«Жители этого острова значительно отличаются как особенностями тел, так и поведением от людей нашей части обитаемого мира. Ибо все они почти одинаковы по форме своего тела, высотой выше четырех локтей, и кости их имеют способность сгибаться в определенной степени, а затем выпрямляться снова, как жилы. Они также сильны телом, еще больше, чем мы, ибо, когда они держат что-то в руке, никто не сможет это отобрать. У них не существует волос нигде, кроме как на голове, бровях, веках и на подбородке, а другие части тела настолько гладки, что лишь внизу тело покрыто небольшим пушком. Они красивы внешне и части их тел пропорциональны. Их ушные отверстия больше наших, и там имеются своеобразные наросты, являющиеся своего рода клапанами для их закрытия… И самое замечательное из всего этого то, что одновременно они могут разговаривать с двумя лицами, которые общаются с ними, отвечать на вопросы и рассуждать, потому что одной половиной языка они могут беседовать с одним человеком, а другой – со вторым. Климат у них очень мягкий, потому что, говорят, они живут на экваторе и не страдают ни от жары, ни от холода. Кроме того, плоды на острове созревают в течение всего года. Здесь день всегда равен ночи, а в полдень никакой предмет не отбрасывает тень, потому что солнце находится в зените. Они живут совместно в группах, которые основаны на родственных связях, не более четырех сотен, и проводят свое время в лугах, где находят все необходимое для поддержания жизни, ибо благодаря плодородию почвы и мягкому климату продукты питания произрастают в большем количестве, чем достаточно для удовлетворения их потребностей… Есть также много источников, некоторые из них горячие, которые используются для ванн и снятия усталости, другие холодные, приятные для питья, являются уникальными для поддержания здоровья. Кроме того, жители уделяют внимание различным отраслям знаний, особенно астрологии… Люди живут очень долго и достигают, как правило, ста пятидесятилетнего возраста и не испытывают главным образом никаких болезней. Любой из них, кто стал калекой или страдает от какого-либо физического недуга, обязан, в соответствии с неумолимым законом, покончить с собой. И есть также закон среди них, который обязывает жить только в течение оговоренного количества лет и что по завершении этого периода они должны покончить с собой по собственному желанию, но странным образом, так как там растет своеобразное растение и всякий раз, когда человек ложится под него, то незаметно засыпает и умирает. Они не вступают в брак, как нам говорят, но имеют общих детей и содержат всех родившихся детей так, как если бы они принадлежали всем, с равной любовью. Итак как дети у груди кормилицы часто меняются, то даже матери могут не знать свое потомство. Следовательно, так как нет никакой ревности между ними, они никогда не испытывают гражданские беспорядки и они никогда не прекращают стремиться к достижению наивысшей гармонии. Каждое племя островитян разводит определенные виды очень больших птиц, которые используются для обнаружения природного расположения своих детей. Для этой цели они сажают детей на спины этих птиц, которые сразу уносят их в воздух, и тех из них, которые способны выдержать полет по воздуху, оставляют, но тех, кто испытывает тошноту и страх, они сбрасывают, потому что они лишены добрых качеств души и вряд ли будут жить много лет. Есть семь таких островов, все одинакового размера и разделены равными интервалами, и все они подчиняются тем же моральным принципам и тем же законам. Хотя все жители в избытке пользуются всем, что растет само по себе на этих островах, они не пользуются этим изобилием без ограничений, относясь ко всему с большой бережливостью. Практикуют простоту и принимают в пищу только то, что достаточно для удовлетворения их потребностей… Питание жителей подчиняется определенным правилам, так как не все они принимают пищу в одно время и не едят одно и то же. В определенные дни они должны питаться рыбой, в другое время птицей, иногда мясом наземных животных, а иногда и оливками, и самыми простыми гарнирами. Они также чередуются профессиями, некоторые из них занимаются промыслом, другие хозяйством, третьи занимаются другими полезными делами, и так все они, за исключением стариков, выполняют работы в группе, в определенном цикле» [89].

Итак, на что здесь стоит обратить внимание? Во-первых, у жителей острова явно нет проблем с ресурсами – они как будто бы в таком избытке, что для их получения нет необходимости работать на выживание. Чем не коммунизм, в котором технологии будут настолько хороши, что дадут все блага в избытке? Единственное отличие – у Ямбула избыток достигнут не технологиями, а благодаря особенному климату. Во-вторых, у островитян нет института брака, а дети обобществлены. Брак же назван причиной гражданских беспорядков и ревности. В-третьих, жители не знают разделения труда. Занятия чередуются, а жители прекрасно подкованы во всех родах деятельности.

С утопией Ямбула может быть связана деятельность пергамского царя Аристоника (Эвмена Третьего), в 130-е гг. до Р. X. организовавшего восстание против римского господства, в котором значительную роль сыграли рабы и бедняки, привлеченные призывом Аристоника. Движение получило название «гелиополиты», т. е. «жители солнечного города», и есть версия, которая была особенно популярна среди социалистов XIX–XX вв., что Эвмен под влиянием идей Ямбула собирался совершить настоящую социальную революцию, основав новое государство Гелиополис. Правой рукой революционера был Гай Блоссий, римский философ-стоик из окружения демократического социального реформатора Тиберия Гракха. «Гелиополитам» действительно удалось нанести римлянам несколько поражений и захватить ряд городов, однако в конечном счете они не смогли выстоять перед военной машиной Рима, в результате чего Пергам потерял свою самостоятельность, став частью римской провинции Азия.

Древнегреческий философ Платон отчасти справедливо считается идейным предком социалистических идей и утопий. Карл Каутский даже считал его «Политейю» «первой дошедшей до нас философской, систематической защитой коммунизма» [136, с. 13]. Это, конечно, преувеличение, но тем не менее Платон действительно выразил в своей философии о лучшем устройстве государства что-то такое, что можно классифицировать как протосоциализм. Однако эта протосоциалистическая философия была очень своеобразной. Так, Платон предлагал отменить частную собственность только для «господствующего класса» – стражей, но не для крестьян и ремесленников. Отсутствие собственнического чувства рассматривалось как основа для единства. Обобществленный быт у Платона рассматривается как более совершенное существование человека по сравнению с физически трудящимися людьми, владеющими собственностью. При этом стражи в то же время содержались бы за счет ремесленников и крестьян, т. е. никак не участвовали бы в производстве – именно такое неучастие позволило бы господам жить без необходимости в труде ради выживания, упражняться в воинском искусстве и заниматься философией.

Этот класс господ, именуемый стражами государства, должен был проживать в общем жилище (общедоступном для всех стражей); вкушать пищу совместно; воспитывать детей совместно и обобществить жен, т. е. отказаться от традиционной семьи и семейных уз. При этом дети не должны были знать своих родителей – и наоборот. Однако половые отношения не отдавались на волю страсти и случая, а должны были тщательно регулироваться государством. Для воспитания детей полагалось иметь специальные учреждения. Каутский называл все это «половым коммунизмом». Кроме того, Платон, как и современные социалисты, полагал за лучшее абсолютное равенство мужчин и женщин, вплоть до участия последних в военных кампаниях и одинакового воспитания.

Интересно решена проблема равенства среди господ. Благодаря тому, что стражам не нужно было работать, ибо за них это делали крестьяне и ремесленники, достигалось определенное равенство между стражами, ведь они получали одинаковые стартовые возможности, у них не было семьи, и они располагали одинаковым количеством времени для упражнений. Все это напоминает аргументацию современных социалистов в пользу безусловного базового дохода, который якобы позволит человеку не зависеть от обеспечения своих базовых потребностей, создать всем равные возможности на старте и реализовать себя в искусстве, науке и т. д. Определенно, между Платоном, которого условно можно назвать протосоциалистом, и социалистами последующих веков есть некая связующая нить. Конечно, не все социалисты были согласны с таким отношением к платоновскому государству. Так, Николай Бухарин писал, что социализм Платона «заключается в том, что организация рабовладельцев “товарищески” и “сообща”эксплуатирует массу бесправных рабов. Среди рабовладельцев – полное равенство и все общее. У рабов – нет ничего: они превращены в скот. Понятно, что здесь социализмом и не пахнет» [43, с. 62]. С другой стороны, протосоциализм Платона важен для понимания того, что идея обобществленного быта, где нет собственности, нет надобности в физическом труде, где все равны между собой, появилась по меньшей мере в классической Античности, а не в христианскую эру.

Еще одно протосоциалистическое учение, возникшее на исходе поздней Античности, возникло в V–VI вв. в Персии. Его основателем выступил зороастрийский жрец Маздак, поэтому синкретическое религиозное учение, а затем и целое социальное движение, стали называть маздакизмом. Жрец учил, что богатые и бедные равны между собой и все должно быть общим: собственность, жены, дети. Об этом повествуется в иранском эпосе «Шахнаме» [380]:

 
Простому люду говорил Маздак:
«Мы все равны – богатый и бедняк.
Излишество и роскошь изгоните,
Богач, бедняк – единой ткани нити.
Да будет справедливым этот свет,
Наложим на богатство мы запрет.
Да будет уравнен с богатым нищий, —
Получит он жену, добро, жилище.
Святую веру в помощь я возьму,
Свет, вознесенный мной, развеет тьму.
А кто моей не загорится верой,
Того Господь накажет полной мерой».
 

Маздаку удалось войти в доверие к сасанидскому шахиншаху Каваду I, получив должности советника и казнохранителя царя. Он воспользовался этим, чтобы укрепить влияние своих сторонников, что стало настоящей катастрофой для всей страны, так как маздакий-цы начали на деле реализовывать слова своего учителя, обобществляя имущество, преследуя богатых и уничтожая институт брака, – это была настоящая социальная революция. Как говорит «Шахнаме»:

 
Велел он: «Пусть жрецов Маздак возглавит».
Не знала рать: «Кто ж ныне царством правит?»
Стекались нищие к Маздаку в дом,
Кто пищу добывал своим трудом.
Повсюду ширилось его ученье,
С ним не дерзал никто вступить в сраженье.
Богатый роздал все, что он сберег,
И нищим подавать уже не мог!
 

Исламский историк Ат-Табари в «Истории пророков и царей» писал, что Маздак вовсе не был родоначальником «еретического учения», но был последователем некоего Зарадушта, сына Хурракана. «Когда власть Хосроя упрочилась, он искоренил еретическое вероучение, основанное в рамках учения магов лицемерным человеком из Фаса, по имени Зарадушт, сын Хурракана. Люди <в большом числе> примкнули к этой его ереси, и он благодаря этому стал очень могущественным. К числу тех, кто призывал простой народ к этой ереси, принадлежал человек родом из Мадарийи, по имени Маздак, сын Бамдада. Он наказывал людям, поощрял и побуждал их на равных правах пользоваться имуществом и женами; он говорил, что это является таким благочестием, которое угодно Аллаху, за которое Аллах награждает лучшей наградой, и что если бы это, к чему он призывает и побуждает, даже не предписывалось вероучением, то все же во благодетельствовании другим – благородство, и взаимной поддержкой снискивается благоволение Аллаха. Этой проповедью он восстановил простой народ против знати; смешались всякого рода низменные люди с благородными, и легко стало любителям чужой собственности насильно присваивать себе таковую, беззаконникам – совершать беззакония, прелюбодеям – утолять свою страсть и овладевать женщинами благородного происхождения, о которых они ранее не помышляли, и одолело людей такое бедствие, подобного которому они еще не видели никогда… Последователи Маздака утверждают, что они отбирают у богатых в пользу бедных и возвращают неимущим то, что отбирают у имущих, ибо если у кого-нибудь есть избыток денег, жен и прочего имущества, то из этого не следует, что ему принадлежит преимущественное право на все это. Простой народ использовал этот удобный случай, примкнул кМаздаку и его сторонникам и сплотился вокруг них. Людям пришлось много претерпеть от маздакитов, положение которых настолько упрочилось, что они могли врываться в дом человека и отбирать у него жилище, жен и достояние, тогда как он не имел возможности сопротивляться им. Они побудили Кобада одобрить эти их действия, угрожая в противном случае низложить его. Недолго продолжалось такое положение вещей, а уже не знал человек своего ребенка, и ребенок не знал своего отца, и не оставалось у человека ничего, чем бы он мог разжиться» [17].

После нескольких лет такого своеобразного древнеиранского социализма страна, если верить хронистам, оказалась на грани катастрофы. Знать, недовольная подобным положением дел, объединила свои силы, чтобы отстранить Кавада, покровителя маздакий-цев, от власти. Однако уже через несколько лет, в 499 г., шахиншах вернул себе трон, но поддержку Маздак потерял окончательно. Маздакийцев стали постепенно подавлять, но движение было столь сильным, а его деструктивное влияние на социально-экономические отношения столь долговременным, что лишь в 528 г. Хосрой, сын Кавада (упомянутый в начале цитаты из Ат-Табари), казнил Маздака и наиболее радикальных его приверженцев и инициировал процесс возвращения собственности, отнятой маздакийцами у законных владельцев. Также Хосрой распорядился взыскать с фанатиков компенсации за ущерб имуществу и изнасилование женщин, разобраться с принадлежностью детей отцам и их наследством и позаботился о знатных детях, потерявших своего кормильца во время террора маздакийцев, взяв их себе на службу. Это была одна из первых политически успешных, но социально-экономически печальных попыток построить «рай на Земле».