От автора

Александр Смольников

Уважаемые читатели, ранее мною были написаны книги об армии «Ступени», о великом живописце И. К. Айвазовском «19 век. Айвазовский, море и вся его жизнь» и «19 век. Айвазовский море и вся его жизнь» (Малоизвестные страницы), книга с юмористическим уклоном о Кубе и мотострелковой бригаде Вооружённых сил СССР на острове Свободы «Куба, армия, комсомол», сборник рассказов и стихов «Девкина заводь». А сейчас вашему вниманию предоставляется вторая часть книги «Тропами святого Урала».

Автор долгие годы проживает на Среднем Урале в городе Екатеринбурге. Давно было желание погрузиться в историю края и написать о нём книгу. И вот эта мечта стала осуществляться. Изучено множество исторических источников, наверное, не одна сотня. Захотелось показать жизнь людей, проживавших на этой территории ещё до прихода переселенцев из России. Тогда по склонам Уральских гор жили те инородцы, какие и сейчас уцелели – самоеды и остяки на Севере, вогулы, зыряне и пермяки в северной и средней части Урала, башкиры в южном Урале.

В первой части книги повествование идёт с 16 века. В ней рассказывалось о жизни коренных народов манси (вогулов), Пелымском княжестве и Сибирском ханстве. Мы увидели приход русских купцов и промышленников на уральские земли с целью освоения, известных своей деятельностью по колонизации Урала и Сибири – Строгановых. Заканчивается первая часть походом на Сибирь дружины Ермака.

Во второй части мы знакомимся с началом развития русской промышленности, видим появление на Урале русских предпринимателей (заводчиков и землевладельцев) Демидовых в лице основателя династии Никиты Демидова, ставших богатейшими на тот период времени и выдвинувшихся при Петре I благодаря созданию оружейных и горнодобывающих предприятий в Туле и на Урале.

Перед нами предстаёт в начале в детском возрасте, потом уже в лице правителя Петр I Великий – последний русский царь и первый российский император из династии Романовых, взошедший на престол в десятилетнем возрасте. В истории остался, как великий реформатор и человек, «прорубивший окно в Европу».

В конце книги на страницах появляется выдающийся российский государственный деятель, один из основателей Екатеринбурга, Перми, Василий Никитич Татищев. Вторая часть заканчивается получением направления его на Урал.

В третьей части мы перейдём к деятельности Татищева на Урале, его сложных взаимоотношениях с Демидовыми, прибытию на Урал Вилима Ивановича де Геннина.

Работа над книгой приурочена к 300-летию Екатеринбурга, празднование которого будет проходить в 2023 году. Хотел бы выразить благодарность за помощь в подготовке книги Элле Евгеньевне Лякишевой, жене Смольниковой Наталье Анатольевне, Александру Борисовичу Крайнюку, Степанову Дмитрию Сергеевичу и Руслану Крайнюку.

Часть 2. Никита Демидов

Никита Демидов – из серии «Урал – детище Петра I». Гравюра – Казанцев A. A.

Начиная с середины 16 века Урал привлекал русских переселенцев обилием свободных земель и никем не контролируемых природных ресурсов. Кроме крестьянства, уральским регионом активно интересовалось и купечество, считавшее развитие торговли с Сибирским ханством и среднеазиатским регионом выгодным и перспективным делом. Именно в этот период появляются первые русские поселения на Урале. Основными видами занятий у них были земледелие, охота и рыбалка.

Большая часть русских поселений на Урале формировалась вокруг острогов – укреплённых стрелецких или казачьих гарнизонов, выполнявших в 15–17 веках функции корпуса пограничной стражи. Одно из таких поселений, к примеру, была – Верхнетурская (позднее – Верхотурская) слобода, появившаяся возле одноимённого острога в 1598 году, – уже через два с половиной года имело и государеву ямскую службу, и таможню, то есть, по сути, было центром уезда.

В первой части мы вместе с читателями окунулись в жизнь семьи Строгановых, которые пришли на Урал уже известными солепромышленниками, получив от Ивана Грозного земли по Каме для дальнейшего развития соледобычи и освоение новых пространств для российского государства. Увидели, как проходила борьба с Пелымским княжеством, завоевание Сибири отрядом Ермака, покорение казаками Сибирского ханства.

Нам довелось наблюдать жизнь коренных народов на примере вогулов (манси), заселявших в ту пору Средний Урал, проследили за судьбой вогульского мальчика Ойки от его детства и до службы в отрядах Пелымского князя Кхикека, когда в одном из походов пелымцев на строгановские земли отряд был разбит, а Ойка спасся, уходя с раненым другом Поти на лодке от преследовавших их людей Строгановых.

Если в конце 16 – начале 17 века большинство переселенцев на Урал были военными и крестьянами, то начиная с 20-х годов 17 столетия на Камень потянулись и ремесленники, которые первыми начали осваивать здешние природные кладовые. Большинство переселенцев оседало в Верхотурском, Тобольском и Кунгурском уездах, где находились наиболее оживлённые торговые пути, неограниченная сырьевая база и устойчивый спрос на производимую продукцию.

Глава 1. Ойка и внук

1.1. Ойкино бегство

– А-ха, а-ха, ух, ух, раз-раз, быстрей-быстрей! – Ойка уходил на лодке от преследовавших его людей Строгановых.

– А-а-а! – раздался крик от лежащего тут же в лодке человека, истекающего кровью.

– Держись, Поти, держись! Уходим, уходим! – прокричал Ойка.

Да, это был друг его детства, который только что был ранен в грудь, в бою при нападении на Нижне-Чусовской городок Строгановых пелымского войска Кихека, в котором они были начальниками отрядов. Как это произошло, что люди Строганова смогли их одолеть, их воинов Пелыма, простые люди, хотя вооружённые пищалями, ружьями, было непонятно. Видно это и сыграло злую шутку с уверенными в своей победе отырами (воинами) Кихека.

Лодка уходила в глубь леса по реке. Последние пули ударили над головой по веткам деревьев, росших вдоль берега. Стайка каких – то птиц взметнулась с испуга, запричитав по – птичьему на потревоживших их людей.

Ойка ещё мощно грёб с полчаса, стремясь как можно дальше уйти от погони. Голоса становились всё тише, дальше и скоро совсем затихли. Лодка ударилась носом в берег. Свисавшие ветки закрыли её со стороны реки. Ойка, обессиленный, упал на спину и посмотрел вверх на пробивавшееся сквозь листву солнце, как – то ласково светившее яркими лучами сквозь толщу листвы, сосновых и еловых иголок. Лучик упал, на стоящую возле сосны совсем маленькую берёзку и осветил её листики, которые вспыхнули ярким салатовым цветом, будто их разукрасил великий художник своими акварельными или масляными красками, одновременно подсветив их божественным салатовым светом. Сказка! Запахи травы и цветов обдали его со всех сторон. Ушёл, оторвался от погони.

Ойка выскочил на берег, осмотрелся и опять зашёл в воду, проскочил вдоль борта по колено в воде и, напрягшись, вытолкнул лодку с Поти на берег до её середины.

– Уф! Поти ты как? – но ответа не последовало.

Ойка забрался в посудину, всю окрашенную кровью раненного, эта лодчонка буквально спасла ему только что жизнь, и взяв на руки Поти, почувствовал его какое – то обмякшее тело. Бережно неся друга, вышел на берег и положил на траву.

Поти был мёртв.

Все эти воспоминания протекали в голове уже довольно старого человека, управляющего лодкой, как тогда в далёкой молодости, когда они с Поти уходили от погони. Только теперь он грёб веслом не спеша, делясь своими воспоминаниями со своим внуком, сидевшим рядом с ним в лодке.

– Потом я похоронил Поти, обложив его камнями, чтоб не добрались дикие звери, и стал пробираться к твоей бабушке Эви. Много, ой много произошло ещё событий, – продолжал рассказывать Ойка о своей жизни, осматривая берега реки. – Опять служил у Кихека, потом попал в плен, служил русскому царю. Пришлось повоевать со шведами. За свои подвиги во благо русского царя и Отечества был награждён почетным знаком, который с гордостью носил на шапке.

Ко времени Федора Ивановича относится запись Флетчера о русских воинских наградах, особенно важная в том отношении, что в ней говорится о ношении награжденными почетных знаков на одежде. «Тому, кто отличится храбростью перед другими, или окажет какую-либо особенную услугу, царь посылает золотой с изображением св. Георгия на коне, который носят на рукавах или шапке, и это почитается самою большою почестью, какую только можно получить за какую бы то ни было услугу».

Тогда в январе 1590 года многочисленное русское войско двинулось к шведской границе. При войске находился сам царь Федор Иоаннович. Воеводами были: в большом полку – князь Федор Мстиславский, занимавший после ссылки отца первое место между боярами, в передовом полку – князь Дмитрий Хворостинин. При царе, в звании дворовых или ближних воевод, находились Борис Годунов и Федор Никитич Романов.

Русские войска взяли крепость Ям. Князь Хворостин разгромил у Нарвы двадцатитысячное шведское войско под командованием Густава Банера. Остатки были осаждены в Нарве. Хотя противнику и удалось отбить приступ русских к крепости, шведское командование сочло нецелесообразным продолжение войны.

– А вот мы почти и у места, – проговорил Ойка.

Лодка обогнула очередной поворот. По правому борту стоял дремучий лес, а с левой стороны пойменные луга раскинулись разнотравьем, впереди показался обрывистый берег, поросший сосновым лесом, небольшой ручей влился в реку, играя холодными пузырьками воды и небольшими волнами, расходящимися к её середине.

– Вот тут, внучок, и стояла наша деревня, наш пауль.

Лодка проплыла вдоль берега и, не доходя небольшого островка, подплыла к небольшой площадке внутри отвесного берега слева.