Глава II
«Еще в детстве я потерял отца, поэтому и жил в бедности. Мог ли занять я высокое положение? Нет, не мог! Зато трудности жизни многому научили меня»

Как известно из истории, рождение почти каждого известного человека всегда окутано легендами.

Так, накануне первой брачной ночи матери Александра Македонского приснилось, что в ее чрево ударила молния и по телу пробежал огонь.

Муж во сне запечатал чрево жены печатью с изображением льва, а предсказатели заявили, что родится мальчик с характером льва.

В день рождения Александра сгорел знаменитый на всю ойкумену храм Артемиды Эфесской. Пожар расценили как предвестие бед для Азии.

Что и подтвердилось, когда туда пришла армия Александра.

Страшными знамениями было отмечено и рождение кровавого Ивана Грозного.

В тот день над Русью прогремела небывалой силы гроза, горели пораженные молнией деревни и две реки вышли из берегов.

«Внезапно, – писал современник, – прогремел страшный гром и по всему небу блистали молнии. Гром стоял такой, что качалась земля, и во многих близких к Москве городах люди дивились такому страшному грому».

И кто знает, приветствовала природа рождение нового царя, или оплакивала все то, чему надлежало произойти в его царствование.

Родился великий царь, говорили одни. Но иных тот вещий гром заставил содрогнуться. Содрогнуться и задуматься…

Не стал исключением в этом ряду и великий мыслитель Китая Конфуций.

Чудеса начались с той самой минуты, когда счастливая семья отправилась к Грязевому холму – просить у его духа покровительства.

И на всем их пути, как гласит легенда, поднимались листья на деревьях, таким образом, приветствуя их.

Когда же после долгих молитв супруги отправились домой, листья деревьев склонялись, словно прощаясь с ними.

Дальнейшие события так же относятся больше к области мифологии.

После того как на небе сменилось пять лун, Чжэнцзай увидела во сне бога с черным лицом.

– Твоя мечта сбудется, – сказал он, – у тебя родится необыкновенный сын. Но родиться ему предстоит в дупле тутовника…

Как видно ее молитвы не прошли даром, и женщина несказанно обрадовалась словам бога.

Что же касается дупла тутового дерева, то оно, по всей видимости, означало пещеру на Грязевой горе, которую местные жители называли «Дупло тутовника».

В другой легенде повествуется о том, как Чжэнцзай незадолго до появления на свет сына встретила (или увидела во сне) единорога – волшебного зверя с телом лошади, хвостом быка и прямым рогом, растущим из середины лба.

Чжэнцзай обвязала рог шелковой лентой.

Остается только добавить, что явление единорога всегда считалось в Китае предвестием прихода в мир великого мудреца.

Когда Чжэнцзай пришло время рожать, она поселилась в указанной ей пещере на склоне Грязевой горы и там произвела на свет малыша.

Древние хроники указывают даже точную дату этого события: 22 сентября 551 года до нашей эры – в день осеннего равноденствия.

Разумеется, и на этот не обошлось без чудес.

Так, при рождении великого Учителя окрестности огласила лившаяся с небес дивная музыка, и откуда-то сверху неведомый голос торжественно изрек:

– Небо, вняв твоим мольбам, дарует тебе мудрейшего из сынов человеческих!

Еще говорят, что в тот день над крышей дома будущего мудреца резвилась пара драконов, а во двор дома «вошли пятеро старцев».

Жившие в окрестностях Грязевой горы еще долго рассказывали истории о том, как небесные птицы обмахивали крыльями новорожденного, чтобы тот не страдал от жары.

Едва младенец появился на свет, из-под земли забил ключ чистой тёплой воды, который исчез, едва новорожденный младенец был обмыт.

Норожденный обладал даже не столько необыкновенной, сколько чудовищной наружностью: рот его был подобен озеру, губы, как у быка, а спина напоминала спину дракона.

Согласно традиции, на его теле имелось 49 знаков будущего величия.

Понятно, что никаких бычьих губ у младенца не было. Но в то же самое время темя младенца оказалось на самом деле продавленным, что по всем признакам предвещало ему необыкновенную судьбу.

В знак памяти о холме, на котором молилась его мать, мальчика назвали Киеу.

Конечно, действительность была намного прозаичнее всех этих красивых рассказов. Не было никакого ключа и птиц. Все было просто и обычно.

Согласно ритуалу новорожденного завернули в пеленки, сшитые из отцовских штанов.

Другие штаны отца повесили у колыбели, чтобы они вбирали в себя всякую заразу. На третий ден после рождения ребенка купали в присутствии гостей. До этого видеть младенца постороннему было нельзя во избежание.

В день первого купания отец с утра приносил жертвы духам предков, а в кипяченую воду, предназначенную для малыша, клали лук и имбирь, которые символизировали ум и здоровье.

Искупав ребенка, мать отдавала его повитухе, принимавшей роды. Та прикложила к его голове луковицу и негромко приговаривала:

– Первый раз будь сметлив, второй раз будь мудр, третий раз будь хитер…

После этого она касалась рта, рук и ног младенца замком или засовом и говорила:

– Будь тих…

Затем на грудь ребенку поставили весы, чтобы он много весил, а к щекам прикложили вареные яйца на счастье.

Отец собрал у соседей по одной разноцветной нитке, из которых его жена свила тонкий шнурок, который повесели и на шею малыша как оберег. Запястье ребенка обвязали красным шнуром, на котором висели серебряные монеты.

Амулетами служили также различные подушечки, сшитые в виде фигурок животных, обычно тигров.

Считалось, что они отгоняют злых духов во время детского сна.

Через месяц ребенку мальчику обрили голову, оставив пряди волос на висках и затылке. Считалось, что именно они удерживали ребенка в жизни.

В тот день снова собрались гости, они дарили деньги, свинину, рыбу, фрукты и крашеные яйца. Тогда же малышу давали имя.

Отец дал сыну имя Цю, поскольку тот родился с продавленным теменем, отчего форма его головы напоминала очертания Грязевого холма.

Согласно обычаю, ребенку дали и второе имя – Чжунни, что значит Средний Ни.

Через сто дней после рождения сына, счастливый отец снова собрал друзей и родных: погдать о том, кем станет новорожденный. Был, естественно приглашег и местный прорицатель.

Так будущий великий Учитель Китая вступил в ту самую жизнь, которую он так успешно попытается согласовать со своими собственными представлениями о ней.

Достойный человек не идет по следам других людей

Истинно человечный муж добивается всего собственными усилиями

Если в человеке естество затмит воспитанность, получится дикарь, а если воспитанность затмит естество, получится знаток писаний. Лишь тот, в ком естество и воспитанность пребывают в равновесии, может считаться достойным мужем

Как это ни печально, но старый воин недолго радовался жизни с молодой женой и наследником.

Здоровье его быстро ухудшалось, и через три года он умер.

Мать с сыном оказались в стесненных обстоятельствах.

Отношения между молодой вдовой и двумя старшими женами были напряженными, причиной чего было постоянное недовольство старшей жены, которая так и не смогла родить сына.

Вторая жена, родившая болезненного мальчика, тоже недолюбливала молодую наложницу.

Из-за постоянных скандалов и откровенной неприязни мать Конфуция вместе с сыном покинула дом, в котором он родился, и отправилась на родину, в город Цюйфу.

К родителям она по каким-то причинам не вернулась и стала жить самостоятельно.

Сложно сказать, на что она жила. По всей видимости, у нее оставались какие-то сбережения от мужа. Могли помогать ей и родственники.

Если же верить самому Конфуцию, то жили они с матерью в бедности.

Почти все биографы Конфуция пишут о том, что он много работал уже с самого раннего детства.

Но вот что именно он делал, так и осталось неизвестным. Судя по всему, он просто помогал матери. Да и что еще мог делать семилетний малыш?

Тем не менее, он рано узнал, что такое нужда и тяжелый труд по дому. Об этом мы уже знаем со слов самого Конфуция.

Много лет спустя, уже став знаменитым ученым, он с добродушной иронией человека, умудренного жизнью, скажет:

– Наверное, поэтому я способен к разной черной работе. Но должен ли мудрый быть мастером на все руки? Вовсе нет…

Позднее один из лучших китайских историков Сыма Цянь напишет, что в детстве Конфуций «терпел лишения и был беден».

Суждение, ничуть не принижаюшее Конфуция в глазах потомков, ведь настоящему человеку бедность и лишения были верной порукой его славы.

Недаром с древности выражение «был беден и терпел лишения» стало привычным клише в биографиях достойных мужей Китая.

Часто бывает так, что нужда и обиды, пережитые в детстве, отнимают у человека веру в добро, прививают ему злобу и мстительность.

Судя по дальнейшей жизни Конфуция, с ним все получилось наоборот.

Тяготы детских лет только обострили в нем нравственное чувство. Конфуций был совершенно прав, когда намекал неведомому собеседнику, что многим обязан своим детским переживаниям.

Без маленького увальня Чжунни, рано и остро осознавшего горькую участь своей матери и свое бессилие, не было бы великого Учителя Куна.

– Почему ваш мудрый Учитель, – как-то спросил первый министра княжества У с учеником Конфуция Цзы Гуном, ставшим луским послом, – знает так много о второстепенных делах?

Когда Конфуций услышал об этом, он сказал:

– В молодости я был беден: вот почему я научился многим презренным занятиям. Многими ли такими умениями владеет благородный муж? Нет! Не многими.

Ранее Конфуций говорил также, что «благородный муж – не орудие». Этим он хотел сказать, что благородный муж, идеальный аристократ, не обучается никаким специальным техникам, готовясь к определенной профессии.

Благородный встречает гнев и милость высших с равным достоинством

Общаясь с людьми добродетельными, благородный муж он исправляет себя

Благородный муж подобен колоколу: не ударишь в него – не зазвенит

Главное заключается в том, что бы воспитать в нем личность, чтобы он был способен управлять теми, кто занимается профессиональной деятельностью.

В таких обстоятельствах любое проявление склонностей или способностей к обычным делам не должно было быть присуще благородному мужу или знатному человеку.

Это казалось неким недостатком, ни в коей мере не подобающим мудрецу.

Тем не менее, Конфуций признал, что он родился в бедной семье, и поэтому ему пришлось отказаться от всеобъемлющего общего образования, которое получали аристократы, и уделить основное внимание изучению профессиональных специальных навыков.

По большому счету мы можем только догадываться о том, как прошли первые годы жизни Кун Цю в столице Лу. Ведь тогда он был всего лишь мальчиком из бедной семьи.

Когда же он стал Учителем Куном, его детство уже никого не интересовало. Но нет сомнения: он был мальчиком приметным даже в многолюдном столичном городе.

С младых ногтей будущий философ выделялся среди своих сверстников.

Он был крупнее всех своих сверстников. Но особенно поражала его лицо с массивным лбом, длинными ушами, вздернутой верхней губой и выпученными белесыми глазами.

Прежде чем продолжать наш рассказ, давайте посмотрим, что собой представляла китайская семья в те давние времена.

В древнем Китае считалось, что благополучие человека, его близких и окружающей природы зависит от его личного благочестия.

Именно поэтому забота о воспитании благочестивого потомства с самых давних времен была первейшей обязанностью китайских родителей.

Воспитание детей начиналось с рождения.

В условиях большой китайской семьи жили люди нескольких поколений, поэтому ребенок любого члена семьи считался драгоценностью всего клана.