Из воспоминаний Героя России, подполковника ВДВ Голубятникова С.Н.: Несение караульной службы – неотъемлемая часть деятельности войск в любых условиях. Подчиненному мне личному составу батальона приходилось заступать в караул практически ежедневно. Взвода сменяли взвода. Обуславливалось это тем, что батальон как полноценная боевая единица в то время в полку был единственным. Другие подразделения выполняли задачи вне дислокации полка в так называемых «горячих точках», которые после распада Союза возникали и на западе, и на востоке, и на юге когда-то великой страны. Как правило, караулы проходили спокойно, без происшествий, но каждое правило имеет исключения. Случались и у нас такие исключения. Склады с вооружением и боеприпасами являлись весьма привлекательной целью для различных бандформирований, плодившихся в новой России, как грибы после дождя. Бандиты неоднократно пытались проникнуть на эти склады, но часовые всегда отбивали атаки на охраняемые объекты, в том числе и с применением оружия, право на которое им предоставлено государством. Не скажу, чтобы нападения носили массовый или систематический характер, но такие случаи бывали, и десант в противоборстве с бандитами действовал умело, решительно и мужественно, что предопределяло исход данного противоборства…
27 сентября 1994 года. Вторник.
Сегодня батальону предстояло заступить в наряд. Следовательно, и распорядок дня был составлен с учетом этого. В караул назначили взвод старшего лейтенанта Сергея Лихолетова. Проведя занятия до инструктажа в 13.00, личный состав начал готовиться к заступлению в наряд. Командир батальона, наскоро пообедав в офицерской столовой, занялся корректировкой плана подготовки подразделения к осенней проверке. Он находился в кабинете, когда в дверь постучали, и на пороге появился старший лейтенант Стрельцов:
– Разрешите, товарищ подполковник?
– Заходи!
Стрельцов вошел:
– Я только что из суда.
– Развелся?
– Так точно! Вот и решение забрал.
– Поздравляю!
– Хотел узнать, кому квартиру сдать.
– Мебель вывез? Ту, что покупал?
– Мне она не нужна. Марину предупредил, она послала меня к черту, только шмотки забрала.
– Оставь ключи у меня.
Старший лейтенант положил ключи от квартиры ДОСа на стол комбата. Тот бросил их в ящик стола:
– Что дальше будешь делать, в смысле личной жизни?
– Да вот на днях собираемся с Катей заявление в ЗАГС подать.
– Короче, сразу вновь женишься…
– А чего тянуть? Тем более, Катя беременна.
– Смотри, какой шустрый! И месяца не прошло с момента знакомства, а уже все успел… И женщину приворожить, и ребенка заделать. Молодец, ничего не скажешь. Значит, скоро свадьба?
– Это уж как в ЗАГСе решат.
– А чего решать? Распишут, и все дела.
– Я думаю в полку свадьбу сыграть. Вы не против?
– Я не против, но ты сначала оформи брак. Потом и обсудим этот вопрос.
– Понял! В приемной находится боец взвода Лихолетова. К вам пришел.
– Пусть войдет. А ты, Юрий Николаевич, ступай, занимайся личным составом. У тебя люди в наряд не заступают?
– Практически нет, кроме четверых солдат.
– Тогда остальных на территорию, закрепленную за всей ротой! До ужина навести идеальный порядок.
– Не успеем!
– Это твои проблемы. Ступай!
Стрельцов вышел, в кабинет вошел рядовой Шохин, прослуживший уже полтора года. Голубятников знал подчиненный ему личный состав не только по званиям и фамилиям, но и по именам.
– Разрешите обратиться, товарищ подполковник? Рядовой Шохин.
– Разрешаю!
– Мне бы поговорить с вами, товарищ подполковник, по личному вопросу.
– Взводный и ротный в курсе, что ты здесь?
– Так точно, я все, как положено, сделал. А капитан Кошерев сам посоветовал к вам обратиться.
– Да? Ну присаживайся, поговорим, Анатолий Викторович.
Солдат устроился напротив комбата, смял в руках берет. Волновался, и это было заметно.
– Что у тебя?
– Прошу предоставить мне краткосрочный отпуск.
– Во как? И за какие такие заслуги, позволь узнать? За то, что в ночь с субботы на воскресенье в самоволку бегал?
– Так я даже до «круга» не дошел!
– Правильно, патруль остановил.
– Мне домой надо, товарищ подполковник.
– Что за причина?
– Ерунда, в общем-то, но надо!
– Что-то я не понимаю тебя, Шохин.
– В общем, так, пацаны из дома написали, что подружка моя, Светка, замуж собралась. А обещала ждать.
– Знаешь, Шохин, сколько за службу мне приходилось слушать подобных историй? Скажи просто и прямо, устал или по родным соскучился, вот и захотелось домой.
– Да нет, товарищ подполковник, я серьезно, насчет девчонки.
– Значит, не дождалась солдата из армии?
– Угу. Не дождалась.
– А ты тут к кому в увольнение и в самоход ходишь? Не к девочке ли, что в железнодорожном училище учится?
– Откуда вы знаете? – удивился Шохин.
Комбат усмехнулся:
– Мне, Шохин, по должности положено все знать о подчиненных. Видел вас на площади Победы. Под ручку шли в сторону вокзала. А как узнал, где она учится, то это тебя не касается. Так что фокус с неверной невестой не пройдет. Если ты здесь вовсю гуляешь, почему ей ждать тебя?
Шохин шмыгнул носом:
– Понял! Да я знал, что с девчонкой номер не пройдет, а ничего лучшего придумать не мог. Но мне, честное слово, очень надо домой, всего на сутки. Туда – обратно, три дня. Понимаете, товарищ подполковник, брат старший, придурок, решил в коммерсанты податься. Место на рынке арендовал, шмотки у челноков купил. Торговать начал. Дело мало-помалу вроде пошло. Ему бы остановиться, но нет, Борька стал расширять бизнес. Бабки занял у одного черта. Отдал их челноку – ну, торговцу, что в Турцию постоянно мотается. Тот деньги взял и исчез, а бабки-то отдавать надо! Пацан, у которого взял, с бандитами местными повязан. Вовремя не отдал, поставили на счетчик. А Борьке отдавать нечем. Не продавать же хату родительскую? Надо разрулить проблему, пока еще можно. Поэтому мне и надо домой. Я к ротному обратился, он сказал, что это не причина для предоставления отпуска, но комбат, то есть вы, может помочь.
– И как же, Шохин, собираешься разрулить проблемы брата? Заставишь бандитов отказаться от долга?
– Не-е, это бесполезно. У нас машина есть, новый «жигуль» седьмой модели. Его продать за требуемую сумму можно легко.
– Так пусть брат продаст!
– Но машина на меня зарегистрирована. Отец по доверенности ездит. А раз зарегистрирована на меня, то и снять с учета в ГАИ могу ее только я. А я здесь.
– Оформи генеральную доверенность на имя брата!
– Оформил бы, если б он, чудила, раньше обратился. А сейчас – точнее, с пятницы – бандиты его на счетчик поставят. Пока будем с бумагами возиться, они нас всех до нитки обдерут. Сами не хуже меня знаете об этом. Они свое, да и не свое, не упустят. Шакалы, хотя почти всех знаю, а с чертом, что бабки в долг дал, так вообще в одном классе учился. Он от армии откосил, я ушел служить, а брат-недоумок решил разбогатеть. Вот и разбогател…
– А связаться со своим бывшим одноклассником по телефону не можешь?
– Толку-то? Связаться могу, но что скажу? Подожди, мол, вернусь, рассчитаюсь за брата? Он бы, может, и подождал, но сам под бригадиром ходит. Да и бабки-то наверняка не свои дал, а общие. Возможно, и челнока бандиты подставили. Чтобы и деньги за шмотки прикарманить, и долг еще выставить.
– Понятно! Это уже похоже на правду. Но командир полка из-за этого отпуск не предоставит.
– Но мне надо домой, товарищ подполковник, а то и брату и родичам вилы будут. Они никак от бандитов не отобьются. Только я могу решить проблему. Так, что потом ни одна сука на семью не наедет. И брату мозги на место вставлю! Помогите, товарищ подполковник. Пожалуйста. Я не подведу, слово!
Голубятников посмотрел на солдата:
– Понимаешь, на что ты меня толкаешь? На преступление! У меня нет прав отпускать солдат в отпуск. Официально…
– А если неофициально? – тихо спросил Шохин. – Очень прошу!
– Неофициально? Так, ты сегодня заступаешь в караул?
– Так точно!
– Значит, как вернетесь после наряда в казарму, разоружитесь, это у нас будет часов в 8–9 вечера; завтра, 28-го числа, зайдешь ко мне. Сюда.
– Так отпустите, товарищ подполковник?
– Ну не бросать же твоих родных на растерзание бандитам…
– Спасибо, товарищ подполковник!
– Пока не за что. Иди, готовься к караулу.
– Есть! Я… я за вас, товарищ подполковник…
– Все, Шохин, ступай, сказал!
– Есть!
Боец чуть не выскочил из кабинета. А Голубятников задумался. Из-за личных проблем Шохина в отпуск официально не отпустят. Вот если бы родственники телеграмму, заверенную военкоматом, прислали, тогда другое дело. Уехал бы немедленно. А из-за брата, его проблем? Командир полка не имеет права предоставить отпуск. И не отпустить нельзя. Сейчас время такое наступило – пока Шохин будет служить, бандиты, прикрываемые местными чиновниками, очень даже просто разорят семью. Им плевать, что будет дальше. Главное, срубить деньги, или «капусту», как они выражаются. Надо отпускать.
Голубятников по телефону внутренней связи хотел было вызвать командира 7-й роты, но вспомнил: тот дома, готовится к заступлению дежурным по части. Значит, придется перед разводом переговорить с ним и решить вопрос по Шохину. К Серебрянникову идти смысла нет. Командир полка, конечно, выслушает, поймет, выразит сожаление, предложит связаться с милицией по месту жительства Шохина, но не более того. А это все бесполезно. Солдату надо быть дома, чтобы решить проблемы.
Дежурный по роте объявил построение личному составу, заступившему в наряд, в 17.20. Взвод Лихолетова получил оружие. Комбат подошел к расположению 7-й роты, когда подразделение выходило на построение. Ротный, капитан Кошерев, находился в курилке. Завидев комбата, пошел ему навстречу для доклада. Голубятников остановил капитана:
– Не надо, Юра, вижу, у тебя все идет по распорядку. Разговор у меня к тебе есть.
– Слушаю вас, товарищ подполковник.
– К тебе Шохин обращался по поводу отпуска?
– Так точно! Да кто ж его отпустит из-за того, что какая-то девица решила выйти замуж? Я прямо ему об этом сказал.
– И послал ко мне…
– Не послал, а посоветовал с вами переговорить.
– Зачем, если знал, что у него нет веской причины для предоставления отпуска?
– Чтобы вы побеседовали с ним. Замполита привлекли. Слишком уж он переживает. И все из-за девушки.
– Да не из-за девушки, Юра. У него дома проблемы гораздо серьезнее.
– Да? Мне он только о девице говорил.
– Мне сначала тоже, потом раскололся.
– И что у него за проблемы?
Голубятников передал Кошереву суть своего разговора с солдатом. Ротный, выслушав, проговорил:
– Да! Дела, похоже, хуже некуда. Бандиты если вцепятся, то не отвалят, пока своего не получат. Что же делать, товарищ подполковник? Я, конечно, могу написать рапорт на ваше имя с ходатайством о предоставлении отпуска Шохину, только не подпишет его Серебрянников, даже если вы поддержите ходатайство. Оснований для отпуска нет.
– Ничего писать не надо. Шохин просит отпустить его домой на трое суток. К понедельнику обещает вернуться. Слово дал. Я вот что думаю, давай-ка мы его без всяких формальностей отпустим.
– А документы?
– В гражданке поедет, кому нужны его документы? Случайному милицейскому патрулю? Но он не идиот привлекать к себе внимание. Здесь ты посадишь его на поезд, дома брат встретит. Решит вопросы с долгом и вернется тем же порядком. Перед выездом позвонит, встретим. Как тебе такое предложение?
– Нормально! Но если он не вернется или залетит у себя на родине, все же придется с бандитами дело иметь, то нас с вами вздрючат по самое не могу.
– За себя не волнуйся. Вся ответственность на мне!
– Да я не волнуюсь. А ответим, если что, вместе.
– Ты продумай, как скрыть Шохина на эти трое суток. Чтобы информация по нему не ушла в штаб полка.
– Может, после караула в санчасть его положить? Формально, естественно, с начальником полевого медпункта я договорюсь.
– В санчасть? А если туда проверка нагрянет?
– Откуда?
– Оттуда, откуда они обычно валятся нам на головы.
– В выходные?
– Ты прав. На выходные ни одна комиссия не явится. Добро, поговори с начальником медпункта и оформи Шохина с утра субботы в санчасть. И еще, надо ему гражданку подобрать.
Кошерев усмехнулся:
– Шохину? А в чем, по-вашему, он в самоход бегает? В форме? С этим у бойцов полный порядок. И где хранят одежду, не могу найти. Казалось бы, все углы-улочки проверил – без толку. Научили маскироваться на свою голову.
– А ты, Юра, себя курсантом вспомни.
– У нас все было проще. В самоход в спортивном костюме, в увольнение в форме. На хате переоденешься – и в город.
– Вот и у наших гражданка вполне может находиться на какой-нибудь съемной квартире. Но ладно. Давай веди людей на развод, Лихолетову передай, за Шохиным особое наблюдение, после сдачи оружия завтра ко мне его. До этого реши вопрос с санчастью.
Вскоре подразделение направилось на плац части. Развод начался, как обычно, строго по графику в 18.00. А в 18.50, когда вновь заступивший караул начал прием караульного помещения, разводящие повели первые смены на посты. Прием прошел быстро. Бойцы хорошо знали друг друга и особо не усердствовали, потому как сегодня ты у них принимаешь помещение, территорию, а в следующий раз они у тебя. После прибытия караульных последней смены старого караула подразделение, отстоявшее наряд, отправилось в казарму. К несению службы приступил караул старшего лейтенанта Лихолетова.
В 21.00 разводящий сержант Беденко вывел очередную смену к месту заряжания и разряжания оружия. В эту смену на службу заступил Шохин и его друг и земляк рядовой Михаил Артюшин. Зарядив оружие, разводящий вывел караульных к постам №№ 5 и 6, постам хранилищ оружия и боеприпасов. Эти посты представляли собой ряд зданий-складов, огороженных по периметру двумя рядами колючей проволоки, между которыми оставалось пространство для пешего патрулирования часовых вокруг территории поста. Днем, когда склады вскрывались, часовые несли службу на вышках, стоявших также внутри зоны пролегания маршрутов часовых. Посты вплотную соседствовали друг с другом и имели ворота. Приняв посты, дождавшись, пока разводящий увел караульных, друзья подошли друг к другу, к воротам, соединяющим пятый пост с шестым. До караульного помещения отсюда было метров триста, так что часовые могли позволить себе запрещенное по уставу караульной службы общение, при этом отслеживая обстановку внутри охраняемых объектов. Но сейчас было не то время, когда что-то могло произойти.
Артюшин достал из подсумка сигареты, протянул одну через «колючку» Шохину:
– Держи, Толик, я полпачки затарил, перекурим.
Шохин отказался:
– Не хочу, до заступления выкурил три штуки подряд. Аж тошнит сейчас.
– Ты так и не сказал, чего у тебя с отпуском. Облом?
– Не знаю, Миха! Но вроде комбат решил отпустить.
– Неужели батя повелся на дешевку с бабой? На него это непохоже.
– Ага, повелся… Расколол в момент.
– И че?
– Приказал после караула зайти к нему.
– Но ты все объяснил ему?
– Да.
О проекте
О подписке