– …Знаешь который час? – спросила Светлана.
– Какая разница! Вы почивали, а я работал.
– Пора завтракать и вообще: «Пора в путь-дорогу!».
Я поднялся со странным чувством: будто только что разорвали нить, связывающую меня с реальными событиями прошлого. Я даже спросил себя: «Это впрямь был сон?».
– Что с тобой? – поинтересовалась Светлана. – Взгляд какой-то… отрешенный.
– У тебя такого не бывает?
«Удивительный сон! Я словно сам был участником тех событий на Патриарших, ходил рядом с героями, слушал полные драматизма диалоги. Я изнывал от жары, ощущал запах листвы того далекого лета, а потом сидел в квартире пойманного в силки гения, видел его страх, растерянность, которые постепенно сменялись любопытством и последующим желанием родить ребенка: прекрасного и чудовищного. Наконец, я воочию лицезрел игру его оппонента, лицемера и циника, каждый раз находившего нужные для соблазнения аргументы… Ральф Вернер? Это имя мне раньше не встречалось».
– …Можешь принять ванну перед завтраком, – милостиво разрешила Светлана, – правда, уже скоро обед.
– Спасибо, моя царица.
– Только не долго.
– Слушаюсь! А где наши чаровницы?
– Выпорхнули из гнезда, дабы в поте лица добывать хлеб насущный.
– Они где-то работают?!.. И кого они осчастливили своим удивительным талантом?
– Зря иронизируешь. Твоя Виолетта, например…
– Моя Виолетта?
– Я что ли с ней кувыркалась? Так вот, твоя Виолетта – ценный работник в одной из дипломатических миссий.
– Теперь понятно, почему наша дипломатия столько раз… не буду употреблять неприличное слово.
– Хватит философствовать, быстро в ванну и к столу!
Я зашел в ванную, напоминающую маленький зеркальный дворец, в круглом бассейне вода играла, бурлила, пенилась. Едва я разоблачился, как пред очами вновь возникла хозяйка.
– Он еще разгуливает голышом! Время, друг мой!
Я нырнул в пену, Светлана присела на краю бассейна, бросив одно слово:
– Итак?
Она хотела знать, до чего я додумался. Хороший вопрос для человека, у которого пока ни одной дельной мысли. Но Светлане я этого, естественно, не скажу.
– Есть кое-что, – постучал я себя по черепушке. – Но не проси, не проболтаюсь. Пока лишь догадки, предположения…
– Уже неплохо, – удовлетворенно заметила Светлана.
– Всегда предполагала, что в твоей голове роятся дельные мысли. Давай вымою ее! У меня отличный шампунь.
– Блеск! Еще бы спинку и животик?..
– Ладно, – с удивительной покорностью промолвила Светлана.
Под журчание воды и массаж ласковых рук недоступной для мужчин красавицы я готов был снова заснуть. И вдруг… едва не вскочил. Но причина здесь не в Свете; наконец-то возникла первая стоящая идея!
Я решил позвонить другу детства Толе Алексееву, с которым мы отчаянно хулиганили в школе; наша компания была грозой сначала класса, потом и всего района. Как же я сразу о нем не подумал, ведь сейчас Толя – ценный работник прокуратуры? Вот с кем проведу первую консультацию. Возможно, он даст хоть какую-то информацию об убийстве в гостинице.
Солидный басок на другом конце провода добродушно произнес:
– Привет, привет. Появилось красное солнышко, чтобы переброситься парой фраз с простым смертным?
– Низкого же мнения ты о себе! Одно слово: скромник.
– Точно! – вздохнул он. – Старый приятель перестал общаться со мной напрямую, и говорит теперь либо с экрана, либо со страниц книжек, поучая меня разным премудростям. А я покорно принимаю это как данность.
– Ничего, ничего, – подбодрил я друга. – Наша служба и опасна и трудна…
– А я недавно прочитал твой новый роман.
– Ты научился читать?
– А как же: твоя книжка – как букварь. Так вот: один герой слишком уж напоминает Толю Алексеева. Придется брать с автора деньги за использование образа.
– Зато какая реклама для скромника!
– Для чего мне реклама? Наша служба не только опасна и трудна, но и, на первый взгляд, как будто не видна. Ну, какое ко мне дело?
– А без дела позвонить не могу?
– Не можешь, свинтус.
– Думал пригласить тебя в наш любимый бар. По кружечке пива, а?
– Не откажусь. Завтра.
– А если сегодня?
– Все-таки что-то у тебя случилось.
– Не то чтобы у меня…
– Сегодня вечером, в семь. Раньше не могу, человек подневольный.
Толя всегда выделялся колоритной внешностью: высокий, крепкого сложения, лицо немного вытянутое и меланхолическое, на голове – шапка густых вьющихся волос. У него было ценное качество для сотрудника правоохранительных органов – точность! Сказал в семь, значит в семь! Я же прибежал задолго до срока и, находясь в томительном ожидании, успел пропустить две кружки. Мы обнялись, присели.
– В чем проблема? – безо всяких переходов начал Толя.
– Вот, – я так же, не откладывая дело в долгий ящик, протянул ему газетную заметку об убийстве в гостинице «Синяя птица».
– И?..
– Что известно об этом происшествии?
– А что тебя интересует?
– Имя жертвы.
Обожавший курево Толя сунул в рот сигарету и сказал:
– Знаешь, сколько в Москве преступлений совершается ежедневно? В том числе убийств?
– Думаю, немало.
– Вот-вот! И ты хочешь, чтобы я имел сведения обо всем на свете?
Он залпом отпил почти половину кружки и спросил:
– А зачем тебе этот парень?
– Видишь ли…
– Если есть сведения, проливающие хоть малейший свет на преступление, ты обязан сообщить органам. Говорю не ради красного словца.
– Да нет у меня сведений. В том-то и заковыка!
– А конкретнее?
Я рассказал, как Светлана увидела в газете фотографию убитого, а незадолго до смерти этот человек принес в наше издательство свою неоконченную рукопись. Сведения, которые он о себе оставил, оказались выдуманными. Вот меня и попросили разузнать об авторе.
– …Он подписался Петром Непряевым, однако фамилия не настоящая. Но в гостинице он мог зарегистрироваться под своим именем.
– Если он там проживал.
– Но его тело обнаружили…
– Это еще не значит, что он проживал в «Синей птице», – повторил Толя.
– Тогда он к кому-то пришел? К кому?
Анатолий не ответил, задумчиво помолчал и задал свой вопрос:
– Рукопись интересная?
– Нет.
– Тогда почему им интересуется твой издатель?
«Что бы ему сказать, чтобы не сказать ничего?».
– И почему ты, писатель, должен заниматься сыском? Это порой небезопасно.
– Видишь ли… В моем следующем романе важную роль играет следователь, он у меня – центральная фигура. Вот я и решил побывать в его шкуре, понять психологию…
– Вранье! – перебил Анатолий.
– Это еще почему? – я обиженно надул губы.
– Потому что вранье.
– Ладно. Материалы, которые убитый принес в редакцию, были очень любопытными.
– Политика? Бизнес? – сразу оживился мой друг.
– Я когда-нибудь занимался подобными мерзкими вещами? Нет, там проблема астральных двойников. Слышал о них?
И я рассказал ему то, что уже узнал сам. А в заключение добавил:
– Вдруг нападу на какой-нибудь оставшийся у него архив! Роман так и просится!
Анатолий внимательно посмотрел в мои честные глаза:
– Опять врешь.
– Вот сейчас – нет.
– Предположим, я тебе поверил, но ведь сам понимаешь, я этим делом не занимаюсь.
– Понимаю, – тяжко выдохнул я.
– Совсем никакого отношения к нему не имею…
– Очень жаль.
– Можно попытаться кое-что разузнать, если информация не секретная, не задевает интересов национальной безопасности…
Я стал сама скромность, произнес еле слышно:
– Сколько?
«Главное, чтобы с нас не содрали «слишком кругленькую» сумму. Светке это ох, как не понравится!».
Толя усмехнулся:
– Знаешь про основной закон диалектики человеческой жизни?
– Просвети безграмотного.
– Все, что нельзя купить за деньги, можно купить за большие деньги; что нельзя купить за большие деньги, можно – за очень большие; а что нельзя за очень большие, можно получить бесплатно, по старой дружбе. Постараюсь позвонить тебе завтра, хотя обещать что-либо конкретное не стану.
Я уже говорил, что дело Петра Непряева, или того, кто прятался под этим именем, постепенно захватывало меня, а теперь заинтриговало настолько, что ни о чем другом и думать не мог. В который раз перечитывал рукопись, пытаясь найти новые нюансы, на которые ранее не обратил внимания. Почему-то все сильнее росло убеждение, что автор не случайно дает намек на Старый Оскол и не случайно приводит имя доктора Савельева.
Старый Оскол… Старый Оскол… Я как сыч бродил около большой карты России, развешенной у меня на стене в кухне, и в который раз вонзал взор в крохотный черный кружочек, что на северо-востоке Белгородской области. Точка была магнитом, кладовой неведомых загадок; неизвестный город зазывал, как бермудский треугольник исследователей всего мира…
«В принципе, до него рукой подать!».
БЕРМУДСКИЙ ТРЕУГОЛЬНИК… Странно, что мне вдруг вспомнилось это избитое сравнение? Таинственное место часто несет гибель… Поездка в Старый Оскол принесла бы мне… неприятности?
Я опять будто бы возвращаюсь в бар и слышу голос рассудительного Толи Алексеева: «…Почему ты, писатель, должен заниматься сыском? Это порой небезопасно». Именно в тот момент я впервые подумал, что ДЕЛО МОЖЕТ БЫТЬ ОПАСНЫМ. Проще всего сказать Светлане – передумал, она, конечно, поворчит, поругается, но простит.
Не передумаю я! И с какой стати возникла легкая паника?
Бывают случаи, когда интуиция приказывает остановиться, иногда в самой безобидной ситуации. Любая логика здесь бессильна, здравый смысл отдыхает! Надо просто довериться этому звучащему внутри тебя голосу. На мгновение я словно услышал его: «Ты пытаешься проникнуть в мир, закрытый для жадных в своем неуемном любопытстве человеческих глаз. Остановись, пока не поздно!».
Голос нарастал, буквально оглушая мое левое ухо, но в правом раздалось иное: «У тебя есть шанс узнать удивительные вещи; настоящий исследователь ради познания рискует многим. А какой риск у тебя? Ты его выдумал». Голос в правом ухе постепенно креп, в левом – затихал…
Зазвонил мобильный, Толя сообщил, что следствие пока так и не установило личность убитого. Никакой ясности в деле…
– …Но как он останавливался в гостинице?
– Зарегистрировался под именем Петра Илларионовича Пасечникова. Документы оказались фальшивыми. Никакого Петра Илларионовича Пасечникова не существует. Место и человек, изготовивший фальшивку, не обнаружены.
Чем больше загадок, тем сильнее интерес. Я снова залез в Интернет; начал переписывать фамилии всех основных ученых, занимающихся проблемами двойников; опять – В. Мешалин, Б. Искаков, А. Чернетский и так далее. Савельева нет! Может, в работах этих исследователей существуют ссылки на него?
Два следующих дня я провел в Румянцевской библиотеке, где перелопатил массу литературы; я узнавал все новые и новые теории относительно астральных двойников, некоторые казались вполне научными, другие – бредом сумасшедших, но нигде – никакой ссылки на Савельева. Да, вероятно, мое прежнее предположение верно: все это выдумка автора. Взял и написал «Савельев». А мог назвать Ивановым, Петровым или Сидоровым. Ему ведь и свою фамилию поменять не сложно.
Я отложил книги, пошел прогуляться по мраморным залам библиотеки. Когда бродить надоело, мрачно застыл у одной из колонн, наблюдая за толпой рыщущих в поисках нужной литературы людей. Думы доканывали, верх начала брать версия, что смерть Непряева (буду называть его старым именем) никакого отношения к описываемым им событиям не имеет, убить его могли за что угодно. А рукопись… праведник и преступник хотят попробовать свои силы в литературе; сочинительство – страсть неуемная. А мне пора закругляться, не получилось!
Кто-то кашлянул за спиной, да так, словно специально старался привлечь мое внимание. Я обернулся и увидел седого как лунь старичка в очках в роговой оправе. Где-то его уже встречал?.. Конечно! В читальном зале он сидел рядом… Он уже тогда бросал заинтересованные взгляды в мою сторону. Но я не обратил на это внимание, поскольку привык к подобному; после обычно просят автограф. Иногда, правда, попадаю в нелепые ситуации: как-то иду по улице, подходят двое с таким вот явно просящим взором, жму каждому руку, говорю: «Давайте подпишу». А они хотели узнать, как пройти на соседнюю улицу.
– …Вы меня извините, молодой человек, – снова деликатно кашлянул старичок, – всего два слова?
– Пожалуйста.
– Вас очень интересует проблема астральных двойников?
– Конечно!
– Я заметил. Неисчерпаемая тема! Разрешите полюбопытствовать: а для чего вам это? Диссертацию пишите?
– Нет, роман.
– Похвально, что и среди романистов нашелся тот, кто взялся за такую проблематику.
«Он сказал: среди романистов?»
– Я не просто романист, я – Александр Павлов, один из популярных писателей сегодняшнего дня. Иногда пишу под псевдонимом Алекс Павлович.
– Ради бога, простите! – перепугался старичок. – Я мало знаком с современной литературой. Как-то больше Толстой, Достоевский…
Я милостиво простил его, поскольку конкурировать с классиками все-таки не решался. Старичок продолжал:
– Я тоже изучаю проблему двойников, изучаю долго и упорно. Разрешите представиться: Хомский Илья Иванович.
– Читал вашу работу! Вы – один из тех, кто считает, что наши мысли материальны, и созданные мыслеобразы могут возникать не только в нашем сознании, но и вне его. И что эти мыслеобразы «сгущаются» до тех пор, пока не становятся видимыми постороннему глазу. А максимальная энергонасыщенность человеческого тела, особенно в период больших стрессов, приводит к выделению из него двойника. Двойники могут проходить «различные уровни материализации»: иногда остаются прозрачными, едва видимыми, иногда же доходят до уровня практически нормальных людей – своих бывших хозяев.
– Как будто сдаете экзамен! Моя гипотеза подкреплена практикой, в том числе личными опытами.
– Расскажите!
– Хорошо, пройдемте в комнату отдыха.
Мы вошли в небольшой зал, где ученые прогуливались, беседуя и споря, или же сидели на маленьких диванчиках в задумчивой отрешенности. Хомский так же предложил присесть и начал:
– Некоторое время назад по приглашению Британского Королевского Общества я был на севере Шотландии, в одном из старинных замков; о нем ходили необычные слухи, будто бы там обитает привидение хозяина, по легенде убитого сыновьями почти двести лет назад. Я провел в этом замке несколько бессонных дней и ночей, и однажды мне удалось увидеть, как по коридору медленно движется, нет, не движется, а плывет сгусток энергии. Плыл он в темноте, уже было за полночь, напоминая большое белое пятно. При приближении стало видно: это не просто пятно, оно чем-то напоминало человеческую фигуру.
Зрелище было настолько необычным, что моя ассистентка едва не лишилась чувств. Одно дело слышать разговоры о привидении, другое – увидеть его воочию. Я же, поскольку уже сталкивался с подобными вещами, сдержал эмоции и сделал несколько снимков. К сожалению, получились они не слишком четкими.
Передать все мои ощущения, испытанные в тот момент, сложно, я их просто не помню. Но одно зафиксировал четко: когда фигура проплывала мимо меня, я вдруг ощутил толчок, причем настолько мощный, что еле удержался на ногах…
– Что дальше?
– Пятно в виде человеческой фигуры исчезло в темноте, в конце коридора. После этого мы дежурили в замке почти неделю, однако больше ничего подобного не повторилось. Этот случай подтверждает гипотезу моего уважаемого коллеги профессора Искакова о том, что при насильственной смерти энергонасыщенность человека бьет через край, и выходящий двойник может долго бродить по земле;
вот вам и привидение!
– А вторую категорию двойников, тех, кто имеет массу и плотность, вам встречать не доводилось?
– Доводилось.
– И фантом ничем не отличим от человека?
– Внешне – ничем. Но по духовному наполнению это могут быть иные существа, иногда полностью противоположные своим хозяевам.
– Я читал, как недавно в Праге водитель трамвая сбил человека…
– Да, да! – воскликнул Хомский. – Но вы наверное слышали и о другом случае, когда в один из минских психоневрологических диспансеров привезли бомжа. И вдруг все увидели, что он как две капли воды похож на руководителя отделения психиатрической экспертизы, уважаемого доктора.
– Нет, об этом не знаю.
– Когда доктор увидел двойника, у него случился гипертонический криз. Бомж через неделю сбежал, следы его так и не нашли. Доктор же после удара не смог оправиться, и вскоре умер. Я перед смертью встречался с ним, и скажу, что даже он, уважаемый врач, не в силах был объяснить внезапную причину своей болезни. Двойник, выходит, разрушил его жизнь.
А вообще появление двойников с массой и плотностью часто вызвано целенаправленным воздействием на человека другого лица. Как-то раз на одной научной конференции ко мне подошел мужчина и рассказал, будто он проводил опыты по созданию двойников. У него были свои подопытные. Жаль, что я не смог продолжить с ним разговор, меня вызвали в президиум. А после искал его, но не нашел. Только фамилию запомнил: Савельев.
Меня точно током рубануло, задыхаясь от эмоций, я приглушенным голосом спросил:
– А имени своего он не назвал?
– Нет.
– Как он выглядел?! Простите за назойливость, я давно искал встречи с ним.
– Понимаю… Как выглядел? Так, ничего особенного: лет сорока, или чуть больше, среднего роста, рыжеватый, с усиками и бородкой. В темных очках.
– А еще?.. Походка? Манера разговаривать? Какие-то другие детали?
– Не припомню. Было это три года назад, да и не слишком я запоминаю детали… Ничего особенного, кроме рыжих волос.
– Он не говорил: в Москве живет или?..
– Нет. Мы этой темы вообще не касались.
– Его можно разыскать?
– Молодой человек… Ну где я его разыщу?
– Через друзей, знакомых, коллег. Поверьте, дело крайне серьезное. Не исключено, что он замешан в преступлении.
Илья Иванович сразу насупился, слово «преступление» отбило в нем всякое желание продолжать разговор. Но я отступать не мог, все просил о помощи. Он пожал плечами и безразлично сказал:
– Хорошо, попробую.
– Я оставлю свой телефон.
…Итак, я получил первое подтверждение того, что доктор Савельев – реальная фигура. Совпадение? Маловероятно. Не случайно автор рукописи упоминает это имя дважды! Чтобы мы запомнили его. Психологи говорят о трехкратном упоминании, но Непряев мог не знать таких тонкостей.
Я попытался нарисовать для себя хоть какие-то штрихи возможного портрета доктора Савельева. Пожалуй, одно обстоятельство сразу бросается в глаза: он не стремится быть на виду. Любой другой ученый уже трезвонил бы о себе, открыл собственный сайт, бывал на симпозиумах, а он… Даже имени не назвал. Савельев и все!
Это его настоящая фамилия?
О проекте
О подписке