Цитаты из книг автора «Александр Тамоников»

Поступил сигнал, что в одном из сел банда. Кинулись на грузовике. В лесу перед ними дерево упало, дорогу перегородило. – Да, это не очень хорошая примета, – сказал Алексей. – Надеюсь, выжившие есть?

Недолго им осталось, – сказал Волков. – Люди неохотно идут в банды. Местное население нас, конечно, ни хрена не поддерживает, но народ смертельно устал воевать, бояться, трястись за близких. Новая тенденция возникает. Люди перестают поддерживать хлопцев из леса. Подчиняются им только из страха. Добьем их скоро.

Он заглядывал в классы, видел обычные парты, столы. При немцах тут тоже учились дети, только украинские, остальных расстреляли или выселили.

В возвращение немцев никто не верил. Ставка отныне делалась на неизбежный конфликт СССР со странами Запада, в ходе которого и заявит о себе независимое украинское государство. Советская разведка докладывала, что западные спецслужбы будут подпитывать надежды украинцев на скорую войну с большевиками, присылать своих эмиссаров, деньги, технику, боеприпасы. Тянуть время, беречь силы, пока не начнется военный конфликт.

Бандиты перерезали горло всей семье, даже детям. Люди умирали медленно, мучительно, на искаженных лицах отпечаталось страдание. Смертельные ранения им нанесли в последнюю очередь, перед этим долго истязали. Кровь пропитала одежды и уже засохла. Рубашка на мужчине была расстегнута, на груди красовалась пятиконечная звезда, вырезанная ножом.

Негодяи из УПА зверствовали, убивали всех недовольных, советских активистов, поляков, цыган, евреев. Мы пришли, схлестнулись с ними. Их здесь как грязи, под каждым пнем эта нежить. Хоронили, конечно, не в гробах, ладно, если хоть как-то в землю зарывали. УПА у немцев опыт переняла. Они заставляли пленных рыть огромные рвы. Потом туда тесными рядами ложились люди, их расстреливали, заставляли спуститься очередную партию, пока весь ров не заполнялся. Сверху засыпали землей, так она нередко шевелилась, гуляла волнами, представляешь? Живые оставались, пытались вылезти. – Ткачук вцепился в борт так, что костяшки пальцев побелели.

Городок был пыльным, унылым. Никуда не делись следы артобстрелов и бомбежки с воздуха. Его забрали у немцев в начале августа. Батальон СС и две роты украинской полиции сопротивлялись с отчаянием обреченных. Их дважды выбивали из города, они каждый раз переходили в контратаку, теснили красноармейцев. Исход сражения решила танковая рота, с ходу вступившая в бой. Любая хата, откуда велся огонь, превращалась в развалины после прицельного выстрела. Уцелевшие защитники Турова бежали. Их окружили за городом, пленных не брали, били в упор, не давали закрепиться. К эсэсовцам и украинским полицейским советские солдаты слабостей не питали.

Капитан вспомнил слова, приписываемые великому Бисмарку: «Можно выманить русского медведя из берлоги, но невозможно загнать его обратно».

Соседи смотрят со злобой, но с вилами пока не бросаются. Не любят нас здесь, Алексей, – посетовал старший лейтенант. – Похоже, эти западенцы до последнего не верили, что советская власть вернется. А теперь вся Галиция в шоке. Думали, немцы все же справятся, не пустят нас сюда. – Не тех хозяев они себе выбрали, – сказал Алексей. – Немцы их тоже прокатили с независимым украинским государством. Штука действительно нереальная, бред какой-то.

Кто-нибудь понимает, что такое украинская самостийность? – проворчал Файдулин. – Как она вообще может быть? Кому это надо? Эти западные хохлы всю дорогу кому-то задницу лизали и шапку гнули. То австриякам, то полякам, то немцам.