Глава 3
Валет

– Ты, наверное, слышал, был такой зэк Валет? – продолжил свой рассказ Дохлый. – Кореш мой закадычный. У него еще на левой груди валет карточный был выколот, за что ему такую кликуху и прилепили.

Кто-то из будущих знаменитых художников, когда Валет свой первый срок тянул, этот портрет ему и сварганил. Веришь – нет, когда слух по зоне об этой наколочке прошёл, зэки со всех отрядов как в Эрмитаж ходили, на произведение искусства посмотреть.

Ты должен был слышать о нем. Слава о Валете до сих пор по зонам ходит.

Крутой был парень, на все руки мастер. В картах самым известным каталам не уступал, а уж в драках тем более. А какие дела за ним числились! Романтика, по-другому не назовешь. Пособие для воровского дела.

Судья однажды, когда Валета в очередной раз замели, так ему и сказал: я, говорит, ваше дело, товарищ Валет, как роман, на одном дыхании прочёл. Вы, говорит, свой талант по тюрьмам растрачиваете, в то время, когда тот должен людям пользу приносить, и тут же вкатил другану моему шестерик, так сказать, за все его произведения.

За мелочовку Валет не брался. Старался только крупные дела в работу принимать. Здесь, надо прямо сказать, были моменты, когда ему просто не везло. Или подельники плохо сработают, или неожиданно откроются дополнительные обстоятельства, которые потом и подводили всю компанию под монастырь. Поэтому он три срока и отдубасил. Все три от звонка до звонка.

С первого дня, когда Валет впервые появился на зоне, он сделал выбор. Объявил, что жить теперь будет только по воровским законам, за что братва его всегда уважала, а молодняк и вовсе в рот заглядывал.

В своё время его даже в законные хотели произвести, но он отказался. Это, говорит, ответственность перед всей братвой, а я не готов такую ношу тащить. Вдруг подведу. Потом простить не смогу. Короче, так всё, стервец, разрулил, что и воры не в обиде остались, и его авторитет еще больше в их глазах вырос.

В одно время мы с ним были близки, не одно дело вместе обстряпали. Каждый раз, когда Валет что-то новое задумывал, всегда было интересно и необычно.

К каждому делу готовился серьезно и основательно. Нужных людей подкупал, денег на это не жалел. Часто под крутого коммерсанта косил. Иногда так в роль входил, что даже я начинал верить, что Валет в бизнесмены подался.

Образование-то у него было почти верхнее, год ему оставался, когда Валета из института финансов турнули. Он тогда крупно влетел в одном деле, за что первый срок и схлопотал. И что, самое интересное, Валет никогда об этом не жалел.

– Воровская жизнь, – любил говорить он, – это то, что мне надо.

Дохлый замолчал, будто вспомнил что-то такое, что вдруг ярким светом вспыхнуло в его памяти.

Осторожно переведя дыхание, он бросил мимолетный взгляд на Матерого.

– В общем, что тут говорить, Валет был мужик толковый. Дело своё знал твердо. В работе тоже никому поблажки не давал, ни себе, ни подельникам.

Правда, была у него одна слабость. Баб уж очень любил и ничего с этим поделать не мог. Сам-то Валет был мужик видный, можно даже сказать красивый. Ростом высокий, волосы черные, глаза зеленые. Поэтому и с бабами ему было проще. Не одну из них с ума свел.

Особенно нравилось ему дорогие подарки возлюбленным дарить. Я, говорит, их всех люблю, и ничего мне для них не жалко, а то, что я на женщин все свои бабки трачу, так того душа моя требует. К тому же после всего, что было, я точно знаю, что память обо мне всегда с ними жить будет. А это для меня самое главное.

Кстати, Матерый, вы внешне чем-то похожи. То ли глазами, то ли улыбка одинаковая, но что-то есть.

Он еще раз с нескрываемым интересом посмотрел на Николая.

– Так вот, я тогда в Самаре у тетки жил. Как только освободился, махнул к ней. Хотел в завязку уйти, не получилось.

Жили мы плохо, кое-как концы с концами сводили. Я ведь тогда до звон пустой был, только на одной теткиной пенсии и держались. Она хоть виду не подавала, но мне-то, сам посуди, каково было. Получалось, что я, здоровый мужик, на горбу престарелого человека в рай хочу въехать. Чего я только не делал, как не пытался денег заработать, по шабашкам таскался, вагоны разгружать подряжался, даже пробовал на Север завербоваться. Только всё без толку. Сам знаешь, кому нужен бывший зэк, да еще с тремя ходками.

А тут ещё мусора, хрен им в грызло, задергали, спасу нет. Что в городе случится, ночью ко мне. Наручники накинут и на нары до выяснения обстоятельств.

Мучился я, мучился, да и решил в Москву податься, под крыло бывших друзей-соратников. Понимал, конечно, к чему вся эта затея приведет, но веришь – нет, так меня приперло, хоть волком вой.

Вот тут-то и появился Валет как снег на голову. Веселый такой весь из себя, с подарками. Чувствовалось, что при бабках.

Я ему – с чем пожал овал, дорогой товарищ? А он смехуечками отделывался. Потом, говорит, Дохлый, потом. Давай-ка лучше, дружище, гульнем как следует. Свободой насладимся. Вздохнем, как говорится, полной грудью, чтобы потом вспомнить было что.

Я его и раньше веселым видел, но таким никогда. Видно, чувствовал он смерть близкую, потому и рвался в отрыв, да такой, чтоб душа могла наизнанку вывернуться.

Я-то знал, что после таких загулов похмелье наступает, а значит по всем счетам хочешь – не хочешь, платить придётся и ничем-ни будь, а свободой

На следующий день вечером вваливается в дом наш Валет и давай меня с ходу в кабак блатовать. Пошли, говорит Дохлый, душу облегчим, на людей посмотрим, себя покажем. Там и о деле перетрем.

Набросил я на себя какой был прикид, натер салом до блеска корочки и айда вслед за Валетом в самый крутой ресторан, какой только был тогда в городе.

Давно я не захаживал в столь дорогие заведения, поэтому, пока по сторонам гляделками шарил, смотрю: кореш мой не на шутку разбушлатился. Официанта подозвал и давай ему заморскую водку заказывать, а к ней что ни на есть самые дорогие закуски. Я как только увидел добро это, у меня с голодухи шторки закрылись, и давай я мести все подряд. Валет смотрит, как я ем, и хохочет. Привыкай, говорит, Дохлый, скоро ты так каждый день жрать будешь.

Ну, а дальше, когда я пузо набил, а в бутылке донышко показалось, тут Валет мне весь свой план и выложил.

Веришь – нет, от того, что он задумал, у меня даже на заднице волосы дыбом встали. Рюмку за рюмкой вливаю в надежде, что забудусь в пьяном угаре, а она меня, сволочь, не берет. Мысли в голове вдруг в такой круговерти закружились, что даже сорокаградусная им нипочем стала.

Через час-другой Валет на одну из телок глаз положил и, как всегда, спьяну начал в кураж входить. А я как первоклассник сижу, ни в голове, ни в жопе, только холодок по спине бегает.

Еще через полчаса краля та за наш стол перебралась. Валет вокруг неё коршуном порхает и только успевает шампанского в бокал подливать.

Сам-то он алкоголем не очень увлекался, а тут как с ума сошел, льет и льет себе водяру в стакан.

Пьет и приговаривает: ты, говорит, Дохлый, не боись, сработаем дело и отправим тебя в Англию лечиться. И жить ты со своей тёткой будешь не в старом скворечнике, а в новой избушке с тремя сортирами да пятью спальнями, и негде-ни будь, а на берегу Атлантического океана.

Я от таких слов стакашку опрокинул. И всё. Мордой в салат, как и подобает будущему миллионеру.

Дохлый, чтобы отдышаться, несколько раз останавливал свой рассказ на полуслове.

Вот и сейчас он вдруг замолчал. Бурной волной нахлынули на заблудшую душу воспоминания о прошлом или человек вновь погрузился в несбывшиеся мечты о красивой, беззаботной жизни.

Матерый не мог позволить себе нарушить затянувшееся молчание. У него даже не возникало желания поторопить с продолжением рассказа.

Он ждал, затягиваясь дымом сигареты, чтобы через мгновение с наслаждением выдохнуть, испытывая при этом нестерпимое желание затянуться вновь.

Валет тогда жил в Питере. За два года после освобождения успел основательно упаковаться, купил квартиру, тачку. Обзавелся влиятельными друзьями, в общем, создал такую жизнь, о которой мечтал и к которой постоянно стремился.

Единственное, чего не было в той жизни, так это праздника, того, что он привык испытывать, разрабатывая план очередного дела.

Невыносимая скука щемила его душу. Не было в жизни куража и опасности, не бил по мозгам адреналин, и не заходилось сердце от страха и отчаяния. Маялся человек, не находя себе места, притворяясь и играя, ждал часа, когда встрепенется его сердце и закружится все вокруг в водовороте событий.

Все началось с того, что однажды в ресторане Валет случайно оказался за одним столиком с незнакомым ему молодым человеком, и, как всегда бывает в таких случаях, выпили мужики, разговорились.

Андрей Корецкий был специалистом-компьютерщиком самого высокого класса, программистом от бога. Несмотря на относительно молодой возраст, был вхож в самые высокие слои руководства фирмы, в которой служил, и был одним из немногих, кто знал всё, или почти всё, о том, чем на самом деле занималась контора.

Валет с ходу понял, о какой фирме шла речь. Мало того, он знал, что подобраться к ее закромам было делом почти безнадежным, и вдруг такая удача, казалось, сама судьба решила сделать ему подарок. Почувствовав, что это тот самый случай, которого он так долго ждал, и что с мальчика можно будет получить такой навар, о котором он мог только мечтать, Валет, не задумываясь, начал плести вокруг Корецкого одному ему известную паутину.

Он понимал, что через парня проходит такая информация, которая прямым ходом может привести его к сейфу фирмы. Той самой фирмы, о которой по всей северной столице шла молва, будто крутила она такие дела, о которых и подумать-то было страшно.

Легальные дела конторы были не в счёт, на самом деле торговала та наркотой, и причем с таким размахом, что не знать об этом контролирующие органы просто не могли. Контора имела ежемесячный оборот, исчисляющийся не одним десятком миллионов долларов. Товар поступал по тщательно отработанному каналу из Афганистана через Таджикистан прямым ходом в Петербург, а уже отсюда курьеры беспрепятственно разъезжались по всей стране. Наркоконвейер работал безотказно.

Кто-то из очень больших людей стоял за всей этой организацией. Поговаривали даже, что здесь крутились деньги коммунистической партии и люди, бывшие из бывших, до сих пор еще занимающие высокие посты, строго следили за деятельностью фирмы, оберегая ту от разного рода непредвиденных обстоятельств.

Обработать Корецкого было делом плевым. Через пару недель тот стал почти ручным.

Спустя месяц, поняв, что парень в его руках, Валет, наконец, решил перейти к главному и последнему акту своего спектакля.

Ему не терпелось забросить пробный шар, так сказать, проверить компьютерщика на вшивость. Но Валет был вором опытным и знал: в таком деле торопиться нельзя, иначе есть опасность попасть под пресс, да еще под такой, что от него останется только грязное пятно да немного дерьма. Понимая, что без риска не обойтись, он в то же время всё обдумывал и взвешивал, стараясь свести риск к минимуму.

В один из вечеров, сидя в небольшом уютном ресторанчике, Валет как бы невзначай намекнул юноше, что такие специалисты в компьютерном деле, как Андрей, в Штатах живут как белые люди. Получают за свои знания такие бабки, о которых он, Корецкий, даже не мечтал. Только там по-настоящему ценят мозги, и американцы готовы платить за них очень даже достойные деньги.

Ещё он сказал, что у него в Америке есть друзья, которые очень неплохо устроились и могут помочь, если кто соберется податься в Штаты. Мысль об отъезде за океан со знанием дела была внушена Корецкому, и после этого он уже больше ни о чем другом не мог не только говорить, но и думать.

С этого дня Андрей начал постоянно приставать к Валету с расспросами о знакомых в Америке, хватаясь за самую никчемную информацию, которую Валет придумывая, выдавая за самую что ни на есть действительность.

В один из таких вечеров они сидели за стойкой бара, потягивая из высоких бокалов янтарное пиво.

Было видно, что Андрей уже успел где-то приложиться и сейчас смотрел на своего нового друга осоловелыми глазами.

– Послушай, Валет, мы ведь с тобой друзья?

– Допустим.

– Тогда я прошу тебя, помоги. Если ты думаешь, что я останусь неблагодарным, ты глубоко заблуждаешься. У меня сейчас нет таких денег, чтобы я мог заплатить тебе, но за океаном я постараюсь быстро встать на ноги. Я отдам тебе всё, чем буду обязан. – Андрей замолчал и, бросив на Валета мимолетный взгляд, тихо добавил: – А может быть, нам вместе уехать? А?

– Нет. Я сейчас не могу, хотя мне самому Россия осточертела, да и пожить по-человечески тоже хочется. Мать-старушка одна живет под Новгородом, к тому же, жена с двумя детьми. Пусть мы в разводе, но помогать всё равно надо. А самое главное – бизнес. Я не могу взять всё и бросить. Так что извини, никак.

Валет сделал паузу и внимательно посмотрел на юношу. Поняв, что Корецкий созрел и можно переходить к делу, он решил, что не стоит грузить парня по полной программе. Необходимо подойти к делу осторожно, как бы крадучись.

– Если проблема только в деньгах, то я попробую тебе помочь. Нет, денег я дать не могу. У меня у самого с этим делом сейчас возникли некоторые проблемы. Заключен большой контракт с бельгийцами на поставку оборудования. Через три месяца подойдет срок новых платежей, а у меня пока нет таких денег. Самому придется занимать или обращаться к банкирам. Но выход есть. Я думаю, если ты обратишься к своим хозяевам, они пойдут тебе навстречу.

– Ты с ума сошёл! – изумлённо воскликнул Корецкий. – Говорить с ними о деньгах? Это же, безумие.. Как только руководители узнают, зачем мне нужны деньги, я тут же стану для них опасным человеком, ведь я обладаю таким объемом информации, что меня легче убить, чем заплатить и отпустить.

– Тогда деньги эти надо взять самим. – Валет сказал ключевую фразу и, приняв безразличный вид, поднес бокал с пивом к губам.

– Как это взять самим? Где? – не понял Корецкий.

– Очень просто, из сейфа. Если не хотят отдавать добровольно, значит, надо взять самому. Или ты считаешь, что они тебе ничего не должны?

– Должны конечно. Но как взять? Украсть, что ли?

– Можешь называть как хочешь, но постарайся уловить разницу. Украсть – когда берёшь чужое, взять, пусть даже не законным способом, но своё, это совсем другое.

Андрей задумался. Было видно, что предложение Валета сильно озадачило его.

Пытаясь найти хоть какое-то оправдание, он чувствовал, что не сможет отказаться от столь заманчивого предложения. То был единственный реальный шанс изменить судьбу, и не воспользоваться им расценивалось как преступление по отношению к самому себе. Фирмачи себя уже обеспечили, как впрочем, и близких, и родных за чужой, в том числе и за мой счёт. Так почему я не могу отплатить им тем же.

– И кто это сделает? – наконец спросил Корецкий.

– Не ты и не я. – Оценив состояние Андрея, ответил Валет.

Он был уверен, рано или поздно Корецкий согласится. Оставалось за малым, выдержать паузу, при этом сохранить на лице маску безразличия.

– Тогда кто?

– Есть надежные люди. Можешь мне поверить. Сделают всё аккуратно, при этом возьмут совсем недорого. От тебя потребуется только одно: сказать, когда фирмачи получат наличные деньги и положат их в сейф. Бывает такое, что они получают черный нал и хранят его у себя?