Желтороссия

– Эй, сахалинец, хватит храпеть! – прозвучал на всю каморку голос тети Томы.

Вообще-то, Андрей не спал, лежал на кровати с открытыми глазами, хмуро смотрел в потолок.

– Давай, давай! – продолжала женщина. Видимо, настырность стала ее второй натурой за годы тяжелой торгашеской жизни. – Гулянка начинается.

Огневский прошел вслед за Томой в ресторан, где уже было людно и шумно. За большим столом сидело человек двадцать, примерно пополам русские и китайские лица.

Тетя Тома усадила гостя на один из стульев, махнула рукой на полного китайца на другом конце стола.

– Это Коля, муж мой, – представила она. – Сорок семь ему сегодня!

– Нихао, – поздоровался Андрей.

Китаец махнул ему рукой и потерял интерес.

– А вон молодые пришли, – заявила Тома, подзывая к себе светловолосую женщину лет тридцати и с ней тощего мужчину, с виду чуть моложе.

– Это Юля и… – запнулась Тома. – Как тебя, напомни, пожалуйста.

– Олег, – не обиделся парень. – Надо себе китайское имя взять, ну как они здесь русские берут. Может, тогда запомните?

– А это… Андрей, – представила Огневского Тома, его имя ей тоже вспомнилось не без труда. – Друг моей семьи, приехал недавно. Ему тут одиноко, смотрите, какая физиономия кислая. Давайте развлеките гостя, расскажите, что у нас на китайщине и как. Щас фуяшки появятся, начнут еду с выпивкой разносить.

Кто такие «фуяшки», Андрей не знал, но спросить не успел.

– Здоро́во, – пожал ему руку Олег.

У него было узкое живое лицо с жидкой бородой, на тонком носу держались очки в модной ярко-зеленой оправе. Еще бросалась в глаза новомодная прическа – голова выбрита по бокам, а сзади волосы собраны в хвост – что странно сочеталось с интеллигентной очкастой физиономией.

Девушка только кивнула, посмотрев на Огневского усталыми большими глазами.

– Чем занимаешься? – спросил его Олег, когда уселись за стол.

И что было ответить? Сказать, что служил в войсках ФСБ, наводил ракеты на полевых командиров, а теперь скрываешься от розыска?..

– Инженер-электронщик, программист, – неуверенно ответил Андрей.

– О! – неожиданно обрадовался Олег. – Наш человек. Я тож по этой части. С такими навыками тебя тут с руками оторвут, хоть даже в Пекине или Шанхае. По-китайски болтаешь?

– Да не… Я приехал-то пару дней назад.

– Ну так выучи. Сейчас такие времена, любой иностранец со знанием китайского сто процентов работу найдет. А уж если в ИТ шаришь, так вообще!

Перспектива найти работу в Китае слегка сбила Огневского с толку. Он как-то и не думал о том, что будет дальше, когда виза истечет и деньги закончатся. Вообще после увольнения со службы почти не задумывался о будущем. Та часть мозга, что отвечает за планирование, была в каком-то оцепенении.

Но теперь, после слов Олега, в душе даже зашевелился какой-то интерес. Целая новая страна, где его навыки востребованы… Но нет – маленький огонек не устоял перед тоскливой ледяной глыбой, заполнявшей сознание Андрея. Снова стало все равно.

– А сам ты? – спросил Огневский без особого интереса.

– Я как раз мучу русско-китайский ИТ-бизнес! – объявил Олег. – Скоро всю страну на уши поставим, обе страны! – Он с энтузиазмом посмотрел на Юлю, все еще не сказавшую ни слова. Та равнодушно опустила тяжелые веки.

– О, фуяшки, наконец-то! – продолжил парень, увидев двух официанток, и замахал им рукой. – Куня, байцзю давай! – выкрикнул он.

Китаянки не обратили на него внимания, отправились к другому концу стола, к имениннику Коле.

Интересно, как его зовут на самом деле? Муж тети Томы сидел с бокалом в руке, оживленно беседовал с несколькими китайцами средних лет. Застолье шло как-то не очень по-русски – единый стол сразу разбился на мелкие компании, не обращавшие внимания друг на друга.

– Дождешься от них, блин, – проворчал Олег вставая. – Пойду сам выпивки добуду. Завтра еду в Россию на пару месяцев, надо спрыснуть отъезд! – Он энергично поднялся и отправился в сторону кухни.

– Ох уж наш Олежек, – проговорила Юля, глядя ему вслед. У нее оказался приятный хрипловатый голос. – Вечно ему надо кого-то ставить на уши.

Андрей только сейчас внимательно рассмотрел ее лицо. Довольно красивое, с полными, чуть влажными губами. Взгляд очень мягкий, почти нежный, но при этом какой-то утомленный, что, впрочем, почему-то добавляло привлекательности.

А еще Огневскому подумалось, что томность вполне может быть напускная. Где-то там, за этими тяжелыми веками, пожалуй, много всего прячется.

Юля поправила пышные светлые волосы.

– Как тебе в нашей Желтороссии? – спросила она Огневского, закуривая тонкую сигарету.

В Китае, похоже, курить за столом – самое обычное дело, больше половины сидевших уже дымили.

– Где? – не понял Андрей.

– Хм, – усмехнулась девушка, – солдат, а родную историю не знаешь. Тут была когда-то Россия.

– Почему солдат? – нахмурился Андрей.

– А то я не вижу, что ты служивый, – чуть улыбнулась она. – Я не только в истории, но и в мужиках… разбираюсь. Да и вот это явно не за игрой в шахматы получено. – Она коснулась тонким пальцем его рубца.

Андрею стоило усилий не вздрогнуть. Палец был легкий, мягкий и горячий.

– Ты сама не из ГРУ? – усмехнулся Огневский. Первая тревога быстро прошла. В конце концов, зачем ему бояться «разоблачения»? Все давно потеряно.

– Да не, жирно им будет, – ответила Юля, выпуская тонкую струйку сизого дыма. – Но работаю по международной линии. Государственный университет Комсомольска-на-Амуре, специальность «Переводчик китайского и английского языков», – с шутливой гордостью произнесла она. – Пробатрачила в синхронном переводе четыре года, задолбалась до смерти. В итоге сменила профессию. Все еще практикую язык, но теперь… по-другому.

Андрей не сразу ее понял, потом удивленно приподнял бровь. Юля хрипло рассмеялась, блеснув зелеными зрачками.

– Что, смущаю твое нравственное чувство? – спросила она.

Огневский пожал плечами. Он бы не постеснялся высказать, что думает по этому поводу, но ситуация была не та. Когда тебя, незнакомого человека, пригласили на застолье, приставать к людям с нравоучениями – свинство.

– Так что за Желтороссия? – спросил он. – Давно это было?

– Был такой проект, при царе еще, – тоном знатока ответила Юля. – Отжали у Цинской империи земли на северо-востоке страны, рельсы через всю Маньчжурию проложили. Китайская Восточная железная дорога, КВЖД. Харбин и Далянь были русскоязычными городами, медленно началось настоящее смешение наших с китайцами. После Гражданской войны сюда отступили белые, возник русский эмигрантский анклав, чуть ли не самый большой в мире, богатый. В 1938-м в Харбине отмечали 950-летие Крещения Руси, представляешь?! Потом была Второй мировая, явились японцы, поджали все под себя, но в 45-м их выбил отсюда десант Красной Армии. Снова регион у наших под контролем оказался. И только аж в 52-м Сталин вернул всю Маньчжурию китайским товарищам… Единственный, кажется, случай, когда усатый кому-то отдал территорию, не зря местные его до сих пор любят. В общем, полвека тут была Россия, сначала белая, потом красная, но ведь все равно Россия.

Андрей впечатлился. Не только занятным фактам, но и всей странности ситуации. Он сидит посреди ледяной китайской зимы, в русском отеле, и эта эскортница-интеллектуалка читает ему лекцию по истории отечества…

– Обалдеть, – искренне сказал Огневский.

– Угу, до сих пор вон какой интернационал. – Юля кивнула на ту сторону стола, где Тома произносила что-то торжественное про китайского Колю, сидевшего с довольным видом. – «Китаец Коля», каково?! Представь себе русско-китайскую границу, она одна из самых длинных в мире. Территории вдоль нее огромные, больше всей западной Европы. И тут уже идет, медленно, но идет великий синтез Востока и Севера! Теперь никакой колониальной борьбы, никто никого не притесняет и ни с кем не борется. Новый Китай и новая Россия, новый симбиоз.

– Ты китайцам об этом расскажи, – съехидничал Андрей.

– А я рассказываю, – спокойно ответила Юля. – Они не парятся. Это ж не какая-то мелкая страна, которая дрожит за свою шаткую идентичность. Это Китай, малыш. Они русских не боятся, и вообще никого. Наоборот, скорее все государства Азии побаиваются КНР. Наша проблема как раз в том, что большинство стран пугаются России, комплексуют из-за размеров. – Она двусмысленно улыбнулась. – А Китай как раз одно из немногих государств, которые могут с нами общаться на равных…

– Значит, тебе здесь нравится? – сменил тему Андрей, устав от политики.

– Ага. Весело, и то ли еще будет. Только девяностыми слегка воняет. Один язык чего стоит: «шмурдяк» и «корефаны»…

– А по-моему, прикольно, – ответил Андрей. – Колорит.

– Задалбывает этот колорит через пару лет, – поморщилась Юля. – Устаешь «подлюгой» быть…

Вернулся Олег, с двумя бутылками чего-то прозрачного.

– Беленькая пришла! – провозгласил он.

– Это что такое? – с интересом спросил Андрей.

– Ты точно только что приехал… – засмеялся Олег. – Это байцзю! Водяра местная. Поначалу кажется, что совсем жесть, а потом затягивает.

– Как вся жизнь… – проговорила задумчиво Юля. – Наливай давай уже.

Чокнулись втроем и выпили. Оказалось то самое пойло, которым поутру угостил Огневского дедушка в поезде. Андрей поморщился и подумал, что он явно еще на той стадии, когда «совсем жесть», – что в плане байцзю, что в отношении жизни в целом.

– Я понял, на что эта ваша байцзю похожа… – вспомнил Огневский. – В девяностые китайцы контрабандой завозили к нам фиговую копеечную водку в пластиковых пакетах… На Сахалине ее называли «капельница».

– У нас в Приморье тоже! – засмеялся Олег. – Да это она и есть. – Он ударил ногтем по бутылке, глядя в удивленное лицо Огневского. – Качество у этих вот, конечно, получше «капельниц», но суть та же. Во Владике в основном алкаши да бомжи такое пили в 90-х, а на самом деле это древний благородный напиток, у него тысячелетняя история. Ну, за древность!

– Ты хоть и не из разведки, – сказал Огневский Юле спустя час, когда застолье было в самом разгаре, – но, думаю, обратила внимание на мужика, который справа от Коли сидит, через два места?

Юля кивнула.

– Ага, косится на нас весь вечер. Ну со мной это обычное дело… Но он явно всех троих разглядывает.

Она равнодушно посмотрела на широкоплечего китайца, который, сдержанно улыбаясь, беседовал с именинником. Внешность у незнакомца была совершенно обычная, пройдешь мимо – и не обратишь внимания. Но вот взгляд что-то больно цепкий и все время еле заметно скользит в сторону Юли и ее спутников.

– Может, пытается понять, – предположил Огневский, – в каких я и Олег с тобой отношениях?

– Наверно. – Юля пожала изящным плечом. – Посмотрим. Может, еще выпьет и осмелится подойти.

Не осмелился. Часа через три Коля объявил, что пора спать, и все стали расходиться. Таинственный наблюдатель удалился вместе с остальными китайцами. Огневский, Олег и Юля уже не обратили на него внимания – им было очень весело сидеть втроем.

Андрей за полгода почти ни разу не принимал на грудь – Вовка был трезвенником, да и врачи, лечившие Андрееву голову, советовали выпивки избегать.

Но сегодня решил махнуть на это, как и на все прочее, рукой. Посреди мороза, чужой страны, одиночества и отчаяния простое застолье с молодыми соотечественниками неожиданно обогрело его.

Юля была уверенная, циничная, но при этом совсем не злая. Олег был взрывной, шутник и балагур, большой оптимист и словно вечно балансирующий на грани нервного срыва.

На их фоне Андрей был спокойным, холодным, немного, наверное, занудным – в общем, вместе они составили классическую троицу: сангвиник, холерик, меланхолик.

Болтали обо всем на свете. Огневский проговорился про службу, и собеседники долго подбивали рассказать подробности, чего ему совсем не хотелось. В итоге пришлось заявить, что служил не где-нибудь, а войсках Отдела спецназначения ФСБ. И после рассказов Огневскому придется обоих слушателей либо ликвидировать, либо сдать доблестным органам.

Юля расхохоталась, Олег как-то нервно поморщился, и застолье снова перескочило на обсуждение Китая и его великолепных странностей.

– Вот к чему не могу привыкнуть, – говорил Олег, – так это что здесь помидоры с сахаром едят. Серьезно, считается десертом!

– Ага, – подтвердила Юля. – Бывают еще с майонезом и с сахаром одновременно, мое любимое сочетание…

Когда почти все гости разошлись, Андрей тоже думал удалиться в свою каморку, но Олег запротестовал.

– Я только разогрелся! – объявил он. – Требую продолжения банкета, так здорово сидели!

Огневский и Юля не стали возражать. Обе бутылки байцзю опустели, Олег ушел и добыл где-то еще одну.

Девушка стала требовать песен, в итоге исполнили тот самый «Варяг», странно звучавший совсем недалеко от места, где гордый крейсер пошел на дно.

Когда перевалило за час ночи, появилась усталая фуяшка и настояла, чтобы песни и возлияния закончились, – ей нужно убрать последствия и идти спать.

– Пошли гулять! – заявил Огневский. Его раненая пьяная голова довольно сильно кружилась, но еще сильнее было нежелание оставаться в одиночестве.

Они вышли на ночной маньчжурский мороз, с неясным намерением зачем-то добраться до моря. Хохотали, снова что-то пели, скользили по замерзшим лужам. Высматривали в небе, сквозь марево неонового света, редкие, едва заметные звездочки.

Наконец вышли на набережную, где дул лютый дальневосточный ветер.

– Ой, ну вас на фиг! – воскликнула Юля, закрывая ладонями щеки, красные от холода. – Домой хочу, проводите девушку.

– Она недалеко живет, – со знанием дела сказал Олег, – пошли проводим, потом найдем где догнаться. Посидим по-нашему, по-мужицки, без лекций про историю.

С полчаса шли до какого-то квартала, довольно нового и симпатичного. Юля чмокнула Андрея в щеку. Он сразу забыл про мороз и ветер, так все вспыхнуло внутри.

– Увидимся, – только махнул ей рукой Олег и потащил Огневского за рукав. – Пошли, Дюха, тут кабачок где-то был жиешный.

– Какой?! – в очередной раз не понял Андрей местного языка.

– Ну… Как это… Круглосуточный то есть. Слушай, ты в Китае, братан, научись уже говорить по-человечески!

Олег настойчиво тянул Андрея за рукав в сторону ярко освещенной улицы. Она была заполнена народом, вывески на китайском и ломаном русском горели так ярко, что заменяли фонари.

– Отпусти меня уже, – хмельно засмеялся Андрей, видя, что Олег все еще держит его за локоть. – Я не по этой части!

Но спутник сжал его руку еще сильнее и дернул в сторону, потащил в какой-то переулок.

– Говорю тебе, не по этой части! – Андрей легонько оттолкнул его, но, видимо, не рассчитал. Приятель повалился на асфальт и выругался. Но, похоже, не на Огневского, а на кого-то за его спиной.

Андрей обернулся – вслед за ними в переулок вошли два человека. Кажется, китайцы, хотя ли́ца были видны плохо – слишком темно. Они быстро шагали прямо к Огневскому и его спутнику, что-то выкрикивая.

– Валим! – крикнул Олег и, подскочив, бросился по переулку.

Огневский смерил незнакомцев взглядом. Не привык он убегать. Но в пьяном мозгу мелькнула разумная мысль – если Олег сейчас удерет, то как его потом искать? Во-первых, «продолжения банкета» не выйдет. А во-вторых, ну наваляешь двум местным гопникам – невеликий труд. Но так и не будешь знать, в чем причина конфликта, – они небось, как и большинство местных, кроме китайского, языков не знают.

– Идите на хер, пионеры! – бросил им Андрей первое, что пришло в голову, и побежал за Олегом.

Тот улепетывал на удивление шустро для такого количества байцзю в организме. И явно знал дорогу – Андрей еле успевал нырять за ним в повороты. Наконец остановились за мусорным баком в каком-то грязном тупике. Остро пахло перцем и имбирем из жерла вентиляционной трубы над головой у Олега.

Тот согнулся пополам, хватая ртом воздух.

– Не туда свернул, блин, – выругался Олег, озираясь в тупике. – Хорошо, они вроде отстали от нас.

– Какого лешего? – спросил Андрей, слегка протрезвев от всего этого. – Ну быки местные пристали, разберемся. Чего ты бегаешь от них?

– Да что ты понимаешь, – огрызнулся Олег, – сразу видно, вчера приехал. Они из триады. Мафия местная. Попробуй с такими потягайся – лечиться потом долго будешь, до китайской пасхи как минимум…

– Триады? – с сомнением спросил Андрей. Уж слишком по-голливудски все это звучало. – И чего им от тебя надо?

– Должок… – выдохнул Олег. Он разогнулся, подошел и опасливо выглянул за угол. – На бабки я встрял с местными, когда бизнес запускал, немаленькие.

– Тут, я смотрю, все, как у нас, делается, – усмехнулся Андрей.

– Ага, смешно тебе. А я вот очень не хочу к ним в лапы попасть. Грохнуть, может, не грохнут, но придется еще денег занимать, на протезирование. Я потому завтра в Россию и валю – спрятаться, на дно залечь. Соберу бабки – отдам, себе дороже таких врагов иметь… Но время нужно.

Олег был такой бледный, что его лицо едва не светилось в полумраке.

– Кончай ныть! – рявкнул на него Андрей.

Олег в ответ только грязно выругался, но опять не на Андрея. Отскочил от угла и прижался к стене.

– Суки, идут… – прошептал он. – Догнали-таки. А из этого тупика не выберешься!

Андрей вздохнул, снимая шапку и проводя рукой по ежику волос.

– Значит так, – сказал он спокойно. – Вытри сопли и слушай меня.

Он выглянул за угол – китайцы были совсем рядом, заметили Андрея, но это было неважно.

– Сейчас я выбегу к ним, посмотрим, что за триады такие, – объяснил Огневский. – А ты считаешь до трех – и выскакиваешь следом. В драку не вмешивайся, толку с тебя… Пробегаешь мимо и даешь деру со всех сил. На улице берешь такси и едешь… Не знаю куда, ты тут разбираешься, найдешь место, подальше и потише.

Олег пораженно посмотрел на него.

– То есть?.. – проговорил он. – Да ты чего?!

Андрей пожал плечами.

– И не с такими дело имел. Считай это благодарностью за вечер, повеселили вы с Юлькой меня. Запомнил? Считаешь до трех – и бежишь.

Олег неуверенно кивнул.

Больше не говоря ни слова, Огневский выскочил за угол и на ходу ударил ближнего из китайцев ногой в колено. Бандиты, похоже, не ожидали от своих трусливых жертв отпора – ударенный не устоял и повалился на асфальт, а второй едва не пропустил от Андрея правый прямой в голову. Красиво вышло бы, в подбородок, мог и нокаут получиться… Но в последний момент китаец качнулся назад.

И тут же ударил в ответ. Огневский, замедленный алкоголем, едва успел заблокировать.

– Тинся! – крикнул китаец своему напарнику, все еще лежавшему на земле. И так потерял секунду, которой Огневскому хватило, чтобы нанести сильный удар ногой в пах.

Противник согнулся пополам, а Андрей услышал за спиной звук, очень знакомый и неприятный – щелчок затвора. Метнулся в сторону.

Вспышка пистолетного выстрела озарила переулок. На мгновение стали сверхотчетливо видны все трещинки на грязных кирпичах, каждая замерзшая лужа, каждый болт на старом кондиционере над головой. Грохот ударил по ушам, потом еще пару раз, отражаясь от стен.

Пуля выбила пыль из подножия стены, перед которой Огневский стоял секунду назад. По ногам целил, ишь какой милосердный!

Андрей зарычал от злости, не любил, когда по нему стреляют. Но своего рыка он не услышал, а потом понял, что ноги больше не слушаются, почему-то сгибаются. Гул выстрела долго, слишком долго стоял в ушах, а затем сменился пронзительным скрежетом и звоном. Страшно заболел шрам на левой стороне головы. Боль отдалась в глубине черепа, так расходятся звуки от удара по стенке колокола.

В глазах стало черно, Андрей понял, что упал, что, кажется, кто-то теребит его тело. А потом и это стало ему безразлично.