Глава девятая
На выносном посту

Командир роты осуществляет проверку боевых позиций выносного поста. Приятный сюрприз. Приезд старшины с долгожданными письмами и продуктами на главный пост роты. Новости из полка.

Полуденное солнце палило, спрятаться от него не было возможности. На хрустально-голубом небе не было ни облачка. Вокруг было очень тихо, только изредка эхо приносило далёкие выстрелы.

По всем расчётам старшина роты должен был подъехать часа через два-три. Времени было ещё достаточно, поэтому командир роты старший лейтенант Годына решил проверить, как выполнено его распоряжение по переоборудованию основных и запасных позиций боевого охранения на выносном посту командного пункта роты. В сопровождении гранатомётчика Мошкина он поднялся по скалистым косогорам вверх на выносной пост. Идти было минут пятнадцать.

У ниши, выдолбленной в скале и закрытой пологом, где поочерёдно отдыхали солдаты, его встретил старший выносного поста сержант Филимонов. Приняв его доклад, старший лейтенант Годына строго спросил:

– Показывай, товарищ сержант, свои огневые позиции, как после моих замечаний ты своё войско расставил.

– Значит так, – подводя к огневым позициям, стал докладывать Филимонов. – Вот сюда, как Вы и приказали, я переставил расчёт миномёта. В окопах, вернее, в укрытиях из камней, расположил стрелков, чтобы с флангов наблюдать. В амбразурах – пулемётчик и снайпер. Они ведут наблюдение за дорогой и караванной тропой.

– Хорошо! Давай посмотрим! – ответил ротный.

Войдя в оборудованную из камней амбразуру, где был пулемётчик, Годына просунул голову в одну из трёх бойниц и посмотрел вниз. Обзор местности и сектор для ведения огня были достаточно широкими. Над каждой бойницей располагалась карточка огня с привязкой ко всем ориентирам с указанием дальности до целей.

Ему понравилось, что все его распоряжения выполнены. Посмотрев на часы, он заторопился обратно, вниз.

Сержант Филимонов, наблюдая за ротным, спросил:

– Может, у нас пообедаете? Картошечки отведаете? Как раз жарим её.

– Не понял. Сухую картошку? Клейстер жарите?

– Нет, настоящую картошку!

– Откуда же у тебя картошка? Это же деликатес в Афганистане!

– Мы в пять утра, когда за водой спускались, дуканщика из Су-руби, который ездит по постам и товары разные возит, встретили. Вот у него и взяли.

– Как это взяли? – с недоумением, грозно посмотрел на сержанта ротный.

– Сержант опять замялся. – Да-а… э… на металлолом… обменяли. Вон сколько сгоревших машин к посту внизу притащили, вот мы их и меняем.

Командир роты посмотрел на сержанта, хотел было сделать внушение, но передумал. Криминала никакого нет: бойцы просто проявили инициативу.

– Давай, попробую твою картошку, – присев на каменную плиту у огневой позиции АГС-17, ответил командир роты.

– Птенчик! – крикнул сержант готовившему обед молодому бойцу. – Неси картошку!

Через несколько минут осторожно, чтобы не споткнуться о камни, рядовой Птенцов, которому бойцы сразу дали прозвище «Птенчик», принёс на старенькой, видавшей виды сковородке аппетитную, поджаренную, с румяной корочкой картошку и тушёнку.

– Вот, пожалуйста, возьмите ложку, – протянув ротному ложку, сказал сержант Филимонов.

Взяв ложку, командир роты с удовольствием отведал картошки, которая казалась каким-то родным блюдом, хотя даже по вкусу отличалась от той, которая росла на Родине.

– А что, обязанности повара у тебя тоже молодой солдат исполняет? Смотрите, будьте внимательны к нему, он тоже должен отдыхать в свободное время.

– Всё нормально, товарищ старший лейтенант. Приучаем его к боевым условиям. Рядовой Птенцов станет хорошим бойцом. От физических нагрузок и экстремальных условий по-настоящему крепчают, да и характер закаляется.

– Это верно, но смотрите, не обижайте его, товарищ сержант. Иначе семь шкур с тебя сдеру! – строго ответил командир роты, поднимаясь с каменной плиты. Окликнув Мошкина, который доедал свою порцию картошки, старший лейтенант Годына, обращаясь к старшему выносному посту, отметил:

– Спасибо за такой приятный сюрприз. Как будто дома побывал!

Пожав Филимонову и молодому бойцу руки, он вместе с Мошкином вернулся на командный пункт роты.

Жара постепенно спадала, но было ещё очень душно. Время приближалось к семнадцати часам. Безгодков вместе с миномётчиком рубили дрова. Несмотря на то, что тутовник вдоль и поперёк был прошит из ПКТ^[7]и по нему проехали неоднократно гусеницами танка, рубить было очень нелегко. В это время из-за поворота на трассе появилась накрытая брезентом грузовая машина со старшим прапорщиком Сорокапудом, а за ней – БМП-2.

– Ура! Приехали! – прямо под ухом Юры Безгодкова крикнул Митёк.

Вздрогнув от неожиданности и чуть не уронив топор, Рыжий стал отчитывать солдата:

– Ты, блин, что? С ума сошёл?! Я и так дважды контуженный. Ты так меня на дембель инвалидом отправишь! – проорал он, пылая гневом, но, бросив взгляд на выходящего из машины старшину, расплылся в улыбке и тихо воскликнул:

– О! А вот и Бобик наш приехал!

За спиной у старшего прапорщика Сорокапуда бойцы придумали ему прозвище. Когда старшина возмущался и ворчал, шевеля своими усами, то чем-то, по мнению солдат, смахивал на пёсика, что стало предметом беззлобных шуток с их стороны (все к нему относились с уважением и называли его настоящим мужиком).

Старший прапорщик Сорокапуд, выйдя из машины, потянулся, разминая затёкшие ноги. Его лицо и пышные усы были покрыты мелкой пеленой серой пыли, но глаза ярко блестели. Вскинув широко плечи, старшина вытер скомканным платком лицо и усы, окинул всех быстрым, пронизывающим взглядом, а затем бодрым голосом поприветствовал:

– Здорово, орлы! Вижу, смеётесь, значит, настроение хорошее!

Он направился к ним уверенным, твердым шагом, на ходу размахивая руками и бойко отдавая указания:

– А ну-ка, быстро разгружать! Даю двадцать минут времени!

Вернувшись к машине, он с сержантом Нигаметьяновым запрыгнул в кузов и стал передвигать мешки с коробками, разъясняя сержанту, куда и кому предназначен груз.

– А письма, журналы, газеты привезли, товарищ старший прапорщик? – пробормотал Митёк, ожидая из дома письма от матери и сестрёнки.

– Письма и свежая пресса лежат в кабине. Возьмёте у водителя, – ответил старшина и, спрыгнув с машины, отправился докладывать командиру роты, который уже был на подходе к ним.

Машину разгрузили быстро. Годына и Сорокапуд наблюдали, с каким удовольствием работали солдаты, как лихо, с шутками-прибаутками командовал разгрузкой сержант Безгодков.

– Молодец Рыжий, хоть и любит подшучивать надо мной иногда, но парень замечательный! – улыбаясь, сказал старшина.

– Это точно, Алексей Иванович, – добавил Годына.

Он снова бросил взгляд на трассу, которая уже замерла. Затем стал расспрашивать старшину:

– Какие новости в полку? Удалось ли посетить госпиталь и узнать о самочувствии сержанта Киева?

Старшина подробно рассказал о поездке, о посещении раненого, который всем передавал привет и пожелания вернуться домой живыми и здоровыми.

– А вот начальник штаба полка майор Крамаренко, – доложил старшина, – передал, что скоро сам будет в Суруби и посетит наши посты.

– Спасибо. Я всё понял, Алексей Иванович! Давайте поезжайте к себе на пост, а то скоро начнёт темнеть. Хоть и рядом, но будьте внимательны и осторожны. Когда вернётесь, доложите по радиостанции! – дал наставление старшине командир роты.

– Есть! – ответил старший прапорщик и направился к своей машине.

После отъезда старшины роты старший лейтенант Годына ещё раз отдал распоряжение Безгодкову о подготовке боевых машин к выезду на проверку постов роты, а сам отправился проинструктировать личный состав, заступающий в ночь в боевое охранение.

Солнце уже садилось в пожаре пурпурного пламени. Его яркие краски стали затухать, и весь горизонт над горами осветился ровным серо-розовым сиянием. Когда и это сияние померкло, в долине и у подножий скал расстилалась сизоватая мгла. Стало темно. Наконец за хребтами гор, на востоке, стал разрастаться тёмно-зелёный свет луны, которая вскоре всплыла между скал.

Глава десятая
Проверяя посты роты

Подготовка к выезду. Принимая доклады с мест дислокации постов роты. Выезд. В районе кишлака Гагамунда. Замечания по внешнему виду. Умная собака. Контраст между двумя молодыми солдатами. На посту у лейтенанта Бейшибаева. Доклад о ночной вылазке духов в районе поста. Душевный разговор.

Утром следующего дня, как только первые солнечные лучи проникли в помещение, старший лейтенант Годына был уже на ногах. Его бойцы заранее позавтракали и стояли в полном боевом снаряжении. Приняв доклады сержантов Филимонова и Нигаматьянова, командир роты уточнил у принимавшего по радиостанции донесения с других постов сержанта Безгодкова:

– Рыжий, как там, все доложили? Всё нормально?

– Так точно! Без происшествий, за исключением, товарищ старший лейтенант, поста лейтенанта Бейшибаева. Там перед рассветом обнаружили группу духов, пытавшихся выйти к дороге. Накрыли её огнём из выносного поста. Командир взвода Вам доложит подробно. Он сейчас на связи.

Взяв телефонную трубку, командир роты выслушал лейтенанта Безшибаева и ответил ему:

– Хорошо, я скоро буду у Вас. Приеду на пост – разберёмся!

Несколько секунд помедлив, о чём-то сосредоточенно думая, командир роты искоса взглянул на своего порученца и передал обратно телефонную трубку:

– А сейчас свяжи меня с командиром батальона майором Гузачёвым.

Доложив командиру батальона о состоянии дел в роте за прошедшую ночь, в том числе о группе душманов, планировавших, по всей видимости, с утра устроить засаду на трассе, старший лейтенант Годына, оставив старшим сержанта Нигаматьянова, выехал на проверку постов. На одну из боевых машин загрузили продукты и письма с газетами для бойцов. Как только боевые машины выехали на трассу, перед глазами открылась живописная долина. Солнце понемногу поднималось, озаряя окрестные холмы и скалы. Чувствовалось, что день будет жарким.

По дороге навстречу неслись различные транспортные средства. В основном преобладали праворульные японские машины. Пикапы «Тойота», перегруженные барахлом и людьми, были ярко раскрашены разными цветами и украшены восточным орнаментом «бурбухайки». Взгляд командира роты скользнул по остовам обгоревших автомобилей и перевёрнутому бронетранспортёру с разорванным от фугаса днищем, которые лежали на обочине. Рядом видны были тусклые стреляные гильзы и кристаллики мелко битого стекла, въевшегося в асфальт.

– А ведь кто-то здесь погиб, приняв свой последний бой, уйдя навсегда в вечность… – подумал старший лейтенант, его сердце защемило от боли. Он всё это испытал на себе и был рад, что за последний месяц на этом, ранее проклятом месте, благодаря чётко налаженной службе, не было нападений душманов на колонны машин и бронетехники.

Вот и показался пост роты. Он располагался в полуразрушенной постройке напротив большого заброшенного кишлака Гага-мунда, который находился за рекой на склоне горы.

На вершине самой большой, прилегающей к посту горной высоты находился выносной пост, откуда был прекрасный вид на долину и реку Кабул. Великолепно просматривалась караванная тропа. Сам горный кишлак с домами, разбросанными по склонам, в бинокль был виден практически весь. Отчётливо выделялась полуразрушенная мечеть с двумя минаретами. Однако часть кишлака, расположенная у входа в ущелье, не просматривалась. Этим и пользовались небольшие душманские группы и отряды. Туда периодически проходили и боевые караваны мятежников.

Жители оставили этот когда-то густонаселённый кишлак ещё во второй половине семидесятых годов, до Апрельской революции. Тогда, после свержения короля, при президенте Дауде, волна междоусобной резни уже охватила Афганистан.

Между командным пунктом роты, где был главный пост, и третьим постом как раз и проходила основная караванная тропа из Пакистана в Центральный район Афганистана. Здесь в течение прошедших лет душманы часто устраивали засады со стороны кишлака, поэтому вдоль трассы зловеще чернели остовы сгоревших автомобилей и бронетехники. В последнее время, благодаря бдительности и укреплению выносного поста, нападения на колонны были практически прекращены. Однако прекратить прохождение под покровом ночи душманских караванов с оружием не удавалось.

Вскоре боевые машины пехоты с командиром роты, совершив небольшой марш, подъехали к полуразрушенной постройке у дороги и повернули к ней. Старшего лейтенанта Годыну встретил сержант, заместитель командира взвода:

– А где лейтенант Забелин? – спросил ротный.

– На выносном посту, будет часа через полтора, – ответил сержант.

– Давай тогда показывай расположение. Это что там столпились все у кухни? Завтрак вроде бы уже закончился. И почему такой внешний вид? – окинув взглядом место приёма пищи, где с голыми торсами, но с оружием столпились бойцы, уже строго спросил командир роты.

– Жарко ведь, товарищ старший лейтенант, – развязно ответил сержант. – Они ведь с оружием и всегда готовы к бою. А сейчас порядок наводят.

– Одеться всем по форме! – приказал ротный. – Нечего всем в одном месте быть и в таком виде. Мы здесь не в игрушки играем, товарищ сержант!

Сержант пытался ещё что-то возразить, но командир роты не дал ему слова и продолжил:

– А если обстрел будет? Почему в капонирах боевой техники никого не вижу? Сержант молча отдал честь и побежал отдавать указания бойцам. Через несколько минут все уже были одеты по форме и на своих местах.

Командир роты, осмотрев боевые позиции, направился вместе с сержантом Безгодковым и заместителем командира взвода осмотреть остальную территорию. Вдруг из-за старой афганской постройки, оборудованной под спальное помещение для бойцов, навстречу им выскочила собака. Пёс отряхнулся от пыли, гавкнул и завилял хвостом. Затем, продолжая вилять хвостом, остановился в трёх метрах от них, сел на задние лапы и, не сводя глаз с командира роты, опять гавкнул.

– Что это значит? – спросил у сержанта старший лейтенант Годына. – Откуда собака?

– От проезжающей колонны отстала, товарищ старший лейтенант! Сейчас он помогает нам службу нести, – ответил сержант.

– Вы что не кормите его? Вот, есть просит, тявкает, – улыбаясь, сказал Годына.

– Это он Вас так приветствует, увидел, что командир роты приехал, – тоже улыбаясь, сказал шутя, рядом стоящий сержант Без-годков.

Его поддержал заместитель командира взвода:

– Так точно! Собака чувствует старшего начальника.

– Ну, раз так, то передайте лейтенанту Забелину, товарищ сержант, пусть ставит пса на довольствие и отправляет на выносной пост. Там бойцам будет веселее, – ответил, засмеявшись, командир роты.