Глава 2

Время близилось к полуночи, когда шестеро бойцов, словно тени, прокрались на болотистый берег реки Держи в районе брода. Сержант Воробьев, как знаток здешних мест, первым оказался на берегу, а затем первым скользнул в речную воду. Автомат, запас патронов, продуктовый паек – все это разведчики погрузили в лодку, которая должна была их сопровождать.

Вслед за сержантом в воду зашли его бойцы: Женя Пастухов, Костя Погорелов, Сергей Бесчастный и Петр Коржаков. Замыкал цепочку разведчиков капитан Шубин.

Самый внимательный наблюдатель не заметил бы головы разведчиков, которые едва высовывались из воды. И ефрейтор германской армии Клаус Вайнингер, которому начальник корпусной разведки капитан Книппер поручил встретить сегодня ночью русских «гостей», тоже не заметил отважную шестерку. Единственное, что он увидел – это лодку, которая, легко покачиваясь, пересекла реку. Пересекла, немного задержалась в непроходимых кустах у западного берега, а затем, все так же покачиваясь на волнах, поплыла по направлению к ефрейтору и его солдатам. Ефрейтору Вайнингеру было невдомек, что лодка не просто так задержалась в кустах – разведчики успели ее разгрузить.

– Смотрите, господин капитан, – прошептал ефрейтор, обращаясь к своему начальнику разведки. – Вон их лодка плывет. Поймать ее?

– Да, Клаус, задержи эту лодку, – ответил капитан Книппер. – Может, русские забыли в ней какие-нибудь документы или еще что-то ценное…

Двое немецких солдат, вооружившись баграми, вошли в воду и зацепили плывущую по течению лодку. Капитан Шубин и его люди наблюдали за этой «охотой на лодку» из кустов, куда они к тому времени успели выбраться. Немцы были у разведчиков прямо на мушке, и ликвидировать их ничего бы не стоило. Но зачем? Перед разведчиками стояла прямо противоположная задача: проникнуть в тыл врага незаметно и неслышно, подобно мышам. А немцы, увлекшиеся ловлей лодки, сильно облегчили разведчикам эту задачу. Бойцы только посмеивались над незадачливыми охотниками: они знали, что в лодке немцы ничего не найдут, кроме двух упаковок своих собственных немецких сигарет. Шубин и его разведчики терпеть не могли этот табак и потому легко расстались с двумя упаковками – будет фрицам задачка, пусть гадают, почему и зачем сигареты оказались в лодке.

Спустя пять минут группа разведчиков была уже довольно далеко от реки. Конечно, разведчики были мокрые от ног до головы, но летом мокрая одежда – беда небольшая. Главное, что первая часть задачи была успешно выполнена: они находились на западном, немецком берегу Держи и теперь могли двигаться в нужном направлении. Оставалось определить это направление.

Шубин остановил бойцов на опушке леса. Накрылся плащ-палаткой так, чтобы ни один луч света не прорвался наружу, после чего достал карту и включил фонарик. Капитану не нужно было долго разглядывать карту – он успел выучить ее почти наизусть. Они находились на берегу Держи почти посередине между населенными пунктами Карманово на юге и Погорелое Городище на севере. Шубина интересовало и южное направление, и северное. Но северное больше. Он помнил слова командира дивизии: «Узнай, Шубин, все про укрепления Погорелого Городища. Похоже, немцы именно там решили нас остановить. А мы не должны там останавливаться! Понял?» Значит, ему надо найти лазейки, которые позволят проникнуть в поселок, осмотреть его и вернуться в расположение наших частей.

Вот Шубин и всматривался на карте в путаницу дорог и тропинок, зеленые пятна рощ, квадратики жилых построек. На карте эти места выглядели вполне безобидно. Например, можно попробовать, воспользовавшись ночной темнотой, проникнуть вот в эту рощу. Оттуда пробраться вот к этим сараям и, лежа за ними, изучить расположение немецких частей.

Однако Шубин воевал не первый год и знал, что только на карте окрестности Погорелого Городища выглядят так безобидно. А в реальности роща, куда Шубин собирался проникнуть, наверняка занята артиллерийской или минометной батареей противника. Сараи, за которыми он хотел залечь, стали частью узла обороны. И вообще, чем больше Шубин всматривался в карту, тем больше убеждался, что поселок, куда ему нужно попасть, стоит среди полей и удобных подходов к нему нет.

– Что ж, если нет удобных подходов, значит, придется пользоваться неудобными, – пробормотал Шубин себе под нос. После чего убрал карту, выключил фонарик и свернул плащ-палатку.

– Идем на север, – тихо сказал он бойцам. – Идем вдоль реки, по дороге осматриваем немецкие укрепления. А как дойдем до Городища, там решим, что дальше делать.

И шестеро разведчиков растворились в ночи.

Утро застало их далеко от места переправы. За ночные часы разведчики обошли не меньше четырех немецких опорных пунктов, сооруженных вдоль Держи. Под утро они наткнулись на расположение какой-то крупной немецкой части. Здесь было бы удобно взять «языка» – он мог рассказать и о своей части, и о соседях. И Шубин знал, где удобнее всего брать такого «языка» – конечно же, возле солдатского нужника. Все немецкие части, располагавшиеся в полевых условиях, выставляли ближе к лесу эти деревянные будки, в которых солдаты справляли свою нужду. И всех-то дел было: сесть в засаду возле такой будочки, дождаться, когда какой-нибудь рядовой или ефрейтор засядет над очком – и бери его, голубчика, он даже сопротивления не окажет.

Однако здесь, на берегах Держи, дело обстояло иначе. Разведчики обошли кругом все расположение части – и не обнаружили ни одного нужника. Негде было устраивать засаду.

Шубин не знал, что новая диспозиция армейских нужников принята во всем 46-м немецком танковом корпусе. Это было сделано не так давно, по предложению начальника разведки корпуса капитана Ганса Книппера. Капитан изучил случаи внезапного исчезновения солдат вермахта и пришел к заключению, что русские разведчики захватывают пленных как раз в этих местах. По его настоянию нужники теперь ставились не возле леса, а ближе к казармам. «Вони, конечно, будет больше, – заключил автор этого нововведения, – зато солдат сохраним».

Однако хотя Шубин и убедился, что легкой добычи ему здесь не получить, он не спешил покинуть расположение немецкой части. Ведь не только возле нужников можно брать пленных! Их также можно брать на дорогах между населенными пунктами. Особенно если перерезать телефонные провода, ведущие из одной части в другую часть. Во-первых, немцы обязательно пошлют связистов восстанавливать поврежденную линию связи. И эти связисты могут стать добычей разведчиков. А во‐вторых, если нужно что-то срочно передать, немцы ждать не станут, а пошлют мотоциклиста с донесением.

Поэтому в течение следующего часа солдаты Шубина занимались тем, что находили и перерезали телефонные провода. А затем они вышли к дороге, шедшей из части на север, и в самой узкой части этой дороги устроили засаду.

Потекли часы ожидания. Пару раз по дороге проезжали целые колонны грузовиков – явно не та рыбешка, на которую могли рассчитывать разведчики. Но вот наконец вдали послышался треск мотоциклетного мотора.

– Давай, Пастухов! – скомандовал Шубин своему бойцу.

Тот с мотком проволоки в руках перебежал дорогу и быстро закрепил ее на другой стороне трассы. Еще один конец проволоки был заранее закреплен на той стороне, где скрывались разведчики.

Вот треск мотора послышался ближе… еще ближе… И вот сам немецкий мотоцикл с коляской вылетел из-за поворота и стал стремительно приближаться. «С коляской! – мысленно воскликнул Шубин. – Значит, на мотоцикле не только рядовой, но и офицер! Вот удача!»

Мотоцикл поравнялся с разведчиками, и тут его плавное движение было нарушено: наткнувшись на проволоку, машина подпрыгнула и перевернулась. Водитель полетел при этом в одну сторону, офицер, сидевший в коляске, – в другую. Не успели они упасть на землю, как на них навалились разведчики. И спустя минуту двое врагов, крепко связанные, уже лежали в стороне от дороги. Не был забыт и мотоцикл. Сержант Воробьев с помощью Жени Пастухова, отличавшегося богатырским сложением, поставили машину на колеса и живо откатили ее туда, где находились и бывшие хозяева мотоцикла.

Теперь следовало быстро провести допрос и определить судьбу пленных. Судьба эта, как правило, была незавидной: разведгруппа, действующая в глубоком тылу противника, передвигающаяся скрытно и при этом быстро, не могла тащить с собой пленных, которые в любой момент могли криком выдать группу противнику. К себе в тыл старались доставить «крупную добычу» – офицеров, располагавших важными сведениями. Остальные враги, как правило, уничтожались.

Первым делом Шубин достал из карманов захваченных врагов их документы. Уже они могли многое рассказать. И документы не подвели: Шубин выяснил, что пленные входят в состав 26-й танковой дивизии вермахта. Один был рядовой Ганс Мюллер, другой – обер-лейтенант Фридрих Браун. Теперь было необходимо выяснить, зачем Мюллер и Браун так спешили в Погорелое Городище.

– Ну, герр Браун, скажи мне, друг, зачем тебя послали в Погорелое Городище? – спросил Шубин у офицера.

Ответом ему было лишь презрительное молчание.

– Так, не хочешь, значит, говорить? – зловещим тоном протянул капитан. – Значит, придется применить специальные средства. А ну-ка, ребята, разденьте этих орлов. Хочу посмотреть, какого цвета у них нижнее белье.

Белье немцев Шубина интересовало меньше, чем прошлогодний снег. Но он знал, что раздетый враг чувствует себя менее уверенно. К тому же он заметил, что у него с обер-лейтенантом примерно одинаковый размер одежды. И у Шубина возник дерзкий замысел…

– Вот, без одежды им гораздо лучше, – кивнул Шубин, глядя на пленных. – Теперь ты, Воробьев, стереги герра офицера, а мы с Пастуховым отойдем в сторону, поговорим с рядовым Мюллером.

Такая тактика – допрашивать пленных порознь – также относилась к основам науки разведчика. Офицер при рядовом постарается не уронить честь мундира и до последнего будет молчать. Ну, и рядовой будет помалкивать в присутствии начальства. Порознь – другое дело.

Шубин и Пастухов отвели рядового Мюллера немного в сторону от основной группы. После чего Пастухов, который отличался не только богатырским сложением, но и довольно устрашающей внешностью, достал из ножен кинжал и поднес его к самому носу пленного.

– Ну, Ганс, скажи мне, зачем вы ехали в Погорелое Городище? – повторил Шубин свой вопрос. – И думай, когда будешь отвечать, иначе это будут последние слова, которые ты скажешь в своей жизни…

– Я скажу, скажу! – заторопился рядовой. – Я, правда, не все знаю. Нас послал командир дивизии полковник Клюге, чтобы установить взаимодействие с частями, которые обороняют поселок. Командование считает, что именно на этот поселок обрушится мощь русского наступления. Вот, больше я ничего не знаю! Больше знает обер-лейтенант!

– Быть того не может, чтобы ты больше ничего не знал, – уверенно заявил Шубин. – Как, ты сказал, зовут командира дивизии?

– Полковник Эрих Клюге!

– Вот видишь, а говорил, больше ничего не знаешь. Значит, вас послал сам командир дивизии Клюге? Но ведь дивизия состоит из полков, батальонов. Вот ты лично в состав какого полка и батальона входишь?

– В танковой дивизии вермахта нет полков. Мы с господином обер-лейтенантом служим в составе 4-го отдельного батальона.

– Кто им командует?

– Майор Герман Фишер. А обер-лейтенант Браун является заместителем командира.

– Ага, то есть ты вез в Погорелое Городище заместителя командира батальона! Интересно, интересно. Теперь скажи: вашей части хватает боеприпасов?

– Пока хватает. Но я слышал разговор офицеров. Они жаловались, что необходимого запаса снарядов не создано, да и бензина для танков мало. И если запасы не пополнятся, то скоро не будет возможности воевать.

– Вот теперь, пожалуй, настало время расспросить и господина офицера, – решил Шубин.

После чего он оставил рядового Мюллера на попечение Пастухова, а сам вернулся к тому месту, где оставался захваченный обер-лейтенант. Его допрос повторился по той же схеме. Только Фридрих Браун отнекивался чуть больше, чем рядовой. Но в конечном счете сообщил то, что хотелось узнать Шубину: что в Погорелом Городище он должен встретиться с командиром 161-й пехотной дивизии, расположенной в поселке, и договориться о взаимодействии в условиях начавшегося русского наступления. Танкисты опасались (и правильно делали), что с началом наступления телефонные провода будут перерезаны и надеяться можно только на сигнальные ракеты, которыми каждая из сторон будет извещать о своем положении.

– Как зовут командира пехотной дивизии? – спросил Шубин.

– Дивизией командует генерал Вальтер фон Сольц. Он очень опытный военный.

– Кого еще из офицеров пехотной дивизии ты знаешь?

– Больше никого.

– А кому подчиняется генерал Сольц? Ведь не самому же начальнику армии?

– Нет, командир 161-й дивизии, как и мы, подчиняется командующему 46-м танковым корпусом генералу фон Верхафену.

– Скажи еще такую вещь. Ведь в Городище должно быть много артиллерии. Может, ты знаешь кого-то из офицеров артиллерийских частей?

Было заметно, что на этот вопрос обер-лейтенанту отвечать не хотелось. Но Шубин и особенно Пастухов выглядели столь устрашающе… И в конечном счете Браун произнес:

– Да, у меня есть знакомый в составе 56-й бригады тяжелых гаубиц. Это капитан Франц Зиммель. Мы познакомились в госпитале, где проходили лечение. Наши койки стояли рядом…

– А еще кто-то тебя знает в Городище, помимо капитана Зиммеля?

– Нет, больше никто не знает, – ответил Браун.

– Это хорошо… – медленно произнес Шубин. – Хорошо, что тебя в Городище больше никто не знает…

Капитан сознавал, что выполнил значительную часть задания, поставленного перед ним полковником Городовиковым. Он установил, какая вражеская часть противостоит нашим войскам в Погорелом Городище, кто командует этой частью, какие танковые подразделения готовы прийти им на помощь в случае нужды. Установил и дислокацию немецких опорных пунктов на реке Держе. Однако Шубин не собирался возвращаться к своим с этими скудными сведениями. Чем дольше длился допрос обер-лейтенанта Брауна, тем прочнее в голове Шубина складывался дерзкий план. Дерзкий, но вполне осуществимый! Он еще раз взглянул на обер-лейтенанта, на его мундир, валявшийся на траве, потом прикинул, кто из его бойцов мог был сыграть роль водителя мотоцикла… Наконец, план проведения глубокой разведки окончательно сложился у него в голове. Он еще раз оглядел своих бойцов.

– Костя! – позвал он Погорелова. – Ну-ка, надень форму этого водителя. Надо посмотреть, как она на тебе сидит.

Пока Костя Погорелов надевал форму рядового Мюллера, сам Шубин быстро облачился в китель обер-лейтенанта Брауна. Облачился – и остался доволен. Форма сидела на нем, будто сшитая на заказ. Погорелов выглядел не столь блестяще, как его командир, форма была ему мала, но ведь рядовой водитель и не должен выглядеть как офицер.

– Ты хоть два слова по-немецки знаешь? – спросил у Погорелова Шубин.

– Как раз два слова и знаю, – ответил Константин. – Одно «яволь», другое «хенде хох». Да, еще могу сказать: «Гитлер капут».

– Ну, «яволь» тебе, может, и пригодится, а остальное лучше забыть, – решил капитан. – И вообще, тебе при выполнении операции лучше помалкивать. Так что я буду говорить за двоих. Я это серьезно говорю. Когда въедем в Городище, ты закрываешь рот на замок и не открываешь. Если я отдаю тебе какую-то команду, а рядом находятся немцы, отвечаешь «яволь». Понял?

– Так точно!

Шубин повернулся к сержанту.

– Значит, так, Воробьев, – сказал он. – Пусть кто-то из бойцов останется здесь – будет беречь нашу форму. А то пропадет форма – так мне и придется до конца войны в этом сером мундирчике ходить. А ты с оставшимися в твоем распоряжении двумя бойцами берешь двоих фрицев и ведешь их к Держе, к тому месту, где мы переправились. Там перетаскиваете их на наш берег, сдаете кому-нибудь из наших разведчиков – и сразу назад. Назад – то есть сюда, где мы сейчас находимся. Здесь у нас точка встречи. Да, вот еще что: если кто-то из пленных попробует не то чтобы крикнуть, а хотя бы рот открыть, ты знаешь, как действовать. Ну, я им сейчас это дело тоже объясню.

Он повернулся к пленным и угрожающе произнес:

– Сейчас вас доставят в расположение советских войск. Если переброска пройдет нормально, война для вас закончится. Но если кто-то захочет геройствовать, подать своим какой-то сигнал, то сразу же умрет. Я не допущу, чтобы кто-то из моих бойцов пострадал из-за вас. Поняли?

Пленные дружно кивнули. Шубин и Погорелов направились к мотоциклу. Сержант Воробьев пошел их проводить.

– А вы что же, прямо в Городище отправитесь? – с восхищением спросил он. – Прямо к волку в пасть?

– А почему бы и нет? – ответил Шубин. – Так мы получим сведения, которые другим путем никогда бы не добыли. Да, и имей в виду, Воробьев: на этом наш рейд не заканчивается. Нам еще нужно будет разведать южное направление, на Сычевку. Так что об отдыхе пока не мечтай. Ну, все, за дело!

Костя Погорелов осмотрел немецкий мотоцикл. Падение на полной скорости не привело к значительным поломкам, только переднее крыло немного помялось. Погорелов нажал на стартер, и мотор завелся. Можно было ехать. Шубин сел в коляску, оправил китель и махнул рукой – давай, мол, вперед! Они выехали на дорогу и покатили в сторону Городища.