Читать книгу «Двое в лодке (сборник)» онлайн полностью📖 — Александра Варго — MyBook.
image
cover

Я быстро окунулся в море, после чего предпринял попытку отстирать свои шмотки. Из этого ничего не вышло, но я не особенно расстроился. Кровь – штука въедливая. Если присохнет, ее даже специальными средствами фиг выведешь, это я уже хорошо знаю…

Но сейчас меня больше волновало нечто другое.

Оставив сушиться вещи на камнях, я направился к древнему причалу. Рыбачившие там мальчишки, заприметив меня, притихли. Оба худые, нескладные, с исцарапанными коленками. На тощих загорелых шейках болтались потускневшие нательные крестики.

– Привет, пацаны, – сказал я, дружелюбно улыбаясь.

– Здорово, – нерешительно поздоровался один из них.

– Чьи лодки те, знаете?

Я указал в сторону трех лодок, одна из которых была на суше, а две лениво покачивались на плаву, закрепленные цепями к столбу причала.

– Эта, что на берегу, разбита, – ответил паренек, сморщив веснушчатый нос. – Пробоина у ней здоровенная.

– Давно уже, – подтвердил его приятель, словно это имело какое-то значение. – Ничья она.

– А вон та, что побольше, – Игоря, – снова заговорил веснушчатый. – А вторая, мелкая, – дяди Паши. А что?

– Хотел взять напрокат.

Мальчишки с изумлением переглянулись, словно я только что признался, будто собираюсь улететь на одном из этих корыт на Марс.

– Игоря нет. Он на шабашке, – наконец отозвался веснушчатый. – А дядя Паша здесь. Позвать?

– Он бухает, наверное, – предположил второй.

– Позовите, – согласился я. – Заработаете на мороженое.

– Лучше на колу, – тут же оживился веснушчатый, и я кивнул.

– Приведете сюда дядю Пашу, и я дам вам по пятьдесят рублей.

Вытаращив глаза, мальчуганы, не сговариваясь, побросали удочки и стремглав помчались с пляжа.

«Надеюсь, с дядей Пашей я тоже договорюсь», – подумал я, глядя на их белые пятки, проворно мелькающие в горячем песке.

Особых проблем с дядей Пашей, который на момент заключения нашей сделки едва держался на ногах, не возникло. Я сунул ему пятьсот рублей, а он дал мне ключ от замка, на котором держалась цепь. Некоторое время владелец лодки уговаривал меня составить ему компанию, на что я ответил отказом. Я приехал сюда не для того, чтобы квасить с местными алкашами.

Прихватив пакет с вином и влажные вещи, я направился к причалу. Сел на самом краю, завороженно глядя на медленно опускающееся солнце.

Начинался закат.

Сколько себя помнил, зрелище солнца, погружающегося за линию морского горизонта, у меня всегда вызывало благоговейный трепет. Это было равносильно наблюдению за тем, как сгорает свеча. Огонек трепещет и внезапно исчезает… Или как молочная пленка затуманивает взгляд умирающего.

Это было сродни как… впрочем, не будем об этом.

Лучше я буду думать о Марине.

Болтая ногами в воздухе, я достал мобильный телефон. Пожалуй, единственная ценность при мне. Ну, не считая той крошечной коробочки из розового бархата, которую я приготовил для Марины.

Телефон, паспорт и коробочка, вот и все, с чем я приехал за сотни километров. Хе-хе!

«Нож, – напомнил внутренний голос. – У тебя с собой еще есть нож».

Да, у меня еще есть нож.

Странно, что я забыл о нем. Гм…

«Привет, родная. Я на месте, как договаривались. Очень тебя люблю и жду», – отпечатал я эсэмэску Марине.

Ответ не заставил себя ждать, и мобильник тихо пискнул, извещая о поступившем сообщении.

«Немного опоздаю. До встречи».

Я моргнул, вновь перечитав эти две короткие фразы.

Еще раз.

И еще.

Выключив телефон, я уставился на закат. Разбухшее, остывающее солнце постепенно клонилось все ниже и ниже, оно словно сочилось малиновым соком, который расплывался по всему вечернему небу, как смешанная с водой краска на рисунке.

«Ни «привет». Никаких «люблю» и даже «целую». Что-то случилось?» – мысленно спросил я сам себя. Нервно потер руки и, задев залепленный пластырем палец, сморщился.

Ранка была совсем свежей, и каждое прикосновение к ней было весьма неприятным.

«Ее отец, парень. Это все ее отец, – вновь заскребся в черепе отвратительный голос. – Он приехал и закатил ей взбучку. Напомнил про «Таню». Проверил телефон Марины. Может, это он сейчас тебе ответил? И сейчас уже едет сюда с ее братом, чтобы превратить тебя в отбивную! Он ведь предупреждал тебя?»

– Предупреждал, – меланхоличным эхом откликнулся я. Посмотрел на экран телефона, проверяя время, – на последний автобус я все равно уже опоздал.

«Он не простит тебе обман, – прошипело над ухом. – Ты ополоумел? Не знаешь ее отца?!»

– Знаю. И если он будет вставлять мне палки в колеса, я убью его, – спокойно сказал я, широко улыбаясь уходящему за горизонт солнцу.

Голос промолчал, а я повторил только что произнесенную фразу про себя.

А действительно, смог бы пойти на это ради любимой?!

Затаившееся внутри существо не отвечало, предоставляя мне самому решить столь непростой ребус.

Так мы и сидели, безмолвно глядя на закат, а волны размеренно плескались у берега, с тихим шорохом накатываясь на песок.

Она появилась, когда на небесном покрывале начали вспыхивать первые хрусталики звезд. Я сразу узнал стройную фигурку, бесшумно возникшую на старом причале, и сердце мое заколотилось в исступленном ритме. Ее бесподобные длинные волосы трепал ветер, в изящных руках – облепленные песком босоножки.

– Привет, – прошептала Марина, опускаясь на колени передо мной. Я обнял ее, молча вдыхая аромат юного упругого тела вперемешку с мамиными духами.

– Я ждал тебя, – так же тихо ответил я, закрыв ее губы поцелуем.

– Я не могла раньше. Вернулся отец… – ответила она, слегка отстраняясь. – Ты… что с твоей майкой?

Я опустил глаза. Даже в темноте на футболке темнели грязные разводы, и я грустно улыбнулся.

– Что, сильно заметно?

Марина кивнула.

Подумав, я решил рассказать все, как было.

– И ты остался? – задала она дурацкий вопрос, когда я закончил.

– Как видишь.

– Отец очень волнуется за меня.

– Наверное, на его месте я поступил бы точно так же.

– Витя, я слышала, как он позвонил какому-то человеку из милиции. У него…

Она запнулась, и я, видя нерешительность любимой, приободрил ее:

– Ну же, солнышко. Не бойся, говори.

– В общем… мой отец продиктовал твое имя, фамилию, год рождения и еще много чего… Хотел выяснить, не замешан ли ты в чем-то.

Я осторожно дотронулся до кончика носа. Он все еще помнил сегодняшнее краткосрочное свидание с кулаком Петра Сергеевича.

– Мне не в чем себя упрекать. И я не обижаюсь на твоего папу, – сказал я, про себя задавшись вопросом, верю ли я сам этим словам.

– Как не обижаюсь и на то, что моя любимая девушка должна шифроваться и называть меня Таней, – прибавил я.

Марина нервно хихикнула.

– Что ж, иногда можно поиграть в секретных агентов. А что я должна была, по-твоему, делать?

Я задрал голову. Прохладно-мерцающая луна равнодушно взирала на нас, смертных. И ей было все до лампочки, начиная от моей грязной майки и заканчивая бушующим цунами, которое в настоящее время в клочья рвало мою грудь под этой самой майкой…

«Не бери в голову».

Я опустил на нее взгляд. Глаза Марины поблескивали в сгущавшихся сумерках, как два бриллиантика. Я медленно провел указательным пальцем по ее худенькой шее, опускаясь ниже к соблазнительной ложбинке. У меня перехватило дыхание.

– Какие у нас планы, Витя?

Я вспомнил о ключе, который час назад всучил мне едва держащийся на ногах дядя Паша.

– Сегодня ночью будет звездопад. Я специально приехал, чтобы мы вместе увидели это, любимая.

– Звездопад? – с сомнением переспросила Марина.

– Да. Это бывает очень редко.

– Я думала, мы пойдем на дискотеку.

Я на мгновенье прикрыл веки, пытаясь подавить закипающее раздражение.

«Я приехал к тебе через всю страну. Потратил на дорогу три дня и кучу денег. Сегодня днем я получил по морде от твоего чертова папаши. Я купил тебе вино. Я привез тебе бесценный подарок. Я специально выбрал время, чтобы мы увидели звездопад. А ты зовешь меня на свою говенную дискотеку?!!»

По телу прошла дрожь, и я поежился.

Это ведь не мои мысли. Это говорит проклятая гадость, спрятавшаяся где-то глубоко внутри. Так глубоко, что я не могу от него избавиться, даже если попытаюсь выковырять это существо крючьями. Я скорее сдохну от потери крови, а эта паскудная тварь будет мерзко хихикать, перебирая мои развороченные внутренности и ожидая другого донора, более сговорчивого, чем ваш покорный слуга…

– Я бы не хотел, чтобы на дискотеке произошел конфликт из-за меня, – тщательно проговаривая слова, сказал я. – Я не боюсь твоего отца. Но он предупредил, что у меня будут проблемы, если он увидет меня на дискотеке. Зачем нам неприятности?

– Мой отец не шляется по дискотекам, – фыркнула Марина. – Они сегодня раков варят с моим брательником. Все его возвращение из армии отмечают. Опять набухаются.

«Плевать мне на твоего брательника», – подумал я.

Вслух же я сказал:

– Я прошу тебя. Когда еще у нас будет такая возможность? Ты вообще в своей жизни хоть раз видела, как падают звезды?

– Хорошо, – сдалась она. – Мы будем здесь? На причале?

Я указал на чернеющую в воде лодку, о борта которой тяжело плюхались волны.

– Мы поплывем к утесу. Помнишь? Утес Прощенных.

Даже в темноте я видел, как Марина вздрогнула.

– Ты что? – удивился я. – Боишься?

– Отец убьет меня, если узнает, – сказала она, покачав головой. – Там прошлым летом Ирка разбилась. Хотели с парнем сфоткаться на фоне заката. Сорвалась, и прямо на камни лицом. Хоронили в закрытом гро…

– Марина, перестань, – мягко перебил я ее. – С тобой буду я. А не абы кто. Обещаю, что танцевать и скакать на самом краю не будем.

Я замолчал, выжидательно глядя на девушку. Она кусала губы, сосредоточенно глядя в одну точку. Представляю, какая у нее внутри идет борьба, – промелькнула у меня мысль.

Пожалуй, настало время козырного туза.

– К тому же я приготовил для тебя один сюрприз, – сказал я вкрадчиво. – Мы посмотрим звездопад, выпьем вина, и я подарю его тебе. Уверен, ты будешь счастлива. Согласна?

– Ты умеешь убеждать, Куликов.

«Браво, дружище!»

Мы тихо смеялись, обнимая друг друга. Я жадно вдыхал ее запах, лишний раз убедившись, что она самая чудесная женщина на свете.

Мы созданы друг для друга.

И мы всегда будем вместе.

* * *

Я был на Утесе Прощенных два года назад. Именно тогда наша группа из детского дома приехала сюда отдохнуть. Тогда я еще жил в Краснодаре, а не в Мурманске, куда потом меня забрали мои опекуны (впоследствии ставшие приемными родителями).

Неизвестно, по какой причине спонсоры решили, что это место лучше остальных, но я буду молиться за этих людей и этот выбор до конца жизни, потому что именно там я встретил свое счастье.

По сути, это крошечный остров. Даже не остров, а хаотичное нагромождение скал без единой травинки и пресной воды, размером с футбольное поле. Прямо над водой возвышался сам утес – громадно-устрашающий двадцатиметровый выступ, который издали напоминал лезвие исполинского топора.

Наша лодка быстро обогнула изогнутый мыс, уходящий далеко в море, и, разрезая волны носом, поплыла к утесу. Весла натужно поскрипывали в обшарпанных уключинах, тяжело шлепая по воде, от прогнившего днища несло рыбой, но мы быстро привыкли к неприятному запаху.

Все это ерунда. Главное, чтобы не было течи.

– А ты хорошо гребешь, – заметила Марина. Она осторожно окунула руку в волны, по которым мягко серебрилась лунная дорожка. – Почти профессионал.

– Спасибо, – пропыхтел я, чувствуя, как повлажнел пластырь на порезанном пальце. Вероятно, рана снова открылась. Боль в руке синхронно пульсировала с очередным взмахом весла, но едва ли я обращал внимание на такой пустяк.

Она рядом со мной.

Моя родное, любимое солнышко. Чего еще нужно для ощущения полного счастья?!

Нас разделял всего один метр, и я буквально кожей ощущал исходящие от нее сладостные флюиды. Они были почти осязаемы.

Я хотел ее. Боже, как же я хотел ее!

Подул ветер, взлохмачивая густые волосы Марины, и она безуспешно пыталась разгладить колыхающиеся пряди.

– Оставь, – сказал я. – Ночной бриз просто показывает, что тоже любит тебя.

Она рассмеялась:

– Ты неисправимый романтик, Витя.

Утес Прощенных неуклонно приближался.

«Черный айсберг», – подумал я, обернувшись. Казалось, бесформенная махина, весившая больше небоскреба, сама надвигалась на нас, словно устав ждать гостей.

Вскоре мы были на месте. С западной стороны волн было меньше, и нам удалось пришвартоваться без особых проблем. Закрепив цепь на одном из валунов, я протянул Марине руку, помогая выбраться из лодки.

Она с удивлением осмотрела ладонь.

– У тебя кровь.

– Чепуха. Поцарапался, когда банку консервную в поезде открывал, – отозвался я. – Обуйся, и идем. Смотри под ноги.

– Ты так говоришь, будто знаешь тут все лучше меня. Словно это не я, а ты тут живешь, – усмехнулась Марина, надевая босоножки.

«А это так и есть, – подумал я, глядя, как она начинает восхождение. – Потому что сердцем я всегда находился рядом с тобой, дорогая».

Я внезапно поймал себя на мысли, что каждое движение любимой, даже простое, казалось бы, переставление ног, излучало очаровательную грацию и великолепие.

На то, чтобы взобраться на утес, у нас ушло минут десять.

– Как здесь дует, – пожаловалась Марина, обхватив руками локти.

Я осмотрел себя с ног до головы.

– Прости, не подумал, что ночью может быть холодно. А моя грязная майка тебя, к сожалению, не спасет.

– Тогда обними меня.

– Я сделаю это с удовольствием.

Пару минут мы просто стояли, крепко обнявшись, не произнеся и слова. Я чувствовал, как колотится ее сердечко, благоговейно глядя на иссиня-черный небосвод, усыпанный мириадами звезд. Они не просто сверкали в небе, перемигиваясь, будто искры от языков пламени. Звезды мягко плавали, то приближаясь, то отдаляясь, будто концентрируясь в бесформенные хлопья и лоскутья ночи, а затем вновь рассеиваясь, как алмазы, рассыпанные чьей-то небрежной рукой. Глядя на мерцающие хрусталики в небе, я вдруг представил себя летящим сквозь Вселенную, минуя десятки, сотни неизведанных планет.

«Да, я лечу… Лечу, чтобы в итоге сгореть дотла, и все, что от меня останется, – ослепительная вспышка, на мгновенье озарившая небосвод…»

Пронизывающий ветер, яростно завывающий над нашими взъерошенными головами, постепенно утихал, пока не исчез вовсе.

– Тебе больше не холодно? – спросил я.

Мы одновременно улыбнулись.

– Ты волшебник? – шепнула Марина, доверчиво взявшись за мою ладонь своими теплыми пальчиками. – Обнял меня, и ветер прекратился…

– Нет. Просто когда двум сердцам уютно вместе, природа не мешает, а иногда даже помогает.

Взявшись за руки, мы медленно приблизились к громадному корявому дереву, иссушенный ствол которого торчал прямо из расселины в утесе. Бог знает сколько лет этому странному дереву, я даже затруднялся определить его видовую принадлежность. Казалось, оно всегда было таким – мертвым, без единого листочка, со скрюченными ветками, которые напоминали чешуйчатые лапы доисторического ящера. Если бы не легенда, я решил бы, что это дерево появилось одновременно с Утесом Прощенных сотни, а то и тысячи лет назад и в таком виде дожило до сегодняшних дней – древнее, выцветшее, окаменело-выдубленное от ветров, проливных дождей и палящих лучей солнца.

Я осторожно дотронулся до шершавой поверхности твердого, как гранит, ствола.

– Знаешь, что с этим необычным деревом связана одна легенда?

– Нет, – отозвалась Марина. Она даже не посмотрела в мою сторону, все внимание девушки было сосредоточено на краю обрыва.

– Говорят, тысячу лет назад тут жили драконы, – заговорил я. – И этот остров был жилищем одной пары. Прошло время, драконы умерли, и сюда стали приезжать люди. Путешественники и просто любопытные. Сто лет назад ночью здесь оказались молодой человек с девушкой. У них были непростые отношения, и девушка надеялась, что у них все наладится и их чувства обретут новую жизнь. Но все вышло иначе…

Я осекся, видя, как близко к обрыву подошла Марина.

– Представляешь, с какой высоты упала Ирка, – протянула она, с испугом заглядывая вниз.

– Представляю, – согласился я, неожиданно для себя обнаружив, что будь эта несчастная Ирка жива и сейчас стояла бы здесь, я с громадным удовольствием дал бы ей хорошего пендаля, чтобы она вновь улетела вниз.

«Она тебя не слушает», – захихикала тварь, очнувшись от непродолжительной дремоты.

– Закройся, – процедил я, и голос послушно умолк.

– Ты что-то сказал?

Она обернулась, внимательно глядя на меня.

– Витя?

Я кашлянул, прилагая все усилия, чтобы по моему лицу она не смогла прочитать истинные мысли.

– Девушка верила, что они помирятся. Она постелила скатерть, накрыла стол, поставила вино. Но вместо примирения юноша ей сообщил, что они должны расстаться – у него появилась другая. А еще он добавил, что весь этот обед – напрасные траты денег и времени. Он начал спускаться вниз, сказав, что ждет девушку в лодке. Но она не спустилась вниз.

Я выдержал паузу, вглядываясь в лицо Марины.

«Интересно, о чем она сейчас думает? О своей погибшей подруге? О дискотеке, которую сейчас пропускает из-за меня? Или о своем шизанутом бате, который в настоящий момент варит раков со своим сынком-дебилом?!»

(…размажу тебя, парень… чеши отсюда…)

Я содрогнулся, будто этот хрипловато-прокуренный голос прозвучал за моей спиной.

– И что же было дальше?

Впервые за все повествование Марина выглядела заинтригованной.

– Молодой человек напрасно прождал ее в лодке. Девушка не спускалась. Тогда он махнул рукой и поплыл к берегу без нее. А она осталась наверху. Она молча сидела, глядя на собранный стол, на разлитое по бокалам вино, а ветер трепал ее волосы.

Я глубоко вздохнул всей грудью.

– Так девушка просидела почти до утра. А когда за горизонтом заалел рассвет, она прошептала: «Боже, прости меня», затем взяла нож и пронзила себе сердце. Она умерла прямо тут, на вершине утеса. Ее кровь впиталась в трещины, размягчая скалу. И спустя какое-то время, уже после похорон несчастной, здесь выросло дерево. С тех пор это место называют Утесом Прощенных. Ходят слухи, что если поклясться в любви возле этого дерева и чувства будут искренними, то оно может ожить и зацвести. И влюбленные будут счастливы навеки.

Марина медленно обошла ствол, остановившись возле меня.

– Неужели и правда была такая легенда? Я прожила тут всю жизнь… и никогда о таком не слышала!

Я сорвал с порезанного пальца съежившийся пластырь и, скомкав его, щелчком отправил в море. Все равно от него толку ноль.

– Конечно, нет, – мягко ответил я. – Я все сам придумал.

– Сам, – повторила за мной Марина, и от меня не ускользнуло прозвучавшее в ее голосе разочарование. – Мне следовало бы догадаться. Ты всегда отличался специфической фантазией… у меня даже твои стихи сохранились. Помнишь?

Я кивнул.

– Ой, Витя!

– Что?

Марина ахнула, указывая куда-то на небо:

– Кажется, началось! Только что там промелькнула комета!

Я обернулся, вглядываясь в небесно-смоляной купол.

– Вон, вон там!

Несколько секунд ничего не происходило, и мы с замиранием сердца смотрели в небо. Я уже хотел было сказать, что, вероятно, звездопад начнется чуть позже, как внезапно бархатистый небосвод словно рассекли надвое. Марина вновь ахнула, вцепившись в мой локоть.

Это было непередаваемо. Небо вспыхивало и мерцало, как живое, казалось, кто-то огромный и одновременно невидимый швыряет пылающие угли, каждый из которых оставлял за собой радужный шлейф.

– Смотри… какое созвездие, – зашептал я, указывая на небо. – Видишь? Если соединить звезды линиями, получится твое лицо. Ты видишь?

Марина засмеялась:

– Никогда бы не подумала. Такое придумаешь.

«Потому что я люблю тебя», – подумал я.

– Выбирай звезду. Любую, – тихо предложил я.

– И что? – снова улыбнулась она. – Ты подаришь мне ее?

 

















...
6