Да, в кладовке я выбрал доспехи и сабли. Не вижу смысла мариновать целый арсенал, когда надо вооружать своих людей. Кроме четвёрки друзей надо было подобрать снаряжение ещё для десятка людей, которых дядя решил присоединить к нашему отряду. Договорились, что это будут молодые парни, которые не видят себя в мирной жизни. Дружины ханов не резиновые, а подобного контингента в степи сейчас хватает. Кто-то нанялся охранять стада или купеческие караваны, другие подались на Волгу, где сейчас назревает заварушка с кимаками, а некоторые занялись откровенным разбоем. К счастью, последних меньшинство, но в семье не без урода.

– Хорошие куяки, – прокомментировал дядя, когда я выложил на стол два ламеллярных доспеха. Насколько я помню, они называются именно так.

Один из них, похоже, персидский, другой явно европейской работы. Первый был длиннее и являлся пластинчатым, второй – чешуйчатым. Даже с помощью воспоминаний Алтана я не особенно разбираюсь в подобных тонкостях. Ранее молодой куман носил кольчугу и учился воевать именно в такой экипировке. Куяк же предполагал немного иной вид боя, в нём особо не порезвишься, зато тело полностью защищено. Хотя стрелять из лука он не мешает. С учётом классического половецкого шлема с маской, наколенников, наручей и специальной попоны с наголовником для лошади получался эдакий танк. Пробить его можно только копьём в лобовой сшибке или бронебойной стрелой, но не из каждого лука. Представляю, как грозно выглядели европейские рыцари, закованные в готические доспехи. Но в степи латной коннице делать нечего, здесь нужна манёвренность.

– Подними руки. Возьми саблю и сделай несколько связок. Садись на коня и повтори движения. Держи копьё и проверь, не мешает ли наплечник поднимать его на нужную высоту. Где твой лук, орясина? Ты с ним даже спать должен. Шамал, принеси этому беременному суслику его оружие!

Бурче был в своей стихии, то есть опять начал гонять меня, но уже заставив облачиться в полный доспех. Больший дискомфорт мне доставляли не наколенники или наручи, а шлем. Мало того что голова в нём моментально взопрела, так ещё очень плохой обзор, особенно боковой. Дядя заставил надеть конический половецкий шлем с маской для лица. Вещь статусная и положена только знатным воинам. Я бы предпочёл средневековый аналог каски с наносником, закрывающим половину лица, благо в кладовке хватало различных видов шлемов. Пока решили, что я буду тренироваться в обоих вариантах, используя их попеременно.

Дядя не успокоился, и вот мы скачем на нашу тренировочную площадку. Здесь я проделал несколько упражнений с копьём, выпустил десяток стрел и под непрерывное ворчание старого воина вернулся в усадьбу. Но это было ещё не всё. Сначала мы разобрали доспехи и оружие для моих парней. Далее меня заставили самостоятельно чистить куяк, который покрылся небольшим налётом ржавчины. В итоге на встречу с ханом я чуть ли не побежал, несмотря на то, что совершенно вымотался. Но сразу уйти не удалось: наша модница устроила мне форменный разнос и заставила изрядно принарядиться. Мол, с ханом нельзя встречаться в простой рубахе и обычном кафтане.

И вот я, весь такой нарядный в красной рубахе с золотой вышивкой, не менее ярком халате и какой-то странной шапке, выдвинулся в сторону ставки главы шаруканской орды. Сукхан был двоюродным братом погибшего на Калке Субайкана, известного как Юрий Кончакович, сына одного из последних сильных половецких ханов.

Нынешний лидер нашего рыхлого объединения считался отличным воином, но никогда не лез в политику. Именно его полководческий дар, а может, предвидение спасло большую часть шаруканцев в битве с монголами. За это его любили и уважали все сари-куманы.

Новый хан не особо жаловал капитальные постройки или, возможно, чурался больших скоплений людей, поэтому жил в лагере рядом с городом. Большой шатёр, окружённый двумя десятками более скромных палаток и юрт, – вот и вся ставка нашего вождя. Располагался лагерь на берегу небольшого ручья, чтобы не таскать воду издалека. В двух сотнях метров на вытоптанной площадке аналог моего дядьки гонял своих подопечных. Под навесом в двух больших казанах женщины варили что-то вкусное, во всяком случае, запах был весьма приятный. Я вроде сыт, но, судя по увеличившемуся слюноотделению, организм придерживался иного мнения.

В шатре Сукхана было достаточно просторно, а ещё удивляла спартанская обстановка. Несколько ковров на полу, три сундука, небольшой стол на коротких ножках, оружие в углу – вот и весь интерьер. Это скорее офис, если мерить категориями моего времени, а не жилище. Сам хозяин был невысоким и жилистым мужчиной лет тридцати пяти. Скуластое и обветренное лицо, шрам на правой щеке и ироничный взгляд голубых глаз завершали образ хана. Он как раз отдавал какой-то приказ у входа, и поэтому мне удалось детально рассмотреть будущего собеседника. Простой халат поверх грубоватой рубахи, обычные кожаные ножны с длинным кинжалом и никаких украшений. Сукхан был и остаётся воином. Судя по немного насмешливому взгляду, мой наряд не совсем в тему. Надо будет устроить разнос сестрёнке, настоявшей на парадном костюме.

– Садись, Алтан, – приятным голосом произнёс хан. – Как только воины вернутся с занятий, предложу тебе ужин, а пока выпей кумыса.

Пить я не хочу, а кобыльему молоку предпочёл бы обычный чай, по которому уже успел соскучиться. Лучше кофе, но это вообще фантастика.

– Я красиво говорить не умею, поэтому скажу прямо. Но сначала ответь мне на вопрос. Что ты думаешь о будущем нашей орды?

Нормальные такие у него заходы. Начали сразу с глобальной политики.

– Его нет. Если за два года город не успел восстановиться и напоминает развалины, то о чём говорить?

– Это хорошо, что ты верно оцениваешь происходящее, – грустно усмехнулся Сукхан. – И дело не в домах, которые мы никак не можем отстроить. Жить можно и в юртах, что нравится мне гораздо больше. Мы потеряли слишком много воинов, считай, больше трети. Мой брат повёл свою дружину в ложный прорыв и дал вырваться большей части наших куреней. Но самые опытные багатуры, которые прикрывали отход, остались лежать на берегу этой проклятой реки. Если говорить честно, то у нас менее половины войска от того количества, что было два года назад.

Мы некоторое время молчали. Я обдумывал сложившуюся ситуацию. У меня вернулась ещё не вся память и процессор немного сбоил, не давая представить общую картину происходящего. Хан же думал о чём-то своём, крутя в мозолистой руке пиалу с кумысом.

– Но это ещё не всё. Мы стали грызться между собой, что страшнее нападения любого врага. Скоро начнётся самая настоящая война с кимаками. Саксины^[18] никак не могут забыть какие-то старые обиды и вырезали часть куреней наших восточных братьев. Это привело к тому, что кимаки начали объединяться, хотя до этого переругались между собой. Правда, часть из них ушла к булгарам, которые сейчас строят засечную черту, и осела на этих рубежах. Остальные видят в нас врага. Несносные токсоба тоже разделились, и несколько больших куреней ушли на запад.

Я малость офигевал от данных, которыми меня пичкал хан. Но приходилось делать умный вид и кивать на особо эмоциональные сентенции Сукхана. В любом случае мне теперь вариться в этом котле, поэтому приходилось запоминать названия племён и имена. Токсоба – это часть кипчакского союза, которую русские называют токсобичи, как род, входящий в нашу орду бурчевичей. А ещё есть кимаки, куны, кара-куманы, сари-куманы, саксины и кимаки. И хрен поймёшь, это племя, род или уже начавшие формироваться отдельные народы. При этом части многих куреней жили в разных ордах и имели вполне обоснованное двойное самосознание. Могли и войной сходить на фактических братьев. Бардак, короче. И мне надо во всё это вникать.

– Ещё этот проклятый Котян^[19]! – воскликнул хан. – Сначала он предал ясов, не помог им биться с пришельцами. Затем побежал искать помощи у русских князей, которых бросил погибать во время битвы. Но ему этого показалось мало. Этот трус взбаламутил наши кочевья и увёл к уграм более пяти тысяч кибиток, оставив половину куманских земель без воинов. Заодно уговорил часть ясов идти с ним. По дороге Котян сцепился с кара-куманами и разбил их. Но и это ещё не всё.

Затрудняюсь спросить, что может быть хуже, хотя сам окончательно запутался. Просто смотрю на хана, который дал волю гневу. Тот немного успокоился, допил кумыс и продолжил:

– Недавно в степь пришли вести с запада. Оказывается, полное прозвище угорского Андрея^[20] теперь включает в себя титул – король куманов. Ты понимаешь? Котян передал нашим исконным врагам право называть себя владыкой куманов. Не важно, что предатель не имел такого права, так как был выбран только походным ханом. Теперь проклятые угры будут претендовать на наши дунайские и бугские кочевья. Они давно привечают тамошних ханов, которые переселяются в Венгрию и охраняют её границы. Как только куманы и куны ослабнут, эти шакалы не преминут вторгнуться в наши земли. Тем более что у них теперь есть на то законное право. Ладно, пора переходить к делу, а то чую, что ты совсем запутался.

Это мягко сказано. Но я просто кивнул в знак согласия.

– Через два месяца в Шарукани состоится общее собрание ханов. Вроде как будем обсуждать избрание кагана, который возглавит весь народ кипчаков. Только я в это не верю. Хотя большая часть лукоморцев, токсобичей, бурчевичей и елтуковцев договорились между собой, но этого мало. Саксины, бугские куны и крымские куманы точно будут против. Мы хотим избрать кагана из рода Тертер-оба. Но сейчас в степи наиболее сильны представители семьи Кай-оба, за которых встанут остальные ханы. Донские и кубанские орды большей частью держат сторону саксинов, которые выдвинут Билюкана из Кай-оба. С учётом того, что на собрании не будет кимаков, выборы закончатся ничем. Я со своей стороны постараюсь договориться с соседними ханами об объединении. Пусть не получится создать каганат, но нам нужна единая куманская орда. Надо объединить все силы между Днепром и Доном, что вполне возможно. Поэтому ты поедешь с посольством на Русь.

Я чуть не поперхнулся кумысом, когда услышал эту новость. Логику нашего лидера с моим нынешним объёмом знаний не понять. В Шарукани выборы кагана, а ты, Алтан, езжай на Русь-матушку. Значит, остаётся ждать, когда он объяснит, с какого перепуга меня выбрали в послы.

– Вижу, что ты не понимаешь. Наверное, сильно тебе досталось по голове, раз она перестала работать. Ранее ты отличался не только золотыми волосами, от которых млеют все бабы Шарукани. Тогда в твоей красивой башке было хоть немного ума. Кого мне ещё посылать к нашим соседям, как не тебя?

Это типа такой странный комплимент? Или наоборот?

– Всё из-за моей смоленской родни? – Я начинаю немного соображать.

– Не совсем. Напомни мне, из какого рода твоя бабка по отцу? И кем были её двоюродные сёстры?

Я что-то совсем забыл, что имею дальние родственные связи ещё с другими княжескими семействами. Моя бабка Ирина происходит от ясского хана Худдана. А её кузинами были Мария Шварновна, жена Всеволода Большое Гнездо, и Марфа, выданная за Мстислава Святославовича, князя Черниговского. Вот такие у меня родичи. Мария так вообще канонизирована православной церковью, насколько я знаю. С владимирцами у нас весьма напряжённые отношения, значит, моя дорога лежит на северо-запад.

– Мне ехать с посольством в Чернигов? Но зачем?

– Правильно, сначала твоя дорога лежит в Чернигов. Но далее тебе надо ехать в Киев. Там скоро соберутся самые влиятельные русские князья. Может, до них дошло, что враг может вернуться и принести гораздо больше вреда. Или решили обсудить иные дела, но самые сильные правители будут в Киеве. Мне нужно, чтобы ты поговорил о военном союзе куманов и южнорусских княжеств. Рюриковичи тоже не договорятся – слишком велики противоречия между Владимиром, Галичем, Смоленском и Черниговом. Вот с последним мы и будем договариваться. После гибели Мстислава на Калке князем стал его родич Константин. Но он слаб здоровьем, и княжеством правит сын погибшего Андрей Мстиславович. Тебе он хорошо знаком, а его младший брат Гавриил – ещё лучше.

Перед глазами сразу встал образ улыбчивого светловолосого юноши, с которым мы охотились года четыре назад, когда он приезжал с отцом в Шарукань. За это время Гаврюша мог сильно измениться и политику никто не отменял. Но по моим воспоминаниям младший сын черниговского князя был парнем добродушным и без всякой гнили. Можно сказать, что мы тогда подружились.

– В Переяславль поедет мой брат Кораз, – продолжил хан. – Он хорошо знает Всеволода Переяславского и тоже будет говорить о союзе. У того назревает какая-то война, заодно мой брат договорится о выделении воинов. Хотя мне этого очень не хотелось бы. Нам сейчас нельзя оголять свои рубежи.

– Что нужно от меня?

А вот далее хан меня действительно загрузил. Я ни на одном уроке истории не получил столько информации, сколько за два часа сидения в средневековом шатре. Степные расклады – это ладно. Вы бы попытались понять, что сейчас происходит хотя бы в южнорусских княжествах, я уж молчу про всю Русь. Даже в Чернигове, куда мне предстояло ехать, назревали не очень хорошие события, в которых могли схлестнуться минимум три силы. Но об этом буду узнавать уже на месте.

На самом деле план хана был достаточно наивным. Понятно, что куманам в первую очередь нужен не союз. Нам нужны гарантии того, что какой-нибудь очередной отморозок из потомков Рюрика не пойдёт войной на ослабленные стойбища. Сами степняки давно уже не ходят в набеги на Русь, а только выполняют роль вспомогательных войск, которые призывают сами князья. Ту же Шарукань переяславцы, черниговцы и рязанцы сжигали раз семь только в этом веке. Это не считая постоянных разорений зимних аилов, которые никто не считал. История изменилась, и уже русские при помощи своих вассалов совершают регулярные походы в степь. Забавная ситуация, если не знать, что каждый рейд или полноценный поход – это взаимное ослабление сторон. Наш враг же копит силы, ведёт разведку и наверняка потирает ладошки, глядя на творящийся бардак.

И вот в гуще всего этого непотребства оказался один мутный попаданец, на которого возложена Великая миссия. Но ничего, я принял вызов и не отступлю. А далее будет, что будет.

Уже поев обыкновенной просяной каши с мясом и лепёшками, хан вдруг сменил тему:

– А давай мы тебя поженим с моей Алтынай? У вас и имена похожи. Калым дам за дочку хороший, ты не переживай.

Сам сидит лыбится, а по глазам не поймёшь, серьёзно он или нет. А у меня аж сердце рухнуло куда-то вниз. Почему-то сразу вспомнил старый мем про то, что когда уходят Вера, Надежда и Любовь, то приходит Алтынай. Не знаю, может, у хана дочь – красавица, но перед глазами встала картинка той самой «прелестницы». Наверное, я выглядел очень глупо, потому что Сукхан заржал как конь. А я внутренне выдохнул: значит, пронесло.

– Видел бы ты своё лицо, парень, – продолжал веселиться хан. – Я думал, ты сейчас упадёшь в обморок.

Я наконец-то выдавил из себя улыбку и сделал добрый глоток кумыса, дабы успокоиться. Правитель тем временем продолжил уже более серьёзным тоном:

– Не переживай, дочка уже просватана за одного достойного юношу из Лукоморской орды. Да и не хотел бы я иметь такого зятя, как ты, – вдруг выдал Сукхан. – Ты такой же, как Бурче, только ещё и честолюбивый. Будешь мотаться по миру и пытаться перевернуть его. Такие, как ты, либо гибнут в молодости, либо становятся великими ханами. И четвёрка вокруг тебя собралась таких же сорвиголов. Плохо, что на пути к величию вы положите десятки тысяч жизней простых людей.

А он философ. Кто мог ожидать такого вывода от простого воина! Хотя что я знаю об этом человеке?

– Алтан, – вдруг окликнул меня хан, когда я выходил из шатра. – Ты всё равно подумай, вдруг захочешь жениться. Если что, у меня есть младшая дочь – Алтынсу.

Хохот хана был слышен весь мой короткий путь к Карабашу. Юморист, блин. Я ведь реально перепугался. А если он серьёзно предложил бы дочь? Отказ будет воспринят как сильная обида. Чур меня от местных баб. Собираю братву – и в Чернигов!