Они прошли в гостиную, из нее в небольшой коридор, выходивший на застекленную террасу второго этажа. Из коридора в три стороны двери. Одну из них, правую, полковник открыл, включил свет. Если не знать, что находишься в коттедже, то первой мыслью было бы, что попал в номер офицерского общежития. Две кровати, между ними две тумбочки, справа от двери небольшой шкаф, окно закрыто плотной шторой. На полу небольшой ковер. На стенах картины. Не хватало в углу стопки носков, сапог, кондиционера, кучи пустых бутылок и полной окурков пепельницы. Вместо этого чистота и порядок.

– Как понимаю, у вас не курят, Борис Львович? – проговорил Максим.

– Вообще-то нет, но для вас я сделаю исключение.

– Почему?

– Потому что вы все равно закурите и станете прятать окурки где попало либо выбрасывать их в форточку. А я терпеть не могу бардака. Пепельница в тумбочке, курите, только откройте окно.

– А что это за двери? – Власов указал на дверь, которую сразу и не заметил, так как она была у самого шкафа.

– Туалет и душевая. Или вы предпочитаете удобства на улице?

– И горячая вода есть?

– Конечно.

– А в деревне наверняка нет.

– У кого поставлены котлы, есть. Но все, господа. Завтра подъем в 7:00, завтрак, в 8:00 я жду вас в кабинете. И приведите себя в порядок.

– Позвонить отсюда можно?

– Ваши телефоны, скорее всего, уже на прослушке. И вы прекрасно знаете, что по одному звонку специалисты легко определят место нахождения абонента. Это не входит в мои планы. А чтобы не возникало соблазна позвонить, я приказал включить в усадьбе постановщик радиопомех. Так что позвонить отсюда при всем желании не получится. Прошу извинить за ограничительные меры, но они необходимы. Спокойной ночи, господа, до завтра.

Полковник ушел в свой кабинет, а офицеры присели на кровати, и Власов, опершись рукой на подушку, сказал:

– Номер наверняка прослушивается, и не удивлюсь, если где-то установлены скрытые миниатюрные видеокамеры.

– Да и черт с ними, с прослушкой, с камерами! – отмахнулся Осипенко. – Я одно понять не могу, на хрена в наши дела впрягся этот полковник? И еще я не верю, что он случайно обратил внимание сначала на меня, а потом на тебя. Может, и компания, что затеяла драку, тоже послана в кафе им? Что он хочет от нас, Макс?

– Завтра узнаем. А сейчас укладывайся. Я покурю и тоже лягу.

Власов прошел к окну, сдвинул штору, приоткрыл окно, закурил. За окном плотным рядом высились сосны, через которые ничего не было видно. Докурив сигарету, он закрыл окно, подошел к кровати, лег и сразу уснул…

После плотного завтрака посвежевшие офицеры прогулялись по усадьбе. Здесь было красиво и уютно. Заметно, что за садом и цветниками следил опытный садовник. Ровно в 8:00 они поднялись в кабинет.

Полковник сидел в кресле, смотрел в монитор компьютера.

– Разрешите? – по военной привычке спросил Власов.

– Да, входите, – ответил хозяин усадьбы. – Доброе утро, господа, выспались?

– Доброе утро, мы в порядке.

– Это хорошо. Вам напомнить, что произошло вчера в кафе «Восход»?

– Не надо. Я все помню, – поморщился Власов.

– И как убили молодого человека?

Максим внимательно посмотрел на Барговского:

– Вы видели, что случилось в кафе. Так почему необходимую самооборону называете убийством?

– Потому что так квалифицирует этот случай полиция.

– Мы могли бы доказать свою невиновность, но благодаря вам скрылись с места событий. Неудивительно, что теперь меня считают убийцей.

– Значит, это я виноват в случившемся?

– В том, что погиб молодой парень, нет, но в том, что мы наверняка уже в розыске, вина только ваша.

– Почему вы настояли на нашем отходе из кафе, заявив, что если не уйдем, то не доживем до утра? – подхватил Осипенко.

– Прошу не перебивать меня, и вы поймете, почему я поступил так… как поступил. В части, касающейся нашего отхода из кафе. Да, останься вы на месте, возможно, вам и удалось бы склонить следствие к версии необходимой самообороны. И в дальнейшем эта версия могла бы стать основной. Но… дело в том, что молодой человек, который так опрометчиво бросился с ножом на офицера спецназа и в результате погиб, являлся сыном некого Абронова Павла Юлиановича. Вам что-нибудь говорит это имя?

– Нет, – отрезал Власов.

Осипенко промолчал.

– А между тем это один из самых влиятельных людей в городе. Из тех, кто входит в кабинет мэра без приглашения и разрешения. Как и в другие высокие кабинеты.

– И что? – посмотрел в глаза Барговскому Власов. – Что это меняет? Молодой придурок, чьим бы сыном он ни был, бросается на безоружного человека с ножом и в результате обороны неожиданно получает в грудь свой же нож. При чем здесь влияние его папаши? Сейчас не девяностые годы.

– Да, годы не девяностые, а вот методы у некоторых «влиятельных» людей все те же, – покачал головой Барговский. – Я хорошо знал Абронова в те же девяностые как Барона – главаря крупной организованной преступной группировки. Все свое состояние, а это примерно около миллиарда долларов, Барон-Абронов сколотил на том, что, используя самые жесткие методы, а именно шантаж, угрозы, побои и убийства, отнимал собственность у других лиц, получивших ее в результате приватизации. Не буду перечислять то, что он присвоил. Это займет много времени. Будучи же человеком…

– Называйте его типом, – перебил Осипенко, – потому что это не человек в общепринятом понимании.

– Хорошо, будучи типом насколько жестоким, настолько и предприимчивым, расчетливым, обладающим холодным умом и достаточно высокими организаторскими способностями, а также коммуникабельностью, которая способствовала налаживанию связей с нужными и влиятельными чиновниками, Барон сумел не только выйти сухим из воды, когда государство нанесло по провинциальным группировкам сокрушительный удар, но и использовать это в своих делах. Сейчас он крупный бизнесмен, уважаемый в городе чело… тип, меценат и так далее. Первая его жена умерла при странных обстоятельствах в 1997 году. Эти обстоятельства вас тоже не касаются. Объясню одно, первая жена Абронова не могла рожать, а Барон очень хотел сына. Наследника. Кому-то же надо было передать созданную им империю. И в девяносто восьмом он женился вторично на молодой женщине. Сейчас уже никто в городе не скажет вслух, что она была проституткой, сейчас она настоящая леди. Но, главное, она родила Барону наследника. Константина Павловича Абронова, похороны которого назначены на завтра. Ночью я получил информацию о том, как, узнав о смерти сына, Барон впал в ярость и поклялся лично пристрелить убийцу сына и его друга. То есть тебя, Максим, и тебя, Юрий. Его реакцию на смерть сына, невзирая ни на какие обстоятельства, просчитать было не сложно, поэтому я и вывез вас из кафе и из города. Кстати, вовремя, так как уже через час Абронов был на месте происшествия в сопровождении высокого чина из Следственного комитета. В разговоре с ним Барон получил гарантии, что вы будете переданы ему во время переправки в комитет. Как люди военные, вы понимаете, как это делается и что было бы дальше. Вы просто исчезли бы после удачной попытки побега. Так что, господа, я спас вас.

– Но если Барон был в кафе сразу после инцидента, то наверняка узнал, кто вывез нас с Юрой оттуда, – заметил Власов.

Барговский утвердительно кивнул:

– Да, это стало ему известно, но Барон не только знает меня, но и знает, что со мной вступать в противостояние слишком опасно. И заполучить вас у меня без моей доброй воли у него не получится, даже если он использует все свои влиятельные связи.

– Интересно, почему? – спросил Осипенко. – Вы круче Барона?

– Не будем обсуждать этот вопрос. У нас есть тема для более предметного разговора.

– Например?

– Вы когда-нибудь слышали о деятельности частных военных компаний? Хотя, признаю, спросил глупость. Естественно, вам известно о ЧВК не меньше моего. Так вот я руковожу одной из них.

– Приятно. Мы в гостях у главаря наемников, – переглянувшись с другом, усмехнулся Власов.

– Ну зачем же так грубо, Максим Евгеньевич. Главарь больше подходит к Абронову и таким, как он, некоторым нынешним преуспевающим бизнесменам, многие из которых заполучили теплые места в органах законодательной и исполнительной власти. Я же руководитель, если хотите, командир.

– А название вашей ЧВК не…

– Нет, – резко перебил Власова полковник, – к той компании, что вы имеете в виду, я не имею никакого отношения. ЧВК, которой руковожу я, называется «Фаланга».

– Это от названия паука, боевого построения пехоты в Древней Македонии или части пальца руки? – усмехнувшись, поинтересовался Осипенко.

– Я оценил ваш юмор. А также умение вести себя достойно в достаточно сложной и опасной ситуации. На вопрос же отвечу, название компании связано с названием паука. И именно паук сольпуга или фаланга является эмблемой компании.

– Нормально. Как летучая мышь – символ военной разведки, мало шума, но все слышит. Это из той же оперы?

– Ну, если быть честным, то да, – рассмеялся Барговский.

– Но в общем-то фаланги только на вид страшны, а на самом деле практически безвредны. Значит, ваша компания только внешне грозна, а на деле безвредна?

– Вы же знаете, что укусы фаланги очень болезненны. Часто они безвредны, но иногда могут вызвать тяжелое воспаление. У паука нет ядовитой железы, но на челюстях фаланги остаются гниющие останки предыдущей жертвы. А вот попадание их в раны, в кровь может вызвать заражение, а при неоказании своевременной помощи стать смертельным. Так что фаланга – это не такой уж и безопасный паук. Но достаточно экскурсов в зоологию и ее раздел арахнологию, изучающую паукообразных.

– Да, полковник, – проговорил Власов, – все это, конечно, интересно для подростков школьного возраста. Исходя из того, что вы привезли нас сюда, следует один вывод: вы намерены завербовать нас с Осипенко в свою компанию. Я прав?

– Отчасти, да!

– Отчасти? Что вы хотите этим сказать?

– Компания получила заказ на работу в Центрально-Африканской Республике, сокращенно ЦАР. Не надо задавать ненужных вопросов, имя заказчика не разглашается ни при каких обстоятельствах. Заказ непростой, требующий от сотрудников высокой профессиональной подготовки и опыта ведения боевых действий. Но и это не все. Компания не должна афишировать свое участие в работе, а посему мне, как руководителю, необходимо создать немногочисленную, но максимально эффективную боевую группу для решения задач в Африке. Я предлагаю вам вступить в ряды компании и, в частности, в состав этой группы. Так как наемничество в России запрещено законом, компания зарегистрирована в Республике Суринам.

– В Южной Америке? – воскликнул Осипенко.

– Это вас смущает?

– А что, поближе не нашлось страны, где можно было бы зарегистрировать фирму?

– Это вас не касается.

– Логично. Выходит, сотрудники компании имеют гражданство Суринама?

– Если вы пожелаете сменить гражданство, я помогу в этом. В остальном вопрос не корректен, а посему без комментариев.

– Мы можем отказаться? – внимательно посмотрел на полковника Власов.

Тот в ответ улыбнулся, вернее, на его лице отобразилась гримаса хищника:

– Ну конечно, можете. Я никого насильно не заставляю работать. Если вы откажетесь, то вас отвезут обратно в город. По адресам развозить не будут, оставят у ближайшей остановки общественного транспорта.

– И тут же Барон узнает, что мы на свободе, – хмыкнул Осипенко. – Или вы специально предупредите полицию.

– Я никого предупреждать не буду. Люди Абронова вас и без этого найдут. Они уже смотрят и за усадьбой, и за вашими квартирами, и за вашими женщинами, и за офисом фирмы, под вывеской которой функционирует штаб компании. Я уже говорил, Барон умен, и он просчитывает все возможные варианты развития событий, даже находясь в нынешнем состоянии, и наверняка допускает вариант вашего отказа от сотрудничества со мной.

– Это тем более не сложно, если еще кто-то шепнет случайно о том, что мы отказались от вашего предложения, – вздохнул Осипенко.

– Вы все правильно понимаете.

– Ну, тогда получается, что у нас нет другого выхода, как согласиться. Или как, Макс?

– По мне, лучше на войну, чем в дерьме этой гражданки возиться.

– По мне тоже, но хотел бы уточнить одну деталь, господин полковник.

– Непременно, мы все уточним, согласуем все вопросы, но давайте договоримся, полковником называть меня только по связи. Это мой позывной. В повседневной ситуации я предпочитаю обращение по имени-отчеству.

– Без проблем. Борис Львович.

– С чего начнем уточнения? – на этот раз добродушно и без гримасы улыбнулся Барговский.

– Наше денежное довольствие в компании.

– Постоянно, вне зависимости от того, работаете вы или находитесь в режиме ожидания, – двадцать тысяч евро, в начале каждого месяца – за прошлый. При подписании контракта единовременная выплата, так называемые подъемные, – тридцать тысяч. Отдельная оплата за каждую операцию или акцию: от двадцати до двухсот тысяч евро, в зависимости от сложности задания. В случае ранения, увечья – лечение за рубежом в лучших клиниках за счет компании. При невозможности исполнять обязанности в связи с получением увечий – месячное содержание в размере десяти тысяч евро. По истечении пяти лет непрерывной работы в компании назначается пожизненная пенсия в размере пяти тысяч евро в месяц и оказывается помощь в обустройстве в любой стране мира. Отработанное больше дает каждый год еще по одной тысяче. По-моему, весьма привлекательные условия.

– Это какой же бюджет у компании? – удивленно воскликнул Осипенко.

– Достаточный, чтобы осуществлять деятельность и достойно поощрять сотрудников. Еще вопросы по данной теме?

Власов спросил:

– Допустим, мы подписали контракт, получили задание, выполнили его, вернулись в город или на базу, которая где-то рядом, и нам надо выехать в город, в свои квартиры. Барон же продолжит деятельность, имеющую целью нашу нейтрализацию. Как в этом случае быть? Или нам забыть о своих квартирах, фамилиях, именах, подругах, в конце концов, и сидеть под вашим крылом на закрытой территории?

– Как только вы подпишете контракт, Барон потеряет к вам интерес и забудет о том, что произошло в кафе, – ответил полковник.

– Это с его-то характером?

– Его заставят сделать это. И не спрашивайте, кто и как заставит. Это я вам обещаю. Так что в свободное время вы сможете жить своей личной жизнью совершенно безопасно.

Офицеры вновь переглянулись:

– Ну что ж, – проговорил Власов, – я согласен.

– Естественно, я тоже, – кивнул Осипенко.

– Ну и ладненько. Сейчас мы подпишем контракт, после чего я познакомлю вас с руководством компании, специалистами обеспечения вашей деятельности и бойцами особой группы, руководить которой предстоит вам, Максим Евгеньевич.

– Мне? – удивился Власов.

– Да! Это мое решение, оно не обсуждается, как и все прочее. После знакомства вам выдадут подъемные, и до утра завтрашнего дня сможете уехать в город. Завтра в 9–00 здесь, в кабинете, постановка задачи по заказу. Подумай, Максим Евгеньевич, какое кодовое название присвоить группе и о твоем позывном. Впрочем, это не обязательно. В работе мы используем спутниковую связь, а она позволяет вести переговоры открытым текстом. Это на твое усмотрение.

– Будет и название, и позывной. «Спутник» может выйти из строя, и тогда придется пользоваться обычной радиостанцией, в этом случае открытый текст не применишь без риска быть раскрытым, – сказал Власов.

– Это, повторяю, на твое усмотрение.

Барговский нажал кнопку с тыльной стороны крышки стола, и в кабинет вошел уже знакомый офицерам Гарбер.

– Контракты, Анатолий, – обратился к нему полковник.

– Со мной! – поднял тот папку.

– Передай их господам Власову и Осипенко для ознакомления и подписи.

– Есть, Борис Львович.

Гарбер передал офицерам по несколько листов документов.

Они прочитали, поставили свои подписи и вернули бумаги.

– Ну, вот и хорошо, – улыбнулся Барговский. – Позвольте первым вам представить человека, с которым, в принципе, вы знакомы, но не знаете, какую должность он занимает в нашей компании. Итак, капитан ВДВ запаса, в «Фаланге» начальник отдела разведки и анализа, по совместительству мой помощник, Гарбер Анатолий.

Офицеры кивнули друг другу.

– У нас все на месте? – спросил у Гарбера полковник.

– Так точно, Борис Львович.

– Тогда пригласить сначала руководство, после них кандидатов в специальную боевую группу.

– Кандидатов? – удивленно переспросил Гарбер. – Но с членами группы вопрос уже решен. С ними заключены контракты.

– Дело в том, Анатолий, что боевым подразделением будет руководить господин Власов. Ему кто-то из тех, кого мы отобрали, может не подойти по той или иной причине, и тогда состав придется менять. Поэтому отобранные специалисты – пока только кандидаты.

– Я все понял, – кивнул Гарбер и вышел, чтобы через минуту вернуться с двумя довольно массивными мужчинами и женщиной.

Барговский представил им Власова и Осипенко, затем провел обратную процедуру.

– Это, – указал он на мужчину примерно одного возраста с Барговским, – мой первый заместитель, коим он являлся и в полку – подполковник запаса Гогия Георгий Багратович. Рядом с ним начальник штаба, полковник запаса Данилов Геннадий Иванович. Вам нет смысла излагать обязанности начальника штаба. В нашем случае это непосредственное планирование операций и акций по заказам клиентов. А это, – кивнул он на женщину, – наша начальник финансовой части, в прошлом главный бухгалтер крупной строительной фирмы, Лапина Лариса Алексеевна. – Остановив на ней взгляд, Барговский добавил: – Лариса. Сразу же после ознакомительной части выдайте капитану Власову и старшему лейтенанту Осипенко подъемные по тридцать тысяч евро, в той валюте, которую предпочтут офицеры.

– Да, Борис Львович.

Женщина оказалась немногословной.

Гарбер снова вышел и через пару минут ввел в кабинет четверых мужчин, внешний вид которых указывал, что все они имели отношение к военной службе.

Барговский представил:

– Старший лейтенант запаса, Волков Илья Степанович, в прошлом служащий нацгвардии, СОБРа. Далее, прапорщик запаса Голубев Михаил Сергеевич, мастер спорта по стендовой стрельбе, снайпер-инструктор. А это – старший лейтенант запаса, в подчиненном мне полку командир отдельной инженерно-саперной роты, в компании сапер Ткачев Дмитрий Васильевич и врач, в прошлом начальник полкового медицинского пункта, капитан Коваленко Артур Аркадьевич.

Власов осмотрел мужчин. Спокойны, сосредоточенны.

– Опыт боевых действий? – спросил он, повернувшись к Барговскому.

– Все прошли через «горячие точки», – ответил тот и добавил: – Еще одна кандидатура, Тодоева Роза Муратовна. Она жила в Цхинвале. В августе 2008 года в их дом нагрянули грузинские каратели. Убили мужа, изнасиловали Розу. Уходя, бросили гранату, от взрыва погибли и дети Тодоевых, сын и дочь. Выжившая Роза поклялась убить за семью десять грузинских военных и американского инструктора из числа тех, кто готовил грузинскую армию. И выполнила клятву. После этого ей пришлось бежать в Россию, здесь скрываться, пока на нее не вышел я. Сейчас Тодоева уже в ЦентральноАфриканской Республике, занимается подготовкой ваших действий. Она в курсе, что в ЦАР будет брошена специальная группа, но состав подразделения ей неизвестен. Тебе, Максим Евгеньевич, предстоит встретиться с госпожой Тодоевой. Если решите, что она вам нужна, то включите в группу, нет – она вернется в Россию.

– Борис Львович, можно уточнить, как она убила грузин и американца? – спросил Власов.

– Грузин застрелила. Выбрала момент и застрелила из снайперской винтовки. Американца нашла в Тбилиси и зарезала.

– Беспощадная женщина, – усмехнулся Максим.

– Главное, она умеет держать слово.

– Это да!

– Сейчас получайте деньги, и всех отвезут в город. Просьба находиться дома или, по крайней мере, не посещать злачных мест. Во дворе стоит «Лексус», капитан Гарбер отвезет вас в город и завтра заберет там, где оставит сегодня. Все, господа, приятного дня и вечера, свободны!

Вскоре Власов и Осипенко ехали в представительском внедорожнике в Москву, еще до конца не осознававшие, что жизнь их кардинально изменилась.