– Потом, завтра все объясню. А сейчас мне спешить надо.

– Черт возьми, Миша, что происходит?

– А хрен его знает, Серега. У самого голова кругом.

– Ну, давай, удачи!

– Все будет нормально.

– Конечно. Вот тебя завертело! Дела.

Подмигнув другу, Левченко забрал у дежурного по роте повязку посыльного и направился на КПП. Прапорщик-дежурный проверил карточку, позвонил в роту. Убедившись в том, что Левченко действительно отправлен в город, он открыл двери:

– Поосторожней, курсант!

Этот прапорщик был старше сменщика. В училище его уважали. Он служил в батальоне обеспечения инструктором по вождению и никогда не делал подлянок на занятиях. Не выключал зажигание, если во время вождения вдруг глох двигатель и приходилось заводить его «кривым стартером». Это было бесполезно, но выматывало прилично. Не орал, когда курсант делал что-то не так. Многие желали попасть именно к нему, потому что знали, он научит.

– Постараюсь, товарищ прапорщик.

К КПП подошла Лиза:

– Я уже думала, ты не придешь.

– Пришел, как видишь. Идем.

– Пешком пойдем?

– Посмотрим. Если одного мужика на месте не будет, то пешком.

– У меня есть деньги. На такси хватит.

– Отлично. Значит, если не будет мужика, попробуем поймать такси. Здесь это не так просто, да еще ночью.

– Ты это мне говоришь?

– А, ну да, ты же все знаешь!

Узбек на подержанной «копейке» оказался на месте. Он дремал, откинувшись на сиденье.

Михаил постучал по окну:

– Подъем, Камал!

– Что? – Бомбила не сразу пришел в себя.

– Салам, говорю!

– Салам!

– В город поедем?

– Конечно! Только туда или еще и обратно? – спросил Камал, увидев рядом с курсантом девушку.

– Туда и обратно! – ответил Михаил.

Лиза промолчала, но чему-то улыбнулась.

– Садитесь, таксу знаете! Нет денег, в долг довезу. Но отдать надо будет завтра. Пойдет?

– Пойдет.

– Хоп! Поехали.

Самарканд по площади и населению примерно такой же, как областные центры России. К примеру, Тула, Владимир, Рязань. При наличии свободных дорог проехать его можно минут за двадцать. Камал доехал до нужного места за десять минут и остановил машину.

– Ты подожди, – обратился к нему Михаил. – Я провожу девушку и приду.

Узбек ткнул пальцем вперед и сказал:

– Туда смотри!

Левченко взглянул. За арыком у кустов на корточках сидели трое парней. Они передавали друг другу папиросу, огонек которой был хорошо виден.

– Ну и что? – проговорил курсант. – Сидят ребятки и курят анашу.

– Ты думаешь, они тебя пропустят? У них же сейчас мозги не пашут. Привяжутся, это точно.

– Как привяжутся, так и отвяжутся, – спокойно ответил Левченко.

Он был уверен в себе, знал, что с тремя-то пацанами разберется, тем более имея ремень – довольно грозное оружие в умелых руках.

– От этих, парень, отобьешься, они друзей приведут. На обратном пути обязательно встретят. Только на дорогу не выйдут, из кустов камнями забросают. И я помочь ничем не смогу. – Камал обернулся к Лизе, сидевшей на заднем сиденье: – Ты, девочка, знаешь этих парней?

– Отсюда не видно. Если местные, из района, то знаю, только это ничего не меняет. Меня не тронут, до курсанта домотаются, тут вы правы. Не любят местные военных.

– Может, сама дойдешь как-нибудь?

– Ты что, Камал? Она пойдет, а я останусь? Если уж прицепятся, то мне обязательно встревать придется, – воскликнул Левченко.

– В каком доме живешь, девушка? – спросил Камал.

– Во втором справа.

– Шайтан! И не подъедешь. Когда только дорогу перекопали? Позавчера здесь ездил, канавы не было.

– Вчера копали, трубы какие-то меняют, – ответила Лиза.

– Что будем делать? Может, обратно вас отвезти? У меня в Махале родственник живет, у него переночуете.

– У меня у самого в Махале есть комната, но от трех обкуренных уродов бежать западло. Мы пойдем, Камал. Если увидишь драку, не жди, езжай. Я вернусь через промзону, напрямую, или через колхоз «Москва». Дорогу знаю.

– Ну, гляди, дело твое!

Левченко кивнул Лизе и заявил:

– Пошли!

– Я боюсь, Миша!

– Как же ты раньше не боялась? Понты наводила?

– А если и наводила, то что? Мне простительно.

– Идем! Держись за спиной, но недалеко. И беги во всю прыть, когда крикну, поняла?

– Как же я тебя оставлю?

– Ты хочешь, чтобы эти придурки пустили тебя по кругу, если свалят меня?

– Нет!

– Тогда делай так, как я говорю!

– Хорошо.

Камал проговорил:

– Ай, зря вы идете. Вернуться надо.

– Не надо!

Пассажиры вышли из машины. Лиза взяла Левченко под руку, и они, не глядя на парней, пошли по улице, прижимаясь к правому тротуару, где через канаву был брошен мостик.

Камал оказался прав. Да Михаил и сам знал, что обкуренные парни не пропустят парочку, да еще курсанта с красивой девушкой. Так оно и вышло. Как только Михаил и Лиза поравнялись с ними, вся троица как по команде поднялась.

– Ай, смотри, какая хорошая девушка, а идет с козлом-курсантом, – заявил один из них.

Второй крикнул:

– Девушка, бросай своего курсанта, ступай к нам. С нами весело будет. Не пожалеешь.

Михаил понял, что надо действовать, без стычки не обойдется.

Он повернулся к троице:

– Пасти вонючие закрыли, ослы!

– Чего?! – чуть ли не хором возмутились парни. – Ты что, козел, сказал? Кто осел? Кто пасть закрой?

Левченко сказал Лизе:

– Встань ближе к мостику.

– Бежим вместе, – предложила она.

– Ага?! Сейчас. Ты слышала, чтобы мы когда-нибудь бегали от местных?

– Нет, но…

– Все! Замолчала, отошла.

Троица между тем перемахнула через арык, начала сближение с Михаилом. Видно было, что парни нередко нападали на прохожих. Они подходили полукругом, охватывая одинокого противника с трех сторон.

Михаил взялся за ремень.

В ответ один из парней достал нож, поигрывая им, усмехнулся и заявил:

– Ну что, вояка, попал!.. Веревка твоя тебе не поможет.

Под веревкой он, видимо, подразумевал ремень. По тому, как вели себя пацаны, Михаилу стало ясно, что с курсантами училища они еще дела не имели. Иначе не игнорировали бы ремень. Не знали, значит, что нож против бляхи как кол перед ломом.

– Тебя сейчас резать буду. Чуть-чуть. А бабу твою драть в яме. Втроем сразу. Уходи, если не хочешь, чтобы после бабы и тебя раком поставили.

– Ты базарь меньше, ишак! Если кому и валить, то вам. Догонять не стану.

– Ай, смотри, какой смелый! Дурак ты, козел!

Михаил внимательно отслеживал ситуацию. Он прекрасно знал, что пацан с ножом отвлекает его внимание разговором, а реального нападения ждать следует слева, справа либо одновременно с обоих флангов, выражаясь военным языком. Левченко не первый раз сталкивался с местными подонками и их шакальи повадки знал хорошо.

Местные бандюки не изменили привычной тактики. Первым на Михаила бросился молодой узбек справа. Левченко встретил его выбросом ноги. Удар пришелся в солнечное сплетение. Парень охнул, упал на спину и скрючился на асфальте от пронзительной боли.

Михаил сорвал ремень. Последовал резкий взмах, и бандит, стоявший слева, схватился руками за щеку, рассеченную бляхой.

Третий, который играл ножом, отскочил назад и крикнул:

– Ну, собака, тебе не жить!

Герой юркнул в кусты, бросив своих товарищей.

Лиза сказала:

– Идем ко мне, Миша, и быстрее.

– К тебе? А родители?

– Предки в Ташкенте. Они к знакомым на юбилей свалили. Хата пустая. Но только надо торопиться. Урод, который убежал, толпу соберет быстро. Таких в районе на каждом углу полно. Соберется стая, и хана нам с тобой!

– Ладно.

Левченко махнул рукой Камалу, который пока еще стоял на месте, – езжай, мол. Узбек развернул «копейку» и погнал к главной улице.

Михаилу и Лизе пришлось пробежаться. Чтобы пострадавшие уроды не заметили, куда они подевались, парень и девушка обогнули здание с тыла и вошли в крайний подъезд.

Там Левченко оставил Евсееву.

– Погоди, Лиза. Посмотрим, что будет на улице.

– Что будет? Толпа соберется и начнет рыскать по микрорайону, искать тебя.

Она оказалась права. Не прошло и пяти минут, как на месте стычки собрались рыл пятнадцать. У некоторых были палки, у кого-то камни, у одного цепь. Эти забьют насмерть не задумываясь. По тому, что толпа какое-то время стояла на месте, переговариваясь, Михаил понял, что местные бандиты не знают, куда подевались он и Лиза. Девушку, похоже, они тоже не знали. Его в темноте первые трое рассмотрели, а вот Лизу – вряд ли. Но днем эти стаи не шарахались по городу, а по ночам нормальные люди сидят дома.

Левченко прикрыл подъездную дверь, взглянул на Лизу и сказал:

– Веди домой, раз так вышло.

– А ты молодец, Миша, не испугался и двоих вырубил играючи. Видно, неплохо вас учат драться.

– Нас учат не драться, а вести рукопашный бой. Это два разных понятия. Ну и где твоя хата?

Они поднялись на второй этаж. Лиза указала на дверь посредине площадки.

– Вот, квартира пять. Между прочим, трехкомнатная! А я у предков одна.

– И к чему ты это сказала?

– К тому, что у меня лучше, чем в твоем сарае.

– Телефон есть?

– Да. Даже коньяк отец держит для гостей. Выпьешь немного для снятия стресса?

– Нет, спасибо, мне самогона хватило. Так мы и дальше будем стоять в подъезде?

– Извини.

Лиза достала ключи, открыла дверь. Они вошли в прихожую.

Девушка включила свет и сказала:

– Раздевайся, тапочки в ящике под зеркалом. Или ты в портянках? Дать носки?

– Не надо, я не в портянках.

Квартира Евсеевых оказалась обустроенной бедно, но со вкусом. Старенький телевизор, кассетный магнитофон, мебельная стенка времен застоя. Кухня крохотная, обычная для хрущевки. В комнате Лизы – софа, стол, стул, платяной шкаф, маленький черно-белый телевизор, кассетный магнитофон. На полу палас. Обои под цвет штор.

– Ну как? – спросила Лиза.

– Хорошо!

– Ничего хорошего, конечно, нет. У подруги с третьего этажа квартира обставлена куда лучше. Только замуж вышла, а семья переехала в Наманган. Там чего только нет.

– Завидуешь?

– Да!

– Зависть – плохое качество.

– А я по-хорошему завидую и жить так, как мои предки, не желаю.

– Поэтому тебе и нужен муж-офицер?

– Мне нужен муж, которого я любила бы. Но мы уже говорили об этом. Перекусишь?

– Нет, спасибо.

– А все же как насчет коньячка для расслабухи?

– Не хочу. Я и без коньяка чувствую себя нормально.

– Не желаешь узнать, как отдохнула Вика?

– Нет.

– И правильно. Душ?

Левченко согласился:

– Да, душ, это, пожалуй, то, что нужно.

– Я тебе отцовы спортивные штаны и майку дам. Ничего?..

– Ничего, я не брезгливый.

– Значит, ты остаешься до утра?

– Лишь потому, что неохота пешком до училища топать.

– Ну и ладно. Я подготовлю ванну.

– Давай!

Левченко принял душ и переоделся в спортивные штаны и майку, которые оказались малы. Потом он прошел на кухню. Там у газовой плиты стояла Лиза.

– Я кофе сварю, – сказала она и рассмеялась.

– Чего ты? – спросил Михаил.

– В этой одежде ты смотришься смешно.

– Надену форму.

– Не надо. Все равно спать ложиться. Время-то первый час.

– Ты мне в зале на диване постели.

– Да перестань ты. Как пацан, на самом деле. Ты же хочешь меня.

– И все-то ты знаешь.

– Женщина, Миша, чувствует, когда ее хотят, а когда нет. Давай по чашечке кофе.

Михаил присел за кухонный стол, выпил кофе. Лиза убрала чашки, вымыла их. Вообще в квартире было чисто, и это приятно удивило Михаила. Он почему-то думал, что в хате Евсеевой обязательно должен быть бардак. Но оказалось, что молодая женщина следила и за собой, и за порядком в квартире.

– Пойдем в комнату.

Отказываться не имело смысла. Миша действительно хотел эту страстную молодую женщину, умеющую доставлять удовольствие. Она застелила софу чистым бельем.

– Ты раздевайся и ложись, я сполоснусь. Только не спать, все равно разбужу!

– Уснешь после кофе, пожалуй.

– Я знаю, что делаю!

– Не сомневаюсь. Ты же такая целеустремленная.

– Разве это плохо?

– Смотря для кого. Но иди, вставать рано. Кстати, у тебя есть презервативы?

– Что? Презервативы? Нет, конечно. Что я, шлюха, таскающая их с собой для клиентов? Да и зачем они теперь, Миша? Эти штуки нам совершенно ни к чему. Главное-то уже сделано.

Лиза ушла и вернулась минут через пять. Надевать халат или пеньюар она не стала, так голой и вышла в комнату.

Она замерла перед софой, отставив ногу в сторону, и осведомилась:

– Разве у меня плохая фигура?

– У тебя хорошая фигура, только подобная демонстрация не к месту.

– Почему же? Посмотри на это тело. Теперь оно не только мое, но и твое. Все твое. Может, чулки надеть? Знающие люди говорят, что они возбуждают.

– Поэтому ты и приходишь в них на дискотеку в училище?

– И кто же тебе такую ерунду сказал?

– А что, разве не было этого?

– Нет, Мишенька. Если я и приходила в училище, то в колготках. Это для тебя вчера сделала исключение.

– Не надо никаких чулок. Выключи свет и ложись.

– Я бра оставлю, ладно? Чтобы видеть тебя.

– Оставляй.

Лиза вырубила верхний свет и включила бра. Она юркнула под одеяло к Михаилу и тут же впилась в его губы. Ее ладонь опускалась от груди к животу и ниже.

Два часа длились любовные игры. На трезвую голову Левченко оценил незаурядные способности Лизы. Она позволяла делать с собой все, что ему было угодно, при этом сама провоцировала на то, на что Михаил едва ли отважился бы. Он испытал сильнейший оргазм. Впрочем, как и Лиза. Она в крике прикусила себе палец. Они заканчивали сеанс секса, вскоре начинали следующий. Лиза ласкала его так, что Миша приходил в боевую готовность буквально за пять-семь минут. Уж что-что, а заниматься любовью она действительно умела.

Удовлетворившись полностью, они сразу же уснули. Лиза не стала заводить разговор, как на хате в Махале. Да не было в нем никакой необходимости. Она упорно шла к достижению своей цели и была близка к этому.

В 5 утра Левченко проснулся, посмотрел на часы и поднялся, стараясь не разбудить Лизу.

Но его подружка проснулась, как только он убрал ее руку со своей груди, и сказала:

– Доброе утро, милый! Что, уже пора?

– Да.

Лиза потянулась.

– Хорошо-то как! У меня были мужики, но такого кайфа, как с тобой, я ни с кем не испытывала. Это что-то небесное. Мне, конечно, не стоило бы так говорить, но не могу сдержаться.

– Что такое?

– Интересно, а вот было бы у тебя с Викой такое, как со мной?

– Не напоминай мне о ней!

– Не буду. Но так хорошо тебе с ней не было бы.

– Лиза!..

– Все, все! Встаю, разогреваю кофе и делаю бутерброды.

– Я в училище позавтракаю.

– Одно другому не помешает. Женщина должна лелеять своего мужчину не только в постели.

Левченко вздохнул, прошел в ванную и принял контрастный душ, который взбодрил его. Все же он за двое суток по-настоящему спал не более пяти часов. Парень даже в нарядах отдыхал больше.

Лиза из кухни крикнула:

– Бритва отца в нижнем ящике.

Михаил провел ладонью по щеке. Да, побриться надо. Хотя это можно сделать и в роте, но там тесно, что в бытовке, что в умывальнике. Приходится ждать очереди. На сто с лишним курсантов в подразделении всего восемь розеток и двадцать умывальников. Здесь же никого. И вода горячая.

Он побрился и вышел из ванной. Лиза подала ему одеколон.

Быстро позавтракав, Михаил вновь посмотрел на часы и сказал:

– Двадцать минут шестого. У меня полчаса. Даже пешком должен успеть.

– Зачем пешком, Миша? Я же говорила, что у меня есть деньги. Возьми, а такси у магазина поймаешь. Они там с утра постоянно трутся.

– Да неудобно.

– Удобно. Мы же теперь не чужие люди. Тебя завтра или послезавтра не отпустят в увольнение?

– Нет. По графику должны другие пойти.

– Тогда можно мне приехать к тебе?

– Только не сегодня и не завтра.

– Значит, в воскресенье?

– В воскресенье приезжай.

– Я тебе курочку запеку в духовке, пальчики оближешь. Заодно проверишь, как готовит твоя Лиза.

Молодая хищница уже вжилась в роль. Впрочем, она считала, что дело сделано и этот курсант никуда от нее не денется. Ее старания не прошли даром. Не то что у некоторых, которые годами гоняются за ребятами с четвертого курса, а те постоянно их обламывают.

К мужчине нужен подход. Самое главное – затащить его в постель да ублажить так, чтобы он потом с другой не испытывал ничего подобного.

Лиза определенно была довольна собой. Она проводила Левченко, у двери поцеловала в щеку. Миша не отстранился. Лиза приняла это за знак полного ее успеха.

Михаил же шел к магазину в задумчивости. Похоже, попал он с этой Лизой. А впрочем, что особенного в том, что ему придется жениться на ней? Конечно, если родится ребенок или будет очевидно, что Лиза беременна. Судя по ее поведению, она действительно любит его. Гуляла раньше, но об этом там, куда его пошлют служить офицером, никто знать не будет. А если и в гарнизоне загуляет, то разговор состоится короткий. Забирай манатки и вали до хаты, в родной Самарканд. А может, и срастется у них все. Он еще и благодарить судьбу будет.

У магазина действительно стояли машины. Среди них Михаил увидел «копейку» того самого узбека, который вчера подвозил их сюда.

Левченко подошел к нему:

– Салам, Камал!

– Салам! Правильно сделал, что до утра остался.

– Не меня ждешь?

– Я утром всегда здесь встаю, потом еду в Дальний лагерь.

Месторасположение училища в Самарканде называли Дальним лагерем.

– Значит, мне повезло?

– Ай, тут вон сколько машин!

– Но ты-то наш, считай, училищный! У меня деньги в одну сторону, но сегодня отдам все. Должны выдать денежное довольствие.

– Хоп. Едем!

Камал отъехал от магазина. Почти всю дорогу он молчал.

Только у самого училища водитель повернулся к Левченко и спросил:

– Тебя как зовут, парень?

– Михаил.

– У меня друг в армии был. Тоже Миша, из Калуги. Вот что я скажу тебе, Михаил, та женщина, у которой ты был, не твоя.

– Ты что-то знаешь о ней?

– Нет. Зачем знать? Я так вижу. Не будешь ты с ней жить. И не надо.

– Камал, позволь мне решать, с кем жить.

– Конечно! Но не будет у тебя с ней жизни. Ничего не будет. Не твоя она.

Узбек подвел «копейку» к остановке.

Михаил передал ему деньги и пообещал:

– Остальное в течение дня принесу.

– Хоп! Если только менты не погонят от училища. Мне сказали, что ваше начальство жаловалось на меня, самовольщиков, мол, вожу. Как будто лучше, если они станут пешком ходить. Не я их заставляю идти в самоход.

– Не встречу здесь, найду в городе, долг отдам.

– Хорошо, Миша.

– Ладно, побежал я. Как раз до подъема успеть должен.

– Удачи тебе, парень!

– Спасибо.

Левченко вышел из «копейки», захлопнул дверку и побежал к контрольно-пропускному пункту. В роту он вошел без десяти шесть, когда дежурный будил старшину и заместителей командиров взводов. Михаил прошел в канцелярию, доложил о прибытии Климасю.

Старший лейтенант кивнул и заявил:

– И на этом, курсант, все!

– Так точно, товарищ старший лейтенант. Разрешите идти?

– Ступай!