Биография

Александр Михайлович Волконский родился 25 апреля 1866 года в княжеской семье. Старинный род Волконских происходит от самого Рюрика. Его отец – князь Михаил Сергеевич Волконский – тайный советник, сенатор и обер-гофмейстер. Матушка, княгиня Елизавета Григорьевна Волконская, была одной из первых в России женщин-богословов и историков Церкви, стоявшей у истоков русского католического движения конца XIX в. Дед, Волконский Сергей Григорьевич, декабрист, генерал-майор, герой Отечественной войны 1812 года.

Получив юридическое и военное образование, с 1889 года проходил службу вольноопределяющимся в лейб-гвардии Кавалергардском полку. В июне 1890 года назначен унтер-офицером, с ноября 1890 года – эстандарт-юнкер. Далее был произведён в корнеты, затем поручики.

В 1895 году в составе русского чрезвычайного посольства находился в Персии, уже в 1897 году был командирован в Пекин, после чего составил секретную записку «О необходимости усиления нашего стратегического положения на Дальнем Востоке», в которой говорилось о близости и неизбежности военного столкновения с Японией и о неготовности к нему России.

Окончив дополнительный курс Николаевской академии Генерального штаба был причислен к нему. Так и началась служба в Главном штабе: принимал участие в китайской кампании, после которой прошел ступени военно-административной карьеры от помощника делопроизводителя генерал-квартирмейстерской части Главного штаба до старшего делопроизводителя канцелярии Совета государственной обороны, был флигель-адъютантом императора Николая I, полковником Генштаба, военным атташе русского правительства в Риме.

В 1912 году, находясь в отпуске в Петербурге, во время празднования столетней годовщины Отечественной войны 1812, демонстративно отказался поддержать торжественный адрес на имя Николая II, в котором монарх был назван «самодержавным» (считал, что после Манифеста 17 октября 1905 российский монарх стал конституционным). За этот поступок был подвергнут критике в монархической прессе, кроме того, ему было предложено подать рапорт об отставке, что князь Волконский и сделал. В 1912 году был уволен в отставку «за болезнью, с мундиром и пенсией». в 1914 г. призван в ополчение (состоял начальником штаба 12-й ополченской бригады в Феодосии), в 1915-17 гг. временно исполнял обязанности русского военного агента в Риме, где и остался после революции. В эмиграции поддерживал тесные связи с генералом Врангелем.

После окончания военной службы А. М. Волконский издает множество трудов по военным и военно-юридическим вопросам. Князь Волконский был не только успешным военным дипломатом, но и публицистом.

Он является автором работ, направленных против украинского национального движения. Его исследование «Историческая правда и украинофильская пропаганда» (1920) было переиздано в сборнике «Украинский сепаратизм в России. Идеология национального раскола» (М., 1998). Также написал работы «Имя Руси в домонгольскую пору» (1929) «В чём главная опасность?» (1929), «Малоросс и украинец» (1929).

В 1930 году князь А. Волконский официально принял католичество и был рукоположен в священники. Участвовал в съезде русского католического духовенства в Риме. Вскоре после его участия в съезде русского католического духовенства в Риме вышла книга «Католичество и Священное Предание Востока». Скончался Александр Волконский 18 октября 1934 г. в Риме, похоронен в крипте Греческой коллегии на римском кладбище Кампо Верано. Его могила не сохранилась. О судьбе потомков Александра Волконского ничего неизвестно.

Слово «Украйна»

Русское слово «украйна» (польское ucraina) означает «пограничная земля» (по-итальянски paese di confne); русское прилагательное «ucrainij» означает «то, что лежит у края, близ грани». Очень знаменательно это значение слова, ибо ясно: то, что именуется Украйной, не есть нечто самостоятельное; такое название может быть дано известной местности лишь извне, правительством или народом, рассматривавшим эту местность как некий придаток к своему государству. И действительно, для Литвы киевские земли стали украйной (южной) со времени завоевания их ею в конце XIV века; для Польши – украйной (восточной) со времени объединения Литвы и Польши во второй половине XVI века; для Московской Руси – украйной (юго-западной) со времени присоединения Малороссии в середине XVII века. Вряд ли наименование Украйна найдется в памятниках ранее конца XIV века. У Московской Руси были и другие украйны – те земли, которые лежали у границы донской и нижневолжской степи, занятой татарскими кочевьями.

Граница эта (насколько вообще можно говорить о степной границе в XIV–XVII веках) постепенно, ценой тяжких столетних усилий, подвигалась на юг; соответственно менялись и земли, к которым прилагалось название украинных. Заметим, что прилагательное «украинный» применяется вовсе не только к Южной России: классический «Толковый словарь русского языка» Даля (издание 1865 г.), объясняя это слово, приводит такие примеры: «Сибирские города встарь зывались украйными. А город Соловецкой место украинное».^[1]

Ввиду такого значения слова «украйна» применение его к пространству теперешней Южной России, когда дело идет о далекой старине, о X или XIII веке, является крупной ошибкой. Это имя тогда к этим землям не прилагалось и прилагаться не могло, ибо значение его совершенно не подходило к тогдашней исторической их роли: они не были окрайной, здесь лежал государственный центр, самое ядро государства.

Русские княжества, а не Украйна

Государство, о котором речь, было не какая-то мифическая Rutenia или Украйна, а то русское Киевское княжество, которое было колыбелью русского народа и русской государственности. Здесь, на реке Днепре, на единственном для тех времен торговом пути из Балтийского моря в Царьград, в конце IX века зародилась сила, начавшая оружием и торговлей объединять славянские племена, которые жили в лесах и полях бассейна Днепра. Киевский летописец монах Нестор (в середине XI века) перечисляет имена этих племен; могу заверить читателя, что ни украинцев, ни рутенов в списке не значится – по той простой причине, что первых тогда не существовало, а небольшое славянское племя, коему венгры давали название рутенов, жило за Карпатами, в семистах километрах. О князе Рюрике нет других сведений, кроме как в русских летописях, но о его сыне, князе Игоре, имеется свидетельство бесспорное: в 944 году между этим русским князем и императором византийским Романом Лакапином заключен торговый договор; тщетно вы искали бы в тексте намек на каких-то украинцев или рутенов, но зато в нем встречаются выражения «русь» (в смысле племени), «русин», «страна русская», «великий князь русский»^[2]. Точно также, когда в 988 году при внуке Игоря, святом князе Владимире, крестилось киевское население, то это событие известно в древних памятниках под именем крещения не кого-либо иного, а «крещения Руси». Когда при мудром сыне его, князе Ярославе I (1019–1054), создавался в Киеве первый законодательный кодекс, то он назывался не иным каким-либо именем, а Русской Правдой. Дочь Ярослава I, вышедшая за Генриха I, короля Франции, известна во французской истории под именем Anne de Russie. Каждый школьник в России знает, что на съезде князей в 1103 году внук этого Ярослава, Владимир Мономах, убеждал своего двоюродного брата «промыслить о Русской земле» и соединиться с ним против азиатского племени половцев; тот согласился. «Великое, брат, добро сделаешь ты Русской земле», – сказал Мономах в ответ на согласие. Ясно, что живо уже было сознание, что земли племен Днепровского бассейна составляли нечто целое – Русскую землю.

Этот термин – «Русская земля» – был уже в XI веке общепринятым стереотипным выражением и в летописи, и в иных литературных памятниках. Так, великий князь киевский «думал и гадал о Русской земле»; дело князей «блюсти Русскую землю и иметь рать с погаными»; если кто ослушается нашего решения, говорит съезд князей (1097 год), то «да будет на него крест честной и вся земля Русская»; такой-то «голову сложил за землю Русскую»; митрополит Киевский титулуется «митрополитом всея Руси» и т. д. В 1006 году немецкий миссионер Бруно гостил у святого князя Владимира; в письме к императору Генриху II Бруно называет Владимира «Senior Ruzorum». Все эти выражения относятся к XI и XII векам.

Но если так говорят источники, то каким образом, спросите вы, находятся люди, отрицающие принадлежность киевской древности русскому народу? Партийная логика, как известно, имеет мало общего с нормальным человеческим мышлением, а бумага, по русскому изречению, «все стерпит», особенно когда она служит для политической анонимной пропаганды, да ещё в такое бурное время, как наше. У украинофильской партии есть свой историк – г-н Грушевский, хорошо знакомый с фактами киевского периода. Как же поступает он? А очень просто: в его книге^[3] слово «русский», когда дело идет об определенном историческом событии или элементе, остается на месте; но наряду с этим он позволяет себе обобщать все русские явления и факты, происходившие в географических пределах позднейшей Малороссии, путем совершенно произвольного применения к ним имен, которых в те века просто не существовало, и имен «Украйна» и «украинский». Слагаемые и множители – русские, а сумма и произведение – украинские. Не своеобразная ли арифметика?

Вот пример. В Киеве не было своей определенной линии князей; как будет видно ниже, киевский престол «добывали» себе князья разных линий Рюрикова потомства – члены единой, если можно так выразиться, всероссийской семьи. Но какое же это древнее государство, если у него нет своей династии? Как же быть? Опять очень просто. Берется родословная Рюриковичей до XIV века, выкидываются из нее те линии, которые в дальнейшем приобрели характер местных в других частях России, и над родословной ставится заглавие: «Родословие украинских князей киевской династии»! Когда-то я особенно интересовался родословием Рюриковичей, был хорошо знаком с обширной и серьезной литературой вопроса и мог бы назвать княжества XIV и XV веков столь мелкие, что о них ничего, кроме имени, географического положения и родословия их князей не известно^[4], знакомы мне и названия тех «великих княжеств», «земель», «уделов», «волостей», «отчин», кои обобщали раздробленные частицы русской земли. Но одного я не встретил ни в одном из десятков томов, мною просмотренных, – «украинского княжества» и «украинской» линии князей. Мне остается только поблагодарить г-на Грушевского за его «научное» открытие, пополнившее мои генеалогические познания.

Блестяще начиналось русское государство. Семья Рюриковичей, глава которой сидел на киевском престоле, правила в XI и XII веках на севере Новгородской земли, на востоке Ростовской^[5]