– Пятьсот тысяч. Оформление и налог за счет покупателя.

– Да сейчас таких цен-то и нет.

Вчера, просматривая раздел недвижимости, Кулагин отметил, как подорожали гаражи. Где-то возле завода, куда надо на маршрутке ехать, не менее четырехсот восьмидесяти тысяч рублей просят. А здесь теплый большой гараж, с ямой, с инструментом, оборудованием.

– Нет, Корень, за пятьсот не отдам.

Сам Коренев договаривался на миллион. Покупатель готов был заплатить, и он надеялся сорвать хороший куш. Пришлось уступить, чтобы не потерять весь навар. Если капитан даст объявление о продаже, у него гараж с руками оторвут. За тот же миллион.

– Назови свою цену.

– Восемьсот.

– Боюсь, никто за такую сумму не возьмет, – поцокал языком Коренев. – Давай за семьсот, Паш? За семьсот, думаю, сторгуемся.

– У меня нет никакого желания торговаться.

– А кто говорит, что тебе придется? Все сам сделаю.

– Наверное, навар неплохой заложил?

– Да ладно, мелочь за «ноги».

– Хорошо. За семьсот отдам. Оформление и налоги за счет покупателя.

– По рукам.

– Только в гараже лишнего много, прибраться надо.

– Ты тачку уберешь?

– Конечно, у дома поставлю, кому она нужна?

– Ключи дай, я все сам организую.

– Нет, не мелочь ты, Корень, заложил, наверняка не меньше «сотки».

– Мы договорились.

– Ладно.

Павел открыл ворота, сел в «семерку». Она завелась с полоборота. Он выгнал ее в проезд между рядами и спросил:

– Когда деньги будут?

– Мне нужен твой паспорт.

– Ксерокопии хватит.

– Ну, ксерокопия.

– Поехали, в фотомастерской копир есть, там и снимем. Но ты не ответил, деньги когда?

– Как акт купли-продажи оформим.

– Значит, так, Корень. Где живу, знаешь. Ключи от гаража я тебе оставлю, а вот с паспортом подождешь.

– В смысле?

– Ксерокопию я сниму, но отдам тебе, когда привезешь задаток – сто штук.

– Вечером будешь дома?

– Буду!

– Часов в восемь заеду.

– С задатком?

– Конечно.

– Держи ключи.

Передав ключи от гаража, Кулагин подвел «семерку» к шлагбауму.

– Что от тебя Корень хотел? – подошел к машине Попов.

– Нашел клиента на гараж.

– А ты просил его?

– Нет. Но зачем он мне? А деньги нужны.

– Сколько денег дают?

– Семьсот.

– Не продешевил?

– Может, и продешевил, зато все быстро и без беготни.

– Ну, смотри, дело, конечно, твое, но Корень профура еще тот.

– Да знаю я! Наварился, конечно, да и черт с ним.

– Значит, сюда больше не вернешься?

– Нет. Вычеркивай меня из журнала.

– Удачи тебе, Паша!

– Счастливо, Анатолий Петрович!

Кулагин поставил «семерку» на площадку у трансформаторной будки. Там никто не ставил машину, место темное. Но для «семерки» пойдет. Переодевшись, он осмотрел машину, помыл двигатель, проверил аккумуляторную батарею, тормозную систему, рулевое. Нигде ничего не текло, все было исправно. Аккумулятор надо подзарядить, но он сам подзарядится в движении от генератора.

Закончив с машиной, Павел поднялся домой. И там, приняв душ, вспомнил о делах с документами. Достал сотовый телефон, набрал номер, переданный полковником Даниловым.

– Капитан Орехов, – ответил ему молодой голос.

– Здравствуйте, это капитан запаса Кулагин. Я от Данилова.

– Наконец-то, я вчера ждал вашего звонка. Не знал, что сказать, если полковник позвонил бы.

– Мне надо…

Орехов прервал Кулагина:

– Я в курсе, – прервал его Орехов. – Сейчас подъехать в управление можете?

– Могу.

– Возьмите, пожалуйста, с собой удостоверение и паспорт. На КПП скажете, что ко мне. Вам выпишут пропуск и подскажут, куда идти.

– А фотографии на военный билет не нужны?

– И не только на билет, но их мы сделаем в управлении.

– Понял, еду!

– Жду!

Сделав несколько ксерокопий паспорта, в 11:10 Кулагин без труда припарковал «семерку» у кинотеатра, напротив здания Управления ФСБ по Переславской области. Вход находился со стороны переулка, Павел прошел в здание и тут же уперся в турникет.

– Вы к кому, гражданин? – поинтересовалась молодая женщина-прапорщик.

– К капитану Орехову.

– Справа бюро пропусков, в окошко, пожалуйста.

– Понял.

Кулагин положил на стойку окошка свое удостоверение, которое забрал уже мужчина-прапорщик. Вскоре он вернул документ, в который был вставлен пропуск.

Женщина-прапорщик сделала какую-то запись в журнале, поставила время в пропуске и вручила документ со словами:

– Второй этаж, кабинет номер двести восемь.

Кулагин прошел к лестнице, поднялся на второй этаж. Офицеров в управлении почти не было, либо так заняты работой, что сидят по кабинетам. Двести восьмой кабинет находился в левом крыле.

Он постучал и тут же открыл дверь:

– Разрешите?

– Капитан Кулагин? – поднял голову капитан лет двадцати шести.

– Он самый.

– Доброе утро, Павел Николаевич, проходите, присаживайтесь.

– Доброе. Капитан Орехов?

– Если вы вошли в кабинет номер двести восемь, то капитан Орехов Геннадий Андреевич, – улыбнулся офицер. – Впрочем, можно на «ты» и по имени, если ничего не имеете против.

– Я, Гена, не имею ничего против общения без формальностей, – улыбнулся в ответ Павел.

– Ну, и отлично! Документы принес?

– Конечно.

– Давай.

– Вы, смотрю, и в выходные работаете?

– По субботам до обеда. Но иногда случаются авралы.

– Здесь, в спокойном Переславле?

– Это внешне город выглядит спокойно. За прошлый год мы обезвредили две крупные террористические группировки, вербовавшие молодежь в ИГИЛ, группу сепаратистов, готовивших массовые волнения. Работы и здесь, Павел, хватает. Кроме того, мы же не автономное управление, решаем задачи федерального уровня.

Орехов просмотрел документы, положил их в сейф.

– Мы-то работаем, а вот паспортный стол нет. В общем, так, сейчас пройдем к фотографу, он сделает снимки нужного формата, с регистрацией вопрос решится только в понедельник. Водительское удостоверение есть?

– Есть!

– С ним до понедельника обойдешься, чтобы лишние справки не писать. А в понедельник, где-то в районе 14.00, получишь военный билет и паспорт с регистрацией по месту жительства. Новый паспорт.

– Понял.

– Идем.

Побывав у фотографа, офицеры распрощались, и Кулагин отправился домой. Странно, но Пузырев не забыл о нем. У дома Павел увидел его «Тойоту», из которой со стороны водителя вышел его одноклассник.

– Привет, Паша, а я тебя уже час жду.

– Дела были, мог и позвонить, если бы удосужился в кафе взять номер телефона.

– Как-то из головы вылетело.

– Адрес мой откуда узнал?

– Сам-то подумал, что спросил?

– А, ну да, школьные годы, мы постоянно здесь собирались, только ты бывал нечасто, мама не пускала.

– Не надо, Паш, умерла мама.

– Извини, не знал. Прими соболезнования.

– Спасибо. – Пузырев указал на белую «семерку»: – Это твой драндулет?

– Это моя машина, – недовольно ответил Кулагин.

– Нет, Паш, это не машина, но… как говорится, каждому свое. Возможно, скоро ты сменишь тачку.

– Знаешь о продаже гаража?

– Какого гаража? – поднял на него удивленные глаза Пузырев.

– Не знаешь. Ну, и ладно. С чем приехал? Неужели работу подобрал?

– Угадал.

– Тогда поставь свой внедорожник на площадку за будкой, и пойдем ко мне, поговорим.

– Он и здесь никому не помешает, – ответил Пузырев и, поставив «Тойоту» на сигнализацию, добавил: – Ну, что ж, пойдем. Кофе угостишь?

– У меня растворимый.

– Ничего, и растворимый пойдет.

Бывшие одноклассники поднялись на второй этаж.

Пузырев прошелся по квартире, пока Кулагин делал кофе. Войдя на кухню, проговорил:

– Да, не апартаменты.

– Что имеем.

– Не ценит Родина своих героев. Ты на службе молодость отдал, а имеешь что? Вот это?

– У тебя, наверное, особняк?

– Ну, особняк не особняк, но коттедж в спальном районе, в микрорайоне Северном, двести шестьдесят квадратов.

– И бассейны есть?

– Нет, не стал бассейны делать, возни с ними в обслуживании много, сауну организовал, с небольшим водоемом рядом.

– Молодец, нечего сказать.

– Главное, Паша, оказаться в нужное время в нужном месте.

– Это точно. Ты оказался, я нет. Каждому свое. Пей кофе.

– А ты пока блокнот с ручкой приготовь, пригодится.

Пока Пузырев пил кофе, Павел принес старый ежедневник, еще со школьных времен, и ручку, которая, пролежав в секретере не меньше пяти лет, как ни странно, находилась в рабочем состоянии.

– Короче, так, Паша, есть одна работенка, – начал Пузырев. – Сезонная, но сезон может продлиться на неопределенное время.

– А если перевести сказанное на русский язык?

– У меня водила одного депутата областной Думы постоянно масло берет для своей тачки. Так вот заезжал он ко мне вчера, я поинтересовался, как Владимир Сергеевич поживает. Это депутат, значит. Юрик, водила, ответил, а как он может поживать, если «бабок» немерено имеет? Отлично поживает. Я спросил, признаюсь, так, между прочим, нет ли у господина Старикова работенки какой?

– А Стариков это кто?

– Да депутат тот же, Стариков Владимир Сергеевич.

– У него бизнес есть?

– Хрен его знает, что у Старикова есть, но денег много. Такое поместье себе отгрохал у деревни Светлое. Помнишь, мы туда на озеро ездили? Вот у него особняк квадратов в пятьсот, с башнями, колоннами.

– Давай к теме, Валер!

– Ну, значит, спросил я, а Юрик и говорит, нужен вроде человек на сезонную работу в это самое поместье. До ноября. А что, есть кандидат?

– Есть, – ответил я и рассказал о тебе. Затем попросил уточнить все и позвонить. Он уехал, а где-то часа через три перезвонил. Действительно, хозяин ищет человека без вредных привычек, здорового, работящего. Посоветовал подъехать в воскресенье, часикам к двенадцати, мол, управляющий и по выходным пашет.

– Погоди, погоди! – остановил его Павел. – Ты что, предлагаешь мне работу холуя у сытого нувориша?

– Какого холуя, Паша? Работника.

– Это типа сбегай туда, принеси то?

– Это типа вместе с садовником, есть в поместье Старикова и такой, смотреть за территорией.

– Дворником?

– А хоть бы и так?

– Дворником я могу и в ЖКО устроиться.

– Можешь, базара нет, но вряд ли в ЖКО тебе будут платить пятьдесят «штук» в месяц, – усмехнулся Пузырев.

– Сколько? – удивился Павел.

– Тысяча баксов по курсу.

– Это за дворника?

– Я точно обязанности не знаю. Плюс ко всему, можешь проживать там, есть домик. Возможно, и питание.

– Подачки с барского стола?

– Да что ты, в натуре, Паша? Я, что ли, тебя нанимаю? Хочешь, устраивайся к Старикову, хочешь, иди в ЖКО. Ты просил подыскать что-нибудь, я подыскал. Остальное – твои дела.

– Ладно, не обижайся. Пятьдесят «штук», говоришь? Это неплохие деньги для любого сезонного рабочего. А почему депутат этот гастарбайтера не наймет тысяч за десять? Тот и за такие «бабки» пахал бы.

– Это ты у него сам спроси.

– Ты сам-то что об этом Старикове знаешь?

– А ты в армии служил или в Следственном комитете?

– Ну, должен же я знать, к кому устраиваюсь, а то, может, самодур, или жена у него с закидонами, или все вместе в одной обертке?

– Стариков в городе человек уважаемый. Ему должность председателя Думы предлагали, отказался, взял какой-то комитет, то ли по ЖКХ, то ли по социалке. Мужик серьезный, с губернатором на «ты». Вместе отдыхают. Тот часто к нему приезжает, шашлычки, то, се. В Москве подвязки крепкие, говорят, в Администрации со многими знаком. Жена его, Алла Борисовна, под стать ему. Такая цаца! Надменная, кто ниже, тех за людей не считает, но в дела мужа и в хозяйство не вмешивается. В усадьбе живет еще Елена, дочь Старикова от первого брака. Вернее, она неродная дочь, а он первую жену с ребенком замуж брал, а потом удочерил ее. Несмотря на развод, она живет с ним. Управляет поместьем некто Цуканов Алексей Викторович, – ты запиши фамилию, с ним тебе завтра встречаться.

Кулагин записал.

– Этот мужик так себе. Его за глаза Цыпой называют. Есть там и горничная, скорее, домоправительница, у нее в подчинении повар, прислуга домашняя. Стерва еще та. И на вид кошелка. Тощая, плоская, длинная. «Шпалой» кличут. Чудинова Маргарита Александровна.

– Фамилия подходящая. Чудинова – чудила, – улыбнулся Павел.

– Вроде как жене Старикова дальней родственницей приходится. До мужиков охочая, да только кому она, на хрен, нужна? Поэтому, видать, и стерва. Охрана поместья состоит из четырех человек, начальник охраны, бывший управляющий делами облдумы, Боровской Михаил Григорьевич, строгий мужик, тоже из военных, как и ты, да там вся охрана из бывших офицеров.

– Бывших офицеров, Валера, не бывает, – заметил Кулагин.

– Как и некрасивых женщин, да?

– Как и некрасивых женщин.

– Ну, ладно. Охранников я не знаю. Помощником у Старикова Леонид Заборский. Ну, и садовник, местный, бывший агроном колхоза, его тоже не знаю. И водитель, он же телохранитель, Баров Юрий. Тот самый Юрик, что заезжает ко мне.

– Информация по поместью от него?

– Откуда же? Я там не был, дружбу со Стариковым не вожу, не тот уровень.

– Понятно. Кофе еще будешь?

– Нет! Хреновый у тебя кофе, скажу тебе, Паша.

– Я предупреждал.

– Поедешь на беседу?

– Отчего не съездить? Поеду, посмотрю, что там за «мутняк».

– А где у нас во власти не «мутняк»? – усмехнулся Пузырев. – Сам знаешь, как избираются и должности получают. Простому человеку во власть дорога закрыта. Нет, есть в Думе пара нормальных, обычных. Учитель и сантехник. Надо же вид демократии создать? Но те как куклы.

– Мне это неинтересно. Если управляющий Цуканов поинтересуется, откуда о вакансии узнал, могу на тебя сослаться?

– Да ссылайся, Юрик уже, наверное, о тебе Цыпе этому говорил, иначе не стал бы звонить и назначать встречу.

– Хорошо.

– Ну, все, Паш, поеду я! Как у вас говорится, до связи?

– До связи! Спасибо, Валера.

– Да ладно, свои люди, сочтемся.

Пузырь ушел, а Кулагин стал обдумывать неожиданно подвернувшееся предложение. Он привык анализировать ситуацию, какой бы обыденной она ни была.