Ширин пришла ближе к вечеру, мне она показалась немного расстроенной, не всё видимо и у принцесс гладко. Но увидев меня, она повеселела, показав в спину язык, уходящему Историку. У них видно отношения зашли в тупик. Ширин поздравила меня с повышением, сказала, что эта форма мне более идёт, чем сержантская полевая, она не очень разбиралась в званиях, поэтому называла меня – Командир. С её лёгкой руки, на земле Эха, меня потом, многие так называли, я так и остался в истории этой страны, просто Командиром. Ширин засыпала меня незначащими вопросами, я не успевал отвечать, ей видно не хватало собеседника, но всё равно, мне с ней было легко и приятно. Я её спросил про Анику, три года прошло, как мы расстались, ей уже лет 14-15, невеста уже. Принцесса попыталась выудить у меня, что нас связывает с египтянкой, но успокоилась, узнав, что мы из одного времени. Аника? Аника? Её сначала спутали с мальчиком, отправили надзирателем в страну «Ё», с демиургом, специалистом по ветровихерту, он обещал человека по объемному кондиционированию подготовить. Обман с полом потом раскрылся, но она так и осталась в стране «Ё». Пока справляется, значит на своём месте. Это была первая радостная весть для меня, за три подземных года. И тогда я поменял свои планы, вместо Белой страны, решил поехать в страну «Ё», на поиски своей пропавшей путницы. Ширин ничего не знала, ни где она живет, ни где работает, жива, да и ладно. Не царское это дело, пропавшими землянками заниматься. На следующий день, я занялся поисками ковролёта в страну «Ё», у меня очень много времени ушло на поиски, все карты засекречены, местных жителей почти нет, одни приезжие, командированные и такие же депортированные, как я. Но, кое что я выяснил: большинство до страны, со странным названием, добирается морем, договариваясь с пиратами; но есть ещё труболёт, где трасса проложена в глубине земли, в трубе, в которой создаётся вакуум, и герметичная карета выстреливается, как снаряд бамбуковой трубки папуаса. Я не знал, что оказался первым, испытавшим этот вид транспорта, и сожалел об испорченном лейтенантском костюме. Всё что скопилось во мне за эти три дня, оказалось на стенках кареты и внутри моего нового костюма. Я, в момент полёта, превратился в амёбу, растаяв в широком кресле, от возникшего перепада давления, я даже не мог дышать, хорошо, хоть полёт длился недолго, секунд 5-10. Обратно я решил добираться морем. Меня тошнило после остановки кареты, и когда подбежали корреспонденты местной прессы, первым делом я их встретил залпом желудочного сока, потом они дружно убегали от ароматов экстремального вида транспорта. Кампания, неплохо, мне заплатила за первый испытательный полёт, поинтересовавшись моим мнением, закрепив за мной пожизненное право, пользоваться бесплатно услугами труболёта. Тогда то я и понял, почему эта страна называется «Ё»! Каждый, попавший сюда, с этой буквы начинает осмысление этой страны, и этой же буквой заканчивает свой визит, навсегда покидая её. Когда меня встретил служащий химчистки, он только и смог сказать: -Ё, мое! Ох, не……себе! Меня чистили отдельно, мою одежду отдельно. Я похудел килограмм на сорок, брюки, после усушки, стали заметно короче, на мне всё болталось, и я стал похож не на эховского офицера, а на пугало…Ё-пэ-рэ– сэ –тэ. А если бы ещё и орден нацепил, то с меня бы хохотало три страны! На местном призывном-агитационном пункте, я поменял продуктовые карточки на дырявые звончики. Валюта в этой стране была особенная, сделанная из серебристого металла, с дырочкой, для экономии. Прохожие на меня смотрели, как на идиота, в коротеньких брюках, в форме, непонятного цвета с широченными, разлезшимися от химии, лампасами. Первым делом я решил приобрести, более или менее, приличный костюм. Везде по всем дорогам кто – то, что– то, продаёт. При одном только моём виде, каждый рад был предложить мне всякую всячину. Я подобрал себе приличный костюм, за приличную цену, при мне его завернули, даже указали, где померять можно. Я зашел в комнату, приятно пахнущую косметическими средствами, снял свой безобразно испорченный мундир, развернул пакет. А там, вместо приличного костюма, женские брюки, ещё короче моих, с ремнями, телескопической плёткой и лифчиком. Не-е-ет, такую гадость я не одену! Кинулся старую одежду надевать, а её и след простыл. Я точно помнил, что её на стул клал. На стуле аккуратно, стопочкой, лежали мои документы. Ни денег, не ордена…и главное, что сюда никто не входил…Ё…Ё. Пока я стоял полураздетый и выражал своё негодование, ко мне зашла девица с пирожком в зубах, при моём виде её глаза округлились и, слава Гору, она подавилась. Я успел налить ей воды с графина, и постучать по спине. Наконец, она прокашлялась, кричать ей расхотелось, но и говорить она не научилась, онемела и от кратковременного сильного испуга, икать начала. Только пальцем показывала, я назвался, объяснил ей, как сюда попал, в эту примерочную, объяснил, что пропал костюм, старый костюм с орденом, осталось только это. Вы, когда -нибудь видели, как человек одновременно икает и ржет, как стадо мустангов. Она оказалась парикмахерша, пока выскочила за пирожком…, а тут цирк, с разводом, и голый долб…добропорядочный человек. Мне было приказано одевать что есть, и выметаться отсюда немедленно, а то она позовёт какую– то крышу. И я, одетый по последнему крику моды страны «Ё», вышел по центральной улице к какой– то площади. Самое удивительное, что на меня перестали все обращать внимание. На площади разворачивались какие– то события, люди митинговали и выражали протест, толпа сзади начала теснить, и выкинула меня на средину сцены. Все сразу захлопали. Я поднял руку, и хотел объяснить, что я случайно здесь оказался, но услышав притихшую толпу, я сказал: -Я против узурпации и колониального гнёта. Долой коллаборационистов! Толпа взревела, меня подхватили на руки и потащили, как знамя идейной борьбы, на ряды выстроившихся полицейских. Со всех улиц стал прибывать народ, и основные силы, смяли полицию, как морскую пену, разметав её по площади. Меня выкинули на постамент, вместо свергнутого последнего президента. То– то спросил, как меня зовут, я ответил-Джафар, непривычное имя для жителей подземелья, тут же переименовали в Джафру, в соответствии с моим нарядом. Я потом себя увидел в местных газетах-Джафра, спасительница демократии, честное слово, в той образине, с поднятой рукой, я себя еле узнал. Потом пришли войска и отлупили всех, я хоть переодеться смог, здесь столько всего валялось, даже два мешочка звончиков нашёл, рядом с полицейским, которого солдаты задним числом отделали, чтоб от народа не шибко отделялся. Теперь я был при деньгах, при документах, одет, как Еркин бабай, с городом немного знаком, с его повадками тоже. По опыту знаю, что всё дешёвое на окраинах, уже начинало темнеть, и первый же, к которому я обратился насчёт жилья, оказался Белостранцем, впервые мне повезло в этом мире. Я его сразу узнал-это был Дорт, ночной вор, потом и он меня припомнил. У него сегодня был неудачный день, попался солдатам и те ободрали его, как липку. Но престиж профессии вора не позволял злиться, но и голодным ложиться тоже не хотелось, хоть в профсоюз обращайся. Я предложил выход из положения-он мне ночлег, я –ужин. Дорт повеселел, в профсоюз идти-это последняя стадия, где тебе один звончик дадут, а ты потом десять должен, ещё и проценты навесят в геометрической прогрессии. Мы зашли в магазин, накупили еды. Еда здесь была получше и покачественней, чем в тех странах подземелья, где я побывал. Купили даже немного вина. Мне откровенно, магазин понравился, и это на окраине. Дорт привел меня в какую-то маленькую гостиницу, это тоже профсоюзная, сказал он, для воров бесплатно, для остальных-по тарифу, пока Мякиш в полицейском участке парится, сойдешь за него. У Дорта был номер на двоих, мы проникли в него незаметно. Ночной вор сдал, похудел, с легкими было не хорошо, покашливал, что сильно работе мешало. Пока ели, он рассказал, как попал в страну «Ё». Когда всех начали прогонять через тюрьму, он прочувствовал, когда за ним придут, собрал все драгоценности, поменял на звончики и свалил с пиратами, но по пути, нарушив все договорённости, нас обстреляла эскадра военных кораблей Эха, в живых остались только он и капитан. Капитан всегда последний покидает тонущий корабль, в надежде, что его спасут в последний момент, а его, просто в каюте забыли, он проснулся, когда вода подушки коснулась, пришлось до палубы, по пояс в воде пробираться. Подошёл катер, и снял нас с тонущего корабля. А остальные потонули, наверное. С капитана контрибуцию затребовали, а меня профсоюзу продали. Два года выплачивал, но слава богам, выплатил. Теперь, только членские взносы плачу. Разница с Белой страной большая, нас на всю страну два вора было-дневной и ночной, а тут целая гильдия, работают бригадами. Я ему рассказал о своих приключениях в стране «Ё», он посмеялся: -Наших работа, попросил орден описать. Если, говорит, не ушёл, постараюсь тебе возвратить, покажу класс Белой страны, но, если получиться, то тебе придётся свалить из города, на недельку. И сам ночью пропал, всё-таки Дорт был ночным, привычка такая. Я ему один из мешков с звончиками оставил, на лечение, должно хватить. Утром он разбудил меня, ещё темно было, дал пять орденов, не зная, какой мой, повесь их хоть на трусы, но только не свети. Я сказал ему насчёт оставленных денег, он поблагодарил меня, что сказал, а то проблемы могли быть, и помог вылезть бесшумно в окно. Я потопал от города. Скоро включили дневной свет. В подземелье только два состояния: день и ночь. Ночью горят только дежурные фонари, правда их включают постепенно, днем они тухнут, загораются дневные мощные лампы. Я шёл наобум, куда глаза глядят, а глядели они на маленький хуторок из пяти домов. Отдельно стояло закусочно– питьевое заведение, с комнатами, для различных целей, что-то здесь было, напоминающее почту и комендатуру одновременно, правда дверь в почту была закрыта. И вообще, всё было закрыто, кроме входной двери, за которой сидела барышня неопределённого возраста, выполняя функцию швейцара. На двери висел огромный прейскурант, за оказание услуг в пятизвёздочном отеле «Драндулетик». Мне же надо было только спросить, я вспомнил абаку, что преподавал мне учитель. Чтобы задать вопрос, без гарантии получения ответа, мне согласно прейскуранта, нужно будет оплатить 14звончиков, ответ приблизительно стоил столько же, округляем, получаем 30 звончиков, не за что. Ещё раз внимательно читаем прейскурант: Открывание швейцаром двери-один звончик, закрывание швейцаром двери-один звончик. Обращение к администратору гостиницы – 5 звончиков, открывание почтового помещения-один звончик, обращение к почтальону-5звончиков, закрывание почтового помещения-один звончик. Арендовать номер…Пригласить в номер даму…Вот, ответ почтальона на задаваемые вопросы-10звончиков, в конце прейскуранта, мелкими буквами,-Стояние, без дела, перед входной дверью и вызов полицейского-100 звончиков. Я не знал, сколько у меня звончиков в мешочке, но швейцар открыла дверь, я уже был ей должен 2звончика, потому, что после того, как я вошел, эта же женщина закрыла дверь. Женщина переместилась за стойку администратора, сменив головной убор, передо мной теперь была, администратор гостиницы, я ей сказал, что мне нужна почтальонша. Женщина одела сверху форму почтальона и пошла открывать дверь. Все вопросы только на рабочем месте. Я хотел узнать, где находятся специалисты по ветровихерту, женщина ответила тихо и невразумительно, я ничего не понял…меня явно разводили. Потом женщина сказала, что с меня 50 звончиков, я возмутился, а если бы я заказал публичную женщину? Почтальонша мгновенно превратилась в товар любви, но когда мой счёт подошел к 1000звончикам и мне, после скандала, пришлось связывать эту же женщину, в форме полицейского, одев на неё, её же наручники, а булу-парализатор, засунув себе за пояс, я уже наверно заработал пожизненный срок, поэтому, совсем не стесняясь, надев кухарский колпак, приготовил себе бесплатный обед и спокойно поел, не обращая внимания на мычание вымогательницы. На всякий случай закрыл единственные входные двери и повесил табличку со словом «Переучёт». У моей пленницы был сложный период в её жизни, она подсчитывала, сколько я буду ей должен, после освобождения, я старался не лишать её иллюзий, и пошел спать. Этот день вымотал меня. Проснулся от того, что кто-то внизу скулит. Пришлось натягивать проволоку между отелем и туалетом. Каждый час я задавал новоиспечённой женщине-полицейской один всего вопрос, насчёт ветровихерта, в течении трёх дней получал разные ответы, от криков и угроз, непонятного шипения и голодных истерик, до вразумительного и честного-не знаю я! Но незнание, не освобождает от ответственности, я потребовал расписку, за причинённый мне ущерб, в которой просил написать полицейскую, что она проиграла спор, по которому, за любую потребуемую от меня сумму, она мне должна мне на тысячу звончиков большую. Я действовал методами страны, запах жаркого и других блюд, сломили сопротивление служительницы Фемиды. Скоро, расписка, заверенная печатью пятизвёздочного отеля, лежала в моём кармане, а преуспевающая бизнесменша поедала свою прибыль, не выходя из кухни, сопровождая свой ритуал тигриным урчанием.