– Итак, Мартынов, – женщина подняла на мальчика, как ему когда-то казалось, красивые глаза, – поведай нам о применении неорганических веществ.

Уф, это-то Сашка знал. Он заговорил:

– Первое. – Подросток загнул один палец так, чтобы никто не видел. – Способность металлов проводить электрический ток используется в электробытовых приборах, комп…

– Давай дальше. – Женщина не сводила с ученика глаз.

– Второе. – Другой палец загнулся. – Высокая теплопроводность металлов используется в быту – из…

– Дальше.

– Третье. – Еще один палец лег к другим. – Высокая отражательная способность металлов…

– Дальше. И перестань загибать свои кривые пальцы!

Кто-то хохотнул. Саша подумал, что Геворг.

«Она все видела! Она видит меня насквозь!»

– Кислород. – Ему хотелось плакать, поэтому ответы были уже не такими четкими. – В больнице кислород используют для поддержания дыхания больных. – Голос дрожал. – В быту постоянно используется поваренная соль; стиральная сода входит в состав стиральных порошков; питьевая сода…

– Что ты мямлишь?! «Питьевая сода», – передразнила Сашу Вера Федоровна. – Садись, два. Ты совершенно не готов.

Саша шел и старался не заплакать. Кто-то, скорее всего Ларин, прошептал ему вслед:

– Дрочун.

Когда Саша сел, то увидел, что Вера Федоровна смотрит на него. Смотрит и улыбается. Она слышала, как назвал его Игорь, и не сделала замечание хулигану. Мало того, она радовалась его унижениям. Прозвенел звонок, Вера Федоровна встала и, все еще улыбаясь, сказала:

– Все свободны.

«Черта с два свободны!» – таких мыслей Саша от себя не ожидал. Он даже покраснел.

Саша набрался храбрости и решил поговорить с учителем химии. Две недели он был центром внимания. Учителя как сговорились – где он был силен и проявлял активность, его будто не замечали, а где слаб, наоборот, спрашивали каждый урок и топили, топили. Топили, черт возьми! Даже всегда веселый и приветливый учитель истории Александр Анатольевич осуждающе смотрел на Мартынова.

– Чего тебе?

Презрительный тон стал более заметен, как только Саша остался наедине с Верой Федоровной.

– Вера Федоровна, мне нужно с вами поговорить.

– Так говори быстрее – у меня мало времени.

– Вера Федоровна, я этого не делал, – на одном дыхании проговорил Саша.

– Что именно, Сашенька?

Ласковое обращение сбило с толку мальчика.

– Вера…

– Ты не рисовал эту порнографию?

Парень не знал, что ответить. Женщина продолжала улыбаться, но задавала такие вопросы, которые никак не вязались с ее внешним видом. Вдруг женщина перестала кривляться и, посерьезнев, сказала:

– Ты, подонок, еще ответишь.

– Вера Федоровна, мне нужно попасть в десятый класс…

– А зачем? Зачем?! Полы можно мыть и без высшего образования.

– Я хочу стать художником…

– Вот мне где твои художества! – крикнула женщина, проведя большим пальцем по горлу. – Ты у меня будешь всю жизнь полы мыть вместе со своей мамашей, – прошипела Вера. – Пошел вон отсюда!

Саша, словно оплеванный, поплелся к двери.

– Да, и готовься к следующему уроку! – крикнула Вера Федоровна, когда Саша вышел из кабинета.

Они снова ждали его у заброшенной котельной. К неразлучной троице прибавился Семен Бугров – здоровенный прыщавый парень. Если бы не прыщи и не детское выражение лица, он вполне мог сойти за взрослого мужчину. Саша, как и в первый раз, заметил их слишком поздно.

– Привет, очкозавр! – Геворг выглядел довольным.

– Мы что подумали, Мартын. – К Саше подошел Леша Санников. – А может, ну ее, эту Верочку? Она не ценит тебя. То ли дело Ангелина. Она не так молода, да и голая наверняка представляет собой плачевное зрелище…

– А пусть он ее в одежде рисует, – предложил Ларин.

– Ты рисуй ее в шинели и кирзачах, – вставил Бугров.

– Дело говоришь, Сема, – похвалил Леша.

– Да нет же, пацаны, он Верочку любит. – Геворг подошел ближе и посмотрел на Сашу снизу вверх. – Любишь Верочку, очкозавр?

Они снова его избили. В этот раз ему и очкам досталось больше. Линзы уцелели, а вот оправа лопнула. Саша шел домой и плакал.

«За что? За что все это? Я ведь никому ничего плохого не делал».

Он вошел в ванную, снял одежду и бросил на пол. Слезы, не переставая, лились из глаз. Он постоял перед зеркалом, по сути, не видя собственного отражения. Поднес одну из линз к глазу и осмотрел полку у зеркала. Кремы и мази – это ему не подходило.

«Я не хочу это терпеть! Я не буду…»

Стакан с бритвой стоял за каким-то кремом. Он схватил его и вытряхнул содержимое в раковину. Лезвие лежало под отцовским помазком. Саша попытался выудить его, но не смог – руки тряслись.

– Сынок, а что ты тут делаешь?

– Ничего, мама. – Саша дернулся слишком резко и порезался.

– Ты что это задумал? – Женщина повернула сына лицом к себе. – Тебя побили? Тебя побили!

– Мама, нет, нет. Все нормально. Я просто поскользнулся.

– А кровь? Откуда в раковине столько крови?

– Мама, да правда, все нормально. Я палец порезал. – Саша попытался улыбнуться. – Пойдем лучше ужинать.

«Не сегодня. Может быть, завтра».

Неделя прошла без каких-либо происшествий, Саша немного успокоился. Либо насмешки за спиной прекратились и одноклассники нашли новую жертву, либо Мартынов перестал их замечать. С ним никто не общался, впрочем, как и раньше. Урок химии начался в привычном режиме.

– Итак, средняя масса атомов серы равна…

Учительница читала условие задачи, одновременно записывая его на доске: дано, определить. Весь класс знал, кто будет решать задачу, поэтому ученики спокойно взирали на короткую юбку Веры Федоровны.

– К доске пойдет Мартынов, – поставив точку, произнесла женщина.

Саша подошел к доске и молча начал писать.

– Озвучивай свой бред, – сказала учительница и спустилась из-за кафедры.

– В соответствии с определением относительной атомной массой…

Он знал решение. Саша знал даже то, что Вера Федоровна плевать хотела на его знания. Не переставая говорить, Мартынов записывал решение.

– Ну, вот видишь, Сашенька!

Саша насторожился – неужели все закончилось? Вера Федоровна его простила, и теперь он сможет исправить оценки.

– Видишь? Ты ничтожество, и место твое рядом с мамой. Будете вместе мыть унитазы.

Все засмеялись; Вера Федоровна улыбнулась, довольная происходящим.

– Не говорите о ней так! – крикнул Саша и выбежал из класса.

– Соплежуй, – сказала ему вслед учительница. – Итак, двойка сегодня уже есть, можно изучить новую тему. Тема сегодняшнего урока: «Химическое строение предельных углеводородов».

Саша достал страховочный трос из кладовой, спрятал под куртку и пошел к котельной.

Большие ворота давно были распилены на части и сданы в чермет, поэтому полуразрушенное здание не закрывалось. Саша прошел внутрь – крюк он присмотрел, еще когда в очередной раз прятался здесь от Санникова и его дружков. Когда-то ржавый кусок арматуры держал короб с кабелями, а теперь мог сгодиться и для веревки.

Саша подкатил пустую бочку и перевернул ее вверх дном. Взобрался наверх и начал завязывать веревку.

– Саша, а я увидела, что ты сюда пошел…

Мартынов едва не свалился с бочки – он качнулся, но благодаря тросу удержался. Сидорова подошла к бочке.

– Саш, а что это ты делаешь?

– Трос проверяю, – пробубнил парень.

– А я вот… – Лейла подняла Сашин рюкзак.

– Спасибо, но я не просил, – сказал Мартынов и спрыгнул с бочки.

– Зачем ты так? – обиженно спросила Лейла.

– Ладно, мне некогда. – Саша взял рюкзак и, не оборачиваясь, вышел из котельной. Веревка осталась висеть на крюку.

Следующая неделя была спокойной.

После встречи в котельной Лейла отдалилась. Она пересела за другую парту, при этом извинившись. Саша извинил и отпустил, будто ничего не заметил. Это был новый этап по его уничтожению, но ему было наплевать. Он уже все решил. Еще раз – и…

Урок химии начался не так, как все планировали. Вера Федоровна вызвала к доске Санникова, потом Белову. Каждый получал заслуженные оценки, но ни один из них не получил двойку. Урок на удивление закончился быстро.

– Мартынов, задержись. – Учительница подошла к доске и начала стирать задачу, решенную Беловой.

Санников и Ларин переглянулись. Геворг, проходя мимо Саши, хлопнул его по плечу. Через три минуты в кабинете никого не было. Вера Федоровна подошла к двери и закрыла на ключ. Мартынов, боясь пошевелиться, сидел за партой.

– Ну что, Сашенька? – Вера присела на край парты. Короткая юбка задралась, обнажив бедро. Саша вжался в стул и отвел взгляд от голых ног учительницы. – Так ты влюблен, мой мальчик?

Саша затаил дыхание.

– Ну что ты, дружок? – Женщина провела рукой по волосам подростка. – Ты что, не мог мне сказать об этом?

– Я вас не понимаю, – проблеял Саша.

Женщина улыбнулась и положила перед ним сотовый телефон. Саша не разбирался в них, но понял, что сейчас будет. Вера Федоровна нажала на какие-то кнопки, и еще до того, как учительница передала телефон Саше, он услышал искаженный слабеньким динамиком голос Геворга:

– Любишь Верочку, очкозавр?

Саша досмотрел ролик молча. Мартынов помнил все – как подонки избивали его и заставляли произнести…

– Да! Да! Да! Я люблю Верочку! – сдался Саша.

– Нет, не так, – сказал Санников и ударил Мартынова по лицу. – Скажи: я люблю Веру Федоровну.

– Я люблю Веру Федоровну, – сказал Саша на экране мобильника.

– А хочешь меня потрогать? – вдруг спросила женщина и забрала телефон.

Саша боялся поднять глаза. Женщина задрала юбку еще выше. Мартынов не выдержал и взглянул. Ему были видны ажурные трусики.

– Потрогай меня, Сашенька, – выдохнула Вера Федоровна.

Она взяла руку мальчика и засунула себе под юбку. Подросток попытался вырваться, но женщина была сильнее. Саша почувствовал, как его ладонь легла на тонкую ткань, а под ней… Он дернулся и все-таки вырвал руку.

– Ну что ты, мой хороший? – Женщина нагнулась к нему и поцеловала в щеку. – А ты красивый. Тебе кто-нибудь говорил, что ты красивый?

Саша громко сглотнул и мотнул головой.

– Сними. – Вера взяла его очки, перемотанные на переносице изолентой, и положила на парту. – Тебе так лучше.

Саша почувствовал себя некомфортно – без очков его видела только мама, и то, когда он спал.

– Ну что ты, расслабься. – Вера сняла с Саши свитер. – Нам будет хорошо. – Следующей упала рубаха. – Очень хорошо.

На секунду, когда женщина начала расстегивать ремень, Саша дернулся и схватил Веру за руку. Но потом расслабился; голова кружилась от запаха духов, от близости с женщиной. Вера засунула руку в штаны Мартынову. Когда она дотронулась до его разгоряченной плоти, Саша застонал.

– Я сейчас, – вдруг прошептала Вера и слезла с парты.

Саша ликовал. У него будет секс! Секс с женщиной, которую он любил!

Вдруг щелчок. Второй. Саша напрягся, пошарил по столу в поисках очков. Смех мальчик услышал раньше, чем понял, откуда он исходит. Когда Саша водрузил в спешке очки, увидел искаженные смехом лица одноклассников. Мартынов вскочил, потом, сообразив, что без штанов, снова сел. Чем вызвал новый приступ хохота. Он схватил с пола свои вещи и прикрылся.

«Дрочун, дрочун, дрочун!» – неслось отовсюду.

Саша заплакал и, прижимая к груди вещи, выбежал из кабинета.

«Дрочун!»

Он бежал и одевался на ходу. Без куртки выскочил на улицу и пустился прямиком домой.

Саша прошелся по квартире, заглянул в каждый уголок – прощался. Сел за свой стол, провел по полированной крышке. Открыл верхний ящик, там лежал рисунок – один из тех, злополучных. Посмотрел на изображение и тут же вспомнил, как женщина, которую он боготворил, стояла за кафедрой и наблюдала за его унижениями. Саша перевернул лист и начал писать:

«Мама, я не смог быть таким, как ты. Я очень слабый. В моей смерти прошу винить Веру Федоровну Толмачеву. Я не могу поверить, какая она жестокая. Так больше нельзя жить. Прощай, мама, и прости. Я тебя очень люблю. Как жаль, что я не стану художником».

Придавил лист стеклянным шаром и пошел к двери. Еще раз осмотрел квартиру и, так и не надев куртку, вышел на улицу.

Саша залез на полуразрушенный забор из красного кирпича, пристроенный к котельной, перебрался на одноэтажное здание. Подбежал к трубе и полез по скобам вверх. Минуты за три он добрался до первой площадки и тут увидел, что к котельной бегут. Санников, Ларин, Геворг, Вера Федоровна…

«Что им еще от меня надо?! – с ужасом подумал мальчик. – Я же ничего не сделал! – Слезы ручьем лились по лицу. – Они хотят меня унизить! Побить и унизить!»

Саша опрометью бросился к скобам, ведущим вверх. Добравшись до второй площадки, он увидел, что кто-то из ребят поднимается за ним.

«Я не успею!»

Он посмотрел вверх – до третьей площадки далеко. Саша перелез через перила, посмотрел на людей, собравшихся у подножия трубы.

«Теперь вы не смеетесь», – подумал Мартынов и, за секунду до того, как к нему подбежал Санников, шагнул вниз.