Мы согласны с Л. Б. Алексеевой, которая пишет: «На специфику прав должностных лиц, действующих в публичных интересах, давно обращено внимание в науке, и почти общепризнано, что права должностных лиц (ведущих уголовный процесс. – А. Г.) не существуют в „чистом“ виде, что их так называемые права есть одновременно их же обязанности.

Принципиальная схема правового регулирования деятельности должностных лиц строится следующим образом: а) определяются задачи и цели уголовного судопроизводства и вменяется в обязанность должностным лицам решать эти задачи и достигать цели уголовного судопроизводства в каждом случае обнаружения признаков преступления…

Как правило, в виде обязанности формируются полномочия общего характера, поскольку с помощью такого рода полномочий определяется общая стратегия поведения должностных лиц – их обязанность действовать в направлении, определенном задачами уголовного судопроизводства. Возложение общих обязанностей позволяет законодателю в конкретных случаях использовать такое свойство, как предоставление права, поскольку поведение должностных лиц в конкретных ситуациях выступает лишь способом выполнения возложенных на них обязанностей»^[66].

На основании изложенного мы полагаем, что уголовно-процессуальная функция субъекта уголовного процесса – это возложенная на него уголовно-процессуальным законом общая обязанность или предоставленное ему общее право, направленные на выполнение задач и достижение целей (назначения) уголовного процесса.

А. М. Ларин, как уже указывалось, считал, что уголовно-процессуальные функции – это виды уголовно-процессуальной деятельности, которые различаются по особым непосредственным целям, достигаемым в итоге производства по делу. «Иначе говоря, представляя себе цели, стоящие перед процессуальной деятельностью, можно уяснить, из каких и скольких функций она слагается»^[67]. По нашему мнению, официальные функции субъекта не могут и не должны определяться посредством логического (научного) анализа деятельности тех или иных субъектов и целей этой деятельности. Они должны быть четко сформулированы в законе. Необходимость той или иной конкретной функции субъекта уголовного процесса обусловливается историческим типом (формой, моделью) процесса, его целями и задачами. И только исходя из функций, субъекту устанавливаются соответствующие виды его деятельности. Вид или направление деятельности не может быть функцией субъекта. Деятельность является ее содержанием. Только с помощью деятельности, строго регламентированной законом, реализуется функция. Если считать функцией уголовно-процессуальную деятельность какого-либо субъекта или субъектов, то это означает, что функция существует только тогда, когда субъект осуществляет эту деятельность. Получается, если нет деятельности, то нет и функции. Но функции закреплены в законе и существуют даже тогда, когда никакой конкретной уголовно-процессуальной деятельности не производится. Надо разделять понятия «возложенные на прокурора функции» и «реализация функций». Возложенные функции не появляются и никуда не исчезают в зависимости от деятельности прокурора. Реализуются же функции в рамках прокурорской деятельности. Проявление функций вовне зависит от конкретных обстоятельств и ситуаций, с которыми закон связывает момент и необходимость их реализации.

Другое дело, что, анализируя деятельность конкретных субъектов, можно установить, какие функции они выполняют. Но это лишь научный способ выявления вида выполняемой функции. Видимо, именно из-за существования этого метода и укоренилось в научной литературе понимание уголовно-процессуальной функции субъекта как вида или направления его деятельности.

Не следует также смешивать вид и направление деятельности. Вид – это сумма схожих, регламентированных законом конкретных действий субъектов, а направление деятельности определяется той сферой общественных отношений, где она реализуется. Таким образом, уголовно-процессуальная функция прокурора – это возложенная на него уголовно-процессуальным законом общая обязанность, способствующая выполнению задач и достижению целей (назначения) уголовного процесса. В зависимости от стадии эти обязанности и их содержание меняются. С таким пониманием своих функций согласилось 80 % из 200 опрошенных прокуроров, представляющих различные субъекты Российской Федерации. Лишь 19 % считают, что функции прокурора определяются исходя из вида или направления его деятельности. Остальные затруднились ответить. Из 100 опрошенных судей Краснодарского края 81 % под функцией прокурора также понимает возложенную на него общую обязанность.

Теоретическую сложность представляет вопрос о соотношении функций прокуратуры с функциями прокурора в отдельных отраслях права, и в частности в уголовном процессе. Среди ученых преобладает точка зрения о преломлении функции надзора, предусмотренной Законом о прокуратуре РФ, в специфические отраслевые. Например, А. М. Ларин писал: «Применительно же к отдельным направлениям, сферам прокурорского надзора эта конституционная функция (надзорная. – А.Т.) конкретизируется в специальных функциях, определяемых отраслевым законодательством. Конституционная функция прокурора и специальные отраслевые его функции соотносятся как общее и особенное, они взаимосвязаны, но не тождественны… Таким образом, высший надзор за соблюдением законов как конституционная (государственно-правовая) функция прокурора реализуется в досудебных стадиях уголовного процесса как функция процессуального руководства по делам, расследуемым следователями и органами дознания, либо как совокупность функций (процессуальное руководство, исследование обстоятельств дела, уголовное преследование и др.) по делам, принятым прокурором к своему производству»^[68]. По мнению В. М. Савицкого, «процессуальные функции прокурора – расследование, обвинение, защита и разрешение дела – опосредованы его надзорной компетентностью»^[69]. Авторы «Настольной книги прокурора» считают, что «из содержания ст. 1 Федерального закона „О прокуратуре Российской Федерации“ очевидно, что прокурорский надзор является основной функцией прокуратуры. Именно через призму обеспечения законности должна оцениваться роль прокурора в уголовном преследовании, которая специфична… Непосредственно осуществлять уголовное преследование прокурор должен с целью предупреждения, выявления и устранения нарушений закона, когда дознаватель или следователь не предпринимают возложенных на них УПК РФ действий по уголовному преследованию лиц, совершивших преступление»^[70].

Подобная точка зрения имела право на существование в период действия Конституции СССР. В настоящее время Конституция РФ, в отличие от Конституции СССР 1977 г., не содержит прямого указания на обязанность прокуратуры осуществлять надзор за исполнением законов, а лишь ссылается на федеральный закон, который должен регламентировать ее деятельность. Таковым является Закон «О прокуратуре РФ», где и предусмотрена функция надзора. Однако сейчас ее нельзя назвать конституционной, поскольку она, как уже было сказано выше, закреплена не в Конституции РФ, а в текущем федеральном законе. Эта функция может быть в любой момент упразднена в отдельных направлениях деятельности прокуратуры, и это не будет противоречить Конституции РФ. В качестве примера можно привести упразднение такой функции, как надзор за деятельностью граждан.

Искусственное противопоставление функции надзора другим функциям прокурора в уголовном процессе или, наоборот, представление всех его уголовно-процессуальных функций как форм или способов реализации надзора^[71] породило в юридической науке ничем не оправданное представление о сложности понимания и соотношения данных функций. Функция не может реализовываться в других функциях или являться способом, методом, формой реализации более общей функции.

Нельзя, на наш взгляд, согласиться и с точкой зрения Н. В. Мельникова, который определяет прокурорский надзор как совокупность правозащитной, упорядочивающей, правоприменительной и прочих функций^[72]. Во-первых, непонятно тогда, что такое прокурорский надзор – отдельно взятая функция или сумма составляющих функций. Во-вторых, неясно, что следует понимать под упорядочивающей и правоприменительной функциями.

Функции прокурора в уголовном процессе не есть нечто аморфное, трудновычленимое. Все они самостоятельны. Их можно отграничить друг от друга по виду закрепленной в законе общей обязанности. Функции характеризуются такими параметрами, как сущность, цели и задачи, содержание, формы, пределы действия. Они могут осуществляться прокурором параллельно, одновременно или последовательно. Исполнение одной из функций может порождать другую^[73].

Не менее сложен и спорен вопрос о конкретных функциях, выполняемых прокурором в уголовном процессе в соответствии с ныне действующим законодательством. Фундаментальных исследований в этой области до настоящего времени не проводилось. В УПК РФ четко и ясно закреплены только две функции прокурора – уголовного преследования в ходе всего уголовного судопроизводства и надзорная в досудебных стадиях (ч. 1 ст. 37). Однако, как показал анализ законодательства и практики, прокурор выполняет и другие функции. С этим согласно и большинство из 200 опрошенных прокуроров из разных регионов России (59 %).

Обобщая мнения ученых о ранее действовавшем УПК РСФСР и действующему УПК РФ, можно обрисовать следующую картину. В. М. Савицкий считал, что прокурор выполняет функции расследования, обвинения, защиты, разрешения дела, надзора^[74]; А. М. Ларин упоминал функции надзора, исследования обстоятельств дела, уголовного преследования, обеспечения прав и законных интересов лиц, участвующих в деле, отстаивания интересов, нарушенных преступлением (в пользу потерпевшего и гражданского истца)^[75]. Другие авторы, не давая исчерпывающего перечня, указывали лишь некоторые функции, исходя из конкретных стадий^[76].

Как представляется, в соответствии с действующим законодательством прокурор в уголовном процессе выполняет следующие функции:

1) борьбы с преступностью;

2) надзорную;

3) правозащитную;

4) уголовного преследования;

5) руководства процессуальной деятельностью следователя, дознавателя и органов дознания по возбуждению уголовных дел и расследованию преступлений;