Я бы никогда не взял на себя труд объяснять, кто такой Лоуренс Аравийский, если бы, рассказывая об этой книге, когда она ещё была в проекте, на утверждение: «Вы, конечно, знаете, кто такой Лоуренс Аравийский?» в девяноста девяти случаях из ста не получал бы отрицательный ответ. Самое обидное состоит в том, что и большинство моих сирийских друзей, особенно молодых людей, ничего не знают об этом человеке. Думаю, если бы такой вопрос я задал молодым британцам, то пришлось бы краснеть и за какую-то часть из них. Увы, время вычёркивает из людской памяти героев, а что же тогда остаётся – страшно подумать.
Лоуренс Аравийский был очень скромным человеком, очень образованным, и очень старомодным, даже для своего времени. Ему нравились средневековые рыцари – тамплиеры, демократия аристотелевского образца, свобода и независимость. Он плохо вписывался в современную действительность имперской Великобритании, всю жизнь искал себя и так и не нашёл. Несмотря на всё это, он самый известный из героических личностей Британии XX века.
Томас Эдвард Лоуренс (Лоуренс Аравийский) родился 16 августа 1888 года в уэльском городке Термадоксе[15]. Раннее детство будущего военного героя Британии прошло во французском городке Динаре[16], а с 1896 года семья переселяется в Оксфорд[17]. Где-то в 10 лет пытливый ребёнок заметил некую странность – родители никогда и нигде не называли себя «мужем» и «женой». При детях они говорили «мама» и «папа», наедине и при посторонних обращались друг к другу «Томас» и «Сара». Мальчик почувствовал неладное, но возраст не позволял ему понять правду: родители жили в гражданском браке, что осуждалось обществом, т. е. и он, и четыре брата считались незаконнорожденными детьми[18].
Взрослея, он догадывался обо всём, но ни словом не выдал себя перед родителями, которые, боясь позора и осуждения, тщательно скрывали семейную тайну от постороннего глаза. Это наложило отпечаток на характер Томаса: он рос задумчивым, молчаливым, застенчивым. Зато ночью, за чтением исторических романов из жизни средневековой Англии, он представлял себя рыцарем, скачущим на коне, сражающимся в рыцарских турнирах, защищающим честь Родины на поле брани.
В 1907 году, закончив Высшую школу Оксфорда для мальчиков, Лоуренс поступил в Оксфордский колледж Иисуса, где изучал историю и археологию. На каникулах юноша совершает сложные путешествия: в 1908 году на велосипеде он объехал всю Францию, а в 1909 году прошёл пешком более тысячи миль по Палестине и Сирии. И там, и там он изучал архитектуру средневековых крепостей и замков. С этой темой он защитил диссертацию и получил диплом с отличием. Ещё в колледже на Томаса обратил внимание известный историк-востоковед Хогарт[19], который пригласил молодого человека участвовать в археологической экспедиции на Ближнем Востоке, где Лоуренсу поручили руководить несколькими сотнями арабских рабочих-землекопов. С 1911 по 1914 год Томас занимался этой тяжёлой работой на раскопках хеттского города[20] в верховьях Евфрата.
В январе 1914 года Лоуренс присоединился к военно-разведывательному проекту лорда Китчнера[21] «Обследование Синая», который выдавался за производство топографической съёмки. Итогом этих исследований явился доклад «Пустыня Син», принёсший ему известность.
Знание местности, прекрасное владение арабским языком, природные качества первопроходца-разведчика привлекли к молодому человеку внимание спецслужб и, когда начиналась 1 мировая война, Лоуренса призвали в армию в чине лейтенанта и отправили служить в качестве переводчика в Бюро по арабским делам в Каире. Здесь очень пригодилось знание арабского языка и реалий жизни на Ближнем Востоке. Сначала Лоуренса командируют в Месопотамию – вести переговоры с немецкими генералами о почётной капитуляции британского гарнизона, попавшего в окружение. Затем ему поручили найти в арабской среде человека, способного возглавить восстание арабов против Османского ига. Лоуренс находит такого человека – наследного принца Фейсала[22], сына эмира Мекки Хусейна[23]. Зная схему Хиджазской железной дороги[24], построенной немцами, Лоуренс устраивает целый ряд диверсий, взрывая несколько эшелонов, снабжающих турецкую армию. Потом вместе с шерифом Насером возглавляет беспримерный поход на верблюдах через Сирийскую пустыню и 6 июня 1917 года захватывает порт Акабу на Красном море. В 1918 году войска арабов во главе с принцем Фейсалом входят в Дамаск. Лоуренс также участвует в захвате столицы Сирии во главе группы британских войск.
Популярность Лоуренса в арабском мире была чрезвычайно велика. И он симпатизировал арабскому народу, чаяниям арабов о независимости. В 1919 году уже в чине полковника Лоуренс участвует в Версальской мирной конференции[25], где, наперекор намерениям правительства Великобритании, пытается отстоять идею создания независимого арабского государства. Но идти против налаженной государственной машины тяжело, инициативы Лоуренса остаются без внимания у других членов делегации. В дальнейшем, Лоуренс, разочаровавшись в политике, отказавшись от высших наград Британии, стесняясь своей известности, меняет фамилию (берёт её у своего друга, известного писателя Бернарда Шоу), служит в авиационных частях, занимается литературной деятельностью. Из-под его пера выходит роман об арабском восстании «Семь столпов мудрости»[26], перевод с древнегреческого «Одиссеи» Гомера.
Жизнь Лоуренса Аравийского полна тайн и остаётся не до конца понятой многочисленными исследователями. Те, кто хочет больше узнать об этой загадочной личности, могут найти ответы на многие вопросы в недавно вышедшей в русском переводе книге «Лоуренс Аравийский» известного британского специалиста по военной тактике Б. Лиддела Гарта[27].
Я же, в завершение моего краткого рассказа, в котором каждая строчка биографии Лоуренса Аравийского может претендовать, по крайней мере, на отдельную статью, приведу рассуждения писателя о том, какую роль сыграл Лоуренс Аравийский в борьбе арабского народа за независимость:
«Я начал писать эту книгу с намерением дать исторический обзор того восстания арабов, в котором Т. Е. Лоуренсу, естественно, пришлось бы отвести большое место. Я ставил себе целью снять покров «легенды», которым был окутан этот особенно интересный эпизод мировой войны, и выявить его роль в основных военных событиях и в истории ведения иррегулярных военных действий. Мне хотелось также установить действительные размеры личного участия Лоуренса, которое, как я полагал, менее, чем ему приписывает легенда.
По мере того как я углублялся в выяснение вопроса, картина менялась. Крупные события являлись результатом деятельности Лоуренса, прочие становились незначительными. Я увидел, что правда оказалась больше той, которая содержалась в сделанном Лоуренсом разъяснении, что якобы его роль была только координирующей, что он лишь «раздул искры в пламя, превратив ряд не связанных друг с другом выступлений в сознательную военную операцию». По мере уточнения событий, личность Лоуренса выявлялась всё более и более отчётливо. Наконец, я убедился, что восстание арабов было делом его рук. Это и послужило поводом для переработки книги мною заново, и к освещению в ней, прежде всего, роли Т. Е. Лоуренса».
Мнение Гарта очень важно, поскольку вокруг имени Лоуренса Аравийского до сих пор ведётся много споров, а писатель лично знал полковника и часто беседовал с ним.
«Я считаю его одним из величайших людей нашего времени. Подобного ему я не вижу нигде. Его имя будет жить в английской литературе, оно будет жить в анналах войны, жить в легендах Аравии».
Уинстон Черчилль
18 июня 1909 года двадцатилетний Томас Эдвард Лоуренс оставил Англию, сел на борт парохода «Монголия», сделал пересадку в Порт-Саиде и 7 июля прибыл в Бейрут. Сто лет спустя после поездки моего знаменитого предшественника, я сел на борт сизокрылого лайнера компании UM-Air в Киеве и, после промежуточной посадки в Аммане, в тот же день 7 июля только уже 2009 года благополучно приземлился в Дамаске. Томаса ожидал 3-х месячный тысячемильный изнуряющий пешеходный маршрут по крепостям крестоносцев в Палестине, Сирии и Ливане. Я собирался повторить ту часть его маршрута, которая проходила по Сирии, с той лишь разницей, что предполагал перемещаться с помощью всех известных цивилизации транспортных средств.
Томас тщательно готовился к поездке. Он брал уроки рисования и фотодела (первые фотоаппараты только появились тогда), чтобы фиксировать всё увиденное. Изучал арабский язык и карты Ближнего Востока. Казалось, вся его предыдущая жизнь была лишь подготовительным этапом перед этим трудным путешествием. Юноша приучал себя обходиться малым количеством еды и воды, спал на полу, купался в пруду в любое время года, много ходил пешком, а если ездил на велосипеде, то в гору поднимался верхом, а вниз нёс велосипед на плечах. Ну и, само собой разумеется, читал по ночам книги об ордене тамплиеров, поклонником которого был, о средневековых рыцарях, об их владениях в Европе и на Востоке. Особо изучал архитектуру средневековых замков, объездил во время каникул на велосипеде всю Англию и Францию, делая фотографии и рисунки. Но больше всего его привлекала эпоха крестовых походов, и чем больше он читал по этой теме, тем больше разочаровывался в духовной составляющей похода и понимал, что истинной целью большинства рыцарей было не спасение Гроба Господня, а земные желания – приобретение собственности и нажива. Уместно будет вкратце напомнить читателю историю первого крестового похода.
В ноябре 1095 года во французском городе Клермоне собрался церковный собор, на котором папа Григорий VII призвал христиан к походу на Ближний Восток с целью помочь братьям-христианам Византии защититься от неверных, а заодно освободить Гроб Господний в Палестине, находящийся в руках мусульман. На призыв откликнулась масса обедневших рыцарей и младших членов феодальных семей, не получивших наследства. Поход возглавили знатные и влиятельные лица: герцог Годфруа Бульонский из Нижней Лотарингии, крупнейший французский феодал граф Раймунд Сен Жиль Тулузский, норманнский принц Боэмунд Сицилийский и его племянник Танкред[28]. В декабре 1096 года войска крестоносцев объединились под Константинополем и, одержав ряд побед, в марте 1098 года победоносно вошли в Иерусалим. На захваченной территории образовалось четыре латинских государства: королевство Иерусалимское, графство Триполи и княжества – Эдесское и Антиохийское.
Со временем надёжной опорой крестоносцев на землях Сирии и Палестины стали рыцари двух религиозных братств, созданных на Святой земле после первого крестового похода для защиты паломников. Первое – Суверенный военный орден госпитальеров святого Иоанна – обычно госпитальеры или иоанниты[29] – основано в 1080 году в Иерусалиме для медицинской и финансовой помощи паломникам, прибывающим на Святую землю поклониться Гробу Господнему. В 1113 г. преобразовано в военный орден.
Второе – орден бедных рыцарей Христа и храма Соломона, обычно – рыцари Храма, храмовники, тамплиеры[30]. Основан в 1118–1120 г.г. для защиты (конвоирования) паломников, прибывающих на Святую землю.
Госпитальеры и тамплиеры построили в Сирии и Палестине множество грозных и неприступных фортификационных сооружений.
Первой крепостью, где наши с Лоуренсом пути пересеклись, была крепость крестоносцев Крак де Шевалье[31], расположенная на высоком холме в 40 км к западу от Хомса. Томас сделал о ней следующую дневниковую запись: «Самый красивый замок мира, несомненно, самый живописный из всех, увиденных мною когда-либо»[32], а нужно отметить, повидал он немало – два года подряд в 1907–1908 г.г. студент Оксфордского колледжа Иисуса проводил летние каникулы в велосипедных поездках по Англии и Франции, изучая фортификационные сооружения средневековой Европы.
К моменту нашей виртуальной встречи в замке ордена госпитальеров или, другими словами, рыцарей-иоаннитов, Томас уже месяц находился на Ближнем Востоке, осмотрел с дюжину крепостей, и мог сравнивать увиденное с европейскими аналогами. Так что его оценка Крака де Шевалье была объективной, и я могу с ней согласиться – это лучший оборонительный замок в мире.
Первые шаги на ближневосточной земле Томас Лоуренс делал с помощью гида. Нужно было привыкнуть к сложному рельефу местности и его особенностям. Не всегда прямой путь был самым коротким, передвигаться по землям Палестины нужно было только по тропкам, иначе можно зайти в такие заросли из средиземноморского дуба и колючих кустарников, что выбраться оттуда было бы себе дороже – это я знал по собственному опыту. Томас так описывает поразивший его рельеф в письме к другу Леонарду Грину[33]: «Что больше всего поразило меня в Сирии, если коротко, так это крайне тяжёлые условия для передвижения по этой стране. Эсдраэлон[34] и равнина, на которой лежит Баальбек[35]
О проекте
О подписке