Если браться за осуждение авторитаризма, то можно начать с запада Европы – с португальского антикоммунистического режима Салазара, и до СССР мы дойдем не скоро. При упоминании Салазара ведущая заседание Агиера напряглась – она тоже жила при авторитаризме. Нет, так расширительно смотреть на этот вопрос она не готова – слишком много «скелетов в шкафу» Запада. Но почему же «расширительное толкование» допускается в отношении коммунизма? Ведь массовое уничтожение людей в СССР было только на протяжении конкретных периодов его истории (как и на протяжении отдельных периодов истории Западной Европы), а в 60-70-е гг. ситуация в СССР была другой. Ни массового террора, ни тотального единомыслия.

Само существование диссидентского движения доказывает, что режим не был тоталитарным. Иначе мы бы с В. Буковским даже не разговаривали, а поставили ему посмертный памятник В СССР в 60-80-е гг. существовали массовые движения от экологического до песенного, которые не управлялись компартией, там шли дискуссии «либералов» и «почвенников», распространялись анекдоты про Брежнева и других генсеков. И не будем забывать, что в 1990 г. КПСС потеряла монополию на власть, и Советский Союз стал плюралистичным обществом с многопартийной системой. Так что Россия, ставшая преемником СССР, является преемником тоталитарного режима в меньшей степени, чем современная Испания – наследница франкистской Испании.

Таким образом, попытка осудить коммунизм на основании событий Гражданской войны и сталинизма выглядит не более убедительно, чем стремление объявить преступной католическую веру на основе преступлений инквизиции. Вот это наше замечание вызвало возмущение одного из «депутатов-прокуроров»: «Как можно сравнивать коммунизм и инквизицию, когда преступления коммунизма совершались в прошлом веке!» Забавно, но всего несколько лет назад то же самое можно было сказать и об инквизиции – последнее аутодафе было совершено в Испании в XIX столетии. Возмущение этих депутатов характерно – они все еще живут проблемами середины XX века и никак не могут научиться жить в веке XXI с его новыми вызовами и угрозами. В том числе и тоталитарными. Ведь манипулирование массовым сознанием, инструментом которого является упрощенный взгляд на историю с делением на черное и белое, – это тоже признак авторитаризма, а в перспективе – и тоталитаризма.

Изложенные нами аргументы, очевидно, переломили ход дискуссии, и ряд депутатов и в своих выступлениях, и затем в частных разговорах поддержали взвешенную позицию – с коммунистами нужно и полезно спорить, преступления коммунистической эпохи никто не собирается замалчивать, равно как и достижений этой эпохи. Но все это – дело историков, а не судей. Поняв, куда дело клонится, польский эксперт «обвинения» Д. Стола с возмущением заговорил о намерении российских коллег «отправить мяч в Академию». Что же, правильно боится – в XXI веке теме преступлений коммунизма самое место на конференциях историков. В новом столетии мы сталкиваемся с преступлениями других сил.

После слушаний разговор продолжился в кулуарах. Здесь Агиера была более уступчива, да и что она могла противопоставить аргументам профессионального историка? Да, конечно, она не хочет использования своего доклада в интересах новых маккартистов. Конечно, после слушаний она сформулирует его осторожней, чем собиралась, со множеством оговорок…

Однако депутат Агиера не была избрана на следующий срок, знамя подхватил шведский депутат Горан Линдблад. Он даже немного подредактировал тезисы, рассматривавшиеся в декабре, – включив туда необходимость осуждения также и режима Франко. Но потом – после коммунистов. Вернулась формула «тоталитарные коммунистические режимы». Вроде бы хорошо – речь идет не о любых коммунистических режимах, а только о тоталитарных. Но нет. Из доклада Линдблада следует, что он так и не понял разницы.

В остальном меморандум Линдблада был столь же абсурден, как и декабрьские тезисы. Как только речь заходит о периоде после 1956 года, становится ясно, что авторы меморандума абсолютно безграмотны (применительно к другим периодам советской истории – малограмотны). Так, в качестве примеров геноцида и применения труда рабов приводятся ввод войск в Чехословакию в 1968 г. и подавление волнений в Польше в 1968 г. и в 1980-1981 гг. Интересно, а знает ли депутат Линдблад, что такое геноцид?

В проекте Линдблада, который позднее был принят ПАСЕ, говорилось много интересного.

«Тоталитарные коммунистические режимы, которые правили в Центральной и Восточной Европе в прошлом веке и которые все еще находятся у власти в некоторых странах, все без исключения характеризуются массовыми нарушениями прав человека». В принципе режимы самых разных расцветок характеризуются многочисленными нарушениями прав человека. «Буржуазные» режимы – не исключение. Так что коммунистические режимы следует обвинить в чем-то более конкретном: «Они включают отдельные и коллективные убийства, казни, гибель в концентрационных лагерях, голод, депортации, пытки, рабский труд и другие формы массового физического террора». И снова возникает вопрос: это у коммунистов всегда так или на протяжении отдельных периодов? Какие депортации и массовый физический террор происходил в СССР при Брежневе? Если речь идет не обо всей истории советского общества, а лишь о тоталитарном сталинском периоде, то теряется главная мысль маккартистов – во всем виноват коммунизм. Ведь и в истории США встречались и депортации, и рабство, и геноцид, и казни по политическим мотивам…

Но Линдблад настаивает, что коммунистические режимы «характеризуются» преступлениями, о которых идет речь. То есть это – их характеристика. Почему же организаторы слушаний не считают, что, например, «США характеризуются массовым применением рабского труда, депортациями, геноцидом местного индейского населения и применением атомного оружия против мирного населения», хотя все это имело место в истории североамериканского режима. Такую же формулу можно сочинить о половине европейских стран, используя методику «расширительных характеристик», изобретенную евромаккартистами.

Но может быть, доклад обличает не коммунистическую идеологию, а только практику? Нет уж. Линдблад и европейская маккартистская партия, стоящая за ним, категоричны: «Оправдательным поводом для совершения преступлений являлась теория классовой борьбы и принцип диктатуры пролетариата».

Истинная цель кампании, таким образом, – сама идеология коммунизма. Да что коммунизма – и социологическая теория классовой борьбы становится преступной, ибо «оправдывала» преступления.

Конечно, есть и другие теории, которые оправдывают преступления. Например, идея священной частной собственности оправдывала рабство в США, а идея американской нации – геноцид индейцев. Но ведь индейцы или японцы – чужаки. А вот «в странах с коммунистическим режимом было уничтожено громадное число людей собственной национальности». Другие народы уничтожать – это не так страшно. Японцев там в Хиросиме, арабов в Алжире, сербов в Югославии в 1999 г. Да мало ли примеров? А коммунисты – своих…

Любопытно, что логика маккартистов здесь подозрительно сближается с нацистской. Словно чувствуя это, авторы доклада стремятся провести прямую параллель между нацизмом и коммунизмом, дабы и осуждение прошло по образцу Нюрнберга: «Кроме того, авторы этих преступлений не были приведены к ответственности международным сообществом, как это было в случае с ужасающими преступлениями, совершенными во имя национал-социализма (нацизма)».

* * *

Вот такая политическая мина. Надо отдать должное европейской общественности – маккартисты оказались под огнем критики. В конечном итоге нам удалось покачнуть чашу весов. Приняв резолюцию, депутаты отклонили рекомендации маккартистов. У резолюции были вырваны зубы. А там были интересные предложения: «развернуть кампанию, направленную на национальное осознание преступлений, совершенных во имя коммунистической идеологии, включая пересмотр школьных учебников…» Еще не хватает – и учебники придется переписывать. Конспект будущих евроучебников приведен в «Объяснительной записке» Линдблада.

Он настаивает, что сама коммунистическая идеология «явилась первопричиной широко распространившегося террора, массовых нарушений прав человека, гибели многих миллионов людей и бедственного положения целых наций». Честно говоря, я – не сторонник коммунистической идеологии. И готов обсуждать ее отрицательные стороны. Но как историк я не могу не видеть, что ужасы, о которых говорят маккартисты, – это результат не только идеологии, и они вполне могут проявиться в условиях совсем других идеологий. Создается впечатление, что нас стремятся, с одной стороны, отвлечь от корня проблем, а с другой – под видом борьбы с левым тоталитаризмом навязать новый правый манипулятивный тоталитаризм с либеральной упаковкой. Ведь коммунистическая идеология трактуется маккартистами крайне расширительно, и в готовящейся ими охоте на ведьм неизбежно пострадают сторонники любых левых идей – не только марксистско-ленинских: «различные элементы коммунистической идеологии, такие, как равенство и социальная справедливость, все еще пленяют многих политиков»… Вот как! Равенство и социальная справедливость должны быть искоренены. А обличение тоталитаризма – лишь повод для этого.

Дальше Линдблад пытается подсчитать число жертв коммунизма по принципу аукциона: «Кто больше?!» В СССР у него вышло 20 миллионов жертв, из них, «6 миллионов украинцев погибло от голода в ходе хорошо продуманной государственной политики в 1932-1933 годах». Вот как Сталин со товарищи сидели, думали, как уморить 6 миллионов украинцев. Даже странно, почему Линдблад не назвал цифру 10 миллионов. А то, глядишь, иной украинский националист подвергнет докладчика ПАСЕ критике за сокрытие истинного числа жертв голодомора.

Опасаясь критики еще более оголтелых маккартистов, Линдблад утверждает: «Цифры, приведенные выше, документированы. Они являются приблизительными подсчетами, существует обоснованная причина для подозрения, что должны быть намного выше». Хотелось бы попросить у Линдблада опубликовать материалы, «документирующие» гибель 6 миллионов украинцев.

Но ему не до того. Он занят осознанием коммунистического дьявольского замысла: «Становится понятно, что преступная сторона коммунистических режимов не является результатом обстоятельств, но скорее всего следствием хорошо продуманной политики, тщательно разработанной основателями таких режимов, даже до того, как они взяли власть в свои руки».

Это Ленин придумал голод 1932-1933 гг. или Маркс? Не суть. Раз сторонники социальной справедливости заранее планируют все свои зверства, чтобы потом маньячески проводить их в жизнь, невзирая на обстоятельства, то давить левых надо в зародыше. Таковы естественные выводы из доклада Линдблада. Ведь «во имя идеологии коммунистические режимы убили десятки миллионов богатых крестьян, кулаков, дворян, буржуазию, казаков, украинцев и другие группы». Совершенно непонятно, что коммунистическая идеология имела против украинцев. Впрочем, если бы Линдблад почитал марксистско-ленинскую литературу, он, к удивлению своему, обнаружил бы, что идеологи коммунизма не предусматривали физического уничтожения представителей указанных социальных групп. Речь шла о ликвидации социальных отношений. Так что фраза «Эти преступления являются прямым результатом теории классовой борьбы, необходимости уничтожения людей, которые считались бесполезными для строительства нового общества» – не более чем выдумка маккартистов. И ведь эту чушь они хотят включить в учебники.

* * *

Как и следовало ожидать, основные претензии к коммунистическому режиму у Линдблада относятся к периоду до 1953 г. Но нужно как-то доказать, что Россия и левые общественные движения – преемники тоталитаризма. Так что его историю нужно продлить до 1991 г. Отсюда – загадочная формулировка: «С середины 1950-х годов террор в европейских коммунистических странах значительно убавился, но выборочное преследование различных групп и отдельных личностей продолжалось. Оно включало в себя полицейскую слежку, аресты, заключение в тюрьмы, наказания штрафами, насильственное психиатрическое лечение, различные ограничения свободы передвижения, дискриминацию на работе, что часто вело к бедности и потере профессионализма, публичные унижения и клевета». Ба, так это до сих пор продолжается. И по всему свету. Особенно наказание штрафами и клевета… Вот он, коммунизм, как распространился. Где тюрьма и насильственная госпитализация в психиатрическую лечебницу – там, по Линдбладу, явные признаки коммунистического тоталитаризма.

При всей абсурдности рассуждений Линдблада в итоге он опроверг сам себя. Указание на то, что в разные периоды нарушения прав человека были разными, обессмысливает идею. Можно сказать, что в истории всех обществ, в том числе капиталистических, были разные нарушения прав человека. Поэтому надо осудить все общества.

Нагородив такие горы, маккартисты претендуют на то, чтобы учить других истории: «Следовательно, общественность мало осведомлена о преступлениях, совершенных тоталитарными коммунистическими режимами». Если кто-то мало осведомлен об этом, то разве что Линдблад и его консультанты. Но их интересует не историческая реальность, а политические выводы и санкции: «Коммунистические партии активны и существуют на законных основаниях в некоторых странах, даже если они и не отделили себя от преступлений, совершенных тоталитарными коммунистическими режимами в прошлом».

В большом долгу перед миром не только партии, но и страны: «Дебаты и осуждения, которые прошли пока на национальном уровне в некоторых государствах – членах Совета Европы, не могут освободить международную общественность от обязательства занять четкую позицию по отношению к преступлениям, совершенным тоталитарными коммунистическими режимами». Признайте, что ваше государство было преступным. А уж юридические следствия из этого мы сделаем за вас.

Возвращаются времена политического заказа на «правильные идеи». Рамки плюрализма в новой Римской империи сужаются. Не является ли попытка осудить одну из социальных идеологий на уровне ПАСЕ пробным камнем для превращения «европейских стандартов» политкорректности в идеологическое прокрустово ложе?

Советская история не вмещается в догмы «евростандарта». Советское общество так и не стало полностью тоталитарным, потому что режим никогда не управлял всеми сторонами жизни советских людей. При официальной марксистско-ленинской идеологии, например, сохранялось православное сознание, продолжала действовать Церковь (и не одна). Продолжали работать писатели, взгляды которых совсем не укладывались в официальные (классические примеры – Булгаков, Ахматова, Зощенко и др.). И это – в самые «суровые» годы, когда можно говорить о тоталитарном характере режима. А в 60-80-е гг. советское общество полно многообразия идей, общественных движений, культурных течений. История советского общества – это и модернизация, проведенная жестокими тоталитарными средствами, и авторитарный каркас режима, и идеи социальной справедливости, которые вызывают такой ужас в ПАСЕ, и величайшие взлеты науки и культуры, опередившие время, и разгром нацизма, и противостояние империализму западных государств, и надежда на то, что мир неравноправия, господства, массовой нищеты – это не навсегда. Современные маккартисты надеются вбить в эту историю «осиновый кол». Напрасная надежда. Советская культура, советское мировоззрение, левая альтернатива капиталистическому глобализму не просто не похоронены – они и вовсе не умирали.