Глава третья

Взрыв подбросил, и что-то хрустнуло в раскладушке. Удар был тупой, словно многотонной чугунной бабой дали по земле. А как прошла дрожь, хлопнул непосредственно взрыв. От такого даже мертвый проснется! Андрей слетел с продавленной раскладушки, судорожно принялся искать сандалии, забыв, что они на ногах. Снова взрыв – совсем рядом. С потолка посыпались пальмовые листья, перекрученные стебли. Взрывная волна пробила стену и качественно ударила по загривку. Который час? Он мельком глянул на часы, благо стрелки светились. Половина четвертого утра, еще не рассвело. Взрывы не смолкали – теперь уже дальше, к северу. Но нет, опять громыхнуло под боком, и пламя сквозь пролом резануло по глазам. Кричали и бегали люди – словно муравьи в разоренном муравейнике. Андрей схватил свою сумку, перекинул ремень через спину – как чувствовал, что возвращаться не придется. Лагерь в джунглях подвергся атаке – кто, с какой стати? Он выбежал наружу – весь всклокоченный, толком не проснувшийся. Половина шалашей была разрушена, горел лес. В том месте, где находился сарай для личного состава вьетнамской армии (настил из досок, циновки, стенки из бамбука), полыхало пламя. Там возились люди, кого-то вытаскивали из-под поваленных деревьев. Вьетнамцы кричали, как галчата. Оказавшись на середине поляны, он стал озираться. В этом квадрате все закончилось. Теперь обстрелу подвергались северные участки района. Но самолеты в небе не летали. Что это было?

– Андрей Иванович, что происходит? – подбежал взъерошенный Газарян в одной сандалии. Парень ошарашенно вертел головой.

– С моря катера атакуют, – выдвинул Андрей единственную правдоподобную версию. – Пробили тамошнюю ПВО, ракетами садят – уж не знаю, по выявленным ли целям или просто так. Собирай наших, Армен, поспали – хватит.

Подбежал вьетнамский офицер, стал что-то частить, махать руками. Языковой барьер встал, как Великая Китайская стена. Всю жизнь Андрей считал, что знаний английского вполне достаточно, чтобы объясниться в любой части света. Мнение оказалось ошибочным. За четыре месяца он выучил только «базовый набор» – слов пятнадцать.

– Чего он хочет? – не понял Газарян.

– Не знаю. Что-то говорит и показывает. Ты еще здесь?

– Ах да, – спохватился Армен и умчался.

Слева занялось пламя, закричали люди. Загорелся замаскированный грузовик, солдаты в дыму что-то лихорадочно сбрасывали с кузова – вроде бы ящики. Хотелось надеяться, что не снарядные! Продолжалась «сорочья ярмарка». Вьетнамцы сбивали брезентом пламя – оно пошло на убыль. Дым над джунглями висел коромыслом. Подбежал Давыдов, растирая слезящиеся глаза:

– Командир, я что-то не понял… Можешь объяснить?

Андрей только отмахнулся. Что не так, где остальные? Недобро кольнуло в груди. Увы, общежития в джунглях не было, ночевали кто где, шалаши для сна были разбросаны вокруг поляны. Справа раздались крики – кричали свои, Газарян и Романчук. Бросились в дым, не сговариваясь, чуть не споткнулись о мертвое тело, которое вытащили вьетнамцы. Останки принадлежали щуплому пареньку, одетому в темно-зеленую униформу. Вся нижняя часть была залита кровью. Слева дымился сарай, на обломках суетились военнослужащие. По курсу – поваленные деревья, там тоже возились люди.

– Командир, сюда… – прохрипел Романчук. – Вадьку Гарина завалило…

Помчались, как на пожар. Имелось же недоброе предчувствие… Шалаш, в котором ночевал капитан Гарин, стоял на отшибе, под кроной мощных деревьев. С ветвей свисали присосавшиеся к стеблям лианы. Развесистое дерево свалило взрывом – прямо на шалаш! Из-под месива бамбука, пальмовой листвы, перепутанных веток паданца доносился стон. Жив! Офицеры набросились на проклятое дерево, дружно схватили, поволокли в сторону, бросили. Потом, мешая друг другу, задыхаясь от волнения, стали отшвыривать обломки. Жар еще не унялся, часть хижины сгорела – очевидно, рвануло рядом, и пламя пошло по кругу. Пострадавший стонал, царапал землю ногтями. Его перевернули на спину, потом схватили под мышки, поволокли на открытое место. Вадим отбивался – словно враги в плен брали. Капитан был полностью дезориентирован, боль в обожженной щеке сводила с ума. Во всем остальном не пострадал! Камень свалился с души. А он продолжал извиваться, пытаяся привстать.

– Лежи уж! – Романчук схватил его за шиворот, пристроил обратно.

Гарин закашлялся, схватился за живот. Выпуклые глаза блуждали в полумраке. На всякий случай его ощупали, пытались проверить пульс…

– Отстаньте, ироды… Вы еще температуру мне измерьте, она явно повышена…

– Фу, цел! – выдохнул Давыдов… – Натерпелись мы с тобой, Вадька…

– Ага, натерпелись они… Ладно, спасибо, мужики, вытащили… – Гарин привстал на колене, его держали с двух сторон. – Не помню ни черта, шибануло круто, потом все посыпалось, огонь в голову прилетел… Что это было, Андрей Иванович?

– Вопрос открытый, Вадим, – Раевский осветил фонарем дрожащее лицо. Ожог не был катастрофой, но кожу прорвало, пузырились волдыри. Впрочем, медицина нынче хорошая, след останется, но ничего страшного. Сметаной бы намазать, только где ее взять – в Москву сгонять?

– Все плохо, командир? – простонал Гарин. – Мне, ей-богу, больно, жжет сильно…

– Подумаешь, обжегся, – неуверенно заметил Давыдов. – Главное, что кости целы. Привстань-ка, дитятко, посмотрим, сможешь ли передвигаться.

– Смогу, отстаньте! Нет, правда, Андрей Иванович, я в порядке. Поболит – перестанет.

– Тем более что все равно женат, – хмыкнул Газарян и на всякий случай отодвинулся. – Для жены и такой сойдешь, а остальным ты и не обязан нравиться.

Вадим прихрамывал, но, в общем, шел. Потом вернулся в норму, побежал вместе со всеми.

Растерзанный лагерь приходил в себя. В характере вьетнамцев отсутствовала склонность к панике и истерии. У этой многострадальной нации был мощный коллективный дух. Огонь уже потушили, мертвых и раненых вынесли из-под деревьев. Попискивала уцелевшая радиостанция. Мужчина с сумкой медика через плечо бинтовал раненого. На севере за гущей джунглей гремели взрывы, но очень глухо, как будто эпицентр событий накрыли гигантским ведром. Андрей поторапливал: выдвигаемся на стартовую позицию! Снова кричал и семафорил вьетнамский офицер, тыкал пальцем, но Андрей лишь отмахнулся. А зря. На выходе из лагеря офицеров поджидало еще одно открытие. От автобуса «ГАЗ‐651» остался обугленный скелет. Пламя съело все, что могло, и угасло. У вездехода оторвало гусеницу, он тоже смотрелся неважно. Рядом со скелетом автобуса прыгал в нервном возбуждении сержант Калинин, хватался за голову, пытался забраться на водительское сиденье – в общем, вел себя неадекватно. Помимо техники пострадавших здесь не было.

– Товарищ майор, хорошо, что вы все целы! – бросился наперерез сержант. – Посмотрите, что стало с нашим автобусом! Кто возмещать будет?

– С Никсона спроси, – огрызнулся Андрей. – У него долларов много, на всех хватит.

– Нет, это просто беспредельщина какая-то… – горячился сержант. – Что творят, сволочи, а мы опять терпим? Сплю себе в кабине, сны всякие вижу… и вдруг как даст по башке, меня аж выбросило… Дальнобойными стреляли, товарищ майор, видимо, из Тонкинского залива – прямо с акватории лупили…

– То есть на автобусе мы сегодня не поедем, – расстроенно почесал затылок Романчук.

– Ты поразительно догадлив, Серега! – сказал Газарян. – Пробежимся, товарищ майор? Нам не привыкать, ведь так?

Этот обстрел не мог быть случайным. Он часть чего-то большего, что еще не наступило, но вот-вот наступит. И место офицеров отнюдь не здесь! Все поняли, побежали на дорогу. Сержант кричал им вслед: а как же я? Бранился с оглядкой Романчук: уж разберись, боец, не маленький! Где командир твоего подразделения? Снова группа месила грязь, люди задыхались. Частично рассвело, уже не приходилось плутать впотьмах. Отстал Гарин, парня качало. К нему метнулся Давыдов, но тот лишь со злостью оттолкнул товарища – сам справлюсь! И снова отстал. Потом просто уселся в грязь и сипел: бегите без меня, догоню, тут всего-то километр…

Снова назревали события. Американцам не сиделось, даже ночь не переждали! Корабельные орудия стреляли по квадрату, координат комплекса они не знали, просто имели информацию, что в районе дислоцирован ЗРК. Огонь уже прекратился, когда военные специалисты выбежали из джунглей. Стартовые позиции почти не пострадали. Взрывом свалило несколько деревьев на опушке, порвало маскировочную сеть на РЛС. Навстречу выбежали растерянные вьетнамцы, что-то зачастили, изображая загадочные пассы. От станции наведения, придерживая спадающие шорты, спешил сержант Сабуров.

– Сейчас скажет, что во время несения службы происшествий не случилось, – пошутил Давыдов.

– Товарищ майор, кажется, пронесло! – сообщил сержант. – Такая вакханалия была… ну, вы знаете. На опушке деревья выстригло, потом в низине гремело, чуть до железки не дошло! Сообщение получили из штаба полка: американцы идут! С баз на Гуаме целая свора поднялась – «Фантомы» и «В‐52»… Несогласованно у них получилось – сначала корабельщики отстрелялись, а теперь эти, с запозданием… Хотели за вами посылать, а вы легки на помине. А где товарищ капитан Гарин? – насторожился сержант, пересчитав прибывших офицеров.

– Задерживается, – буркнул Раевский. – Других новостей не было?

– Ракеты подвезли, товарищ майор. С этим мы сами справились, решили вас не будить…

Свежие боеприпасы – это хорошо… Начало пятого – начинался новый день, пока без осадков, по небу плыла рваная облачность. Ракетный комплекс работал в штатном режиме – специалисты заняли свои места, подтянулся Гарин, прохрипел, что с ним все в порядке. Щеку смазали противоожоговой мазью, прилепили пластырь – товарищи подтрунивали, но не усердствовали. Доложила техническая разведка: «Фантомы» заходят с моря. Их много, идут волнами. Соседи были уже готовы к отражению атаки – удалось связаться с майором Овчаровым, пришел в готовность зенитный полк. В городе Ханьхо надрывались сирены, люди спешно покидали жилища, прятались в бомбоубежищах. Горячился подполковник Коняев в штабе полка: приложить все усилия, чтобы ущерб был минимальным! Город и так достаточно пострадал, куда уж больше! Десятки предприятий разрушены, а это не просто мастерские по пошиву шляп, а оборонные производства государственного значения!

– Товарищ подполковник, вы уверены, что не следовало проводить передислокацию? – кричал в трубку Раевский. – А если американцам известны наши координаты?

– Если бы да кабы, майор! – выругался Коняев. – Сражайтесь с противником там, где вас поставили! Риск существует всегда, надеюсь, он минимальный! Что ты хочешь от меня, Раевский? Место дислокации определяют вьетнамцы, новых пожеланий мы не слышали. Твой комплекс неплохо замаскирован, и куда его везти, если вся местность открытая? Ты должен начать стрельбу в любую минуту, а сколько времени потребуется на перевод в походное положение и наоборот? Часа три?

– Могли бы за полтора управиться, товарищ подполковник…

– Не рассуждай мне тут в сослагательном наклонении. Работай, майор, удачи…

И снова нервы на пределе, напряжение, концентрация… Погода играла на руку, облака рассеялись. «Фантомы» шли на высоте пять километров. Опасный самолет, высокоскоростной, маневренный, в полной мере оправдывает свое название. Рекорд высоты полета – 30 тысяч метров, рекорд скорости – почти 2600 километров в час! Для противодействия зенитным ракетам американцы применяли средства радиоэлектронного подавления, но эти преграды советские ракетчики научились обходить. Ракет тратили больше, но это не самое страшное. Огонь открыли далеко на подлете, две ракеты ушли в небо. Газарян разочарованно взвыл: мазилы! Но боевой порядок нарушили, самолеты разбросало по высотам. Снова захват цели, единичный пуск. Попался, голубчик! Подбитый самолет выпал из-под разреженных облаков, какое-то время пилот пытался сохранить курсовую устойчивость, но оставил эти попытки. Из-под крыла потянулся дым. Сработали катапульты, два купола парашютов взмыли в небо, а самолет вошел в штопор и вонзился в землю где-то за возвышенностью на востоке. Дружно взвыли все, кто это видел, бросали в небо автоматы, головные уборы. Вьетнамцы народ непосредственный – каждой маленькой победе радовались, как большой. Взмыли ракеты с позиции Овчарова – еще один «Фантом», кувыркаясь, полетел к земле, рухнул с оглушительным взрывом. Попадание – в районе кабины, пилоты не то что выскочить – почувствовать ничего не успели. Снова две ракеты с ЗРК Раевского – пламенный привет от трудового советского народа презренным империалистам! Мимо! Не дошел привет до адресата! Раевский торопился – самолеты резко шли на снижение, еще немного, и выйдут из зоны поражения. Опять работал Овчаров. Теперь визуально наблюдали атаку – самолеты выходили из зоны облачности. Задымился ведущий «Фантом», стал терять высоту. Пилот прикладывал титанические усилия, чтобы не упасть. Машина эффектно прошла над землей, поднялась на пару сотен метров, скрылась, окутанная дымом, за возвышенностью на востоке. «Пуск!» – скомандовал Раевский. Дернулась пусковая установка, выплевывая тяжелую ракету. Ведомый получил под брюхо, задымился! Он тоже отвалился от компании, отправился вниз какими-то ломаными зигзагами. Выпрыгнул лишь один член экипажа, второй, должно быть, потерял сознание. Еще один факел расцвел в седловине между холмами. Мелкие фигурки бежали по полю на другой стороне железной дороги – вьетнамские пехотинцы бросились отлавливать парашютиста. Это было их излюбленным занятием…

– Получили, фантомасы хреновы! – веселился Газарян.