасынок человечества» (В. Яценко) Когда непонятно, жив ты или нет. Неплохо.

Жизнь удалась! Рядом женщина, еда... А что умер кто... отстрелялся значит. И молодец. Хуже если умер, а потом ожил.

Они охотятся на меня. Называют зомби. Ничего не понимаю.

Ещё в сборнике есть много всего, например, зомби-блондинки, ученики пробующие учителей на вкус и Шерлок Холмс.

Несколько слов о рассказе А.К.Золотько "Его право".

Попытка приоткрыть дверь в иные миры закончилась грандиозной Катастрофой. Сотни миллионов людей погибли, планету сотрясли чудовищные катаклизмы: землетрясения, ураганы, цунами. Мир разительно изменился, появилось множество аномальных зон, в которых творились необъяснимые и, порою, жуткие явления.
Прошло несколько лет. Удивительные, страшные и прекрасные вещи творятся в аномальных зонах, появившихся на Земле после Дня Беды, после Катастрофы. Люди пристально и внимательно изучают всё, творящееся в аномальных зонах. Посылаются экспедиции, организуются исследовательские станции, ставятся эксперименты. Нот вот чем дольше продолжается изучение зон, тем всё более ясным становится, что в первую очередь ведется изучение людей, работающих на станциях, ушедших в экспедиции, продолжающих жить в аномальных зонах. Чего больше в экспериментах над людьми: науки или лжи? И всё более процесс познания смахивает на чудовищную вивисекцию, проводимую над несчастными, обманутыми, попавшими в безвыходное положение участниками бесчеловечных экспериментов.
Рассказ написан в великолепной, присущей только этому писателю, манере. Сюжет похож на сжатую спираль, которая вдруг распрямляется в совершенно неожиданном направлении. Оказывается, и из безвыходной, отчаянно безнадежной ситуации может быть выход. Только надо на него решиться.
Я считаю рассказ "Его право" лучшим рассказом антологии. Но и вся антология по мотивам "Анклавов" В.Панова получилась очень неплохой, по моему, на голову выше последних сборников русской фантастики. Повторяю - по моему.

Очень интересная концепция: схлестнуть в одной книге два поколения авторов хоррор-прозы. Кто же в итоге завоевал мое сердечко: классическая школа или новая волна?

Начнем с молодого поколения:

Вилами по воде -- сделки с нечистой силой. Я только одного не поняла, если уж соглашаешься избавить родного человека от страданий, почему бы не попросить исцелить его? Ведь убить свою жену герой мог и сам. Или тут старое-доброе переложение ответственности: это не я, это все черт сделал.
Себекхет -- огромное спасибо за атмосферу Нового Орлеана. Но про древние культы и чудовищ мне больше по душе читать у Лавкрафта.
Фараоново отродье -- кошмар каждого городского жителя: в твоей квартире заводятся муравьи или тараканы, и ты никак от них не можешь отделаться. Это прямо как с пальцем в стоке канализации.
Причастие -- сильно на любителя. Венеция, треш-хоррор муви и его почитатели.
Самый большой цирк уродов -- начало многообещающее, окончание не очень. Жертвы своих пороков в клетках в лесу...или галлюцинации? Перемудрил Михаил Павлов, имхо.
Василиса -- не жалко мне ни Василису, ни Матвея. Если автор хотел, чтобы им сочувствовали, как Роме и Жуле или, хотя бы, как Эдику и Бэлке, то я уже не в том романтичном возрасте. И жену Матвея мне жалко, я бы поглядела, как Вася прыгала бы целый день за скотиной и по дому, а потом соблазняла бы Матвеюшку горящим взором. Нуну. Хотя читается легко и приятно.
Другая жизнь -- черт, а я уж думала, что таинственные преследователи настигнут убегающих от них программиста и его друга... а тут совсем другое. Мерзенькое.

Теперь плавно перейдем к "старичкам":

Где бродят лишь дикие звери -- зэки убежали в тайгу. воспользовавшись случаем и набрели не на ту часовенку. Жаль, что конец рассказа немного скомкан.
Вымертский тракт -- тут история в духе Ведьмака, скорее даже фэнтези, а не хоррор. Зашла.
Собака мясника -- жениться нужно на той, кого хорошо знаешь. Если будущую невесту а несколько лет до этого нашли в лесу, и никто не мог сказать, откуда она там взялась, то на фиг такую невесту. До добра не доведет.
Канарейка -- доктор собрал из полумертвого пациента настоящий индикатор паранормальных сущностей. Грех этим не воспользоваться для личных целей.
Имя - не важно -- два приятеля милиционера пытаются разгадать тайну вокзальной камеры хранения, где раз в 41 день бесследно исчезают люди. Очень в духе Стивена Кинга.
День открытых дверей -- группа школьников попадает во временную петлю, у них каждый раз есть четыре года, чтобы понять, как из нее выбраться и продолжить жизнь дальше.
Чепуха -- если долго рыться на помойке, можно найти вещь, которая поможет остепенить всех твоих обидчиков. Это может быть что угодно. Например, старый чемодан с Тьмой внутри.
Рыжий пес ИЖ -- такие рассказы я называю "добренькими". В Ижевске есть городская легенда о мотоцикле ИЖ рыжего цвета, который появляется и защищает девушек, попавших в беду.
***
Вердикт: все-таки часть книги со "старой школой" хоррора мне понравилась больше. Наверное, я тоже олдскул. Извиняюсь.
JulyFox

Впечатления:
Раздел "Колдун и мир".
1) Святослав Логинов "Ось мира". Мне снова понравился Логинов, за эту небольшую повесть он успел предложить совершенно новое мироустройство, оживить древние легенды и убедительно показать психологию магов. Язык его степенный и грамотный, помогающий читателю погрузиться в исследование мира через таинственную Ось вместе с главным героем-колдуном. Если проводить аналогию с нашим миром, то Ось должна располагаться где-то в районе Гренландии.
2) Марина и Сергей Дяченко "Мир". Рассказ оставил после себя открытый финал, похоже, авторы его любят. Но в данном случае непонятно, в чем тогда был смысл рассказа. Это эксперимент - воплотить весь мир в человеке, заключить его в телесную оболочку. Но наблюдать за этим было куда менее интересно из-за маленького объема и резкого обрыва повествования.
3) Алина Лис "Родственные узы. Почему-то сразу же бросился в глаза язык, он отличается от того, что подошло бы описываемому времени. Очередная история о людях, похищенных Ши (эльфами, маленьким народцем). Девушка пришла к колдуну в надежде, что он поможет вернуть жениха, пропавшего в царстве фэйри. Ничего нового я в этой истории не увидела.

Раздел "Тварь из бездны".
4) Вадим Калашов "Встреча с бездной". Еще одна повесть, смысл написания которой трудно угадать. То ли из-за того, что она оборвана, то ли автор не успел реализовать свою задумку в таком объеме. Мир здесь аналогичен нашему, только некоторые сказки в нем.. реальны. Обычно страшные. Сначала я думала, что в центре повествования таинственные пикты, которых почти истребили, а еще их вересковый мед и легенды. Так как в начале автор повествует про плаванье к ним, но оказалось, что в центре история, которую расскажет кормчий. Тот самый, что немного "со странностями": выступает в море только в дождливые дни, а когда светит солнце, просиживает штаны на островах или на плоту посреди реки. Завершается история утверждением, что человек способен справиться с любой нечистью.
5) Наталья Резанова. "Из глубины". По большей части мне нравится творчество Резановой, и эта повесть не исключение. Она атмосферна и даже готична, навевает легкое ощущение жути, обернутой викторианскими порядками. Жаль только, что объем у повести маленький, мне бы хотелось побольше прочитать про этот мир.

Раздел "Могущество калеки".
6) Михаил Кликин "Кузнец и колдун". Название раздела не очень вдохновляет на чтение. Рассказ повествует о том, что однажды колдун и кузнец пожалели найденного калеку и поставили на нем эксперимент, который тому впрок не пошел. А еще про мальчика с добрым сердцем. Читать описание эксперимента очень неприятно.
7) Юрий Погуляй, Эдуард Катлас "Воды Алфея". Еще один неприятный рассказ. Попытка назвать доброе злым, а зло - добром, при этом авторы забыли, что чистых оттенков не бывает. В предыдущем рассказе, например, утверждалось, что в каждом человеке есть слабости, но в каждом злодее - частичка добра, в "Водах Алфея" есть лишь вывернутое черно-белое мировоззрение. Месть в данном случае выступает как благо, но не все жители города ее заслужили. Легко сказать, что все в нем прогнило, и сложнее - написать интересный сюжет для рассказа. Авторы решили пойти по легкому пути.

Раздел "Дитя мрака".
8) Сергей Булыга "Две сосны". Рассказ от первого лица (в данном случае мне это не очень понравилось) о сыне ведьмы, который забавы ради решил выдать себя за человеческого мальчика. Стилизация под польский колорит. Не слишком понравился, но что-то в нем есть.
9) Александр Золотько "Кормильцы". И еще один неприятный рассказ, сговорились авторы что ли? Представьте себе действительность, в которой, чтобы выжить, нужно распахивать поля и сеять зерно, иначе - голод и смерть. Все бы ничего, да только в подобном мире счастье, когда у тебя нет семьи. Все из-за экзотических способов пахоты. Для чего нужны такие рассказы?

Раздел "Ветер с востока".
10) Сергей Туманов "Человеческие отношения". Псевдоисторическая ерунда, которую я даже не смогла дочитать.
11) Вадим Калашов "Черный волк". Вариант притчи о волках "всегда побеждает тот, которого ты кормишь". Тоже не понравилось.

В итоге, однозначно порадовала "Ось мира" Логинова, неплохой показалась повесть "Из глубины" Резановой, более-менее Дяченко и Калашов. После Резановой сборник можно не дочитывать, оставшиеся рассказы и повести того не стоят.