Глава 8
Избитый и униженный

– Чем могу быть полезен? – учтиво спросил меня маленький китаец.

Что самое удивительное, на безукоризненном английском. У девяти из десятка его соотечественников, говорящих на нем, это выходит достаточно похабно. Человек, стоявший передо мной, явно был тем самым, десятым. Если не одиннадцатым.

До того как произошла наша встреча, мы самую малость, минут сорок всего, погуляли. Он двигался впереди, а я – за ним, на некотором отдалении.

Все это время я усиленно старался зафиксировать в памяти отличительные черты человека, идущего передо мной. Делать это надо обязательно.

От клиента постоянно можно и нужно ожидать разных пакостей. В какой-то момент ему может надоесть ваше общество, и тогда он постарается с вами расстаться. Может, например, зайти за угол, сбросить рубашку, кепку и шагать дальше в футболке, с непокрытой головой или заглянуть в лавку и прикупить ветровку с панамой. Человек способен ссутулиться и подсесть в коленях или, наоборот, выпрямиться, как революционер перед расстрелом, и оказаться вдруг на добрый десяток сантиметров выше, чем только что был.

Ничего такого у нас не происходило. Мой подопечный не хулиганил, вел себя достаточно спокойно, даже проверялся редко и как-то лениво. Вот это мне и не понравилось. Обычно таким макаром усыпляют бдительность преследователя, чтобы потом…

Это самое «потом» вдруг и произошло. Он свернул за угол в переулок. Я прошел немного вслед за ним и расстроился. Во-первых, это оказался не переулок, а тупик. Во-вторых, клиент вдруг куда-то пропал, прямо как деньги из бюджета. Нечто подобное днем раньше я сотворил с ребятами из Юриной группы, а сегодня вот таким же манером поимели меня.

– Добрый день!

Я развернулся. Так и есть. Азиат средних лет возник буквально из ниоткуда. Стоит, гад такой, шагах в пяти и мило улыбается.

– Добрый, – буркнул я.

– Чем могу быть полезен? – учтиво спросил маленький китаец.

Маленький – потому что добавил себе сантиметров шесть роста с помощью специальной обуви. Китаец – потому что теперь-то я его как следует рассмотрел. Самый настоящий уроженец Поднебесной, по странной случайности немного, самую малость, похожий на одного университетского профессора из Токио.

– Не понимаю, о чем вы говорите, – ответил я и сделал шаг вперед.

– Неужели? – удивился он и, в свою очередь, шагнул влево, перекрывая мне дорогу. – Давайте-ка немного поболтаем. – Да, его английский был просто бе-зупречен.

– С дороги! – зарычал я и толкнул его в грудь.

Он с удивительной быстротой сместился в сторону и взмахнул рукой как саблей. Если честно, чего-то в этом роде я ожидал, потому успел убрать свою верхнюю конечность. Не полностью, удар пришелся вскользь. Но и этого мне вполне хватило. По руке как будто хлестнули кнутом или, вернее сказать, приложили к ней раскаленный металлический прут. Меня аж перекосило от боли. Травмированная конечность повисла плетью, в глазах слегка потемнело.

– Значит, поговорим, – сказал он и сделал шажок в мою сторону.

– Значит, вряд ли. – Я приподнял рубаху так, чтобы он увидел пистолет за поясом, и обхватил рукоять ладонью, чтобы китаец не успел как следует рассмотреть эту пушку.

Вооружился я сегодня поутру в отделе детских игрушек здешнего «Ларкомар», универмага для не самых бедных.

– Уйди с дороги! – заявил я и сделал страшное лицо.

Получилось так себе.

– Как скажете, старина. – Китаец приподнял кепку. – Удачного вам дня.

– Еще увидимся. – В этот момент я сам себе был жалок.

– Постарайтесь больше не попадаться мне на глаза, – учтиво посоветовал он, оскалившись в улыбке, повернулся и пошел.

Я прислонился к стене и, кривясь от боли, принялся массировать поврежденную конечность.

Глава 9
Сюрпризы судьбы

– Об успехах даже не спрашиваю. – Макс отработанным движением выкрутил пробку из бутылки и принялся разливать красное как кровь «Монгра Мерло». – На-ка, боярин, освежись.

– Покорнейше благодарю. – Я двумя богатырскими глотками прикончил вино и только тогда обратил внимание, из чего пил.

Это оказался родной до боли граненый стакан, привет из веселой разгульной юности. К сожалению, то счастье было совсем недолгим, чуть больше семестра, потом пришлось срочно взрослеть.

– Надо же! – оценил я сей раритет.

– Память о Родине. – Макс выпил и полез за сигаретами. – Как глотну чуток, сразу же чертовски хочется работать.

– И часто хочется?

– Регулярно, – с достоинством ответил он.

Макс и был тем самым престарелым российским военным разведчиком в Иберии, тревожить покой которого мне категорически не советовали. Плевать я на все это хотел. Так получилось, что я знаю его больше десяти лет. Еще с тех пор, когда он, молодой, перспективный и дикорастущий, еще майор, но уже заместитель резидента в одной достаточно серьезной стране, здорово мне помог, сильно и многим при этом рискуя.

Макс и сейчас поможет. Он порядочный мужик и классный профессионал, что бы там ни говорили о нем лощеные мальчики, герои паркетных фронтов.

Тогда, в середине прошлого века, произошло то, что сплошь и рядом случается в нашей службе: сорвалось мероприятие. Ничего, в принципе, страшного, такое, повторяю, бывает, причем нередко. Ни один из оперативников, вкалывающих в поле, от этого не застрахован.

Максу просто не повезло. В то время в нашей конторе проходила очередная кампания по закручиванию гаек. Вот его-то и назначили виновным, закинули для «дальнейшего прохождения службы» хрен знает куда, за Уральский хребет, и на долгие десять лет вычеркнули из списков. Потом вдруг вспомнили, вернули в систему и послали дослуживать в самую что ни на есть задницу, ехать в которую никто другой не пожелал.

– Повторим?

– Пожалуй, пропущу. – Я с трудом приподнял левую руку, положил на стол и принялся разминать.

– Как знаешь. – Макс умело осушил стакан, забросил в рот кусочек яблока. – Все-таки не удержусь и спрошу, как все прошло?

– С одной стороны, успешно. – Я все-таки налил половину стакана и выпил, теперь уже никуда не торопясь.

– Поясни.

– Я прогулялся за клиентом, выбрал момент, подошел поближе и посадил на него маячок. Если не сменит штаны, можно отслеживать.

– Замечательно! – заявил Макс. – А что с рукой?

– Болит рука, – поплакался я.

Больше на эту тему Макс вопросов не задавал. Лишнее любопытство у таких крутых профи, как мы, не в моде.

Вместо этого он достал из кармана несколько фотографий и протянул мне.

– Любуйся.

Скалолаз из Мексики, ранее уже засветившийся. Именно он вместе с аспирантом пару дней назад встречался в «Центро Лидо» с неким дантистом.

Что ж, действующие лица и исполнители более или менее проявились. Вскоре между нами состоится самая настоящая махаловка, по результатам которой кто-то, скромно потупившись, получит награду. Остальным грозит страстная и безудержная любовь со стороны начальства. Со всеми возможными извращениями и без вазелина. Это еще в лучшем случае. Бывает, что проигравшим достаются лишь неискренние речи и скромные некрологи.

– Спасибо. – Я вернул Максу снимки.

Тот разорвал их на мелкие кусочки и принялся кремировать в пепельнице.

– Мне пора, – сказал я.

– Пять капель на дорожку?

– Не больше. – Я опрокинул стакан с помянутыми каплями. – Вернусь к утру послезавтра.

– Буду ждать.

– Успеешь?

– Должен, – заявил он. – Базу для твоих ребят уже присмотрел, вопрос с транспортом и всем остальным решу завтра.

– А сейчас на службу?

– Пора. – Он тяжко вздохнул. – Прости, печень.

Первые полгода по прибытии в страну местная контрразведка пасла его двадцать семь часов в сутки. Вскоре она убедилась в том, что российский военный разведчик все силы и время отдает исключительно поглощению местного красного вина, причем в промышленных объемах. Каждый вечер он начинал и заканчивал в одном и том же кабаке. Уезжал оттуда на такси, приняв на грудь столько, сколько может освоить слон, мучимый жаждой, причем далеко не каждый.

– До встречи.

– Постой.

Я замер в дверях и услышал:

– Может, побудешь здесь?

– Зачем?

– Трудно объяснить. – Макс замялся. – Думаю, так будет лучше. Поспишь на СК до одиннадцати, оттуда сразу в аэропорт.

Здесь надо пояснить, что СК – это служебная квартира. Так в военной разведке именуется любая «рабочая» жилплощадь в России и за ее пределами. Во внешней разведке и ФСБ это называется КК, то бишь конспиративная квартира. Вовсе не потому, что в ГРУ постоянно служат, а у «соседей» все время конспирируются. Просто так уж сложилось.

– Рад бы. – Я развел руками. – Да не могу, сам понимаешь.

За любым иностранцем, даже с самым настоящим аргентинским паспортом, как в моем случае, здесь приглядывают достаточно старательно. Те ребята, которым положено это делать, обязательно обратят внимание на то, что иноземец, прибывший в их страну, куда-то пропал из гостиницы на целых двое суток.

Они запросто могут разыскать меня и спросить с пристрастием. И что я им скажу? Дескать, дорвался до прекрасного и завис в портовом борделе? Это даже не смешно. Заведения подобного рода здесь просвечены насквозь.

Я достал телефон и по памяти набрал номер.

– Алло! – прозвучал в трубке сквозь шум и звуки музыки голос Юры.

Он явно дисциплинированно исполнял инструкции, полученные от меня, то есть зажигал.

– Как дела?

– Нормально. А у тебя?

– Просто прекрасно, – ответил я и отключился.

Вот, собственно, и все. Механизм запущен, задний ход не предусмотрен инструкцией.

Сейчас Юра с ребятами прервут веселье, вернутся в отель, забудут о «Владимирском централе» и залягут набираться сил перед работой. Завтра в шесть вечера мы встречаемся в пиццерии на Санта-Роза, откуда я отвезу ребят к вертолету.

Им предстоит полуторачасовой перелет, а потом короткая, часов на сорок восемь, пешая прогулка к схрону с оружием и оборудованием. Дальше сущие пустяки, какие-то двадцать пять километров до точки встречи со мной. Затем работа, простая и привычная: опередить конкурентов, спеленать нужного нам человечка и при всем этом постараться остаться в живых.

Есть у меня по данному поводу одна домашняя заготовка. Надеюсь, сработает.

Уходить, согласно плану, мы должны будем тем же путем, что мне здорово не нравится. Нет, я не скажу, что не доверяю Рамону с его командой, просто не люблю, когда выход и вход находятся в одном и том же месте.

Но это все потом. Сейчас надо пойти в свой номер, чуток подремать и стартовать в аэропорт.

В холле гостиницы было немноголюдно, как и всегда. Я получил на ресепшене ключи вместе с дежурной улыбкой симпатичной мулатки в форменном красном пиджачке и ответил ей тем же.

Потом я пристроился возле пожилой пары, по виду – немцев, дождался лифта, пропустил даму с кавалером вперед. Я шагнул следом за ними и ощутил несильный, как от комариного укуса, укол в шею. Двери захлопнулись, и тут меня повело. Чтобы не упасть, я схватился за поручень. Ноги мои подогнулись, я стал оседать на пол.

Меня подхватили чьи-то заботливые и крепкие руки.

– Что с вами? – прозвучал как через вату в ушах ласковый голос.

Я попытался сквозь пелену и муть в глазах разглядеть личико нежданного спасителя и с огорчением осознал, что у меня даже не хватит сил поднять руку и дать ему по морде. За все хорошее.

А потом звуки и изображение пропали. Все, тишина и темнота.