Читать книгу «Чистодел» онлайн полностью📖 — Александра Шувалова — MyBook.
image

Глава 1
Пахарь и трахарь

Москва, зима 2009 года

– Еще кофейку, Мишаня?

– Да, давай. – Как говорится, пустячок, а приятно.

Словами не выразить, как согревается и поет душа, когда самый настоящий руководитель федерального министерства принимает в одной из собственных московских квартир своего подчиненного, обычного занюханного заместителя заведующего отделом, да еще лично потчует его ароматным напитком собственноручного изготовления.

– Ну и как? – полюбопытствовал министр Витя.

– Недурственно, – признал Мишаня, сделал еще один глоток и аж зажмурился от удовольствия.

Потом он отставил чашечку в сторону и потянулся за сигаретами.

– Ты бы пореже дымил, старый, – сказал хозяин квартиры и заботливо пододвинул гостю кофейное блюдце, потому что пепельниц в доме не держал.

Сам он, конечно же, здоровье табаком не оскорблял, напротив, трепетно его берег. Министр регулярно посещал фитнес-центр, поигрывал в теннис и каждую зиму обязательно выкраивал недельку-другую, чтобы покататься на лыжах. Горных, естественно, и в достойной компании. Поэтому в свои сорок девять он выглядел никак не старше сорока двух и по-прежнему очень нравился женщинам. В отличие от хронического неудачника, сидящего напротив, вместе с которым когда-то целых пять лет отучился в достаточно приличном госуниверситете.

– Мерси, – сказал тот самый неудачник, вечный замзав, скромный кабинетный пахарь, лысый, нездорово располневший мужик.

Он достал из мятой пачки сигаретку, якобы американскую, щелкнул одноразовой пластмассовой зажигалкой производства братского Китая, затянулся и выпустил струйку дыма. В воздухе остро запахло отечественным производителем.

– Ну, говори уже! – Министр Витя легко выбросил из кресла ухоженное тело, подошел к окну во всю стену, засунул руки в карманы и принялся любоваться снегом, засыпающим Москву. – Что ты там надумал?

– Есть одна тема. – Миша отпил еще кофе и раскрошил окурок в блюдце. – Ярдов на сорок.

– Сорок, говоришь? – не оборачиваясь, уточнил Витя. – В переводе на вечнозеленые это будет…

– Сорок, – перебил его толстяк, сидящий в кресле. – Это не в рублях. – Он снял очки и принялся протирать стекла полой простенького свитерка, приобретенного в прошлом году в Лондоне у Marks & Spencer.

– Погоди-ка! – Удивленный министр обернулся. – Сорок ярдов в зелени, я правильно понял?

– В евро, Витек, – спокойно отозвался Миша. – В долларах выйдет даже больше.

– Это как?

– Так как-то, – раздалось в ответ. – Нацпроект – штука дорогая.

– Ты сказал «нацпроект»? – в восхищении воскликнул министр.

Лицо его под двумя слоями загара, летнего средиземноморского, персикового цвета, и зимнего, темно-коричневого, альпийского, разом покраснело, как будто он с размаху засадил стакан сорокаградусной и тут же запил еще одним. Глаза заблестели.

– Я не ослышался?

Глава 2
Проект в России больше, чем проект

Чиновники в России, чтоб вы знали, воруют. А Волга впадает прямиком в Каспийское море. После осени следует зима. То, другое и даже третье ни для кого не является секретом. Тянут, суки такие, все, что не приколочено, крадут регулярно и вдохновенно. То, что приколочено, отколачивают и опять же тянут. А еще откатывают, распиливают и сами себя окупают.

Но национальный проект! Это, доложу я вам, уровень. Участие только в одном из них способно принести государственному служащему на порядок больше благ, нежели все предыдущие и последующие годы честного и беспорочного служения Отечеству. Это слово непременно пишется с заглавной буквы!

Забота о здоровье граждан, доступное жилье, приватизация, в конце-то концов. Ни одна из этих гениальных задумок не обогатила Родину, мать ее так, зато подняла до космических высот уровень благосостояния всех персон, в той или иной степени поучаствовавших в этом непотребстве.

Служивый люд давно уразумел, что самый простой и толковый способ обогатиться – это откусить от бюджета. Кто сколько сможет. Просто, вкусно, а главное – безопасно. Отчизна и не хватится, когда ее в очередной раз ошкурят. Потому что она у нас шибко доверчивая. Еще со времен татаро-монголов ее самым бессовестным образом множество раз накалывали, разводили и просто всесторонне имели, а она, поди ж ты, все еще верит в красивые слова и благие намеренья.

Вспомнить хотя бы светлую идею о переходе к профессиональной армии. Сколько шума было в прессе. Как красиво и умно вещали господа демократы. Какое море бабла под это дело отслюнявили. И что на выходе? Даже говорить неудобно.

Никто ведь даже не полюбопытствовал, сколько же по-настоящему серьезных держав на планете Земля имеют полностью профессиональные вооруженные силы. Сообщаю для тех, кто не в курсе: всего-навсего две – Великобритания и США. Одна из них просто богатенькая, у другой есть печатный станок.

Тут и мы туда же. С голой жопой.

– Как ты себе это представляешь? – Министр Витя заботливо подлил подчиненному кофейку, себе тоже плеснул.

– А хрен ли тут представлять? – невозмутимо ответил тот и добавил сахару по вкусу. – Все и так ясно. – Он пригубил кофе и остался доволен. – Через недельку добью план в подробностях. Передашь его Славику. – Он вскинул глаза к потолку. – Пусть там, наверху, одобрят и утвердят.

– А если там не поведутся? – Витя тоже поднял глаза.

– Это вряд ли, – проговорил Миша и извлек из пачки очередную сигарету. – Обстановка сейчас, брат, такая.

– Какая? – нервно спросил министр.

Он был слегка уязвлен тем обстоятельством, что какой-то мелкой лобковой вше известно то, что ему, видному государственному деятелю, неведомо.

– Такая, что народу требуется забота и ласка, – пояснил Миша и пошевелил пальцами руки, свободной от сигареты. – Что-то электорат у нас, Витек, в последнее время взгрустнул. Пора бы чуток его взбодрить. – Заместитель заведующего с большим удовольствием затянулся импортной фирменной сигаретой отечественной сборки. – Утвердят и подпишут, даже не сомневайся. Еще спасибо скажут.

– А потом?

– А потом как всегда. – Мишаня сладко потянулся и хихикнул, причем достаточно мерзко. – Кампания в прессе, всенародный подъем и небывалый прилив энтузиазма. Когда все это накроется медным тазом, тебя слегка пожурят, в крайнем случае уволят. Славик сам уйдет, исключительно из солидарности. Свалите себе в Лондонск, как все, или на Таити. – Очкарик по-детски улыбнулся. – Яхты прикупите, как у Ромы, будете друг к дружке в гости плавать.

– Погоди. – Министр нахмурился. – А если вдруг?..

– Почему это вдруг-то? На самом верху в тему обязательно въедут, – уверенно проговорил Мишаня. – Но не сразу.

– Вот видишь!

– Испугал! – Очкарик усмехнулся, разогнал ладошкой дым и опять закурил, на сей раз исключительно из принципа. – Не то, Витек, время, чтобы орать о всякой там коррупции. И так все в дерьме по самые уши. Пожурят и отпустят.

– Ладно. – Хозяин квартиры постарался взять себя в руки. – Скажи-ка, а какой будет чистый навар?

– Около восьмерки в евро или чуть больше десятки в зелени.

– Что так мало?

– Мало ему! – проворчал толстяк. – Смотри сюда. – Он ткнул концом ручки в схему, изображенную на бумаге. – Здесь надо подмазать, чтоб гладко катилось, тут потратиться, чтобы изобразить суету, похожую на трудовую деятельность. Плюс самоокупаемость работников на местах.

– Неужели так много? – Министр заметно расстроился.

– А еще процентов тридцать сразу же скрадут, это к гадалке не ходи.

– Сколько?!

– Тридцать, – повторил Мишаня. – Может, чуток больше.

– Блин! – возмутился Витек. – В какой стране живем! Вор на воре!

– Это точно, – поддакнул заместитель заведующего. – Одни мы с тобой честные. Хотя нет. Еще Славик.

– И все равно маловато нам остается.

– С учетом вывода денег, проводок, перебросок на счета, отмывки, думаю, неплохо получится. – Мишаня нарисовал на листе цифры и показал их собеседнику.

– Кто будет этим заниматься?

– А кто из нас троих должен был стать звездой экономики и финансов? – спросило несостоявшееся светило и приосанилось.

– Но ведь не стал, – подколол однокашника Витек.

– Кто тебе сказал? Я, чтоб ты знал, пахал над этим планом целых три месяца. Потом проверял и перепроверял. Если никого совсем постороннего в дело не пустим, то оно выгорит, точно говорю. – Мишаня истово перекрестился.

Кстати, заместитель заведующего слегка покривил душой. Заниматься конкретно этим проектом он начал почти год назад, сразу после интересного и откровенного разговора с собственной женой.

Колыхнув животом, он встал, сложил лист вдвое и разорвал на мелкие куски. Потом очкарик забросил обрывки в блюдце, служившее пепельницей, и запалил скромный погребальный костер.

– Лично ты сколько хочешь? – спросил Витек и очень постарался не измениться в лице, когда услышал ответ.

– Славная у тебя квартирка, брат, – заметил Мишаня. – А там что? – Он указал на дверь.

– Спальня.

– С сексодромом три на три на водяном матраце? – уверенно предположил друг юности.

– Имеет место.

– И баб здесь небось побывало несчитано.

– Скажешь тоже, – скромно ответил министр и сделал вид, что смутился.

Он очень порадовался, что тюфяк и лузер, бывший однокурсник и друг даже не подозревает о том, что его собственная жена Лизонька, некогда первая красавица филологического факультета, одна тысяча девятьсот девяносто четвертого года выпуска, тоже время от времени отдыхает по этому адресу.

Несчастный рогоносец Мишаня действительно ни о чем таком не догадывался. Он просто об этом знал. Давно и наверняка.

Глава 3
Разгрузить Боливара

Несколькими днями позже. Элитный поселок в ближнем Подмосковье

– Ну, Мишаня! – восхищенно прогудел вице-премьер Славик. – Ну, голова!

В каминный зал бесшумно просочилась прислуга, крупная женщина средних лет в черном платье и снежно-белом фартучке. Она принесла поднос с двумя высокими кружками, исходящими паром, перегрузила их на низкий квадратный столик со стеклянной столешницей и так же тихонько удалилась.

Друзья быстренько похватали посуду и приникли к ней. Полдня они катались на снегоходах по заснеженным полям, а потому испытывали легкий, не холод, нет, а бодрый физкультурный морозец.

Славик и Витек тесно дружили еще с университетских времен. Третьим, если не первым в той развеселой компании был Мишаня. С годами многое изменилось. Демократия, сами понимаете, штука хорошая, но дружить в наше непростое время следует исключительно на своем уровне. Поэтому скромный клерк был удален на длину телефонного провода. Они по-прежнему перезванивались, но очень и очень редко. Количество друзей юности с экономического факультета того самого государственного университета одна тысяча девятьсот восемьдесят второго года выпуска самым естественным образом сократилось до двух.

– Точно, – согласился Витя. – Башка у него всегда варила.

– Удивляюсь даже, как это он с таким умищем сподобился дослужиться до… – подхватил хозяин дома, запнулся и спросил: – Кто он там у тебя?

– Целый замзавотделом, – заявил министр Витя.

– Аж до таких высот! – Славик рассмеялся. – Шибко умных у нас, сам знаешь, не особо жалуют. – Он подошел к камину и не счел за труд лично подкинуть пару полешек в огонь.

– А если серьезно? – с напряжением в голосе спросил гость.

– План почти идеальный. – Шутки закончились, вице-премьер снова был деловит и собран.

– Что значит «почти»?

– Это значит, что мне будет что самую малость поправить и легонько подкорректировать. Это хорошо. Вышестоящие товарищи всегда должны быть чуть умнее разработчиков. Мишаня и это учел. Передай ему мой искренний одобрямс.

– Обязательно.

– Не забудь. – Славик взял со столика кружку и принялся жадно пить слегка остывший глинтвейн.

Этот мужчина был высоченный, широкий и в то же время какой-то мягкий и домашний, удивительно похожий на плюшевого мишку.

– Кстати, сколько он попросил?

– Десять процентов! – вскинулся Витя. – Представляешь, от полутора до двух ярдов в баксах. Обалдеть!

Хозяин дома поставил опустевшую кружку на место и осведомился:

– Надеюсь, ты не стал торговаться?

– А не жирно ему будет? – разволновался гость в ранге министра. – Такие, блин, бабки и кому?

– Не будет, Витя. – Славик широко улыбнулся. – Ему вообще никак не будет. И ничего.

– То есть… погоди, я тебя правильно понял?

– Абсолютно, – сказал вице-премьер, упал в кресло и вытянул длинные ноги. – Если на кону стоят такие деньжищи, то посторонних личностей принято снимать с пробега. И вообще, Боливар у нас не железный, троих не вынесет.

– Вот, значит, как. – Вите на минуту стало жутковато.

Он знал друга юности как облупленного, поэтому не страдал лишними иллюзиями на его счет.

– Да ладно, старый. – Вице-премьер протянул руку и шутливо ткнул верного друга кулаком в плечо. – Ты да я, да мы с тобой не первый год дела делаем. К чему нам лишний пассажир? Когда дело выйдет на финишную прямую, дам я нашему Мишане в помощь своего человечка. Он-то это дело и закончит.

– А что потом с ним самим будет? – Гость совсем не хотел об этом спрашивать, как-то само собой вырвалось.

– Мне потом его будет очень не хватать, – грустно проговорил Славик. – Золотая у парня голова, честное слово, ничуть не хуже Мишкиной.

– Когда начинаем?

– У меня через неделю доклад во втором доме[2], – безмятежно отозвался хозяин дома и жизни. – Вот и доложу. Там, кстати, с телевидения кто-то будет. Пускай страна услышит и увидит.

– Страшновато как-то.

– Неустанный труд на благо народа – наша наипервейшая задача, – наставительно, с государственной заботой в голосе изрек Славик. – Так что не хрен вибрировать. – Он крякнул, извлек многопудовую тушу из кресла. – Пошли, старый, а то девчонки заждались.

Девчонками он назвал молодых, симпатичных, умненьких, донельзя ухоженных дамочек из достойных семей. Видные государственные деятели были женаты на них вторыми браками. К моменту окончания этого интересного разговора красавицы уже успели не только перемыть косточки общим знакомым, обсудить последние новости, но и накатить по паре рюмашек чудесного коньяка тридцатилетней выдержки. Для аппетита перед ужином.

– Пойдем, – весело согласился Витек и бодро зашагал вслед за старым верным другом, предвкушая замечательный ужин и много-много чего приятного и славного в недалеком будущем.

Ему, такому радостному и счастливому, невдомек было, что и его жизнь висит на волоске. Ведь такое большое кидалово неизбежно приводит к тотальному мочилову. Да и Боливару из того самого рассказа классика жанра, если помните, не пришлось тащить на горбу не только третьего, но и второго седока.

Глава 4
Умом Россию не понять, другим же местом – слишком больно

Зима меж тем плавно перетекла в весну, на смену морозам и вьюгам пришли капели и грипп, на этот раз – мексиканский. На ветках появились почки, земля покрылась свежей ярко-зеленой травкой.

Потом вся эта красота, конечно же, начала гореть. Ведь никто даже в кошмарном сне не мог предположить, что природа поступит с россиянами настолько по-свински. Вслед за весной ни с того ни с сего наступило сухое и жаркое лето. Все заполыхало. Страну окутали дымы пожаров. Длилось это невообразимое счастье аж до конца августа, а закончилось не так уж и плохо, несмотря на все усилия МЧС и политическую волю руководства.

Природа на людей особо не надеялась и решила вопрос самостоятельно. С помощью проливных дождей. И очень правильно сделала.

Национальный проект, грамотно распиаренный еще в конце зимы, меж тем реализовывался достаточно успешно, ничуть не хуже или лучше предыдущих, да и, наверное, последующих. Не обошлось, конечно же, без сюрпризов. Самоокупаемый персонал на местах скрал на семь процентов больше, чем было запланировано. А в остальном все шло так, как и должно было.

В марте следующего года акционеры планировали освоить последний транш, в апреле – отрядить в помощь умнику Мише еще одного паренька, преданного кадра вице-премьера Славика. С тем расчетом, чтобы до всенародного праздника, Дня Победы, никто из рабочих лошадок не дожил.

Тут-то и случилось неожиданное. В двадцатых числах декабря Славик с Витей, измотанные непосильным трудом, настоящие рабы на галерах, решили чуток передохнуть. Они на какое-то время передали весла приближенной челяди, а сами рванули в Альпы на открытие горнолыжного сезона. В том году оно прошло с опозданием.

Верные друзья покатались с горок, побаловали организмы экологически чистым воздухом, слегка оттопырили чакры в местных ресторанах. Они от души оттянулись в приятной компании родных и близких людей. В это время как раз подтянулись Леха и длинный Миша со своими девками. Олег тоже подрулил. Даже Рома-футболист заглянул на пару деньков.

В начале января государственные мужи, загоревшие и посвежевшие, вернулись в Рашку. Тогда-то и выяснилось, что Мишаня, без пяти минут покойник, много чего успел натворить в их отсутствие. Он уволился с работы, быстренько развелся с женой Елизаветой, а сам пропал, как в болото канул. Этот урод прихватил с собой все до последней копеечки деньги, которые сумел отжать у Родины-матери. Такую песню испохабил, гад!

Уже в третью пятницу марта все граждане России, которые не наблюдали вечером по ящику футбол, смогли увидеть трансляцию из Дома правительства и услышать, что сказал премьер своим верным нукерам, точнее некоторым из них.

– Как же так? – тихо, почти шепотом прокричал он, глядя на двух скромных героев, сидящих поодаль друг от друга.

Даже без телескопа всем было ясно видно, что председатель правительства искренне страдает от невозможности пригласить эту сладкую парочку в комфортабельный подвал на Лубянской площади и там озвучить вопрос вторично.

Не знаю, как сейчас, но раньше в разведке, даже комитетской, держали кого угодно, но не дураков и тугодумов.

Мне хотелось бы, чтобы вы, уважаемые читатели, поняли, что в этой фразе прозвучала искренняя, проверенная временем симпатия автора, в прошлом офицера ГРУ, к так называемым соседям. Они, разведчики КГБ, в импортных костюмах с закрытых баз для слуг народа второго сорта, неоднократно и с удовольствием над нами подшучивали, называли сапогами, солдафонами и в чем-то, надо признать, были правы.

Мы в ответ исходили сатирой и юмором на тему о том, что к нам хотя бы попадают лучшие из офицеров, а к ним – самые тупые и неудачливые комсомольцы из райкомов, и тоже были не так далеки от истины. А если серьезно – одно дело делали. Порой очень даже неплохо.

Ладно, довольно лирики.

Итак, премьер просек весь этот расклад, причем гораздо раньше, чем ожидали все без исключения действующие лица.

Сразу после того заседания Витя заболел неврозом и умотал лечиться за кордон. Оттуда он уже не вернулся, прошение об отставке переслал по факсу, а уже через неделю вовсю раздавал интервью, в коих выражал озабоченность судьбами Отчизны и демократии на ее просторах.

Слава остался один-одинешенек, прямо как писсуар в чистом поле. Он отбрехивался, по возможности отмазывался, в общем, сражался. Но битва длилась недолго. Уже в мае ему мягко намекнули, что неплохо бы проследовать на выход с вещами. Хорошо еще, что не закрыли, как пошлого трамвайного воришку.

В апреле он в последний раз в прежнем качестве посетил во главе российской делегации очередную экономическую тусовку, необходимую мировому сообществу не более, чем рыбе лосось анальный вентилятор. Все это происходило, кажется, в Австрии. Или во Франции.

Славик приехал, посидел в первом ряду, послушал вполуха весь этот треп, даже отметился на скромном деловом банкете в виде фуршета. Он сделал круг почета по залу с бокалом кислого шампанского в руке, тихонько оттуда слился, оставил охрану в холле Ambassador Hotel, сам легко поднялся по ступенькам на третий этаж, остановился у номера триста восемь и постучал в дверь.

– Кто там? – раздалось изнутри, что интересно, на чистом русском.

– Сто грамм, – весело, даже как-то игриво ответил опальный вице-премьер. – Открывай быстрее!

...
8