«Это еще что за сюрпризы, – подумал Самолов. – Не иначе местные пришли. Разбаловал их Устоев. Хотя, может, и правильно сделал, что наладил контакт с ними. Муали – хорошие воины и надежные союзники. По крайней мере, так говорили нам на занятиях по особенностям несения службы в Сирии. Если они заключают договор, то не нарушают его в отличие от многих других, куда более крупных племен и народностей».

– Сказал, стоять, шкет! Подстрелю!

Взводный прошел за здание и увидел младшего сержанта Салаева. За проемом в заборе, в пяти метрах от него, стоял мальчуган в штанах и рубахе навыпуск. Он удивленно смотрел на сержанта.

– Что тут такое, Вели? – спросил Самолов.

– Да вот пацан неожиданно появился. Из кустов, что ли, выпрыгнул. А я обходил посты. Вот мы и встретились.

Взводный кивнул парню и приказал:

– Подойди!

Тот шагнул вперед и вдруг сказал на почти чистом русском:

– А если я шахид? Вдруг под рубахой у меня пояс со взрывчаткой?

– Плохой из тебя шахид, Басмач. Или тебе привычней по имени – Акрам?

– Откуда меня знаешь? – с удивлением спросил парень.

– Я должен знать все, что касается поста.

– Ага! Так ты новый командир?

– Угадал.

– Тебе про меня дядя Ахмет рассказывал?

– Да.

– И что? Пустишь на пост или прогонишь?

– Ты подойди. Зачем мы кричать будем? – проговорил Самолов.

Парень подошел. Младший сержант тут же ощупал его худое тело.

– Чисто! – доложил он.

Взводный усмехнулся и сказал:

– Ступай, Вели, передай прапорщику, пусть людей в помощь Гатаеву назначит.

– Есть!

Младший сержант ушел.

Самолов взглянул на парня. Тот застыл, глядя на бронированную машину, стоявшую под навесом. Прежде он наверняка ни разу не видел такого вот чуда военной техники.

– Вот это да! Это что такое? – спросил парень, указывая на бронеавтомобиль.

– Это «Тайфун».

– Чего?..

– Машина такая, «Тайфун» называется. Не видел еще?

– Нет! А можно поближе посмотреть?

– А ты знаешь, парень, что посторонним на посту находиться нельзя?

– Я не посторонний. Ахмет говорил, что я… как это? Сын полка, что ли? Но только я не понял. У меня есть отец, Карим Сахим. Я его сын, а не какого-то полка.

– Ну, не понял, так и не надо. Машину посмотреть можешь, но внутрь пролезть даже не пытайся! В «Урал» или в водовозку, которая у кухни стоит, – это пожалуйста. В «Тайфун» ни-ни! Хотя ты и не попадешь туда. Часовой не пустит.

– А как тебя зовут, командир?

Самолов опустился на корточки и сказал:

– А ты неплохо говоришь по-русски.

– Мама, как была жива, учила. Каждый день заставляла по-русски говорить. В нашем селении многие знают ваш язык. Вождь учился в России. Есть две женщины из Узбекистана и Таджикистана. Где эти страны находятся, я не знаю, но там тоже по-русски говорят.

– Извини, Акрам. Скажи, отчего умерла твоя мама? Но если не хочешь, то не отвечай.

Парень вздохнул и сказал:

– Отец говорил, что от какого-то рака. Она в Хомсе умерла. В больнице.

– Извини.

– За что? Ты же не виноват в этом. Да и никто другой тоже. Всевышний призвал ее к себе, она и ушла. Вот только почему меня одного оставила?

– Ну, не одного, с отцом. Наверное, у тебя и мачеха есть?

– Нету мачехи. Вдвоем живем.

– Не хочешь, чтобы в доме была другая женщина?

– Отец не хочет. Но зачем ты так много вопросов задаешь? А на мой не ответил.

Самолов улыбнулся и проговорил:

– Называй меня «дядя Саша». Так пойдет?

– Дядя Саша, – повторил парень. – Так пойдет. Я посмотрю этот… как его?

– «Тайфун». Посмотри, но в селении о нем не говори. Не надо.

– Мужчины придут, сами увидят. В селе баранов будут резать, вам мясо принесут. Я слышал от отца, что надо русским дать мяса.

– Да? Это хорошо. Ахмет тебе разрешал по всей территории шастать?

– Нет. Только у машин. В здание и к позициям он меня не пускал. Говорил, нельзя.

– Значит, и при мне поступай так же. Только внезапно не появляйся, как сегодня, а то увидит часовой, не разберется, примет за настоящего шахида и влепит тебе пулю в лоб.

– Я день попутал. Думал, дядя Ахмет завтра уедет. А подходить буду открыто. Так пойдет? – Парень повторил слова Самолова.

Старший лейтенант рассмеялся и заявил:

– Так пойдет.

– Договорились, – сказал парень и быстро пошел к стоянке машин.

«Точно Басмач, – подумал российский офицер. – Хотя мал еще. Он пока скорее басмачонок. В хорошем смысле, конечно».

Этот мальчонка сразу пришелся по душе старшему лейтенанту. Есть такие люди, которые с первого же взгляда вызывают симпатию. К их числу относился и Акрам Сахим. Он тоже весьма комфортно чувствовал себя среди солдат. Это было заметно.

Внезапно раздался голос наблюдателя с центрального поста:

– Пикап!

Старший лейтенант взглянул на дорогу. Метрах в двухстах от блокпоста по грунтовке пылил знакомый пикап.

Паренек из племени муали подошел к старшему лейтенанту так неслышно, что тот невольно вздрогнул, когда раздался его голос:

– Опять эти шайтаны!

Самолов взглянул на мальчишку и спросил:

– Ты знаешь, кто это?

– Плохие люди.

– Так знаешь или нет?

– Кто они, точно не знает никто, но не местные. Теперь они часто мотаются вдоль холмов, а до этого подъезжали к нашему селению. Старший у них урод самый настоящий!

– Почему урод?

– Морда прыщавая, одного глаза нет, шрам поперек такой, что носа почти не видно. Страшный человек.

– А сколько их всего в машине?

– Выходил старший, двое в кузове у пулемета стояли…

Самолов повел плечами и переспросил:

– У пулемета?

– Ну да, – ответил парень. – Такие на пикапы ставят. Отец говорил, американские.

– И что дальше?

– Этот старший урод закричал, мол, вы продались неверным! Сколько вам заплатили, шакалы? Наши мужчины начали подходить. У каждого автомат или винтовка. У отца пулемет, русский, с лентой. Приезжие эти увидели, что их могут прибить, назад подались, стрелять не стали. Если бы они это сделали, то все погибли бы на этом самом месте. Только старший их прокричал: «Мы уходим, но скоро вернемся. Нас много придет. Всем вам, презренным, как баранам горла резать будем». Отец не выдержал, дал очередь. Он не хотел убивать их, нарочно под ноги стрелял. А они быстро уехали.

– А точно это те, которые приезжали к вам? Пикап тот же самый?

– Точно! Кабина сверху помята, видишь?

– Смотри, какой глазастый! Я не заметил даже в оптику.

Парень горделиво повел головой, расправил плечи и заявил:

– Ты, дядя Саша, не смотри, что мне всего двенадцать лет. Я уже воин!

– Это заметно. И чего добиваются эти люди?

– Никто в селении этого не знает. Но появились они тут недавно.

– Им нужно отдыхать, готовить еду. Как думаешь, где они это делают?

– Тут много думать не надо. Километрах в пяти за холмами есть брошенная деревня. Она называется Сахана. Скорее всего, там, а может, шатер ставят на плато.

– А что это за деревня? Почему она теперь заброшена? – спросил Самолов.

– Деревня раньше была многолюдная, там родственники наши жили. Потом американцы разбомбили ее с самолетов. Так отец говорил. Кто уцелел, тот уехал. Несколько семей у нас в Эль-Сауре обосновались. Я ходил туда, в ту деревню, хотя отец запрещал. Очень уж интересно было посмотреть на эту Сахану.

– А может, и найти что ценное, да?

– А может, и найти, – согласился парень. – Только не было там ничего такого.

– Как выглядит деревня?

– Сплошные развалины. Только на западной окраине четыре дома целые. Хотя нет. У одного крыша пробита и обвалена. Три целых дома. Там могут эти люди прятаться, которые на пикапе ездят. Хочешь, дядя Саша, я ночью схожу туда и посмотрю?

– Нет! Ни в коем случае. Ты слышишь, Басмач… Акрам? Строго запрещаю!

– А если отец отпустит?

– Нет, я сказал! Не послушаешься, тебя больше никто, не только я, на пост не пустит. Даже Ахмет. Ты понял?

– Понял, конечно.

Пикап тем временем скрылся на востоке.

Старший лейтенант взглянул на паренька и спросил:

– А ты, собственно, чего подошел-то ко мне?

– Дядя Саша, разреши, пожалуйста, в кабине «Тайфуна» посидеть. Хоть минутку.

– Нет!

– Но почему? Я ничего трогать не буду.

– Нет, я сказал. Не сейчас.

– Значит, потом разрешишь, да?

– Тебе домой не пора?

– Мама говорила, что у русских не принято отвечать вопросом на вопрос.

– Это не только у русских. Такое вообще не принято.

– Почему же ты так отвечаешь?

Самолов покачал головой и заявил:

– А у тебя не только глаз, но и язык острый.

– Как это так? У меня обычный язык, как у всех.

– Нет. Если будешь слушаться и хорошо вести себя, то разрешу посидеть в кабине «Тайфуна», а сейчас давай-ка до дома.

– А завтра можно прийти?

– Можно, но так, как договаривались.

– Ага. Спасибо, – сказал парень и побежал за здание так прытко, что только босые пятки сверкали.

«Точно Басмач! Это ж надо придумать такое прозвище. И кто догадался? – подумал старший лейтенант и тут же ударил себя ладонью по лбу: – Черт побери, а ведь надо доложить о приеме поста! Закрутился я совсем с этим Басмачом и пикапом».

Старший лейтенант быстро направился на КНП.

Связист сержант Паладин находился на своем месте.

Командир взвода приказал ему:

– Связь с базой, Коля!

Парень ответил уставным «Есть!», недолго поколдовал над спутниковой станцией и протянул взводному трубку.

– Глухов слушает, – ответил на вызов низкий голос.

– Это старший лейтенант Самолов, товарищ полковник.

– Понятно, что не Устоев. Ты не рано ли связался со мной, старлей?

– Не понял вас.

– Мог бы и до завтра время потянуть.

Самолов понял, что командир батальона ехидничает, и проговорил:

– Извините, Юрий Владимирович, закрутился.

– И что тебя это так закрутило, что ты забыл доложить о приеме поста?

– Да есть тут нюансы.

– Подробней давай! – Полковник повысил голос.

Взводный доложил комбату о встрече с пикапом, который продолжал маневрировать в зоне ответственности, уходил из нее и возвращался. Потом он рассказал и о появлении на посту пацана из племени муали.

– Я поговорил с парнем, и вдруг опять появился этот пикап. Виноват, товарищ полковник. Больше задержек с докладами не будет.

– Конечно, не будет. У нас в России достаточно офицеров, готовых вылететь в Сирию не только за орденами. Но ладно. Раз виноват, то объявляю замечание. По пикапу скажу вот что. Смотрите за ним внимательно. Как только машина с пулеметом в кузове попытается приблизиться к посту, вы открываете предупредительный огонь. Не подействует – бьете на поражение. Насчет пацана. Конечно, нежелательно, чтобы у вас на блокпосту мотались посторонние личности. Но селение Эль-Саур находится в зоне вашей ответственности, посему знать обстановку там необходимо. Лишь бы этот Басмач не дезинформировал вас. Впрочем, у нас на базе сейчас гостят вожди многих племен, в том числе и муали. Я поговорю с ним насчет этого шкета. Но не забывай, что для вас главным объектом является шоссе.

– Я помню задачу, товарищ полковник.

Глухов усмехнулся и спросил:

– Так же четко, как и обязанность вовремя докладывать командиру?

– Я уже получил замечание за это.

– Значит, так, старший лейтенант. Время ежедневных докладов мы меняем. Теперь ты связываешься со мной в девять и в двадцать один час ежедневно. Ну и по необходимости, в случае возникновения нештатных ситуаций.

– Понял вас.

– Ну а если понял, то неси службу так, как тебя учили: бдительно, бодро, не выпуская из рук оружия. Отбой!

– Отбой! – сказал старший лейтенант и передал трубку сержанту.

Тут сигналом вызова сработала портативная станция начальника поста наблюдения.

– Первый на связи! – ответил Самолов.

– Здесь «Вышка»!

– Слушаю.

– Вижу все тот же пикап. Идет в обратную сторону на большой скорости. Двое мужчин в кузове машут руками, что-то орут явно в нашу сторону. Но что, непонятно. Прямой агрессии они не проявляют.

– Принял. Продолжай наблюдение.

«Опять этот чертов пикап, – подумал Самолов. – Судя по угрозам в адрес племени муали, в этой машине катаются боевики. Какого хрена им здесь надо? Присланы на разведку? Но так ее никто никогда не проводит. Им приказано смотреть за постом? Но это можно было сделать скрытно, с холмов.

К чему им понадобилась эта демонстрация у Эль-Саура? Играют на нервах? А что?.. Это у них неплохо получается.

Или главарь группировки, высылавший сюда этих придурков, ждет, что мы не выдержим и разнесем пикап, к чертовой матери? Потом, как по велению волшебной палочки, в нем окажутся не боевики, а многодетная семья, переезжавшая из Идлиба в Хомс или куда-то еще.

Тогда получится, что русские варвары в очередной раз проявили бесчеловечность – расстреляли женщин и детей. Что ж, это вполне в стиле боевиков, а точнее, их заокеанских, европейских и восточных покровителей. На весь мир разойдутся кадры жуткого расстрела.

Значит, как говорится, не надо поддаваться на провокацию. Так ее по большому счету пока никакой и нет. Катается вокруг блокпоста пикап с какими-то идиотами. Они нам по нервам бьют и внимание наблюдателей отвлекают. Но в такой обстановке сделать против них ничего нельзя. Придется терпеть».

Первый день дежурства подходил к завершению.

Заместитель командира взвода прапорщик Гураев назначил ночную смену наряда. В темное время суток службу несли три часовых-наблюдателя. Один стоял у шлагбаума, второй – на вышке, с которой освещал местность прожектором, третий – на крыше с прибором ночного видения и автоматом, оборудованным тепловизионным прицелом. Кроме того, сирийцы сажали в БМП наводчика, а рядом выставляли свой пост у забора. Таким вот образом обеспечивалось круговое наблюдение.

После ужина старший лейтенант Самолов провел развод, объявил личному составу свободное время, а сам прошел на КНП.

Ровно в 21 час сержант Паладин вызвал на связь командира батальона. По спутниковой станции можно было говорить открытым текстом. Сигнал на спутник мог быть перехвачен новейшими средствами РЭБ. Но вот раскодировать его было практически невозможно. Да и теоретически тоже. Российская военная связь за последние годы сделала солидный рывок вперед.

Хотя на постах, заставах, в ротах до сих пор еще оставались надежные старые телефонные проводные аппараты ТАИ-43 или ТАИ-57. Вот им-то никакие РЭБ не были страшны.

Конечно, к любому проводу вроде бы мог прицепиться агент противника. Но ведь эти самые провода прокладывались в зоне видимости абонентов. К телефонным аппаратам подсоединялись приставки, в момент вычислявшие любое несанкционированное подключение к основному кабелю.

Впрочем, здесь, на блокпосту, ТАИ можно было использовать лишь для переговоров КНП с кухней, контрольно-пропускным пунктом, казармой и ночным караулом. В условиях охраняемого пространства это можно сделать вообще без всяких средств связи или по портативной станции уменьшенного радиуса действия.

Сержант Паладин протянул старшему лейтенанту трубку и доложил:

– Комбат на связи.

– Товарищ полковник, это Самолов.

Наверное, Глухов при этом посмотрел на часы.

Не просто же так он сказал:

– Видно, что ты хорошо усвоил урок, минута в минуту вышел на связь. Докладывай!

– На посту все спокойно. Зона ответственности чиста с началом сумерек. В семнадцать часов тридцать две минуты в поле зрения наблюдателей вновь появлялся пикап. Маршрут движения тот же. Поведение духов прежнее.

– Куда они ушли?

– К холмам. Не исключено, что боевики могут встать за первой линией высот и вести ночное наблюдение за постом. Но, скорее всего, они пошли в брошенную деревню Сахана, о которой я вам докладывал.

– Черт с ними. Смотри за этими воинами халифата. Больше пока ничего не остается. В остальном, значит, все в порядке?

– Так точно! Ночные посты наблюдения выставлены. Секунду, товарищ полковник…

Самолов услышал голос в коридоре:

– Пропустите к командиру! У меня срочное дело к нему.

Эти русские слова явно проговорил сириец. Они прозвучали с заметным акцентом, но довольно правильно. Судя по голосу, этот человек был не очень-то молод.

Старший лейтенант вышел в коридор и спросил:

– Что здесь?..

Один из его бойцов перегородил дорогу сирийцу, возраст которого по внешнему виду определить было довольно трудно. Но уж никак не менее сорока лет.

– Да вот, командир, я шел наверх, хотел Степану на пост воду отнести, а тут это чудо в перьях образовалось в коридоре, – доложил солдат. – Ясно, что он сюда по аварийной железной лестнице поднялся, но как на территорию зашел?

Самолов достал из кобуры пистолет и приказал:

– Андрей, проверь его на оружие!

– Руки поднял! – потребовал боец.

Сириец подчинился.

– Оружия нет никакого, командир, даже ножа. Только сигареты и зажигалка.

– Вы кто? – обратился взводный к мужчине, лицо которого обильно заросло жесткой черной щетиной.

– Я Карим Сахим, отец Акрама, которого вы еще Басмачом называете.

– Вот как. Документы у вас есть?

Солдат показал старшему лейтенанту паспорт, изъятый у этого человека, и сказал:

– С документами у него порядок, командир.

– Верни ему паспорт и пропусти, потом закрой выход на запасную лестницу и вызови ко мне заместителя. Где он сейчас, ты видел?

– Внизу среди бойцов, – ответил солдат, улыбнулся и добавил: – В нарды с командиром первого отделения играет.

– Иди! – Проводив сержанта, Самолов кивнул гостю и заявил: – За мной.

Мужчина прошел на КНП, по указке взводного присел на скамью, стоявшую у стены.

Самолов же вернулся к переговорам с комбатом.

– Извините, Юрий Владимирович, ко мне тут неожиданно гость пожаловал, – сказал он.

– Кто такой?

– Отец паренька, о котором мы говорили, Карим Сахим.

– Вот! Ты напомнил. Я обещал поговорить с вождем племени муали и сделал это перед самым его отъездом. Он охарактеризовал этих вот людей, как отца, так и сына, только с положительной стороны. Карим Сахим вообще состоит при вожде кем-то вроде начальника разведки. Ну а насчет пацана можешь отца расспросить. Он знает о нем куда больше, чем вождь.

– Понял вас.

– Если что, я до двадцати трех часов в штабе. После буди только в том случае, если на тебя сразу вся орда ИГИЛ двинется.

– Принял!

– Давай! Угости там человека чем-нибудь.

– Конечно.

Но комбат этого уже не слышал. Он отключил спутниковую станцию.

Самолов передал трубку связисту, присел за стол, взглянул на отца Басмача и проговорил:

– Во-первых, Карим, скажите, каким образом вы скрытно прошли на территорию поста?

– Господин офицер, у меня очень срочное дело…

– Прошу ответить на мой вопрос. Это тоже очень важно.