– Видимо, ваш Город аккурат на месте бывшего Озёрска… московская карта, чёрт, говно! Мэр-бай у вас есть? А-а… староста… Это хорошо, что староста. С бородой, поди, до пояса, а? Ну-ну, не напрягайся ты так! Я шучу. Шутник я такой, понимаешь? «Юмора шутка – передышки минутка», – как армейские говорят. Слушай, Савва, хватит нам парня пытать, дунем палатку, – ну его всё на хрен, отдохнём часок-другой?

– А можно и палатку дуть! Почему бы и нет? – спокойно ответил белобрысый здоровяк.

– Вот нам абориген компанию-то и составит, – весело сказал Зия. – Там мы его высушим, выпотрошим… и всё-то он нам с тобой, Савва, расскажет! Что было, что будет, чем сердце упокоится, с какой стороны шайтан-беда нагрянет, а с какой снизойдёт на нас сила небесная и благодать неимоверная. Глядишь, и года не пройдёт, как подружимся мы с хмурым отроком не хуже, чем Манас-командир и его Небесная Дева!

Лысый сноровисто сдернул рюкзак, отстегнул с его боковины нелепый с виду свёрток-курдюк защитного цвета, оглянулся, зашёл в тень стены, бросил курдюк на песок и небрежно ткнул носом ботинка. Курдюк зашевелился, захрюкал и стал дуться. Нет, серьёзно! Тужится, вздыхает и, кажется, даже попукивает от усердия!

Егор, забыв всё на свете, молча таращил глаза. Вот уж диво дивное! Белобрысый здоровяк – и чудно же его звали – Савва – строго сказал ему:

– Рот закрой, карачи насерет!

Егор покраснел. Бурдюк тем временем распучило со страшной силой – явно вырисовывалась довольно-таки объёмистая палатка.

– Сейчас прекратится это надувательство, батыр Егорка, и мы все вместе спокойно отдохнём, а то мы тут изрядно намыкались, – крикнул Зия, устанавливавший на верхушке стены крошку- камеру.

– Готово… сторож на месте! – сказал он и ловко спрыгнул. – Мы всех видим, нас не видят… не заметят, не обидят! – подмигнул Егору и непонятно сказал. – Комарики наши регенерацию пройдут, умаялись, сердешные! А нам всем пока и нескольких камер хватит.

Смешной всё-таки мужик!

Ткань окончательно надувшейся палатки вдруг уплотнилась, зарябила разноцветьем, – аж смотреть больно, – и вдруг стала прозрачной. Несколько смутных засаленных пятен слегка колыхались на невидимой ткани.

– Полезай, отрок… кстати, а звать тебя как? Как-нибудь замысловато? Типа Демон Пустыни?

– Егор меня звать, – буркнул отрок и опять открыл рот.

Савва, не дожидаясь приглашения, нырнул в клапан палатки и исчез. Палатка-невидимка… надо же! Егор о таких только слышал. Эх, мне бы такую, в дозор, а?!

– Полезай-полезай, – сказал Зия и втолкнул Егора внутрь, где Савва уже тыкал пальцем в пятнышки клавиатуры на ткани стены.

– Идентификация, – пискнула стена.

А затем, совсем как в компьютере старосты Володи:

– О`кей.

Проявился экран, распался на несколько изображений. Похоже, что камера на развалинах была не одна. Егор видел совсем близко обрыв Иртяша, заросший кустарником ген-саксаула и ровную плоскость плесневелой корки, с яркими пятнами пушистых ёжиков короткого тростника. Из зелёных порослей торчали нескладные сухие стебли прошлогоднего камыша. В центре огромного ровного пространства кое-где поблескивала вода, выступившая на поверхность.

– Музыку хочу, – простонал Зия, расшнуровывая ботинки, – хочу сладостных напевов!

– Отстань со своим дутаром, – не оборачиваясь пробурчал Савва и вызвал что-то незнакомое, но красивое и чуть тревожное. – Моцартом тебя буду глушить.

– Савва, ты консервативен!..

– Я должен старосте позвонить, – сказал Егор. Интонации, против воли получились какими-то просительными, чуть ли не со слезой. – Можно?

– Валяй, – ответил Савва. – Какой там у вас канал?

– SQWD/4793.

– Я и сам знаю, что эс-ку-вэ-дэ… Подканалы есть? По какому протоколу?

– Н-нет… не знаю.

– Всё с тобой ясно! – воскликнул Зия, снимая второй ботинок. – Савва, друг мой, да продлит твои дни в сладости всемилостивейший Господь-Аллах! Разблокируй ты уже, наконец, весь канал целиком и пусть мальчик успокоит родных и близких!

Савва проворчал что-то непонятное, экран согласно пискнул. Музыка стала тише. У верхнего среза экрана появилась полоска с бегущей строкой. Ниже неярко засветился таймер.

– Звони… лишенец. Как закончишь, блокировка сама обратно активируется.

Егор торопливо переключил ларинги на режим телефона…

Староста, само собой, не обрадовался. Мало того, что Егор вытащил его прямиком из сортира, так ещё и выдал такую новость, от которой вечный запор старосты, наверное, обратился в полную свою противоположность. Ну, хунхузы по границам пройдут, ну, шатуны по окраине затаятся – привычные беды! – но два батыра прямиком из дали дальней… это уже чересчур. Егор, зачем-то понизив голос, торопливо рассказал что и как. Говорить было неловко – за спиной возились Савва и Зия, поэтому, против воли, рассказ получился скомканным и каким-то по-детски испуганным.

Нет, конечно, можно было и предположить, что гости из деликатности не суют свои носы в разговоры, но…

Чёрт их знает, какой у них компьютер? Похоже, что, – ах, шайтан! – всё перехватывается, пишется, архивируется, анализируется… да и кто бы на их месте поверил дозорному на слово, а?

Староста Володя, глядя куда-то поверх Егоровой головы, пробормотал невыразительной скороговоркой дежурные приветствия, вот уж непонятно – кому. Гостей-то он не видел! Наверное, думал, что гости отслеживают связь по параллельным мониторам… а может, рассчитывал, что их разговор потом по словечку, по косточке разберут. И какие надо – выводы сделают.

И понять потаённый смысл речи старосты было несложно – крутись, Егор-батыр, крутись! Небось, не маленький, сам понимаешь и чувствуешь, что к чему. Слушай, примечай, анализируй… и если поймёшь, что дело неладное – убей. Если, конечно, сможешь. Понятно?

А что здесь понимать? Сила солому ломит, вот и всё понимание. Хоть и выглядят эти двое спокойными и разумными, – не какая-нибудь там шатун-банда, – а Егор знал и доверял своей бойцовской интуиции, мол, уж чего-чего, но шатун-тварей он раскусил бы! – но всё равно, не наши они люди, ох, не наши! И деваться некуда, хоть ты как прикидывай, размышляй и анализируй.

Словом, придётся идти с Зией и Саввой в Город.

* * *

– А ты бы рассказал нам чего-нибудь, Егорушка, – вдруг сказал Зия. – Ну, к примеру, что за Город у вас, каковы его обычаи, обряды? Какие песни поют, чем живут, чем дышат? А то мы здесь народ новый, как бы, ненароком, не обидели кого. Сам знаешь, как это бывает, ляпнешь сдуру, а потом получишь по физиономии, да?

– А чего рассказывать, – пробормотал застигнутый врасплох Егор, с трудом оторвавшись от экрана, на котором Лунная Дева как раз признавалась в любви своему таинственному попутчику Джамилю-в-маске. – Живём, ген-галеты жуём. Господу-аллаху молимся, законы блюдём, шатун-банд опасаемся. Чего тут рассказывать?

– Ну, про себя хотя бы расскажи, Егор. Почему шлем не носишь? С одним армейским платком на голове – это только мать расстраивать. Родители-то живы?

– Нет, – сказал Егор и внезапно представил себе, как рядом с ним сидит отец и чистит калаш… и рассказывает своим мягким голосом, как Егоров дед в Казань ездил. Да смешно так! Маленьким, помнится, вся ребятня вокруг него собиралась, послушать. А какие он луки мастерил! Стрелы ровные, прямые. Игрушка, конечно, но однажды шестилетке Егору чуть глаз такой стрелой не высадили, в охоту на песчаников-людоедов играли. Ох, мама и ругалась! А отец только виновато улыбался, а потом обнял одной рукой маму, а другой подхватил Егорку и закружил-закружил! «Прости, мама Таня, – говорит, – но уж в таком мире мы живём, что рисковать каждый день приходится!»

У Егора вдруг защипало глаза.

– Умерли они, – севшим голосом сказал он. И уже совсем шёпотом, скороговоркой, – Мама Таня от горячки умерла, дед Николай чуть раньше, чем она, а отец полтора года назад в дозоре сгинул…

– Извини, Егор, – серьёзно сказал Зия. – Извини, дорогой, не знали мы. «Сгинул»… это значит, что ещё есть надежда?

Егор только помотал головой. Говорить он побоялся. Так и разреветься можно…

А отец уже не вернётся, нет! Это уж так водится меж людей – говорить, мол, «в дозоре сгинул». На самом деле шайтан-пустыня дозорных никогда назад не отдаёт, чего уж там лишний раз душу травить и надеяться невесть на что. Ушёл отец в дозор к горам, что во-о-он, на горизонте, желтеют, дрожат в мареве горячего воздуха. Там где-то и сгинул. На связь вышел, велел Егорке не забыть у овец подежурить и… сгинул.

Весь Город Егоркиного отца помнит. Те, кто постарше, нет-нет, да и скажут чего-нибудь, вроде: «В отца пошёл, Егорка-то наш, в отца! Такой же батыр, чего уж там греха таить, шайтана тешить. А глаза материны у него, это уж точно. У Татьяны взгляд тоже суровый был, строгий!».

Егор отца долго дожидался. Несколько раз просил старосту в те же места его отправить. Какая разница, где дозорить? Но староста Володя твёрдо ему сказал, мол, не перечь, Егор, ничего не выйдет. С той стороны несколько камер слежения именно отец твой и поставил, – да пребудет душа его чистая, в сонме праведников! – последнюю как раз и должен был пристроить аккурат на вершине одной из Вишнёвых гор, как их Старые Люди звали. Мол, отцова это идея была, хотя он, староста Володя, лишним это считал. Наверное, и правильно считал. Через горы мало кому тащиться захочется, хоть они не так уж и высоки. Все шатун-банды южнее идут, не говоря уже о тех, кто со стороны Челябы и Эко-терем-бурга прутся. Вода, всё дело в ней. Не захочешь воду с собой на горбу по косогорам и обрывам тащить – обходи горы стороной.

А ведь, всё-таки получается, неправ был староста! Гора Сугомак неподалёку от Вишнёвых гор стоит, а именно оттуда Зия с Саввой пришли, именно оттуда! И она, кстати, самая высокая здесь. Вот отцова камера, кабы установил он её тогда, и засекла бы нынче пришельцев. Как бы выспросить у них, какого растакого шайтана их через горы понесло? Нет, действительно, какого?

А вот насчёт платка-косынки это они верно заметили. Егор не любил шлем. Защита, конечно хорошая, но если ни система целенаведения не работает, ни шлем-ларинги не нужны – на кой ляд его таскать? Поддув по макушке – неплохо, конечно, но Егор и так обходится. Ларинги у него с трёх лет вживлённые – спасибо отцу! – а чужой шлем надевать, так это надо его с калашом сопрягать – не родной всё же! А с чужим шлемом калаш через Сеть только по общему протоколу связи работает. И дед, и отец говорили, что это много хуже… да и помехи в бою навести могут.

А уж в ближнем бою СЦН многих подвёл. Как только человек чутьё утрачивает, на хитрые приборы полагается, то тут ему и конец. Всё равно, что без компа считать не уметь, или читать не хотеть научиться, под предлогом, что любой файл тебе автоматом озвучивается, если захочешь. Отец в своё время даже несколько языков знал, не полагаясь только на режим перевода. «Ты смекай, Егорка! – говорил он, – Вот, например, говоришь ты человеку простенькое слово «ага!». Так его же можно с десятком разных интонаций произнести! И не всегда режим переводчика их уловит и смысл не переврёт Вот, к примеру, прихожу я домой и спрашиваю, кто это опять отцовский шлем надевал, в дозорного играл? А ты мне – «ну, не знаю». И может эта фраза означать, что одевала шлем шустрая Маринка-две-косички, да только тебе её сдавать неохота. А может – что ты сам его на своей голове примерял, да ещё о камень башкой бестолковой бился, прочность шлема проверяя. Ну, а сказать об этом почему-то стесняешься. Понял? Вот то-то, Егорка! Учись!»

– А давай-ка, Егор-батыр, мы тут один фильм-файл, на ночь глядя, посмотрим, – вдруг предложил неугомонный Зия, прервав Егоровы думы. – Скоротаем житьишко наше скучное, дозорное. И мы, старики, душу потешим, и ты, молодой и красивый, ума-разума наберёшься! Как ты на это смотришь, батыр?

– Ну… не знаю… – забормотал застигнутый врасплох Егор и вдруг загорелся. Староста – тот более всего на нравоучительное налегает, а чего поинтереснее смотреть не даёт. Говорят, у него в компе много чего такого запрятано, что только смотри и попискивай от восторга. И по истории Джихада, и про космос, и про Москву! Взрослые, говорят, иногда смотрят, но Егору-то ещё по возрасту не положено! Обидно, конечно… в дозор, значит, как все взрослые ходи, а файлы художественные смотреть нельзя! Тоже мне, нашли малявку-головастика… пичкают детскими фильм-файлами.

– Давай-давай, – прогудел Савва. – Вон, у батыра нашего глаза так и загорелись. Ты ему по истории чего-нибудь поставь. Вон, «Сэйвинг» хотя бы, да? Там всё-таки Оман Васильев деда Серёжу играет, не верблюд чихал, – классика! Ты не видел ли, Егор?

– Нет, не видел, – сказал Егор, активировав украдкой нарукавное зеркало и быстренько глянув на себя. Неужели по лицу его видно, что у него «глаза загорелись»? Староста Володя, когда распекает его, так вечно в сердцах скажет: «Упрям ты, Егор, весь в отца! Если ты себе чего в башку вбил – хоть режь тебя, хоть ешь тебя – всё одно – морда каменная! Ничего по ней не прочитаешь, ей-богу, прямо, как статуе в лицо смотришь!» Егор даже гордился этим. А чего бы не гордиться-то? Воин, всё-таки, настоящий воин… хоть и не пускают в Храм, когда взрослые файлы смотрят.

– Ну, ребята, смотрим? – спросил Зия.

– Давай, – прогудел Савва, устраиваясь поудобнее. – Егор, ты готов? Да не дёргайся ты, комп сам на твои ларинги настроится. Жаль, что эффект присутствия не профессиональный будет, но всё же…

– Ну, поехали, – сказал Зия. – Сколько ни смотрю эту историю, всё нравится, хоть и печальная она.

И они стали смотреть фильм-файл «Сэйвинг. Последний рубеж»… и совсем зря говорил Савва, что эффект присутствия, видите ли, не тот! Всё нормально и так захватывающе, что Егор обо всём думать забыл. И только видел, как предки их Россию защищали. Вот бы нам тогда родиться, во времена легендарные!

Нынешние-то времена скучные, да!..

Ох, до чего же здорово! Егор просто оторваться от экрана не мог, и всё переживал за главного героя! И не заметил, как стемнело. Ну, будет что друзьям своим рассказать! И непременно надо Зию с Саввой упросить, чтобы и им тоже этот фильм-файл показали…

Когда укладывались спать, Егор заикнулся было, что подежурить он и сам сможет, но ему велели «дрыхнуть без задних ног», поскольку он теперь – гость. И гость не у кого-то там, а у московских учёных, де, пришедших сюда с «научно-познавательными целями», как сказал Зия.

Ого! Это тебе не из соседнего города Куяша верблюда купить приехали! Московские учёные! Егор набрался смелости и спросил, чего, мол, московским учёным, которые у самого президента-эмира в славе и почестях живут, на окраину, в самую глушь, принесло?

– Всё просто, Егор! Изучим флору и фауну. Ракушек насобираем, гербарии насушим, ген-тушканчика колечком пометим, песчанику зубы проверим – сам понимаешь, в этом вся наука биология! – подмигнул Зия. – Здешние места – это же рай для учёных! Жизнь-то здесь просто кишмя кишит!

Ага, так Егор и разбежался ему поверить! Кишмя кишат тут только песчаные блохи…

Егор думал, что не заснёт, но палатка так уютно дышала прохладой, да и дутар Зии бренчал тихо и нежно… так и ухнул Егор в сон. Безмятежно и просто – даже удивительно!

* * *

Утром собрались быстро. Палатка ужалась быстрее, чем дулась, Егор даже толком не успел рассмотреть. Камеры наблюдения Зия почему-то оставил на своих местах. Впрочем, что ему эти камеры? Игрушки! Тут, вон, «комары» в разные стороны разлетелись откуда-то из браслета на руке Саввы. А до чего же быстро летают, и не уследишь! Так вот, оказывается, о каких «комариках» упоминали гости! Те, которые отдыхали, то есть, на регенерации были. Отдыхали, понимаешь ли, как и путники ночью. А так же лечились, плодились и размножались, если только Егор всё правильно понял.

Егор только-только набрался наглости спросить, всё ли он правильно рассудил и правильно ли разобрался в деятельности чудесных «комаров», как вдруг – хлоп! – повис прозрачный экран в воздухе, – полукругом перед Савиным лицом, – а на экране мельтешит много-много экранчиков поменьше. Всё, вроде бы, привычно – комп есть комп. Но, ведь, экран-то из ничего в воздухе появился!

А управление? Савва только рукой двинет, как маленький экран сразу вырастает, занимает весь большой экранище, и теперь на нём чётко видно, чего там «комары» в данный момент наблюдают. Чем больше комаров в одну сторону смотрит, тем более чётким выглядит изображение. И далеко же они забираются, «комары» эти!

Так вот как они Егора-то засекли вчера! Да уж, страшная штука! Зря он вчера себя обругал за невнимательность. Это не он бдительность потерял, а технологии над ним верх взяли.

Савва чего-то там побормотал, а потом движением руки повернул экран к Егору и спросил:

– Где пойдём? Здесь?

Смотреть на экран было непросто. Места знакомые, но Егор же летать не умеет, поэтому ракурс непривычный. Впрочем, он довольно быстро разобрался, что к чему. Савва для его удобства на экране объёмную карту местности показал. Забавно видеть, как по этой карте все подробности ма-а-аленькие… и даже ген-тушканчики прыгают, мелкие, как блохи. Смешно так!

– Вот здесь проще, – сказал Егор, – по косогору, по самому верху.

– А почему не по самой кромке, по корке ила, а не обрывами?

– По Иртяш-озеру дозорные не ходят без крайней нужды, – рассудительно заметил Егор. – Неудобное место. Поверхность ровная, как стол, до самого Города, а это не меньше семи километров С крутых берегов и с косогоров приозёрных тебя, как на ладони видно, а тебе от кромки и отступить некуда, кроме, как в болото, в самую жижу. В обход все двадцать пять, тридцать будет, но зато не подстрелит никто.

– Логично! – весело согласился Зия. – Но, однако, Егорушка, у дозорных, как я понимаю, «комаров», как правило, нет?

– Нет… – не удержался от вздоха Егор.

– Именно! Нам удобнее по озеру, по корке шлёпать, а «комары» за нас бдить будут. И если супостат какой объявится, они нам всё покажут. И мы вполне успеем подняться повыше и встретить врага стеной огня и стали!