Мы не ставим цели серьезно анализировать причины исчезновения института оглашения в истории Церкви. Наш труд – не исторический. Тем более, что есть и другие, не менее убедительные, чем апелляция к истории, аргументы в пользу длительного оглашения – в первую очередь здравый смысл. Если разбираться по-серьезному (а ведь катехизация и должна быть серьезным разговором о жизненно, мировоззренчески важных вещах), то, конечно, двух-трех бесед, будто мимолетных эпизодов, мелькнувших в калейдоскопе жизни, явно мало. Полугода еженедельных встреч едва-едва хватает, чтобы рассказать, а главное, ответить на вопросы о том, что такое человек согласно христианскому учению, что такое грех, что такое покаяние, что такое спасение, в какого Бога мы веруем, откуда взялась Библия, что такое молитва, что происходит во время богослужения, как понимать и как применять в жизни заповеди Божии, что такое таинства и многое, многое другое, что относится отнюдь не к богословским тонкостям, а к самым что ни на есть азам веры и практики христианской жизни.
Можно прибегнуть к различным сравнениям и аналогиям. Как женщина не может выносить ребенка меньше, чем за определенный срок, как правило, в девять месяцев, так и процесс катехизации как «вызревания» христианина не может быть скомкан, ускорен, спрессован, втиснут в своего рода «конспект», который останется пустым скелетом, не наполненным жизнью.
Или другая аналогия:
«Для современного человека, живущего в мире интернета и сверхзвуковых скоростей, оглашение длительностью в несколько лет выглядит невозможным. С другой стороны, человек все равно остается очень инерционным существом. Изменение его жизни не происходит одномоментно или в очень сжатые сроки. Учеба в школе занимает 10–11 лет, среднее специальное образование проходит в течение трех лет, первая ступень высшего образования – бакалавриат – требует четырех лет. И это связано не только с объемом информации. Обычному человеку требуется привыкнуть к новому образу, изменить жизненные приоритеты, обрести новые навыки, претворив в них теоретические знания.
Точно такие же процессы происходят и на духовном поприще. Человек похож на парусный корабль, плывущий в океане. Для изменения направления его пути требуются усилия капитана (разума), многих членов команды (различных чувств) и время, чтобы, во-первых, все они заработали слаженно и, во-вторых, чтобы произошел поворот.
На оглашение человек приходит часто в состоянии полного разлада с самим собой. Требуется время, чтобы он для начала обрел способность что-то слышать и воспринимать, затем для того, чтобы в нем появилась воля к изменению жизни и, наконец, опыт новой жизни. Практика показывает, что для таких процессов среднестатистическому человеку едва хватает календарного года»[8].
Наконец, есть еще один аргумент в пользу длительного оглашения – с нашей точки зрения, наиболее весомый, красивый и убедительный. Впрочем, убедительность его парадоксальна: ее трудно доказать логическими рассуждениями, можно лишь поверить свидетельству многих, что так оно и есть, или убедиться на собственном опыте. Тут уместно привести прекрасную евангельскую формулировку, на которую мы еще сошлемся: «Пойди и посмотри» (Ин. 1:46).
Итак. Катехизацию можно и нужно рассматривать как уникальный, то есть неповторимый, ни с чем не сравнимый отрезок жизненного пути конкретного человека. Измеряемый, так сказать, в абсолютных величинах (аж несколько месяцев!), этот отрезок кажется излишне длинным и затянутым. Однако что такое несколько месяцев в сравнении со всей жизнью человека! Он во много крат короче! Но главное, что он бывает (и должен быть!) настолько насыщен и интенсивен, что превосходит – и по объему и содержательности получаемых знаний, и по силе эмоциональных переживаний, и по глубине духовных изменений, и по важности новых жизненных оценок – всю остальную долготу дней человека и остается в памяти на всю оставшуюся жизнь, навсегда.
Вот почему крайне ошибочна и вредна установка, которая по умолчанию сидит в мозгах многих людей в Церкви, будто катехумены – какие-то неполноценные, по чьей-то чересчур суровой воле признанные недостойными принять крещение прямо сейчас, «не отходя от кассы». «Что вы их мурыжите так долго на своем оглашении?» – такой упрек можно иногда слышать (мы выбрали наиболее примитивную и даже грубую формулировку, взятую, впрочем, из жизни). Так говорят те, кому просто не приходило в голову (потому что всерьез не думали), что время оглашения, при всей его длительности, может быть тем неповторимым кратковременным мигом, который дает вкус всей жизни. Эта ложная установка сидит в головах не только у церковных людей, но и, подсознательно, у многих потенциальных катехуменов.
Нередки случаи, когда человек приходит в храм, чтобы узнать, как попасть на оглашение, и, услышав среди уточняющих вопросов: «А вы крещеный?» или
«А вы причащаетесь?», испуганно-поспешно заверяет: «Да-да, я крещеный!» или «Да-да, я регулярно причащаюсь!» Как будто «некрещеность», «непричастие» являются своего рода преступными противопоказаниями против оглашения!
Допустим, в какой-то момент жизни – кто раньше, кто позже – человек задумывается о вере, о Боге, делает первые робкие шаги ко Христу, переступает порог Церкви, пытается разобраться с теми самыми азами христианства, о которых мы уже не раз сказали. При серьезном отношении и благополучном исходе, а именно, если он/она не передумает, не изменит своему выбору, впереди – дай Бог, долгая, многолетняя христианская, церковная жизнь со всеми её радостями и трудностями. И в этой многолетней перспективе совершенно особенными навсегда останутся в памяти те первые дни и недели (своего рода медовый месяц) радостного восторга обретения, узнавания веры как истинного смысла бытия. Это и есть оглашение! Таким оно и должно быть! И как хорошо, если эта радостная, романтическая пора не комкается, не спрессовывается, а проходит «с чувством, с толком, с расстановкой» – с тем, чтобы затем навсегда запечатлеться в сердце и в голове когда-то бывшего катехумена как время «юности твоей, любви твоей, когда ты была невестою, когда последовала за Мною в пустыню, в землю незасеянную» (Иер. 2:2).
Продолжая свадебно-брачную метафорику пророка Иеремии, можно вспомнить и евангельские метафоры. Что имел в виду Христос, говоря о сынах чертога брачного, которым не пристало поститься, «доколе с ними жених» (Мк. 2:19)? Прежде всего Он имел в виду Своих учеников, которым предстояло провести с Ним не пару-другую бесед, подобно многочисленным мимолетным собеседникам, а целые два-три года нахождения бок о бок, чтобы наконец хоть что-то начать понимать. И именно эти два-три года ученичества и стали для них тем неповторимым временем, в течение которого их сердца и умы пропитались учением Христа о Царстве Божием и о том, какой Он хотел видел Свою Церковь и Своих учеников. Таким образом, катехизация – яркая иллюстрация известного изречения древнего мудреца: «В одну и ту же реку нельзя войти дважды». Человек так устроен, что ему не дано пережить несколько раз одинаково сильно сладость встречи с новым, эйфорию открытия. Вот о какого рода уникальности мы ведем здесь речь.
С другой стороны, и Церковь в лице конкретной общины не может постоянно уделять всем и каждому то повышенное внимание, которым окружены катехумены. Как многочадная мать, выносив и родив дитя, первое время бдительно следит за каждым его вздохом и шагом, а затем отпускает его, чтобы он встал в ряд других, более старших детей, так и Церковь, проведя через катехизацию своих новых сынов и дочерей, уделив им повышенное внимание, в дальнейшем отпускает их в более самостоятельное плавание, доверяет им гораздо большую степень самостоятельности в их христианском житии.
Вот почему многие из тех, кто прошёл оглашение, испытывают даже некоторую грусть по поводу окончания ни с чем не сравнимого времени катехизации и с тревогой требовательно вопрошают о дальнейших возможностях общения и познания, которые не уступали бы по богатству и интенсивности периоду катехизации.
Особенно отрадно, что и среди приходящих в Церковь с запросом принять крещение заметна доля тех, кто не просто готов потерпеть полгода и даже более времени до крещения, а, наоборот, сам желает, жаждет вдумчивого, неспешного разбора того, что такое христианство, что такое быть христианином. По сравнению с остальными их доля невелика, и хочется ободрить таких смельчаков, идущих в некотором отношении против течения, словами: «Не бойся, малое стадо» (Лк. 12:32).
Личное: Помню женщину, которая рассказала, как ее пятилетняя дочь настояла крестить ее (факт сам по себе примечательный), хотя при этом она сама, мама, не была крещеной. Уступив требованию ребенка, мама отвела ее в церковь, где и совершилось крещение. Не будем здесь обсуждать вопрос о допустимости крещения ребенка при некрещеном родителе, в данном случае родительнице, к тому же матери-одиночке, но через некоторое время подросшая девочка поставила вопрос о том, что она не может причащаться, если ее мама не причащается. Настоятель храма, человек деятельный и инициативный, естественно, был готов немедленно исправить положение и покрестить маму, но для нее такой подход оказался неприемлем. Дело осложнялось еще и ее татарским, а следовательно мусульманским, происхождением. Единственно возможным выходом оказалась длительная, растянутая во времени катехизация.
В древние, давно минувшие времена, если катехумены заканчивали свой земной путь, не дойдя до крещения, святые отцы не видели в этом чего-то фатально трагичного и не сомневались в их принадлежности к Церкви, а стало быть, и в их вере и блаженной участи в Царстве Божием:
«В связи с длительной продолжительностью подготовки и многочисленными гонениями на христиан логически возникал вопрос: что будет, если катехумен умрет, не успев принять крещение? Текст [ «Апостольского Предания» святого Ипполита Римского – ценнейшего памятника 215 года по истории катехумената – А. С.] отвечает на это следующее:
«Если оглашенный будет схвачен за имя Господне, то пусть он не сомневается в полноценности своего свидетельства. Если же ему было причинено насилие и он был замучен, когда его грехи не были еще отпущены, то он будет оправдан. Ибо он принял крещение своею кровью» (гл. 19). Таким образом, даже в сложных условиях того времени и постоянной смертельной опасности Церковь не крестила пришедших сразу же, но непреклонно следовала принципу как можно лучше подготовить своих будущих членов»[9].
Прекрасный ответ на суеверные опасения современных христиан! И жаль, что такой, без сомнения, христианский, в высшей степени евангельский подход напрочь исчез из церковной канонической практики!
Святому Ипполиту Римскому вторят и другие отцы других эпох. Например, святитель Амвросий Медиоланский (IV в.):
«Достаточно, что он [император Валентиниан II, не успевший креститься до смерти – А. С.] желал крещения, а искреннее желание крещения не менее действительно, чем и само крещение. Если ему не удалось принять крещения от человеческих рук, то его крестил Сам Христос»[10].
А значительно позднее преподобный Симеон Новый Богослов (X–XI вв.) писал:
«Все те, которые текут путем Божиим по указанному мною порядку, если случится, что естественная смерть пресечет посреде сие их течение, не будут отогнаны от дверей Царствия Божия, и двери сии не будут затворены пред ними, по беспредельной милости Божией»[11].
Правда, высказывались и, казалось бы, противоположные мнения. Например, святитель Иоанн Златоуст (IV в.) писал:
«Оглашенный чужд верному. Он не имеет ни одной и той же с ним главы, ни одного и того же отца, ни того же города, ни пищи, ни одежды, ни дома; но все у них разделено. У одного все на земле; у другого – на небесах. У этого царь – Христос; у того – грех и дьявол. У этого пища – Христос; у того – гниль и тление. Да и одежда у этого – Владыка ангелов; у того – дело червей. У этого город – небо; у того – земля»[12].
Однако данное противоречие мнимое и разрешается, если мы примем во внимание контекст. Дело в том, что с легализацией христианства в IV веке заметно меняется и мотивация принятия крещения. Наряду с искренним желанием стать христианами умножаются случаи, когда крещение хотят принять по причинам, далеким от веры: жениться на христианке, угодить начальству, продвинуться по карьерной лестнице. А чтобы получить статус христианина, не обязательно было принимать собственно крещение. Достаточен был сам факт записи в катехумены:
«Одной из самых серьезных проблем катехумената в IV–V вв. стало откладывание крещения на неопределенный срок. Такие катехумены уже назывались „христианами“ после внесения своего имени в списки, они могли присутствовать на Литургии оглашенных, вечерне и утрене, других службах, но многие из них довольствовались такой ситуацией практически всю жизнь, не стремясь к принятию крещения. Епископы неустанно протестовали против таких искажений древней практики, подчеркивая, что, нося лишь имя, в действительности такие катехумены не были христианами, так как не пережили обращения ко Христу»[13].
Может быть, потому, в силу данных печальных обстоятельств, постепенно и обесценилось высокое, достойное и уникальное звание катехумена, о котором столь убежденно говорили и писали многие святые отцы, чьи высказывания мы привели выше?
О проекте
О подписке