– Я в курсе. Разговор ваш записан и в ближайшее время будет передан в Пакистан, так что завтра ожидай вызова по связи Джемала или даже самого Мехсуда.

– В дополнение к моему докладу?

– Да.

– Хоп. Мне не хотелось бы, чтобы твои люди продолжали оставаться у кишлака.

– Они уже сворачивают аппаратуру и вскоре уедут от Ак-Табаза.

– Я пошлю людей проверить твои слова.

– Ты не доверяешь мне?

– А ты, Абдалла, кому-нибудь доверяешь?

– Хоп! – повторил заместитель руководителя организации «Свет веры».

Хатим отключил станцию.

Шади ответил на поставленный вопрос:

– Одно то, что представитель российской Службы внешней разведки вышел на личную встречу, внимательно выслушал вас, задавая уточняющие вопросы, говорит о заинтересованности русских в любых инициативах, которые могут помочь им обезопасить себя на случай занятия Афганистана нашими бойцами. Хорошо также, что господин Гранов передает запись разговора в Москву. Но при этом следует учесть, что в Москве не будут с ходу принимать решения, вас, меня, ситуацию русские обязательно проверят, перепроверят, просчитают все «за» и «против» и только после этого пойдут или не пойдут на уже конкретные переговоры с вами.

– Все это верно. Пусть проверяют. Мы готовы к этому.

– Надо бы попросить Джемала полностью изолировать ваших родственников.

– Тоже правильно. Ты вот что, возьми людей и посмотри, уехали ли контролеры Абдаллы из рощи. Если не уехали, поторопи. Мне их присутствие совершенно не нужно.

– Хоп, я все осмотрю и доложу. Один вопрос, саиб!

– Спрашивай, Анвар, – благодушно разрешил Хатим.

– Долго мы здесь пробудем?

Полевой командир усмехнулся:

– Соскучился по своим молодым наложницам?

– Нет, но…

Хатим прервал помощника:

– Завтра утром уедем, и ты увидишь своих девочек. Мне сказали, ты выкупил у какого-то нищего десятилетнюю дочь?

– И кто же это такой осведомительный докладывает вам о том, что никого не касается?

– Эх, Анвар, ты же знаешь, как у нас могут льстить и угождать хозяину. Поверь, я специально не интересовался твоей личной жизнью, просто один человек сказал о девочке. Ты можешь не отвечать на мой вопрос.

– Ну отчего же? Раз все известно. Да, я купил десятилетнюю девочку.

– Но она же еще ребенок.

– Она моя раба. И я вправе делать с ней все, что захочу.

– Понятно. Ступай, я жду доклада относительно людей Муштака.

Проводив помощника, Хатим вызвал жену:

– Амира, мы ночуем сегодня здесь, приготовь все в женской спальне.

– Я беспокоюсь за детей, Мирза.

– А вот перечить мужу не надо, женщина. В Кабуле есть кому присмотреть за детьми.

– Да, Мирза.

– И приготовь на ужин плов!

– Хорошо.

– Ступай!

Через двадцать минут Шади доложил по связи:

– Люди Абдаллы Муштака уехали.

– Хорошо, возвращайся. Заодно проверь охрану.

– Слушаюсь.

В 14.50 машина Надира остановилась неподалеку от посольства в глухом переулке. Дальше Гранов пошел пешком, сопровождаемый Бакиром Хаджаром. В 15.20 Гранов вошел на территорию дипломатической миссии и поднялся в кабинет, где его ждал старший лейтенант Шустов.

– Как съездили, Виктор Алексеевич?

– Нормально, раз вернулся живой.

– Встреча стоила риска?

– Это не нам решать. – Майор достал диктофон, извлек из него флешку, передал помощнику: – Здесь запись разговора с Хатимом. Срочно отправь ее генералу Александрову.

– Понял, сделаем!

Шустов подошел к столу, на котором стоял компьютер. Вскоре доложил:

– Запись в Москву передана и принята. На раскодирование уйдет минут десять, так что где-то через полчаса вся информация будет у Александрова.

– Хорошо. Вроде ничего и не делали, а чувствую усталость.

– Нервы.

– Нервы? Нервы у меня в порядке. Просто устал.

– Ну, теперь, когда проявился Мирза Хатим, о полноценном отдыхе придется забыть. Служба напряжет меня по полной.

– Посмотрим. В принципе у нас не так много возможностей. И у наших агентов тоже.

Сигнал вызова по спутниковой станции прошел неожиданно быстро. В 16.00. Гранов поднял трубку:

– Слушаю.

– Это Александров. Я получил запись разговора, прослушал ее. То, что предложил Хатим, не ново и не удивило. Естественно, мы заинтересованы в том, чтобы при наступлении талибов северные территории Афганистана, как и в конце девяностых годов, находились бы под контролем наших союзников. Это самый оптимальный со всех точек зрения вариант. То, что такой человек, как Мирза Хатим, вышел на нас с подобным предложением, неплохо. Он действительно пользуется определенным авторитетом и влиянием в северных провинциях и среди местных командиров соединений и частей афганской армии. Хатим хорошо осведомлен. В плане того, что американцами действительно разработан секретный план срочной эвакуации высших должностных лиц марионеточного режима в Европу в случае попытки захвата власти талибами. Однако делать на него ставку или нет, решать не нам. Я передам всю информацию директору, он отправит ее в Администрацию. И там уже примут окончательное решение. Вы же пока продолжайте работу в штатном режиме. При изменении обстановки я определю вам круг задач, а пока занимайтесь текучкой. Как понял меня, Виктор Алексеевич?

– Понял, товарищ генерал-лейтенант!

– Ну и славненько. До связи!

– До связи.

Гранов отключил станцию, взглянул на помощника:

– А ты говорил, об отдыхе придется забыть. Впрочем, ты это сказал в отношении себя, потому как именно тебе придется постоянно находиться на связи с Москвой, а я пойду в жилой отсек к себе, прилягу.

– На ужин звать?

– Не надо. Хатим так накормил, что до сих пор живот, как барабан. Вечером попьем кофе, еще раз сами прослушаем запись.

– Вы думаете, мы найдем там то, что упустят наши спецы в центральном офисе?

– Я так не думаю. Но прослушать надо. Во время беседы мне показалось, что где-то Хатим сфальшивил. Где-то он сказал то, чего в его положении не озвучивают. Но мне могло действительно показаться.

– Хорошо, Виктор Алексеевич, послушаем запись. Если на связь выйдет Надир, что ему передать?

– А что ему передать? Пусть занимается своими делами, уделяет внимание семье. В общем, пассивный режим ожидания.

– Понял! Спим, значит!

– Занимаемся текущей работой. Проанализируй информацию по выводу войск западной коалиции. На что обратить внимание, ты знаешь.

– Куда, кому и сколько натовцы направят советников?

– Верно. До вечера, Дима, я бай-бай!

– Спокойного сна, Виктор Алексеевич. Но прежде чем завалиться в постель, я бы на вашем месте прошел медицинский осмотр. Черт его знает, чем накормили вас в Ак-Табазе.

– Там все ели из одной посуды.

– Но что для афганцев обыденно, для русских вполне может обернуться как минимум расстройством желудка.

– Хорошо, зайду в медицинскую часть, уговорил!

Мирза Хатим, помолившись, собрался было идти в женскую половину дома, но тут неожиданно громко прозвучал сигнал вызова спутниковой станции. Хатим отложил четки, подошел к чемодану, открыл его, снял трубку:

– Слушаю!

Звонил Джемал ад Дин.

– Надеюсь, я не вырвал тебя из объятий очаровательной Амиры?

– Нет, Джемал, но ты забываешь, что у нас не принято говорить о женах.

– Извини, если обидел. Я получил доклад Муштака. Ты хорошо сыграл свою роль, вот только сумел ли убедить русского разведчика?

– Не ему принимать решения.

– Это верно, но от его впечатления тоже немало зависит. И по голосу на записи их не определишь. Скажи, как вел себя русский?

– Так, как и должен был вести.

– Он выглядел настороженным?

– Нет, спокойным, даже слишком спокойным, ел с аппетитом, хвалил сладости, чай, афганскую кухню. Но слушал меня внимательно, хотя тоже, как и люди Абдаллы, записывал разговор.

– Мне стало известно, что эта запись уже в Москве, более того, кто-то из России общался с Грановым по закрытому спутниковому каналу, используя спутник военной разведки.

– Значит, вскоре следует ожидать ответных действий Москвы.

Джемал ад Дин проговорил:

– Знать бы каких.

– Я думаю, что агенты российской разведки установят за мной усиленное наблюдение. Не исключено, что такой агент может быть и среди приближенных ко мне людей.

Главарь террористической организации согласился:

– Я тоже так считаю. Поэтому тебе надо вести себя аккуратно.

– Не мешало бы еще что-нибудь подбросить русской разведке.

– Согласен, но что конкретно?

– То, что заставит Москву поверить в мою ненависть к убийцам брата и семьи. Кстати, как они в Пакистане?

– И Джафар, и Заида, и дети в полном порядке. Ты просил понадежнее спрятать их, мы спрятали. Сейчас вся семья в отдельном охраняемом доме пригорода Исламабада. Джафар передает тебе привет. Кстати, думаю не лишним было бы убрать из Афганистана и твою семью.

– Я позабочусь об этом. В ближайшее время. Брату же тоже привет от меня. И пусть не обижается. Ему недолго оставаться в «покойниках».

– Джафар все прекрасно понимает.

– Русские не смогут каким-либо образом узнать, что брат и его семья живы?

– Нет. Трупы нищих были вывезены за Кайбак и сброшены в глубокий каньон, где шакалы оставили от них только черепа да крупные кости. Впрочем, в этом каньоне, кроме нищих, еще довольно много останков тех, кого мы казнили в девяносто восьмом году, там почти весь кишлак Дикар.

Хатим проговорил:

– Я не об этом, Джемал. Понятно, что в каньоне никто копаться не будет, я имею в виду участников той акции и людей, вывозивших семью Джафара.

– Это Имад и двое его людей.

– Имад, – проговорил Хатим, – Имад Хазари, Насир и Тамид.

– У тебя хорошая память.

– Не жалуюсь. Вот их-то и следует использовать как подставу русским и заодно избавиться от совершенно ненужных свидетелей.

– Что-то я плохо понимаю тебя, Мирза.

Хатим ответил:

– Ты согласился, что не мешает еще что-нибудь подбросить русской разведке в подтверждение моего отношения к талибам.

– Ну?

– Хазари со своими верными псами нам особо не нужны. Карателей в организации и без них хватает, так?

– Продолжай!

– Я должен буду их убить.

– Что? – удивился Джемал ад Дин.

– Да, Джемал, убить, и убить лично. Но не сейчас, а когда русские проявят ко мне повышенный интерес. Думаю, что если наш замысел удастся, то совсем скоро у меня состоится встреча с непосредственным представителем руководства России. Майор Гранов всего лишь пешка, он даже не резидент внешней разведки. И вот когда мне будет назначена встреча на более высоком уровне, а следовательно, установлено тотальное наблюдение, зафиксировать которое не составит труда, ты и отдашь мне Имада Хазари с его людьми. Их ликвидация и покажет русским, что на самом деле я не простил «убийц» своего брата, а только ждал момента для мести. Это сыграет в мою пользу.

– А если наоборот? В ликвидации убийц твоих родственников русские могут увидеть, что ты человек, который не видит дальше своего носа и подвержен сиюминутным эмоциям.

– Нет, Джемал. Русским прекрасно известно, что такое кровная месть. Повторяю, они не американцы, не французы, не англичане, они знают, что такое обычаи. Для русских более странным до сих пор остается то, что после «казни» близких людей я не порвал с талибами, а напротив активизировал свою деятельность в нашей организации. Русские все поймут и не посчитают месть за слабость.

Выдержав небольшую паузу, Джемал ад Дин проговорил:

– Что ж, возможно, ты и прав, но мне надо обсудить этот вопрос с Мехсудом.

– Обсуждай. На это еще есть время.

– Как ты планируешь ликвидировать Хазари, Насира и Тамида?

– Кровавого спектакля с отрезанием голов устраивать не буду, просто расстреляю их, и все! У того же каньона. Главное, чтобы русские заинтересовались моим предложением, Мехсуд дал согласие на ликвидацию Хазари и его людей, а ты прислал их к каньону. Остальное я сделаю, как надо.

– Хоп. Завтра же постараюсь встретиться с лидером движения.

– Договорились. Не забудь сообщить мне о его решении.

– У меня, Мирза, тоже хорошая память. Значит, до связи?

– В следующий сеанс я хотел бы услышать голос брата.

– Ты не веришь мне?

– Почему сразу не веришь? Я просто хочу поговорить со своим братом.

– Хорошо, будет тебе Джафар.

– До связи!

Хатим отключил спутниковую станцию и пошел в женскую часть дома, где его ждала жена Амира.

2 3 4

...

Стандарт