Пролог

Первой жертвой войны всегда становится правда

Джонсон Хайрам

* * *

Когда в действительности началась Вторая мировая война?

Надеюсь, никто из моих читателей не станет возражать на то, что внезапно начавшаяся на рассвете артиллерийская канонада, сопровождаемая ружейной стрельбой и рёвом пикирующих бомбардировщиков – отнюдь не есть подлинное начало войны, что это – не более, чем итог многомесячной подготовки к ней, и что любая война начинается, прежде всего, с ПОЛИТИЧЕСКОГО РЕШЕНИЯ руководителей какого-либо государства оную войну начать? Причём это решение должно быть принято задолго до первых выстрелов – потому что от мужественно брошенной фразы «Решено! Начинаем войну с этими негодяями!» и до перехода через линию границы первых штурмовых рот – как говорится, «дистанция огромного размера». И Вторая мировая здесь – не исключение. Для того, чтобы ранним туманным утром 1 сентября 1939 года доселе сонное польско-германское пограничье внезапно огласилось ревом пушек, лязгом гусениц и ружейно-пулеметной стрельбой – кто-то должен был задолго до этого момента спланировать это событие. Чтобы пушка выстрелила – надо, чтобы кто-то решил, что именно в этот день, и именно в этом месте эта пушка выстрелит; и поэтому для того, чтобы выяснить, кто первым НАЧАЛ ПЛАНИРОВАТЬ войну, имеет смысл тщательно покопаться в документах Генеральных штабов ключевых фигурантов того вселенского смертоубийства…. А равно полезно и нужно полистать заодно и бумаги министерств иностранных дел, переписку политических деятелей, прессу, прочие документальные свидетельства тех лет; конечно, в идеале было бы лучше всего полазить по архивам, но туда обычно людей с улицы не запускают – так что будем обходиться тем, что есть под рукой. Благо, в открытом доступе фактических материалов о событиях тех лет с избытком – нужно лишь правильно их прочесть…

Итак, начнем.

Принято («прогрессивной общественностью») считать, что Вторая мировая война разразилась из-за желания национал-социалистической Германии покорить Европу (а в перспективе – и мир; уж таковы были нравы и обычаи у этих злобных немецких нацистов). Начать же покорение Европы и мира немцы решили с Польши – выдвинув последней абсолютно неприемлемые условия, прочитав которые, гордые шляхтичи ту же схватились за сабли. Что коварным немцам, собственно говоря, и было нужно – и 1 сентября их танковые армады принялись терзать тело прекрасной Польши. Ну, а затем за Речь Посполитую вступились благородные юноши – французы и британцы – и с 3 сентября 1939 года германо-польская война стала общеевропейской, а потом и мировой.

Что ж, версия недурна, и имеет право на существование. А теперь посмотрим, КАК ВСЁ БЫЛО НА САМОМ ДЕЛЕ.

* * *

Увертюрой ко Второй мировой стала германо-польская война, начавшаяся из-за невозможности урегулирования накопившихся между Третьим Рейхом и Речью Посполитой проблем мирными методами.

Что ж такого невероятно унизительного потребовали немцы от поляков – что те сочли принципиально невозможным обсуждать эти требования и решили, вместо ведения мирных переговоров, затеять с бесчестными вымогателями из Берлина войну, в результате которой оные вымогатели разнесли Польшу вдребезги пополам?

Да, в общем-то, ничего ужасного.

Вот дословно те требования, что были изложены Риббентропом польскому послу в Берлине Липскому 24 октября 1938 года и выполнение которых со стороны Польши немцы считали безусловно необходимыми: I. «Вольный город» Данциг возвращается из-под управления Лиги наций под управление Германии. 2. Через «Польский коридор» прокладывается экстерриториальная автострада и экстерриториальная четырехколейная железная дорога, которые будут принадлежать Германии. 3. Германо-польский договор 1934 года будет продлен с 10 до 25 лет. Было ещё несколько второстепенных требований – исполнение которых зависело от результатов плебисцитов на некоторых спорных территориях, при этом немцы полагали необходимым проводить вышеозначенные плебисциты под надзором Великобритании, Франции и СССР.

ЭТО ВСЁ. Более никаких безусловных требований к Польше Германия не выдвигала до самых первых выстрелов туманным сентябрьским утром 1939 года.

Посол Польши выслушал требования Риббентропа, неопределенно хмыкнул в усы – и убыл в Варшаву для консультаций. 19 ноября пан Липский, вернувшись из Варшавы, заявил германскому министру иностранных дел, что его шеф считает, что «по внутриполитическим причинам было бы трудно согласиться на присоединение Гданьска к Германии… всякая попытка включить вольный город в империю неизбежно приведет к конфликту. Это примет форму не только местных затруднений, но также и прекратит всякую возможность польско-германского взаимопонимания во всех сферах».

Заметьте – Гданьск Польше НЕ ПРИНАДЛЕЖИТ, Польша в этом городе осуществляет, причем на основании мандата Лиги Наций, ограниченные административные функции – полицейские и таможенные. Тем не менее – при переговорах с немецким руководством польские внешнеполитические деятели бестрепетно относят Гданьск к числу польских городов – чья потеря была бы немыслимым горем для всего польского народа.

Кроме того, возврат Гданьска немцам, как заявили поляки, стал бы чудовищным нарушением условий Версальского мира, его 108-й статьи. На каковое нарушение Бек с Липским «пойтить никак не могли»! О том, как они во времена оны лихо наплевали на условия Версальского договора в Силезии – вельможные паны скромно умолчали.

Несмотря на столь, мягко говоря, прохладную реакцию официальной Варшавы, вопрос Данцига и «коридора», продолжал считаться немцами ещё в январе 1939 года вполне решаемой проблемой. Ведь Польша, по мнению немецких руководящих деятелей, была вполне себе дружественным Германии государством (выступая в «Спорт-паласе» 30 января 1939 года, Гитлер говорил, что германо-польская дружба в тревожные месяцы 1938 года являлась «решающим фактором политической жизни Европы», и что польско-германское соглашение 1934 года имеет «важнейшее значение для сохранения мира в Европе»). Каковое дружественное государство взамен уступок в вышеназванных вопросах вполне может удовлетвориться весьма щедрыми предложениями Германии относительно Закарпатской Украины – ведь Бек не раз во всеуслышание заявлял, что мечтает о «польско-венгерской границе по Ужу». Размен «вы нам – Данциг и «коридор», мы вам – северо-восточную часть Закарпатья» вполне мог бы устроить обе стороны, и потенциальный очаг военного противостояния затух бы сам собой. Но разве ТАКОЙ результат нужен был подлинным Хозяевам Польши?

Если бы этот вопрос решали только поляки и немцы – то, скорее всего, никакой Второй мировой войны в сентябре тридцать девятого года и не началось бы. Но история сослагательных наклонений не терпит – и человечество получило то, что получило…

* * *

5 января 1939 года Гитлер, беседуя с польским министром иностранных дел Беком, предложил тому, в обмен на признание Польшей германской юрисдикции над Данцигом и разрешения на постройку экстерриториальной автострады и железной дороги, вполне эквивалентный, по мнению германского фюрера, обмен – Закарпатскую Украину (без территорий с преобладанием венгерского населения). Бек же заявил в ответ, что «предложения канцлера не предусматривают достаточной компенсации для Польши и что не только политические деятели Польши, но и самые широкие слои польской общественности относятся к этому вопросу очень болезненно». Иными словами – Беку мало Закарпатья, он хочет получить ещё и возможность включить в состав Польши, тем или иным способом, Словакию; 1 марта 1939 года, выступая в Варшаве в сенатской комиссии по иностранным делам, Бек это «право Польши на протекторат над Словакией» обосновывает с политической, экономической и даже этнографической точки зрения.

Но экспансионистские пассажи Бека – это было только полдела. 4 марта 1939 года польское руководство отдаёт приказ своим военным ГОТОВИТЬ ПЛАН ВОЙНЫ С ГЕРМАНИЕЙ. Прошу заметить – немцы продолжают надеяться на мирный исход «проблемы Данцига и коридора», засыпают поляков разными вариантами разрешения вопроса; в немецких штабах НИКАКОЙ ПОДГОТОВКИ К ВОЙНЕ с Польшей не ведется! Об этом пишет Манштейн: «ОКХ до весны 1939 г. никогда не имело в своём портфеле плана стратегического развёртывания наступления на Польшу» – то есть все германские планы войны с Польшей (выработанные ещё во времена Веймарской республики) были ОБОРОНИТЕЛЬНЫМИ. Лишь В НАЧАЛЕ АПРЕЛЯ 1939 года верховное командование германских вооруженных сил приступило к разработке плана наступательной войны против Польши – тогда как польский план грядущей войны БЫЛ УТВЕРЖДЕН 22 МАРТА 1939 года.

И это был весьма любопытный план!

* * *

21 марта в Польше началась частичная мобилизация – с целью довести численность вооруженных сил до 800.000 человек и укомплектовать кадровые части по полному штату. Призвано было четыре года резервистов, досрочно новобранцы 1918 года рождения и шесть возрастов специалистов всех категорий воинских специальностей (всего более полумиллиона человек). Началось развертывание четырех дивизий второй очереди (вдобавок к тридцати дивизиям, доводимым этой мобилизацией до штатов военного времени), формирование новых авиационных (бомбардировочная бригада резерва Главного командования – из 36 средних бомбардировщиков PZL.37 «Лось» и 50 лёгких бомбардировщиков PZL.23 «Карась») и танковых (Варшавская кавалерийская бригада) частей. Но главное – даже не это. Гораздо важнее – ГДЕ польский Генеральный штаб начал развертывание своих армий…

Как известно, решение о развертывании шести полевых армий для войны с Германией польский Генштаб принял на следующий день после утверждения плана войны, 23 марта – причем, прошу заметить, немцы в эти дни о войне с Польшей ещё даже не помышляли.

Что сразу же бросается в глаза после ознакомления с этим планом? ДИСЛОКАЦИЯ одной из польских армий – а именно, армии «Познань». Она крайне любопытна; и именно здесь у трубадуров «звериной агрессивности Третьего рейха», утверждающих о безусловно оборонительном характере польских предвоенных приготовлений, зияет логическая лакуна – которую до сих пор никто не озаботился заполнить. Не озаботился, ибо заполнять нечем – поскольку для любого мало-мальски знакомого с ситуацией 1939 года человека дислокация армии «Познань» вдребезги разбивает тезис о «заведомо обороняющейся» Польше и «безусловном агрессоре» – Германии. Потому что объяснить с ОБОРОНИТЕЛЬНОЙ точки зрения развёртывание этой армии НЕВОЗМОЖНО…

* * *

Вот передо мною схема развёртывания основных оперативных соединений Войска Польского накануне сентябрьской войны 1939 года (для любознательных – www.1939.pl ). И если с логичностью местоположения армий “Карпаты”, “Краков”, “Лодзь”, “Прусы”, “Модлин” и оперативной группы “Нарев” ни у кого, я думаю, сомнений не возникнет (все эти армии образуют оборонительную дугу, опирающуюся на естественные преграды – реки и пущи) – то дислокация армий “Познань” и “Поможе” при первом же взгляде на карту рождает откровенное недоумение. Особенно это касается месторасположения армии «Познань».

Единственный вопрос, который хочется задать, глядя на эту карту – ЗАЧЕМ? С какими целями польский Генштаб вынес далеко на запад, в заведомый “котёл”, целую армию, 106.450 солдат и офицеров? Любому человеку, хоть минимально знакомому с теорией войсковых операций, при первом же взгляде на театр военных действий становится ясно, что единственная возможность для Польши устоять в первые недели войны – это удерживать линию Нарев – Висла (до Торуни) – Быдгощская пуща – правый берег Варты (до Серадза) – Верхняя Силезия, изо всех сил сражаясь в предполье этой линии. Всё! Западнее этой линии все войска автоматически, в первые же дни боёв, оказываются в окружении!