© Тутов А., 2015

© Издательский дом «Сказочная дорога», 2015

От автора

Яркой страницей вписано в историю небольшое государство Спарта, что располагалось на территории Древней Эллады. О его жителях существует множество легенд, часть из которых не имеет отношения к действительности. Но из них ясно одно: спартанцы очень отличались от остальных эллинов, особенно от афинян. И это не просто так. Они происходили из арийских племен. Поэтому их и причисляли к дорийцам, тем, кто вторгся на территорию Эллады и захватил часть Пелопонесса. Сами они называли себя потомками Геракла. Геракл – имя славянское, арийского происхождения.

А уж сколько схожего у спартанских воинов и славянских дружинников! Это и красный боевой цвет, и тренировки для воспитания мужчин и женщин, испытания будущих воинов, и воинские обычаи…

Не случайно высказывалось мнение, что Спарта была «инородным телом» среди греческих государств. Не зря некоторые псевдодемократы проамериканского, прозападного типа так любили сравнивать Советский Союз со Спартой, отмечая чуть ли не тождественность порядков. Это не совсем верно. Схожесть действительно велика, но тут все более значимо, чем схожесть обычаев, порядков, исторических событий. Тут схожесть духовная, сакральная. От русов-ариее эта схожесть, эта русскость дорийских спартанцев. Вспомните крепости Баязет, Брест, подвиг панфиловцев, 9 роту в Афганистане и 6 десантную роту в Чечне. Или наших миротворцев в Южной Осетии. Наших добровольцев на Балканах, в Приднестровье. Все они повторили бессмертный подвиг спартанцев в Фермопилах. Какой еще народ может повторить подобное? Только русские (и все, кто причисляет себя к ним). Даже историки, писавшие о спартанцах, и историки, писавшие о славянах, невольно говорили об этих народах почти одинаковыми словами. Особенно о их любви к свободе. Об русах-ариях с острова Рюген (славяне его звали Руян – он же остров Буян из русских сказок), что были воинами святилища Аркона, и о спартанцах можно сказать одинаково: «Война была их жизнью. Они были готовы пожертвовать всем во имя высших интересов государства и его священных законов» (из Ю. А. Андреева). Об одном из спартанцев и будет наше повествование. О спартанце Ксантиппе – и о нас^[1].

Александр Тутов

Спартанец

КСАНТИПП – древнегреческий стратег из Спарты, живший в III веке до н. э. Командовал отрядом спартанских наёмников, который участвовал в Первой Пунической войне на стороне Карфагена. В битве при Тунете Ксантипп активно использовал нумидийскую кавалерию и боевых слонов и разгромил римлян. Согласно Диодору, после победы в Африке Ксантипп высадился в Сицилии и командовал обороной главной крепости карфагенян на острове – Лилибея. В итоге действий спартанского полководца римляне были вынуждены снять осаду и отступили. Дальнейшая судьба Ксантиппа неизвестна. Диодор сообщает, что карфагеняне коварно убили своего спасителя (по преданию, они отправили Ксантиппа домой на корабле, в котором было продырявлено днище). Полибий, напротив, уверен, что спартанский полководец покинул Карфаген в добром здравии. Современные исследователи полагают, что после обороны Лилибея Ксантипп отправился в Египет к Птолемею III, так как известно, что Птолемею служил человек с тем же самым именем для удержания земель возле реки Евфрата.

ВикипедиЯ

Пролог

Никто не знал, откуда они появлялись. И откуда взялись, где нашли выход из Преисподен Аида. Сначала они возникали только по ночам, обрушиваясь на спящие селения, как неудержимая горная лавина, убивая всех, кто подвернётся под руку, поджигая и разрушая дома. Несколько деревушек вдоль морского побережья спалили дотла. Жители, что сумели уцелеть, стеная, разбрелись в разные стороны, проклиная злосчастную судьбу. Но с мойрами не поспоришь.

Мощь этих посланцев смерти возрастала. Позже всадники в рогатых шлемах, скрывавших лицо, облачённые в странную смесь из тусклых доспехов и собачьих шкур, стали заезжать в селения и днём, требуя дани и повиновения. Отличаясь крайней жестокостью, они убивали каждого, кто пытался сопротивляться или даже просто возразить им. А иногда убивали и просто так. Чтобы боялись.

Они называли себя всадниками Цербера. Но для испуганных людей они были воплощением мифических кентавров, хотя и таскали поверх доспехов собачьи шкуры. И личины у них выглядели, как собачьи морды.

Всадники Цербера совсем скоро стали держать в страхе всё побережье. И так продолжалось уже больше года. Люди потеряли всякую надежду и мечтали лишь о том, что сегодня всадники Цербера не появятся. Уныние и страх, горечь и боль стали постоянными спутниками несчастных жителей. Но не все трусливо прятались, стараясь лишь спасти свою жизнь. Были и те, кто больше не желал бояться.

Часть 1

1

Вот в это время в небольшом малоазийском портовом городке и бросило якорь сицилийское торговое судно. На берег сошёл худощавый, но еще довольно крепкий, жилистый темноволосый воин с серо-голубыми глазами. На воине был светлый хитон и видавший виды алый плащ, на поясе висел короткий меч. Сопровождавший воина оруженосец нёс копьё и мешок с доспехами. Оба были уже немолоды, но и далеко ещё не стары. Тела их покрывали многочисленные шрамы. Это были два ветерана, много повидавшие и немало испытавшие.

– Вот, Орест, и очередной порт, где нам придётся ждать попутного корабля, – сказал воин.

– Не скоро мы ещё вернёмся домой, – вздохнул оруженосец. – Как давно мы не были на родине! Там, может, и родных-то никого уже не осталось. Пять лет службы фараону, три года у карфагенян – это немалый срок. А Лакедемон, по слухам, спокойно не жил эти годы. Говорят, на него нападали да, слава Гераклу, отбились. Вам бы, господин Ксантипп, сразу после победы над римлянами отправиться в Спарту. Вы бы тогда показали этому молосскому выскочке, как надо воевать. А вы всё этим неблагодарным пунийцам служили! И чем они отплатили?! Чёрной неблагодарностью! Испугались, что теперь вы все их слабости узнаете, что власть в Карфагене сможете захватить!

– Ох, не тарахти ты так, Орест! – попытался остановить поток красноречия оруженосца тот, кого звали Ксантипп. – Сам же знаешь, что теперь в Спарте спартиатов почти не осталось. Бедность заставляет продавать свой меч и копье другим государям. Земли у меня там не осталось. Авторитет Спарты держится только на былой славе! А ты тут разглагольствуешь!

– А чего? – сделал вид, что удивился, Орест. – Я не спартиат, мне лаконично говорить не надо. Я смесь илота с периэком, поэтому и могу болтать сколько вздумается.

– Да, твоей болтовни на троих хватит, – съехидничал Ксантипп.

– Иногда полезно послушать умного человека, – гордо заявил Орест (за многие годы, проведенные с хозяином в сражениях, он вел себя с ним как панибрат), – особенно вашей сумасбродной милости.

– Это ты-то умный?!

– Конечно. Кому-то ведь надо быть умным и осмотрительным. Это вы всё приключений ищете. Если бы не я, то давно где-нибудь свернули бы себе шею. Ладно бы армиями всё время командовали (почет все-таки!), как у тех же пунийцев, так нет – всё время в какие-то опасные походы тянет. То помогать кому-нибудь, то защищать кого-нибудь или что-нибудь. Ладно бы золото да серебро за это получали, а то одни синяки и шрамы. Разве что в последний раз с деньгами повезло.

– Ещё Ликург говорил, что лаконцам богатство противопоказано. Раньше у нас деньги были в виде железных прутьев. Драгоценностей в Спарте не было, зато имелись воины. Сейчас все наоборот. Когда сребролюбие проникло в Спарту, тогда и её боевая слава стала клониться к закату. Меньше стало равных в общине, меньше стало побед. Драться за богачей у истинных воинов мало желания. Защищать их кошельки и усадьбы? Вот уж нет! Никогда! Я дерусь ради воинской чести и славы! Хотя и стать царём какой-нибудь страны я бы не отказался! Воинское тщеславие и солдатское честолюбие – вот что двигает мной, и от плодов побед отказываться глупо!

– Одно то и утешает, что когда-нибудь вы завоюете себе государство и станете царём. Тогда и я отдохну. Надеюсь, вы и тогда не забудете про своего скромного, смиренного слугу.

Так, разговаривая, Ксантипп и Орест дошли до портовой таверны, где и решили перекусить. Денег пока хватало, служба Карфагену хорошо оплачивалась. Особенно такая, в какой отличился Ксантипп.

Кое-что, правда, пришлось отдать сиракузянам в благодарность за доставку до порта, поделиться с друзьями, оставшимися в Египте, но осталось ещё более чем достаточно.

Таверна не пустовала. Матросы с различных кораблей, заполнившие ее, громко горланили песни и пили неразбавленное вино.

Некоторые из посетителей, судя по виду, ничем не отличались от пиратов или разбойников с большой дороги.

Ксантипп и Орест нашли свободный столик в углу. К ним достаточно быстро подошёл кабатчик, нутром почуяв, что у его новых посетителей есть деньги.

– Чего изволят уважаемые господа? – спросил он и попытался изобразить дружелюбную улыбку. Так как его физиономия была такой же разбойничьей, как у ряда посетителей, то дружелюбие выглядело каким-то неестественным.

– Кувшин вина, оливок, сыра и жареной баранины, – заказал Ксантипп, доставая пару драхм из поясного кошелька.

– Осторожно, господин, здесь пьют неразбавленное вино! – предупредил Орест.

– Я не боюсь, – ответил Ксантипп, наблюдая за кабатчиком, торопливо выполнявшим заказ. – Если ты помнишь, то за годы наших странствий пришлось много чего попробовать. Особенно неразбавленного вина. И ничего! Здоровье не сильно пошатнулось!

– Конечно, помню, как и то, к чему приводило неумеренное употребление неразбавленного вина. Но, во-первых, приближаясь к Элладе, надо начать привыкать к её обычаям. Ведь неразбавленное вино – это для невоспитанных варваров. А, во-вторых, я хорошо помню, как в Египте, выпив вина, вы долго гоняли царскую стражу. После чего нам пришлось срочно покинуть службу и отправиться в Карфаген к пунийцам. Иначе все могло закончиться печально. Птолемей сильно гневался. Вы подорвали репутацию его отборных стражей.

– Подумаешь, один раз перебрал! Просто эти царские стражники вели себя слишком заносчиво, не подумав о том, что я не просто наёмник, а спартанец!

Тем временем кабатчик принёс заказ, поставил на стол большой глиняный кувшин с вином, тарелку с сыром, посыпанным свежей зеленью, плошку с оливками, которые оказались довольно крупными, и миску с аппетитно выглядевшими кусками баранины. Они дымились и приятно пахли.

– Молодец! – похвалил кабатчика Ксантипп и щедро расплатился, накинув сверху серебряный статер.

Он не обратил внимания, как при виде тугого кошелька алчно сверкнули глаза посетителей таверны.

Ксантипп и Орест принялись молча поглощать еду. Даже разговорчивый Орест примолк, чувство голода оказалось сильнее.

На сиракузском судне с едой были серьезные затруднения. Голодать – это не проблема для спартанца, но силы необходимо было подкрепить. Особенно не прошедшему школы спартиата Оресту.

Только насытившись, он вновь начал говорить. Ксантипп, за годы странствий изучивший привычки слуги, не обращал внимания на его рассуждения, продолжал расправляться с куском баранины. А тот долго и чуточку нудно вспоминал о голодной жизни на сиракузском корыте. Спартанцы еще со времен Персидской и Пелопонесской войн корытами называли корабли. В этом сказывалось их слабое умение управлять судами. Они хорошо дрались на суше и неуверенно чувствовали себя на море.

– Издалека ли, славный воин? – к ним за стол подсела неопрятная дама в потрёпанных одеждах. Возраст её определить было сложно. – Не желаешь отдохнуть в объятиях Афродиты?

– Издалека, – ответил Ксантипп, сначала заинтересованно глянув на даму, но, разочаровавшись, предпочел продолжить есть. – Нет, отдыхать в объятиях Афродиты сегодня мне что-то не хочется.

– Может, воин предпочитает мальчиков? – обиженно поджав губы, спросила дама.

– Я, как настоящий спартанец, предпочитаю женщин, но пока никакого желания у меня нет. Я просто хочу спокойно поесть, – ответил Ксантипп. Это жалкое подобие гетеры стало его раздражать. – Иди, женщина, не мешай!

Вспыхнув, дама резко вскочила со скамьи и ушла.

– Ах, да! – не удержался от шутки Ксантипп. – Орест, я забыл спросить тебя: может, ты хотел бы расслабиться в объятьях этой Афродиты?

– Стар я уже для любовных утех, – развёл руками Орест. И демонстративно сгорбился.

– Ты всего на несколько лет старше меня. А я себя старым не считаю, с какой другой Афродитой я бы с удовольствием пообщался. Только не с этой.

Так, пересмеиваясь, они доели всё и направились к выходу из таверны.

На улице их уже ждали.

Восемь крепких угрюмых личностей с разбойничьими рожами стояли полукругом. Вооружены они были дубинками и кинжалами.

– Деньги давайте! – сурово сказал вожак. Он был самым коренастым, с лохматой рыжей бородой и расплющенным носом (вид, как у человека, долго занимавшегося панкратионом)^[2].

– Возьмите! – лаконично ответил Ксантипп и атаковал первым, даже не снимая меча с пояса.