– Я и так сама себе нравлюсь, – фыркнула Аргента, разменяв третью сотню отжиманий, – Принцесса? Я что должна упасть в обморок от такого откровения?

– Энвелла, принцесса Виманарская! Великая Энту Мнайдры и супруга ахарга ахаргов, дочь Диего Борхеса и Азитовал Великолепной, хозяйка Крыла Огня!

От этих слов Аргента едва не потеряла сознание, растянулась на каменной полу, а потом едва доползла к лежанке. Ей было холодно, страшно хотелось пить, а перед глазами расходились радужные круги. Так плохо она себя еще никогда не чувствовала. Накрылась меховым одеялом и стучала зубами в ознобе.

– Св…чь! Что ты сделал с… с… со мной?

– Расслабь сознание, чтобы я мог слиться с твоим разумом. Это легко!

– Нет! Я же блондинка и дура, не могу! Мне больно, не лезь! Я сейчас умру!

– Не упирайся, Энвелла! От этого никто не умирал!

Сопротивление Аргенты, или Энвеллы если угодно, таяло словно снег под весенним солнцем, короткий хрип и она отключилась. Тело охватило серебристое сияние, которое постепенно словно впитывалось, растворялось в теле, пока не исчезло совсем. Дыхание стало ровным, озноб пропал и на губах появилась улыбка. Еще мгновение и черты «белокурой бестии» стали таять, проявляя другой образ, золотоволосой красавицы, ставший маской для истинного облика, чуждого обитателям Янтариса.

Энвелла раскрыла глаза, встала с ложа и в недоумении рассматривала себя в бадье с водой. Она изменилась, стала другой и это раздражало еще больше, чем появление призрачного воспитателя.

– Так надо! Так выглядела твоя свекровь в свою бытность девчонкой на Янтарисе. Для всех в Сагаторе ты будешь Святой Ветой, сошедшей с небес.

– Призрак, верни меня. Что за скотство менять облик женщины без ее согласия?

– Так надо! Не вредничай. Что за неуважение к матери мужа? – раздался в голове ответ, – Пока ты не станешь истинной Великой Энту, будешь терпеть мое присутствие и будешь подчиняться мне. Считай меня своей аватарой.

Энвелла умылась из бадьи холодной водой, надела монашеское платье и стала деревянным гребнем расчесывать волосы, цвета спелой пшеницы. Новый образ ей не то, чтобы не нравился, а был непривычным, как одежда незнакомого покроя. Она настолько привыкла быть внешне для всех окружающих сексапильной блондинкой, машиной для удовольствия в постели, полной дурой, что пока не решила, как себя вести в облике дражайшей свекрови.

В двери постучали, скрип не смазанных петель, а потом грохот упавшего тела. Энвелла оглянулась и тяжело вздохнула. Началось. Отец Итар, пришедший в гости, не выдержал такого потрясения и свалился в обморок.

– Святой отец! Очнитесь!

– Небеса! – пробормотал настоятель монастыря, – Вета! Прости меня, за все! Ты все-также молода и красива! Я сейчас умру, проводи мою душу в райские сады! Только не говори серу Брассу, что я опозорил его наследство. Мне стыдно. Сейчас я умру…

– Дурак старый! – разозлилась «святая» и дала смачную пощечину, потом еще одну и вылила на голову монаха остатки воды из бадьи.

– Сволочной девкой была, такой и осталась, – вскочил отец Итар и торопливо вытирал лысину рукавом рясы.

Энвелла недовольно посмотрела на собеседника и тот грохнулся на колени, стал отбивать поклоны и целовать ноги «святой». Да, подобного хищного взгляда не было у прежней Веты, а обитательница небес и покарать может за не почитание ее особы.

– Матушка Вета, снизошедшая с небес в своей святости! Прости старого грешника, отпусти прегрешения вольные и невольные. Идем в храм и возле своего алтаря обратишься к братии.

– Отец Итар! – раздался в двери голос служки, – Мать честная!

Парень упал на колени и по примеру наставника стал отбивать поклоны, целуя не только ноги святой, но и подол платья.

– Счастье-то какое! – бормотал монашек, – Не вели казнить раба твоего. Я выколю себе глаза, ибо ничего более великого не увижу. Только прикажите, Вета, ангел небесный.

– Без фанатизма, – проворчала Энвелла и в мыслях разразилась руганью в адрес своего призрачного наставника.

– Благочестие бьет фонтаном. Побудь святой, жалко тебе? – последовал ответ, – Все идет так, как задумано.

– Как же такое случилось? Матушка Вета, зачем сразу не появились в истинном свете, а приняли облик белокурого северного демона, карающего за грехи?

– Здесь некого карать, – ответила новоявленная святая и закатила глаза, к слову так и оставшиеся голубыми.

– Как некого? – продолжал отбивать поклоны служка, – «Свидетели Андира» сущие еретики и кровопийцы вместе с их герцогом. Покарайте их молниями, не сочтите за труд или призовите сэра Брасса Целителя для этого!

– Обойдутся, – ответила Энвелла, понятия не имея, кто это такой.

– Это твой свекр, – услужливо сообщил внутренний голос.

– Надо срочно собирать братию на торжественную молитву, – торопливо сказал настоятель, целуя даме руки, – А ты иди в ризницу и скажи, что я приказал извлечь одежды «Святой Веты», ибо появилась та, для которой они предназначены. Более торжественной службы в монастыре не было и не будет. Как жалко, что дядюшка Джад не дожил до этого дня, да упокоится его душа с миром.

Энвелла осталась одна, тяжело присела на скамью возле камина и принялась смотреть на огонь, словно пыталась там увидеть нечто. И что прикажете делать? Святая, как хоть себя ведут святые? Читать проповедь у алтаря? Придумают же такое. Ее такому не учили и вряд ли уже научат. Какая хоть была эта Вета?

– Обычная деревенская девчонка, прислужница в таверне старого Джада, – опять, не менее услужливо, сообщил внутренний голос, – Сумасбродная, помешанная на идее выйти замуж за рыцаря и стать знатной дамой. Доводила Итара, в его бытность оруженосцем сэра Брасса, до белого каления, делала мелкие пакости и не имела не то, что святости, а даже ее следов. В отличие от тебя в тюрьме не сидела и грезила наяву, ведя благопристойный образ жизни, потому, что ее порол дядюшка Джад, а тебя было некому. Короче, ничего экстраординарного.

– Значит ничего сложного, – улыбнулась Энвелла.

– Как бы не так, – продолжил воспитатель, – Ты должна быть не такой, какой была настоящая Вета, а такой, как она изображена в священных свитках, больная святостью на всю голову с нимбом над головой. К слову, о нимбе. Надо подкрасить твою ауру для убедительности. И смотри на людей добрее, а не как на своего мужа. Мягче, еще мягче. Примерно так. Поняла? Если в тебе хотят видеть святую будь ею.

Возня в коридоре прервала эту познавательную беседу, поскольку появился служка, волокущий на тележке изрядных размеров сундук, расписанный сценами из жизни Святой Веты.

– Как тебя зовут?

– Ауттор, послушник, секретарь отца Итара, достопочтенная матушка Вета. Вот взгляните, какая красотища, – ответил парень и открыл крышку сундука, – Только завяжите мне глаза, а то согласно обету, мне запрещено видеть обнаженное женское тело.

Энвелла покачала головой, увидев содержимое сундука. Одежды из тяжелой ткани, расшитые драгоценными каменьями, золотом и серебром, вполне бы сошли для куклы или статуи, но уж никак не для живой женщины. Она вспомнила свои возмущения, когда в день своего совершеннолетия собиралась в ресторан, а здесь особо не покапризничаешь, не поймут. Нафантазировали святые отцы. Можно подумать, что обычная девчонка из харчевни цепляла на себя всю эту мишуру. Оказывается, быть святой это нелегкая участь в прямом смысле этого слова. Да, в таком облачении ножи не пометаешь, а без оружия ходить Энвелла уже отвыкла, но придется учитывать нравы отсталого общества Янтариса. Скандал, да и только, майор имперской спецслужбы без штатного бластера. Уму непостижимо.

Впрочем, была еще одна проблема, о которой Энвелла серьезно задумалась. Внешность любимой свекрови обманет кого угодно, кроме тех, кто видел Вету живой, до «вознесения» на небеса. Таких явно осталось мало, ведь прошло более пятидесяти лет, но отец Итар был спутником сэра Брасса и уж точно знал нрав будущего «ангелочка». Да что характер, за полсотни лет с ним всякое может произойти, а вот стоит упомянуть о каком-то событии, которого Энвелла не знает и все, ее изобличат во лжи, объявят самозванкой и ведьмой. А «внутренний голос» молчит, зараза, наворотил дел, а теперь выкручивайся, как знаешь.

* * *

После торжественной церемонии, длившейся несколько часов, Энвелла отходила почти сутки. Мало того, что пришлось слушать завывания, которые здесь назывались песнопениями, так еще монахи зацеловали руки до боли, считая, что один поцелуй убирает один грех. Не могли грешить меньше, а еще монахи, славящиеся своей набожностью. А вот промыванием костей модельеров, пошивших одежды, Энвелла занималась с особым цинизмом, порой не находя подходящих слов для выражения эмоций. «Внутренний голос» еще успокаивал, расписывая ее замечательную проповедь и последовавший за ней всплеск благочестия, лицемер несчастный. Виртуальный воспитатель все-таки помог войти в образ святой, добыв нужную информацию о прошлом. Он, каким-то образом, вытащил из информационного поля планеты запись похода сэра Брасса и его спутников на Андир с последующим «вознесением» на небеса благородного рыцаря и его дамы. Пришлось до мелочей запомнить все издевки Веты над Итаром, чтобы не попасть впросак при беседе с настоятелем. Все-таки ее свекровь в молодости была изрядной язвой, хотя и не такой дикой, как невестка. Энвелле даже немного стало стыдно за свое поведение на Терре.

В очаге жарко пылал огонь и от тепла захотелось немного вздремнуть, тем более, что ароматный травяной напиток придал некоторую легкость, снял усталость и вся эта возня со святостью представлялась не более, чем досадным недоразумением. Наивная. Кто же тебе даст отдохнуть? А кто будет наставлять грешников на путь добродетели? Кто бы ее наставил, тоже мне, нашли эталон праведницы. В дверь осторожно постучали, и полудрема слетела, словно ее вовсе не было.

– Кто там? Войдите?

– Матушка Вета, извините, что отрываю Вас от божественных мыслей! – послышался за дверью голос Ауттора, – Отец настоятель просит Вас подойти к нему в келью для важного разговора. Я провожу, если позволите.

Энвелла недовольно фыркнула, словно дикая кошка, посмотрела на себя в зеркало полированной бронзы, поправила монастырское платье, сунула в рукав парочку ножей, на всякий случай и накрыла голову платком.

– Веди, чего стал?

– Конечно, – поклонился служка и поцеловал руку «святой», словно уже успел где-то согрешить, с него станется, – Прямо по коридору, идите за мной.

Думаете легко пройти «праведнице» по монастырю? Глубоко ошибаетесь, если появились такие мысли. Через каждые пять шагов кто-то останавливает, просит совета, целует руку для отпущения очередного греха, требует пояснить моменты из твоей жизни, записанные каким-то архиепископом лет двадцать назад. Через полчаса Энвелле страшно захотелось если не убить кого-то, то расквасить рожу очередному просителю в стиле художника-сюрреалиста. А она могла и кулаком зарядить и пяткой в челюсть, если слишком доведут, хотя пяткой не могла из-за длинного подола платья.

– Досточтимая матушка Вета, – обратился к ней смотритель скриптория, – Мы тут переписываем Ваше житие и теряемся в том, какой ангельский чин у сэра Брасса и он человек или высшая сущность в телесном образе?

Рука невольно потянулась к рукаву, где спрятаны метательные ножи, но вместо этого, «воспитатель» заставил улыбнуться, закатить глаза и пробормотать какую-то ахинею на сагаторском наречии, называемую молитвой.

– Сэр де Брасс еще не ангел, но и уже не человек, а воплощение воли высших сил. Он просил передать, чтобы его зря не славословили, а просто помнили о нем. Аминь!

– Спасибо почтеннейшая, – поклонился монах и поспешил в скрипторий, чтобы записать откровение свыше, естественно не забыв поцеловать руку.

Изобразить взбешенную стерву просто и легко, но надо держать «резиновую» улыбку, бормотать священные слова и закатывать глаза, рискуя заработать косоглазие. Ближе к покоям настоятеля монахов стало меньше, а потом они вовсе исчезли, чтобы ненароком не оторвать начальство от благочестивых размышлений. Благочестивых? Конечно, иначе и быть не может.

– Отец Итар! – постучал в массивную дверь, оббитую металлом, послушник, – Посланница Небес, Вета, пожаловала. Что прикажете?

– Входите, матушка, – послышался из-за двери бодрый голос настоятеля, – Ауттор, стой в коридоре и никого не пускай, я очень занят.

Энвелла вошла в келью, обставленную со вкусом, но без излишеств. Огромный камин, в котором пылали массивные поленья давал тепло, бронзовые светильники заставляли плясать на стенах тени, а фрески словно оживали, рассказывая о подвигах барона де Нага и его просветлении от общения с Ветой. Полки с массивными фолиантами хранили не только мудрость отцов церкви, но и летописи по истории Сагатора, а также повесть о Брассе Целителе. В углу играли отблесками огня рыцарские доспехи с богатой насечкой, украшенные баронским гербом, память о прошлой жизни настоятеля монастыря.

Рассматривая обстановку кельи, Энвелла не заметила двух гостей, явно нецерковного сословия, которые сидели у огня и грелись. При появлении дамы, тот кто был старше, набожно осенил себя священным знаком, упал на колени и поцеловал подол платья, даже боясь прикоснуться к руке. По щекам потекли слезы радости, а в глазах ощущалась легкая зависть старика к той, которая даже через столько лет осталась по-прежнему молодой и красивой. Энвелла поняла, что это один из тех, кто помнил настоящую Вету живой, свидетель ее вознесения на космический корабль, куда же еще можно было вознестись по силовому лучу. Ах да, для всех ее забрал Бог для создания высшей сущности для указания еретикам истинного пути в этой жизни.

– Интересно, моя мамаша была такой же покорной, святой во всех отношениях? – подумала Энвелла, получив тут же ответ от наставника, сидевшего в дальних закоулках мозга.

– Энту Азитовал водила в бой армию государства, оставаясь при этом мудрой и любящей женщиной, хотя враги ее называли Белокурой Демоницей. Только она могла обуздать буйный нрав твоего отца, и он ее любил до последней минуты своей жизни. Учись быть собой, дикарка. Или ты станешь Великой Энту, или умрешь, но ты никогда не будешь позором Мнайдры.

Получила? А что ты хотела услышать? Это тебе не добрый дядя Леро, который только качал головой, принося передачи в тюрьму. Видно маменька, с того света, решила всерьез заняться воспитанием любимой доченьки, если даже папашу при жизни урезонила. Удастся ли ей укротить мужа? Еще вопрос, кто кого укрощать будет. Время покажет, а вот что задумал отец Итар можно узнать прямо сейчас.

– Что-то случилось? – спросила Энвелла, присаживаясь в резное деревянное кресло, напротив хозяина кельи, – Могу я чем-то помочь?

– Да, без посланницы Всевышнего нам не обойтись, – вздохнул отец Итар, налил в чашки травяной чай и, жестом, предложил угощаться, – Познакомьтесь матушка, сэр Рисбренд, гонец из столицы и его спутник, местный следопыт и зверолов Леэд, лучше всех знающий горные тропы в нашей округе. Вы уже догадались кто перед вами? Святая Вета, сошедшая с небес на грешную землю Сагатора.

Рыцарь учтиво поклонился, но в отличие от своего спутника, ограничился придворным жестом приветствия благородной дамы. Он не особо верил тому, что перед ним настоящая святая, особенно если учесть, что шесть самозванок сварили на площади в освященном масле, последнюю из них пару месяцев назад. Так что почему бы и не появиться седьмой, восьмой или десятой? Сэр Рисбренд вопросительно посмотрел на своего спутника, но тот ответил утвердительным кивком. Вот оно как получается? Неужели действительно вернулась настоящая Вета, спутница самого Брасса Целителя? С другой стороны, трудно не поверить тем, кто много лет назад провожал деревенскую девчонку на небо, а она вернулась оттуда, откуда не возвращался никто.

– Я получил важное послание и не знаю, как поступить. Вета, вернулся «черный мор», но он какой-то странный, убивает не всех, а только избранных. Ты помнишь, что это такое?

– Конечно, – кивнула Энвелла, вспоминая видения, добытые из информационного поля планеты, страшные своей безысходностью, а ведь это было лишь отражение прошлых событий.

– Еретики, «Свидетели Андира», утверждают, что это кара узурпаторам престола, который по праву принадлежит их герцогу. Мы были на острове и могу сказать, что там не выжил никто, тем более герцогская династия. Она пресеклась, хотя правители Андира имели какие-то права на Сагаторский трон, – размышлял вслух отец Итар, – Деревенский священник передал мне, что самозваный герцог собрал армию и движется к столице, парализованной страхом. Вот так. Я был оруженосцем великого лекаря, потом его наследником, бароном Нага, но я могу только лечить души и то не все, а не тела. Вета, может быть с небес отпустят сэра Брасса? Хоть на чуть-чуть?

– Увы нет, – мрачно усмехнулась «святая», – Меня-то саму отпустили ненадолго и не наделили силой исцеления, хотя сэр Брасс просил об этом Господа. Для всех я умерла, а мертвым не дано вмешиваться в дела живых.

Энвелле показалось, что она неплохо выкрутилась из ситуации, но в любом случае от нее ждали действий, кары или благословения, не имеет значения. А что она может предложить этим людям, научить водить звездолет, изощренно убивать? Вот ее мать могла и армиями командовать, и мужу мозги править и, наверное, многое еще умела.

– И ты можешь, только не хочешь, – заметил голос в мозгу, но от дальнейших комментариев воздержался, как обычно.

– Как же нам быть?

– Сэр рыцарь, – учтиво, как обучали в имперской спецшколе на уроках хороших манер, обратилась Энвелла, – Расскажите, откуда появилась эта ужасная болезнь? Вот так вылезла непонятно откуда? Почему именно благородное сословие заразилось?

Рисбренд задумался, кивнул и несколько минут собирался мыслями, видно не зная с чего начать. Отец Итар мрачно посмотрел на гонца, видно вспоминая, как сэр Брасс собирал сведения для себя. Но как Вета задала вопрос-то, четко, без эмоций. Было еще нечто, чего Итар не мог понять. Да, это безусловно его бывшая спутница, но от взгляда старого рыцаря не скрылись грациозные движения, порой жесткий взгляд и какая-то решительность, не свойственная Вете в прошлом. Если бы перед ним была не женщина, а воин, то он бы не хотел встретиться с ним на узкой тропе. Можно сказать, что Небеса изменили девушку очень сильно, но кто в состоянии понять высшие силы, осознать их цели, по большому счету никто.

– Это началось года три назад, – начал свой рассказ Рисбренд, – Я тогда служил в личной гвардии принца, наследника престола. Появился слух, что в южных лесах было знамение свыше, ибо явились там воины, сверкающие огнем летающих колесниц. Первосвященник опровергал эти бредни, но свидетелей было все больше и больше. Потом, в столицу приехал граф Тантор с дочерью и сказал, что видел ангелов и от них получил откровение и некоторую силу, от чего стал здоровее, избавился от одышки и застарелой импотенции. Как бы там ни было, но придворный лекарь сказал, что ничего подобного не видел. Мой повелитель отправил меня взглянуть на диво и в лесу я видел огни, страшный рев, но боялся подойти ближе. Казалось, что я сойду с ума.

– Огни были красными и над лесом был сноп яркого света, который превратился в купол? – спросила Энвелла, – Причем, ты ощущал неприятный металлический запах, вызывавший животный страх? И от графа Тантора с его дочерью исходил такой же запах?

– Матушка Вета, о великая провидица Всевышнего! – опешил рыцарь, – Так и было. Граф Тантор при дворе говорил, что великие ангелы его научили, как избавиться от болезней и обрести силу.

Энвелла едва заметно усмехнулась, но не комментировала услышанное. Здесь не дано понять никому, что такое имперский рейдер спецназначения и отпугивающее излучение страха, которое появляется у инициированного заргом гуманоида. Опять прошлое настойчиво привлекало к себе внимание, но что может сделать бывший майор спецслужбы, разжалованный императрицей?

– Вета, ты знаешь, о чем он говорит? – встрепенулся отец Итар и нервно налил себе бокал церковного вина.

– Возможно, святой отец! Продолжайте, благородный рыцарь, – холодно прервала речь настоятеля дама и так взглянула на него, что тот снова себя ощутил мальчишкой, над которым издевается девчонка-прислужница.