Глава 7. Пашка

Крутому повороту моей судьбы поспособствовал, сам того не ведая, Пашка, мой недавний товарищ, так и не ставший близким другом.

В университете друзей у меня было не счесть, но все они куда-то подевались, когда нас выплеснули в самостоятельную конкурентную жизнь. В их глазах я сразу утратил свои прежние достоинства, поскольку не занял ни завидной должности, не переехал на пмж в Германию или Израиль, на худой конец, в Москву, и не заимел папы, хотя бы в чине генерала. В общем, для большинства однокурсников я превратился в неудачника, с которым дело иметь, по их разумению, только время терять!

А Пашка… Пашке было всё равно, кто я такой. Ему со мной, как я понимаю, было просто интересно. Он со всей очевидностью тянулся ко мне, а я и не отталкивал, хотя поначалу сам интереса в таком общении не имел. Так, теплилось что-то в виде неосознанного покровительства.

Пашка же, скорее всего, глядя на меня, забывал о дефектах своей биографии – от армии он открутился, высшего образования не получил, нигде и никогда всерьёз не работал. Зато вместо многих пунктов, обязательных для достойной биографии, у Пашки имелся папа, в недавнем прошлом директор обувной фабрики, а нынче – фактический хозяин акционерного предприятия с каким-то забытым мною названием. А заодно тот папа считался владельцем нескольких фирменных обувных магазинов, правда, разбросанных чуть ли не по всей стране, что вносило в его жизнь неудобства.

Пашка жил, словно кум королю, и часто приглашал меня на рыбалку. Ему льстило принимать меня на правах малоимущего гостя, когда можно было, проявив свою самостоятельность, заплатить за нас обоих. Какие-то деньги у меня, конечно, всегда имелись, но соперничать с Пашкой было бесполезно.

В его распоряжении числился личный «Мерс», почти новый, но на рыбалку мы ездили на Пашкиной «Газели». Эта машина была очень большой, с длинным крытым кузовом. В нем помещалась современная резиновая лодка с твердым каркасом, рассчитанная на четырёх человек. С той лодки никогда не снимался мощный, но экономичный четырёхтактный японский мотор «Ямаха». На воду лодка по роликам легко соскальзывала почти самостоятельно, а затягивалась обратно еще проще – с помощью лебёдки, постоянно закреплённой в кузове.

Я не ущемлял Пашку в праве самому задавать темы наших разговоров. Он же по всякому поводу уточнял «Ты, как думаешь?» и никогда не говорил «Мне кажется…», тем самым предлагая мне брать инициативу на себя. Я охотно делился тем, что знал, ибо спокойно поговорить мне давно было не с кем, а Пашка слушал с интересом и всегда соглашался, потому споров у нас не возникало.

Пашка не был глупым, но его мозг привык обходиться без работы, а потому заплыл жирком! От меня Пашка загружался полезной информацией и проблемными вопросами для последующих личных размышлений, но я сомневаюсь, что очередь до них когда-то доходила.

Когда Пашка слушал меня, то ему казалось, будто это он мне рассказывал нечто интересное. Такое заблуждение ему льстило, и я это замечал. Рядом со мной Пашка казался себе интеллектуалом, мне же он нравился своим лёгким жизненным настроем и незлобивостью.

За любые совместные покупки Пашка, умышленно опережая меня, всегда расплачивался сам, нисколько не считаясь с деньгами, которые у него буквально вываливались из карманов, и, видимо, был бы крайне удивлён, попытайся я сделать это за него. И хотя он прекрасно сознавал мою стеснённость в средствах, но своей помощи ни разу не предложил и деньги взаймы не дал. Правда, я никогда и не попросил, но всё же…

Я замечал, что он намеренно обходил разговоры о деньгах, никогда не расспрашивал меня о работе и о том, на что я существую. То есть, вполне осознанно избегал любых тем, которые могли закончиться обсуждением денежных вопросов.

Это я вспомнил лишь для полноты его характеристики. Ведь итак понятно многим, что у богатеньких, даже если они на вид кажутся исключительно порядочными людьми, моральный кодекс весьма своеобразен. В этом я убедился на собственном опыте.

Когда Пашка тратился на нас обоих, то в его представлении это становилось платой за используемый во время прогулки инвентарь. Инвентарём в таком случае он считал и меня. А за себя Пашка всегда платил обязательно и без колебаний! Тем более что денег у него, наверно, от этого не убывало!

Вот, пожалуй, и всё главное о Пашке.

Глава 8. Калым с прицепом

Так вот! Однажды слегка озабоченный Пашка поджидал меня у моего дома:

– Санёк! – он всегда меня называл так или подобным образом. – Тут ко мне две подруги по случаю заглянули и припозорили, засранки! Удивились до ушей, не обнаружив у меня компьютера! Прямо-таки за лоха посчитали. Какую-то дискету мне собирались воткнуть, а было бы куда! Конфуз, как понимаешь! И на фига козе такой баян?

– Ты бы им так и объяснил!

– Не! Я только подумал! – махнул рукой Пашка на тот конфуз, будто на наседавшую муху. – Я подумал, что всё же надо покупать баян! Поможешь?

Мне не хотелось тратить на Пашку свободное время, крайне редко мне выпадавшее:

– Помочь чем?

– Да накупить всего, что надо! Чтобы ни у кого не найти лучше! Ты сам всё выберешь, я доставлю, а ты этот хлам наладишь. Договорились?

– Неравнозначная задачка! – не знал я, как открутиться от Пашки.

– Не понял! Я же за всё плачу, Санёк! Идёт?

– С товарища деньги брать мне неловко, но три вечера я на тебя загублю… Как минимум!

– Ну, что ты опять за своё? – не отставал Пашка. – Назначай свою немалую цену! Все твои неудобства я компенсирую! Да и с какого дуба, скажи мне, я свои деньги отдам дяде, а не тебе? Ты ведь знаешь, сколько за такие дела берут, так в чём вопрос? Скажи только, сколько?

Я назвал Пашке обычную, но минимальную плату. Он согласился легко:

– Плачу втройне! Еще и обмоем с тобой! У меня коньяк «Наполеон» настоящий есть, французский! Ты его хоть пробовал?

– Но ты должен знать, что с подключением интернета заморочки тебе обеспечены! И платить за него придётся ежемесячно!

– Да не пугай меня деньгами! – засмеялся Пашка.

– Тогда завтра возле «Авроры» тебя устроит? Примерно в девятнадцать, – сдался я.

– Замётано! – обрадовался Пашка. – Надеюсь, багажник «Мерса» выдержит!

Глава 9. Кто бы мог подумать?

Собственно говоря, только с того согласия помогать Пашке моя жизнь и повернулась в неожиданную сторону.

Багажника тогда нам едва хватило, когда вдавили в него несколько больших картонных коробок. Один монитор старого образца, ещё с лучевой трубкой, иных тогда и не выпускали, занял половину всего объёма! Ведь это же, по сути, огромный телевизор, только тупой, не способный показывать телепрограммы! Ну и остальное загрузили, включая мелочёвку.

Я умышленно опускаю малозначительные подробности, даже такую организационно тяжёлую операцию, как вынужденную покупку специального стола под компьютер, который Пашке дополнительно понадобился по ходу нашего дела, чего мы не предвидели заранее.

– И куда я столько добра пристрою? Для него другой стол нужен! – догадался Пашка.

И чтобы тот стол пред ним появился, тоже ведь понадобилось море нашего времени. В общем, с Пашкиной затеей я основательно намаялся.

В итоге всё заработало как надо, хотя радости на лице Пашки я не заметил. Он по-прежнему не понимал, зачем его козе баян, даже когда всё новое и красивое оказалось на своих местах. Работать-то на компьютере Пашка абсолютно не умел, хотя с восторгом убедился, что поисковик легко заменит ему любые словари и энциклопедии, да ещё почти на все вопросы ответит.

Правда, одним вопросом Пашка меня особенно утомил. Очень уж его волновало, он переживал и опасался, зачем при наладке оборудования и установки различных программ от нас постоянно требовалось какое-то согласие.

– На что ты меня подписываешь который раз? – беспокоился Пашка. – Зачем мне это «Ок» да «Ок»? Разве так не обойдётся?

Пришлось на время оставлять на экране всякий текстовый бред, исполненный мельчайшим шрифтом, который известен теперь каждому, кто хоть что-то устанавливал или налаживал на компьютере. И Пашка долго вчитывался в пункт за пунктом этих соглашений, наконец, не выдержал:

– Им-то всё это зачем? Не пойму, Санёк! Им-то зачем? – часто повторял он, всё сильнее тараща недоумевающие глаза. – Что-то в этом заложено против нас!

– Ты просто до конца не дочитал… На это всё и рассчитано!

– Да я уже в самый конец заглядывал! – раздражался Пашка. – Заглядывал, но так ничего и не понял! Белиберда какая-то!

– Не скажи… Ты же своё согласие всё-таки дал… Ты его им дал, хотя возмущаешься и всё считаешь белибердой!

– Это ты дал, а не я! – расхохотался Пашка с непонятной для меня злостью. – Это ведь ты кнопку нажал! Ты за всё и в ответе!

– Не скажи, товарищ папуас! Ведь не я, а ты зарегистрирован как владелец и пользователь! А я действовал по принуждению! С меня-то какой спрос? Я человек подневольный! Мне приказали – я исполнил! – с удовольствием издевался я.

– Ну, ты и гусь лапчатый! – уже не смеялся Пашка. – И чем нарушение их запретов нам пахнет? Неужели американской уголовкой? Что же они, нас к себе возьмут и там посадят, если мы все эти правила пошлём, куда следует?!

– Сам пока не знаю… Очень уж витиевато всё написано. Сплошные юридические выкрутасы, а я в них не разбираюсь. Одно мне понятно, если ты владелец, если ты подписался, значит, ты и влип!

– Кончай запугивать! Лучше объясни, во что же я влип? Надо же мне знать, как от них прятаться! – с кривой усмешкой поинтересовался Пашка. – А я даже не представляю, что теперь мне можно, а что нельзя?!

– Самое большое, что они от тебя добиваются, чтобы ты никогда и ни при каких обстоятельствах не интересовался ни устройством этого «железа», ни содержанием математического обеспечения. Подозреваю, что враги в нём припрятали множество самых отвратительных сюрпризов! Их-то ты и не должен ни обнаружить, ни обезвредить!

– А если все-таки? – стал вытягивать из меня Пашка.

– Тогда они тэбя зарэжут! Киргуду! – засмеялся я. – Забудь ты, Пашка, об этой ерунде! Пользуйся хорошей вещью и радуйся своей беспечной жизни! Вот, смотри!

Я создал на мониторе самый первый файл, назвав его, чтобы посильнее заинтриговать Пашку, «Очень важно и секретно», и попросил продиктовать мне что-нибудь на эту тему. Просто так, для балды получилось!

Он замахал руками:

– Лучше ты сам! Придумай что-нибудь сам! Стихи, например! Или пошли их на… На все возможные стороны!

Я настучал на клавиатуре первое, что взбрело на ум: «Я уже почти знаю, как можно достичь бессмертия души и тела! И это реально!»

– Ну, ты и выдал! – покачал головой Пашка. – Разве что-то попроще нельзя?! Чтобы без мистики! Впрочем, бессмертие и мне интересно! Даже холодок по загривку пошёл! И буквы такие красивые здесь получаются! Ох, не зря ты, видно, Сашок, наладил тот чёртов ящик! Мне он уже нравится! Осталось понять, зачем он мне понадобился?! – и Пашка довольно захохотал. – Обмывать его будем на кухне, а то ведь можно и грохнуть что-нибудь! Ты как? Готов?

Я согласился, но признался, что сначала хотелось бы поесть.

Пашке всегда кто-то прекрасно готовил. И вообще, кто-то образцово вёл его хозяйство, ведь он, как и я, жены не имел, а от родителей давно отделился.

Мне кажется, прилипчивый по натуре Пашка с удовольствием бы и сегодня жил с ними, но так уж решили, видимо, сами родители, а не он. Хотя нежелание Пашки мне вполне понятно – жить в одиночестве, как-то не по-людски! Тоскливо и не рационально.

Глава 10. Паника

Через два дня утром Пашка нервно ждал меня в «Мерсе» у моего дома. Решить вопрос по телефону он не мог. Во-первых, даже у него не было ни сотового, ни простейшего пейджера, а уж обо мне и говорить не приходилось. Правда, он звонил мне по домашнему, но мама ответила, что я до восьми работаю в ночную смену.

Пашка пребывал в ужасе, который связывался с неопределенностью ситуации, потому попытался отыскать меня в городе возле хлебных магазинов, но и это не получилось, и он делал то, что ему и оставалось делать – сидел в машине и рисовал себе жуткие картины.

Это я узнал от него позже, когда вернулся уставшим и голодным после утреннего развоза. Пашка кинулся мне навстречу с укором на лице:

– Ты вообще понимаешь? Понимаешь? – таращил он испуганные глаза.

– Почти всё и всегда! – попробовал отшутиться я. – А если что-то сломалось, так не унывай! У новичков всегда ломается абсолютно всё! Даже то, что ломаться в принципе не может! Пойдём ко мне, я хоть умоюсь, да горячего чайку…

– Давай поговорим здесь! – не согласился Пашка категорически. – После вчерашнего я боюсь замкнутых пространств!

– Ты всегда был натурой утонченной! – не упустил я возможности почесать язык. – Да что же случилось? Неужели крыша рухнула?

– Крыша, крыша! – передразнил Пашка. – Это всё твои кнопочки! Всё твои «океи» мне боком выходят! Они из своей Америки до меня уже дотянулись! Вчера еще! Вечером! Понимаешь ты это? Не зря я боялся!

Пашка действительно был перепуган, а ведь трусом я его не знал.

– Вот теперь и я ничего не понимаю! – признался я искренне. – Поподробнее можешь? И с самого начала!

– Будто я что-то понимаю! Вечером ко мне заявился губернатор…

– Кто? – вырвалось из меня крайнее удивление и недоверие одновременно.

– Глухой, что ли?! Сам губернатор, на мою голову пожаловал! Хорошо, хоть не прокурор! Я уж подумал, мой кормилец засыпался, да после него всех нас потянули, на ночь-то, глядя! А он вежливо так, спрашивает: «Это вы Павел Геннадьевич Каргин?!» Мне пришлось признаться. А он дополнительно уточнил, один ли я в квартире, и тогда попросил разрешения войти.

– Ты брешешь, Пашка, или бредишь? Что-то совсем уж фантастика у тебя выходит!

– Так и я говорю! – задыхался от возбуждения Пашка. – Потом он, закрыв за собой дверь, почти шёпотом спросил, чем я вообще занимаюсь, если ко мне высокопоставленный представитель из США приехал с сопровождающим из Москвы. И всё произошло, это он мне говорит, столь неожиданно для него, что не было возможности хоть как-то подготовиться! Словно незнакомый кирпич ему на голову! От них ведь, от американцев, не отобьёшься, будто жалуется он мне! А я, ничего не понимая, только плечами и пожал. Сам, отвечаю я ему, ничего не понимаю. Ничего! А он мне не верит, зараза!

– Всех ты заинтриговал, товарищ Паша! – подколол я товарища, так ничего и сам не уяснив. – Неужели тебя завербовали? Но кому ты даже с новым «Мерседесом» понадобился?

– Тебе всё шуточки! А губернатор меня тихонько, чтобы за дверью не услышали, предупреждает, строго глядя в глаза: «Сейчас вместо меня к тебе войдёт гость, тот американец, так ты родину и меня не подведи! Ты помни, что мы с тобой оба патриоты!»

Пашка замолчал, гася своё волнение, но всё больше возбуждая его во мне, и опять продолжил, задыхаясь:

– Когда обещанный американец вошёл, я чуть не сел. Представляешь? Само достоинство! Весь из себя, как с глянцевой обложки! Костюмчик темно-серенький с блестящей ниточкой… Моя мечта! Галстучек цивильный, туфельки из молодого крокодила и запашок фирменный, не как от тебя…

– От меня хлебом пахнет! А если еще и потом, так ты поработай с моё! Потаскай, как я, тогда и узнаешь про дополнительный запашок! – огрызнулся я.

– Работа – это слишком скучное занятие!

– Конечно! А я-то думал… – непрозрачно съязвил я.

– Ты дальше слушать-то будешь? – накалялся Пашка от нетерпения. – Ведь всю твою дыню я на себя принял! И куда теперь ее девать?

– Разве у тебя могло быть иначе? – снова вставил я Пашке, так и не облегчившему свою душу. – Ладно! И чего же пожелал твой американец с дыней?

– Не мой, а твой! И не придуривайся! Какая к чертям дыня?! Сначала он меня по-русски спросил, на каком языке мне удобнее изъясняться. Вот же, зараза заморская! Ясно же, на каком, отвечаю я ему – на родном! Потом спросил, есть ли у меня персональный компьютер? Но сам его сразу обнаружил и попросил загрузить. Потом с улыбочкой, будто всё это просто так, выпытывал у меня, где я учился, какую должность теперь занимаю, не связан ли я или мои близкие родственники с медициной? Может, спросил он, ваша жена или подруга работает в медицине? Спросил, что мне известно о геронтологии? Я эту чертовщину хоть сейчас правильно тебе назвал? Выходит, он со мной вёл светский разговор, что ли?

– Ничего мне пока не ясно! Что-то главное ты упустил! – засомневался я.

– Да что же тебе не ясно? Это ты со своими «оками» ко мне эту американскую проблему запустил! Он же спросил моего разрешения воспользоваться компьютером, потом что-то понажимал и сразу твоя дурацкая проба пера на весь экран: «Я почти знаю, как достичь бессмертия души и тела! И это реально!»

– Положим, в твоём компьютере ничего другого пока и нет!

– А американца другое и не интересовало! Он мне сразу в лоб: «Это ваш контент?»