Умильно мы простились, а в передней
Наткнулся я на доктора княжны.
Вопрос о самочувствии последней
Велел ему вздохнуть из глубины.
Прелестница боится век отравы,
Питается неважно потому;
На лёгкие не ведает управы,
Не спит, а всё вперяется во тьму.
Лекарства же глотать она не хочет
И кровь едва позволила пустить.
А в нём огонь от чар её клокочет,
Увы, легко который подхватить.
Имея то, что женщина красива,
Способны вы легко поверить ей?
Такая мне не снится перспектива,
Тем паче, что принцесса всех умней.
Ну, значит, и хитрей. Весьма неглупо,
Что вы подозреваете во лжи
И тешите доверчивостью скупо
Небесный взор опасной госпожи.
Не дайте вас обвесть – оно коримо.
Но лжёт иль нет она, неясно мне.
То временно. Показывайте зримо,
Что верите прелестнице вполне.
Зараз у ней притупится вниманье,
Грубей начнёт обманывать она,
Чтоб, ясное даруя пониманье,
Себя разоблачить уже сполна.
В письме своём у вас она спросила,
Как дальше ей дела вести со мной?
Где жалостна, мол, умственная сила,
Наставники потребны стороной.
Подсказки же на деле бесполезны
Всегда самостоятельной в бою.
По голосу душевной чьей-то бездны
Выстраивать ей линию свою.
Такая мысль обман уготовляет.
О средствах ей тужить, о близкой тьме.
Значение своё определяет
Она без ложной скромности в письме.
Ну, вот: «Я для апостольского трона
Громадный смысл являю неспроста —
Должна ведь упокоиться корона
На мне ко благу римского креста».
А стало быть, извольте поручиться
За верного клеврета своего,
Чтоб ей при мне не стоило дичиться.
Но помните, что надобней всего
С обманщицей держаться подозрений,
Дабы всегда могли мы до поры
Без проигрышей, бед и разорений
Исчезнуть из игры.
Желали вы хотя бы деликатно
Войти в документацию мою.
Подобное желание понятно.
Сегодня вам я копии даю.
Важней всего вот это завещанье
Самой царицы, матери моей.
Турецкому двору моё посланье.
Воззвание к эскадре кораблей,
Гордящихся водительством Орлова.
А данное писание моё
Патрону поскорей подайте снова.
Сегодня вы бескровны.
Колотьё
Томит, и боль ярится головная.
Я тоже так от лилий горе пью,
Но тешусь, их отравой обладая,
Попранию цветы не предаю.
Пускай в их аромате мне даётся
Немалое страдание порой,
По мне цветов отрадней не найдётся
При запахе приятности такой.
Сочувствуя страдающей надрывом,
Я также грусть ужасную глушу,
Но всё же сознаю себя счастливым,
Откланяться нимало не спешу.
Для возраста забот и воздыханий
Вы молоды.
Лишь только подле вас:
И лилии близ милых изваяний
Гораздо дольше свой хранят атлас.
Откройте, что находите вы милым
У женщины больной?
Печальный взор
И схожие с шиповником унылым
Уста, чей нежно-пурпурен узор.
Я думаю: наверно, для лобзаний
Подобная рука сотворена,
А трудно взять её без колебаний —
Сдаётся сверхсокровищем она.
Возьмите, вам я вовсе не перечу.
Какой-то вешний дух ютится в ней!
Появляется Доманский.
Мне думалось, иное здесь я встречу,
Поскольку Роккатани – иерей,
Которому не нравятся порывы,
Который сух и строг. А наяву
Желать ему, похоже, той поживы,
Которой сам я, в сущности, живу.
Ну что ж, ура забаве!
Если в прессе
Безвестные сердца на стороне
Поют об экзотической принцессе,
Мечтать о ней вблизи не грех и мне.
Согласие найти нам удаётся
Не часто вообще между собой.
Пусть отповедь из уст обильно льётся —
То важно, что ведущий с нами бой
Большую в нас отраду почерпает:
И ложное мы любим иногда,
А правильное – нет.
Уж отступает
Уныние? Вы снова хоть куда!
На мраморе лица возникли розы,
Движения совсем уже не те…
Вы ропщете на странные курьёзы?
Препятствуйте сердечной тяготе:
В упадке сил я часто пребываю,
Духовного целения моля.
Аббат и княжна
Зато хмельней ваш образ я впиваю,
Коль ясностью вы краше хрусталя!
В такие дни дуэли боевые
Мне нравятся не меньше мозговых
И хочется стволы пороховые
На дело доставать из кладовых.
Я ставлю всё на карту без боязни,
Когда болезнь отходит от меня.
Последствий не боясь и даже казни,
За вас идти на риск устроен я.
(уходя)
Немягкие движения царевны
Для чар её плачевны.
Вы молвили, что крепок ум у ней?
В речах её всегда преобладали
Напор и понимание вещей.
Но то, что вы сегодня передали, —
Полнейший бред. Я даже не пойму,
Нормальна ли принцесса? Посудите:
«На Польшу курс я вскорости возьму
Дорогами из Киева». – Скажите,
Как можно то представить? Или вот:
«Отряды, мне подвластные, теснятся
На Припяти». – Не правда ль, анекдот? —
«Эмоции, возможно, соблазнятся
Покой в Константинополе найти». —
Нет, ясно всё с охальницей красивой,
Лелеющей престранные пути.
История княжны сдаётся лживой?
Всё сходится с позиции такой.
Душевный друг о лгунье зря хлопочет.
Оставьте кров изрядно плутовской:
Неважное общение порочит.
Её шаги направлены к тому,
Чтоб курия могла ссудить ей средства.
Темно пока без них ей в терему,
Где нет уже ни жизни, ни кокетства.
Не вижу больше там и присных я…
Актёры, значит, их изображали.
Пропал её монах, игру тая,
Курсируя в неведомые дали.
Видать, его наставило чутьё.
Не жалуйте мне строк её подённо.
Безумие и разум у неё
Соседствуют уж очень изощрённо.
Другой она мне кажется всегда —
То немкой, то француженкой прекрасной,
То чистой, то не помнящей стыда,
То подлинно безвредной, то опасной.
Вы мыслите растерянно о ней,
Волнующей вблизи и тонкой бровью.
Мне ж издали всё видится ясней,
Ведь я не льщусь обманчивой любовью.
Тогда вблизи видавшие Христа
Не так о Нём от радости судили,
И высшие фигуры неспроста
О проекте
О подписке