Глава 6
Введение в акуловедение

Не торопясь помыв посуду, Сергей взял принесенный с автовокзала пакет и перешел в кабинет. Достал из пакета коробку с диском и вставил его в дисковод. Проделав несколько манипуляций с клавиатурой, ввел пароль и вошел в систему. Пароль был весьма непростой и имел одно неприятное качество: при его двукратном неправильном наборе все записанное на диске в автоматическом режиме уничтожалась.

Информация оказалась достаточно прозаической и в духе времени: некая промышленно-финансовая группа, возникнув практически ниоткуда и набрав за последние пару лет солидный опыт, увлеклась пиратством, в частности, обанкрочиванием и просто захватом промышленных предприятий и фирм. Методы эти ребята использовали разнообразные – от утонченных финансово-юридических, до силовых наездов с привлечением право, извините за выражение, охранительных структур и ЧОПов.

Поначалу они питались мелкой рыбешкой, но постепенно обнаглели от безнаказанности и наехали на концерн «Мосгорпродукт», один из монополистов на российском рынке пищевых продуктов, фирму, к слову сказать, в криминале не замазанную и достаточно влиятельную. Слегка ошалев от наскоков наглого выскочки, концерн попытался решить вопрос легальными методами, то есть – через суд и с помощью высоких покровителей и… ничего не вышло – в суде дело стопорилось, а покровители у пиратов оказались ничуть не менее серьезные. «Мосгорпродукт» стал нести изрядные убытки, производство фактически застопорилось, а расходы на силовое и прочее прикрытие взлетели в космос. Продолжительная патовая ситуация грозила полностью остановить производство и привести к тому, что затраты концерна на силовое противодействие и ведение бесконечных юридических тяжб привели бы к его полному банкротству. Чаша терпения переполнилась, когда на переговоры прибыл глава нападающей стороны некто господин Малыгин Владимир Георгиевич и предложил «договориться по-хорошему», что, по его мнению, означало введение в совет директоров концерна трех человек из его команды и продажа ей же блокирующего пакета акций за копейки. Вот тут-то в руководстве «Мосгорпродукта» и решили обратиться к специалистам по неформальному разруливанию подобного рода проблем. Кстати, на гонорар очень даже не поскупились.

Информации о потенциальном супостате было ни много, ни мало – типовая разблюдовка: данные о финансах, связях в верхах, методах действий по каждой из «съеденных» фирм.

«Веселая компашка, – подумал Сергей, закуривая очередную черт-те какую по счету сигарету и с отвращением отпивая остывший кофе. – Интересно, а кто же всем этим рулит?» «Рулевых» оказалось целых четверо: во-первых, ранее упомянутый Малыгин В. Г., сорока пяти лет от роду, из комсомольских работников среднего звена, удачно женившийся в разгар перестройки на дочери крупного партийного вельможи, а ныне – выдающегося государственника и советника одного из вице-премьеров. С фотографии, приложенной к характеристике, на Сергея смотрел толстомордый лысый субъект с выпученными, как при приступе запора, глазами. С первого взгляда на его мордашку было понятно, что достопочтенный господин Малыгин навеки остался верен идеалам комсомольской юности, то есть пьет много и регулярно, а также таскается по бабам. Финансовым директором группы был некто Вайнерман Арнольд (надо же) Моисеевич, тридцати пяти лет, типичный финансист-пройдоха: маленький, пухленький, кудрявенький херувимчик с хитрыми глазками. Глава юридического отдела Кореньков Лев Владимирович более всего походил на адвоката, причем, на Плевако и Падву одновременно. Службой безопасности (и опасности для всех, попадающих на зубок) ведал Рассказов Василий Андреевич, сорока двух лет, бывший сотрудник МВД, уволенный оттуда за более чем обоснованные подозрения во взяточничестве и превышение служебных полномочий. Рассказов контролировал несколько частных охранных предприятий, судя по всему, с бывшими сослуживцами во главе.

Закончив чтение этого триллера из жизни пиратов и пираний, Сергей глянул на часы и обомлел: на сон оставалось всего ничего, а потому решил, что утро вечера мудренее и пошел баиньки.

Глава 7 короткая
Битва у помойки

Пробудившись не так уж и рано по утру, Сергей понял, что за это дело возьмется. С ним часто так было: мучившая с вечера проблема типа там быть или не бить, к утру рассасывалась, и все становилось ясно и понятно. А потому Волков по-быстрому встал, по-сокращенному размялся, оделся и понесся в булочную за хлебом к завтраку. По дороге назад, кстати, позвонил из таксофона и попросил передать коварно съехавшей в Одессу к мужу Свете, что она – дура деревенская и счастье свое упустила.

Все, теперь пути назад больше не было. В случае неудачи и отказа от дальнейшей работы Сергей был бы в одинаковой степени неправильно понят со всеми вытекающими.

В каком-нибудь задрипанном штатовском боевике подобный вопрос начали бы решать масштабно и в комплексе: в громадный ангар въехала бы политкорректно подобранная группа с полусотней компьютеров и оружейным арсеналом. На стенах немедленно появились бы планы, диаграммы и фото главных супостатов. Все присутствующие пили бы ведрами кофе, а главный герой обязательно прилепил бы на самое видное место фото жены и детей. Волков же поступил с точностью до наоборот: кофе пить и не подумал (после вчерашнего смотреть на него не мог), стены поганить ничем не стал, а просто позавтракал и вышел из дому.

Полдня он мотался по городу, посещая, в основном, отдаленные спальные районы Москвы и даже ненадолго заехал в ближнее Подмосковье. У Сергея оказалась куча ключей от пустующих квартир, он заходил туда, забирал какие-то сумки с коробками и набивал всем этим багажник своей машины. Затем он вернулся домой, пообедал, чем Бог послал, часок подремал и поехал на Новый Арбат, ибо перед тем, как брать душку Малыгина за вымя, надо было провести хотя бы краткую предварительную рекогносцировку. Свою машину решил не брать, просто поймал частника и поехал.

Когда возвращался назад, вспомнил, что дома съестного – шаром покати, и заехал в любимый им «Балко» затовариться. Когда подходил к магазину, ощутил затылком чей-то пристальный взгляд. Интересненько… Незамысловато (чай не за границей) проверившись, обнаружил, что за ним топают целеустремленно два молодых кавказца спортивного вида в черных кожаных куртках. На открытых простодушных лицах этих милых юношей можно было без труда прочесть, что им очень хочется Сергея ограбить и избить просто потому, что он – толстенький богатый лох (такой вот имидж и прикид Волков избрал перед выходом. Ему очень неплохо удавались роли толстячков – природная круглолицесть способствовала), а они – настоящие горские мужчины и абреки.

Парочка проследовала за ним во внутрь магазина. Один джигит остался ждать у камер хранения, второй поперся за Сергеем в торговый зал, незаметно, как ему, наверное, казалось, следуя за ним в нескольких метрах. Сергей вовсю расхулиганился, войдя в образ с полной верой в предполагаемые обстоятельства. Он пришаркивал ногами, сутулился, через каждые два шага протирал очки, достал раз-другой бумажник и пересчитал наличность (с наличностью был полный порядок и соглядатай едва не заплясал лезгинку от радости).

Сергей вышел из магазина и, перейдя через дорогу, сел в подошедший троллейбус. Эти двое следовали за ним как приклеенные. Им, видимо, казалось, что они незаметно ведут свою жертву до первого же укромного места, где они ее, такую беззащитную, изобьют и ограбят. На самом же деле ситуация обрисовывалась несколько в ином виде. Как каждый уважающий себя профессионал, Волков прекрасно знал Москву и практически в каждом районе у него были на примете заветные места, где он без помех мог отследить наличие за собой «наружки», оторваться от нее или же разобраться с преследователями. Вот в такое место Сергей и выдвигался, и не врубившиеся в ситуацию джигиты покорно следовали за ним как бараны на бойню. Кстати, если б можно было, то он добровольно поделился бы с ними всеми имеющимися деньгами и ушел с миром, но прекрасно понимал, что ребятам кроме финансов нужны острые ощущения, а получать травмы в его планы не входило.

Выйдя из троллейбуса, он зашаркал в сторону знакомой подворотни и, почти пройдя вход в нее, вдруг резко повернул направо и вбежал вовнутрь. Заскочив в нежилой двор, повернул направо, опустил пакеты на землю и стал ждать. Через очень короткое время послышался приближающийся топот ног. Сергей внезапно выскочил из-за угла и вытянул напряженную праву руку параллельно земле. Ближайший преследователь попался на классический «шлагбаум», когда верхняя часть тела, столкнувшись с преградой, останавливается, а ноги еще некоторое время по инерции движутся. Как всегда при исполнении этого незатейливого приема, эффект оказался впечатляющим: ноги преследователя взлетели высоко вверх и он смачно приземлился головой о мостовую. Не теряя времени, Сергей двинулся ко второму и на одном дыхании провел простенькую наработанную комбинацию – правой ногой несильный, но резкий удар в голень, тычок пальцами левой в глаза и, наконец, акцентированный удар основанием ладони правой руки под подбородок. При грамотном исполнении этого удара летальный исход почти всегда неизбежен как торжество демократии в обожаемом отечестве.

Так оно и оказалось, смерть наступила мгновенно. Кстати, первому правка тоже не понадобилась: падая, он ударился основанием черепа о бордюр и тоже был готов. Волков быстренько обыскал остывающих, нашел и забрал паспорта, забросил тела в мусорный контейнер, подобрал пакеты и вышел на улицу.

Вечером после ужина, решив немного развеяться, он включил телевизор. Половина программ освещала эпохальное событие – празднование юбилея величайшего юмориста и сатирика всех времен и народов Е. Петросяна. Вторая половина программ посвящалась не менее выдающемуся деятелю шоу-бизнеса – Хазанову. Неудержимо захотелось одновременно блевать и швыряться телевизорами из окна. Стараясь побороть искушение Волков быстренько выключил ящик и остаток вечера провел за книгой.

Глава 8
А казачок-то…

Через три дня после начала работы по клиентам пришло время подвести первые краткие итоги и они оказались неутешительными: со всей очевидностью стало ясно, что ни черта не ясно. Да, Сергей регулярно прослушивал все, что говорится в кабинете у комсомольца Малыгина. Более того, установив уши в квартирах двух его более – менее постоянных любовниц, он получил возможность знать, о чем гуторит сей достопочтенный деятель вне работы.

Так вот, картина складывалась насквозь странная. Взять хотя бы личность самого руководителя. Везде и всюду он передвигался только в сопровождении двух телохранителей – здоровенных быкообразных качков под пару метра ростом и под сто пятьдесят кило весом каждый. Впечатление они, конечно же, производили устрашающее, но только на пионеров и пенсионеров. Без всякого сомнения, эти, с позволения сказать, бодигарды, играючи разобрались бы с несколькими алкоголиками или малолетними (до тринадцати лет) правонарушителями, если б тем вдруг взбрела в голову мысль обидеть их шефа. В то время как, даже не на уровне Волкова, а просто подготовленный человек, без особого напряга положил бы их вместе с охраняемым и даже не очень бы при этом запыхался. Кстати, в ресторане, где вышеупомянутый Владимир Георгиевич имел обыкновение обедать, эти «специалисты» сидели за соседним столиком и спокойно дули пиво.

А дальше – еще интереснее. Ежедневно с 12.00 до 13.15 и с 17.30 до 18.45 Малыгин проводил совещания, на которых довольно толково раздавал указания по вопросам, обсуждаемым накануне. Если вдруг возникало что-то срочное, требующее немедленного решения, он брал тайм-аут на раздумье до следующего совещания, ко времени проведения которого он обязательно знал и сообщал подчиненным, что делать. Только вот раздумывал он довольно-таки своеобразно. Рабочее время в перерывах между совещаниями он тратил на многочисленные и продолжительные звонки своим бабам, в ходе которых подробно рассказывал им, как ему с ними хорошо, требовательно расспрашивал, как им хорошо с ним и договаривался о встрече с одной из них на вечер-ночь, дабы расслабиться после напряженного рабочего дня («а то ни минуты свободной, все на мне держится, без меня бы тут все…»). Кроме того, он ежедневно звонил и подобострастно общался с тестем, весьма известным в правительственных кругах вельможей Игорем Владимировичем Игнатьевым, который, судя по всему, своего бонвивана-зятя ни в грош не ставил, потому что после каждого из таких разговоров Малыгин долго и гнусно матерился на тему «зажравшегося хама и коммуняки». Вечером он опять проводил очередной сходняк, во время которого толково (не отнять) разрешал поставленные накануне вопросы. А еще он не забывал позвонить дорогой супруге и сообщить ей, что буквально только что возникла срочная необходимость выехать в Питер (область, любой другой город – ненужное вычеркнуть), что он нечеловечески устал (верилось!), ужасно скучает, скоро разделается со всеми делами, и они, наконец-то, поедут вместе отдыхать, а сейчас ему-де некогда, потому что много чего надо сделать и еще больше – обдумать. Снабдив уши дорогой супруги (довелось Сергею ее увидеть – этакая очень ухоженная вечно тургеневская девушка донельзя глупого вида) достаточным количеством лапши, великий руководитель выезжал на квартиру к одной из своих баб, где много думал и действовал, основном, в плане чего бы еще выпить и как бы после этого трахнуться. Еще он, конечно же, не забывал рассказывать партнерше о своем величии. Судя по всему, Владимир Георгиевич питал к своей персоне глубокое уважение. Действия его тоже не отличались большим разнообразием: он пил, жрал, блевал и трахался, делая это в разной последовательности, но с большим энтузиазмом.

Все это, без сомнения, изрядно стимулировало его мозги, так как на следующее утро свежий на зависть (вот она, школа комсомола) Малыгин блестяще проводил совещание, будучи на 100 % готовым к разрешению накопившихся вопросов и полностью игнорируя оперативное решение хотя бы одного, внезапно возникшего. Если бы Волков не знал, как тот проводит ночи с вечерами, то мог бы подумать, что в качестве советников этого жизнелюба выступают его шлюхи.

По всему выходило, что Малыгин – просто мешок, безмозглый попка, тупо озвучивающий кого-то весьма толкового. Но кого? Кто думает за него и кто дает ему ответы на все вопросы? Кто и как умудряется регулярно снабжать вечно похмельного и вечно в бабах комсомольца ответами на все вопросы и как тот, в свою очередь, передает этому анониму то, что сам никак разрешить не может? А сам тот мог, как стало очевидно, решить только, что соврать дражайшей супруге и у кого из баб зависнуть до утра. Попутно возник еще один вопрос: на хрена он вообще нужен, такой красивый? Но тут все было более или менее понятно: Малыгин – зять и не просто, а кого надо зять, а, кроме того, человек, использующий господина зятя как репродуктор, – не только умный, но и весьма скромный.

Со всей очевидностью стало ясно, что для того, чтобы, наконец, понять, что твориться в конторе у супостата, одной прослушки явно не достаточно. Необходимо еще и видеть это. Сказано – сделано, правда, не сразу, не задаром и не без труда. Да и на ночном визите в стан врага Сергей потерял пуд нервов, не меньше (в офисе по соседству двое молодых однополых менеджеров остались на ночь, судя по всему, чтобы всласть позаниматься маркетингом, в коридор каждые пять минут зачем-то выбегали, едва не встретились…). Ему удалось закрепить несколько миниатюрных видеоглазков так, что просматривался практически весь кабинет. Еще здорово повезло, что стены были почти сплошь покрыты всякой мишурой – от дипломов и фотографий в рамках, до разного рода вымпелов. Один из глазков попал на вымпел подразделения «Альфа» (знали бы ребята оттуда, в офис какого говна попала их эмблема). Остальные украсили собой какой-то искусственный экзотический цветок и (прости, Отчизна,) российский триколор.

Пришло время смотреть кино.

Итак, 11.57. На экране привычно одутловатая рожа председателя. Уставший от ночных трудов, он мешком обмяк в своем руководящем кресле, более всего напоминающем трон, жадно пьет что-то с пузырьками из высокого стакана (должно быть, поправляет пошатнувшееся после вчерашнего здоровье).

11.58. Кабинет заполняют приближенные, кто у нас тут? Вайнерман, Рассказов, Кореньков, важные такие все из себя, с ноутбуками… А это кто? Чересчур скромно одетый субъект, всем своим видом напоминающий безвременно постаревший гибрид белой моли и канцелярской крысы. Держится очень скромно, можно сказать, одновременно со всеми присутствующими подобострастно, незаметненько так пристроился в уголке и прикинулся ветошью.

12.06. С небольшой задержкой (шеф отлучался в отдельную комнату при кабинете, пописать, видимо) начинается совещание. Соратники по очереди и наперебой высказываются о наболевшем, Малыгин надувает щеки. А Крысомоль? А тот сидит себе и что-то черкает в блокнотике.

13.16. Совещание заканчивается и присутствовавшие тянутся к выходу, но не все. Тот самый тихий и незаметный остается. Дождавшись ухода ближайших сподвижников, покидает свой угол и садится на край стола обожаемого руководителя, берет из лежащей на столе пачки сигарету и непринужденно закуривает. А ну-ка лицо его крупным планом… Надо же, нет на физиономии и следа забитости и покорной придурковатости. Теперь у него сильное такое лицо, спокойное и властное и взгляд жесткий.