Глава 2

Вот же мелкие заразы! И я расслабился, позабыв про вечные подколки близняшек. А они воспользовались ситуацией, повязав мне бандану ну с очень оригинальным принтом.

Мае с помощницей всё видели, потому и хихикали полдороги. Никому нельзя верить в этом мире, особенно бабам. Чёрт, а ведь мне нельзя светить уши, и надо найти новую повязку. С другой стороны – отличная маскировка! Народ будет больше смотреть на тряпку, да и очки не позволят толком запомнить моё лицо. Застёгиваю рубаху на три пуговицы, чтобы скрыть стволы, и направляюсь в сторону тук-туков.

Кстати, все пассажирские и грузовые перевозки в провинции принадлежат тайцам и лао, я их особо не различаю. Смысл в том, что государство гарантирует коренным жителям заработок и неприкосновенность многих сфер бизнеса от проникновения иностранцев. Очень правильный закон, особенно если вспомнить Россию моей реальности, переполненную мигрантским мусором. Поэтому подданные короля зарабатывают извозом, торговлей, держат большую часть общепита и вообще почти всю сферу услуг. Пришельцы же занимают остальные ниши, более технологичные и связанные с оборотом магических артефактов. Синдикаты с корпорациями имеют свой транспорт, рестораны и клубы. Но компании, обслуживающие массового потребителя, принадлежат подданным короля.

Поэтому до пятака, расположенного на оживлённом перекрёстке, меня вёз пожилой сиамец. Водила постоянно улыбался, посматривая на бандану. Нет, надо её сменить, чем я сразу занялся, купив обычную белую повязку и скинув свою в закутке продавца.

Все рынки Юго-Восточной Азии чем-то похожи. Вот и здесь соседствовали лавки с одеждой, техникой, посудой и разной бытовой мелочёвкой. Отдельно располагался угол с фруктами, а за ним кафешки, откуда несло запахами готовящейся пищи.

Вокруг стоял привычный гвалт, и на меня вроде не обращали внимания, кроме излишне прилипчивых зазывал. Понятно, что мои метр восемьдесят пять возвышались над более низкими азиатами. Но в Раджапуре хватает европейцев, которые бродили и по здешним рядам.

* * *

Базой «орхидей» оказались несколько приличных строений, которые правильнее назвать караван-сараем. На участке за проволочной, но высокой оградой располагался бар солидных размеров. Рядом с ним находилось здание гостиницы и несколько боксов, куда можно загнать грузовики. Чуть дальше виднелись какие-то мелкие сараи и огромная площадка под парковку. Насколько мне удалось разглядеть, позади строений имелся обрыв, не позволяющий проникнуть на территорию с тыла. Спереди всё на виду, что тоже мешает внезапной атаке.

Как я понял, ранее здесь располагалась стоянка для дальнобойщиков. Ведь рядом с городом проходит трасса, ведущая из кхмерского Кампонгсаома в Бангкок. Расстояние между городами – семьсот километров, но половина пути проходит по узкой двухполосной трассе, петляющей вдоль гор, заросших джунглями. Периодически её надо очищать от упавших деревьев и скатившихся камней и осторожно разъезжаться со встречным транспортом. Поэтому скорость движения вплоть до Трапа не более сорока – пятидесяти километров в час. И водители предпочитают отдохнуть здесь после тяжёлого пути.

А большая часть вообще курсирует между Раджапуром и Кампонгсаомом, ведь западные кхмерские земли больше завязаны на Сиам. Тут дорога относительно приличная, изобилие дешёвых товаров, и есть работа. Предприимчивый народ неплохо зарабатывает на трафике, причём вполне легально. А ещё здесь безопаснее, чем на северо-востоке.

Только мне сейчас не до экономики контрабандной столицы региона. Диспозиция примерно ясна, плохо, что нельзя подойти к периметру поближе. Однако есть варианты для получения информации.

Наблюдателя я заметил сразу, но тот не проявлял агрессии, а только осторожно фиксировал мои перемещения. Наконец мне надоели шпионские игры. Машу рукой и показываю излишне любопытному созданию на киоск, где продают напитки. Покупаю себе и потенциальному информатору сок в бумажном стакане с трубочкой. Местные вообще всё пьют через соломинку. Дай волю, они ссать и срать через неё будут.

– Чё надо, ёпта? – интеллигентно произнесло недоразумение, схватившее стакан.

Снага оказался понятливым и встал так, чтобы его было не видно из-за киоска. Зачем лишний раз светиться, ведь обычно народ не особо пересекается с представителями этой расы. Кстати, зелёные орки – единственные пришельцы, умудрившиеся плотно влезть на сиамскую поляну. Они изначально нанимались на стройки, плантации и креветочные фермы, очищали участки от джунглей и вывозили мусор. То есть нелюдям перепала самая тяжёлая, грязная и низкооплачиваемая работа. По мере развития города и появления более выгодных вакансий, местные меняли профессии. Вот их места и занимали орки с гастарбайтерами из Камбоджи.

Но постепенно снага залезли в мелкую торговлю, ремонт бытовой техники и вклинились в местные доки, где составляли около половины разнорабочих.

Даже чаунам пользовались услугами зелёных, которые забирали рыбьи потроха и по дешёвке скупали непроданный улов. Да и вывоз мусора, включая ассенизацию, всегда приносил неплохой доход. В общем, ребята неплохо закрепились, продолжая жить своей общиной. Ещё снага видели и замечали многое происходящее в городе. А на них мало кто обращал внимания.

– Двести, – произношу, глядя в сторону бара.

– Триста, врот, – тут же отозвался зелёный, и, подумав, добавил: – Если будет много вопросов, то пятьсот, нах.

За хорошую информацию денег не жалко. Молодой орк шумно всосал сок через трубочку и блаженно улыбнулся, показав острые зубы. У этого типа они выпирали, делая его похожим на мышонка из «Кота Леопольда». Но глупо считать орков смешными и нельзя их недооценивать. Понятно, что среди снага хватает маргиналов, и они составляют большую часть гопоты в любой стране. Только им удалось вполне естественно вписаться в людское общество, что заслуживает уважения. С теми же кхмерами или другими беженцами, живущими в Раджапуре, они вообще вась-вась.

А вот речь снага – это отдельная тема. Зелёные скабрёзники принципиально разговаривают на малайском, местном лингва-франка, добавляя в речь словечки из других языков с массой ругательств. Молодёжь больше использует авалонский, то есть здешний английский, но с жутким акцентом. Получается полный бред, особенно когда слышишь впервые. Я сначала вообще не понимал, о чём верещат эти утырки. Но если приспичит, то можно разобрать. Сиамцы и китайцы просто бесятся от необходимости общаться с орками на чужом языке, зная, что их прекрасно понимают. Потому ещё смешнее наблюдать, когда местные о чём-то договариваются со снага. Тут вам и шум, и жестикуляция, как у итальянцев, ещё и сдобренная азиатским колоритом.

– Что скажешь о забегаловке корейцев? – передаю парню аванс в сотню бат.

– Киборги, врот. Жадные, ска, но бабло гребли лопатой. Они ремонтом тачек занимались, цены не ломили, потому и народ к ним шёл, ёпта. Чинки^[5] их перебили, нах. Не вьетнамские, а суньские. Нет больше железяк, – оттарабанил мелкий, забавно сморщив морду.

Орк – расист? Это что-то новое. Ладно, у меня свои счёты с китаёзами, что не оправдывает пренебрежительного отношения к азиатам. Просто не могу ничего поделать, и из меня периодически лезут подобные вещи. Но зелёные сами находятся на уровне низшей касты. Видать, я слишком мало знаю о местных тёрках.

Судя по честному взгляду замолчавшего прохиндея, пора добавить деньжат. Сую ещё сотку и жду.

– Слышь, ёпта. Лучше не крутись возле конторы Кима. Старого жирдяя и его ребят мочканули, гореть им в аду, врот. И новые хозяева совсем поехавшие, нах. Ещё и вечно под дурью. Могут пальнуть, если чего привидится. Задолбали уже всех, ска.

Мне тоже показалось, что утилизированные «орхидеи» вели себя странно. Наверное, поэтому я смог положить целую бригаду.

– Покажешь, как зайти на территорию и не попасть под камеры?

– Две, нет, три штуки, нах. Про камеры подскажу, эти торчки часть сами посшибали, когда железяк валили, ска. Только сейчас в доме два или три чинка. Остальные после обеда появляются. Тебе они все нужны? И ещё бабло гони, ёпта.

– Договорились. Давай свой номер, наберу, как появлюсь. Часа через три будь здесь, – отдаю парню деньги и записываю его телефон. – Как тебя зовут?

Не опрометчиво ли довериться орочьей шпане? Насколько я знаю, у них старые контры с азиатскими группировками. Вьетнамцы, китайцы, корейцы и японцы не очень любят нелюдей. Снага и гоблинов уж точно, считая их чем-то вроде грязи из-под ногтей. При этом кхазадов, уруков, и тем более эльфов лицемерные людишки уважают. Перед последними даже откровенно лебезят. Ведь гномы богатые, чёрные орки сильные, а эльдары самые влиятельные. А вот остальные нелюди типа второй сорт.

Поэтому зелёный не предаст, в крайнем случае попросит больше денег. Имечко у моего случайного агента оказалось – Зуб. Дети природы, что видят, то поют.

* * *

– Ты видела, нет? Трахающиеся поросята! Я сначала не поняла, а потом всю беседу давила смех. Иииии!!! – завизжала обычно спокойная Дора, издавая звуки, свойственные обсуждаемым животным.

Берта поддержала подругу, начав хохотать и став похожей на обычную и весьма красивую девушку. Если бы не пистолеты, то даже милую. Она сама не могла поверить, что человек придёт на серьёзные переговоры в бандане с таким смешным рисунком.

Наконец подружки отсмеялись, посмотрели друг на друга и снова забились в истерике.

– Так, хватит, а то у меня бок разболелся, – блондинка ударила по столу красивой ладошкой с ярким маникюром. – Что думаешь о госте?

– Клоун, нацепивший на пояс пистолеты, будто ковбой из наших прерий. Ещё и на грудь мою пялился, чуть слюной не подавился. Бррр, – тряхнула головой шатенка, показывая свою неприязнь.

– Предположим, все мужики не могут оторвать взгляд от твоих сисек, – в голосе Доры послышалась толика ревности. – Ты сама их провоцируешь, не спорь. Но я сейчас о другом.