Цитаты из книги «Желание одержимого»

Предпринятый в свою очередь лакановский заход демонстрирует, что навязчивое действие нуждается не в «толковании», а в операции, которая требует задействования структуры навязчивого субъекта в целом, поскольку само по себе, без этой структуры, навязчивое действие лишено смысла.

По этой причине, толкование отдельных видимых симптомов навязчивости не является психоаналитической задачей – субъект не желает с их помощью ничего продемонстрировать, и даже если некоторые из них обнаруживают какое-либо частичное биографическое обоснование, они лишены полнокровной связи с желанием.

психоаналитик, чьи деятельность и знание, таким образом, становятся вариантом метаязыка, дополнительным нарративным уровнем толкований и действий, на который он якобы теперь каким-то образом должен страдающего неврозом вывести. Предрассудок этот в случае навязчивой структуры обнаруживает все свое губительное свойство, поскольку все обстоит ровным счетом наоборот: на уровне метарефлексии и метаязыка находится сам субъект навязчивости. Выходит он туда совершенно самостоятельно – для этого аналитик ему не нужен. Точно так же на поиски истины и самореализации навязчивый субъект тоже отправляется, повинуясь такой же одержимости.

Предметом субъективной защиты таким образом является не личное, возможно неудобное или травматическое желание, а само положение вещей, при котором навязчивость является структурной константой бессознательных отправлений.

все навязчивые действия представляют собой защиту субъекта от положения, в котором его позиция обусловлена навязчивой структурой в недоступной восприятию форме.

Все желание одержимого – само наличие его, как и механизм, вообще мыслимы лишь постольку, поскольку оно восполняет то, что в другом, то есть, в его собственном месте, восполнить нельзя… То, чего одержимый, возобновляя – вы понимаете, почему я выбрал это слово – тяжбу желания, ищет, и есть та настоящая причина, которая весь процесс приводит в движение…[18]

не объясняют, а замещают желание.

Именно в этом обнаруживается основное различие между подходами Лакана и Фрейда: если для второго даже по мере того, как он начинал сомневаться в ведущем клиническом значении основных видимых симптомов, они все еще носили характер отпечатка, позволяющего восстановить по крайней мере часть угасшего в них психического процесса производства навязчивости, то в лакановском подходе симптомы эти приближаются к отходам производства навязчивости. Более того, они прямо нацелены на то, чтобы заслонить базовые структуры навязчивости не только от аналитика, но и от испытывающего их субъекта.

Работа играет в жизни такого невротика огромную роль – она призвана освободить для него время отпуска, время распустить паруса.

любое иное расстройство или даже психотический комплекс были бы лишены доступа в психоаналитическую теорию и практику, не будь в их подаче чего-то такого, что характерно именно для обсессивной позиции