Цитаты из книги «Склероз, рассеянный по жизни»

Если сдуру начнешь осмысливать прожитое, конечно, танцевать надо от некролога. Веселенький танец – эдакий dance macabre.

С этими благодарными потомками тоже какое-то пижонство и литературщина. Во-первых, потомки никого не благодарят, а в основном поносят и презирают. Во-вторых, если уж потомки выборочно набрасываются на какую-нибудь предыдущую фигуру с благодарностью и почтением, то делается это так оголтело и безвкусно, что хочется тихого забвения.

Перешагнуть через мораль, через близких, через вкусы эпохи имеют право только гении.

Венецию в чистом виде воздвигли на плешке за гаражами «Мосфильма» – Венецию настоящую, с каналами и дворцами. В общем, мы и ахнуть не успели, как уже плыли в гондоле в сторону Ленинского проспекта.

Завидовать таланту стыдно, но, слава богу, кто-то придумал, что зависти бывают две – черная и белая. Я завидую белой.

Так, например, рассуждая об опасности грядущего, она вздыхала: «Чтоб в нашу безответную посмертность пытливо не проник Виталий Вульф».

Мое поколение имело четкое представление о том, что человечество делится на положительных и отрицательных героев. Положительные – молчаливы, непьющи и любят Родину в любом ее качестве на данный момент. Отрицательные пьют, меняют женщин и сомневаются в качестве Родины.

Друзьями надо заниматься постоянно. Их надо хотеть и нельзя разочаровывать.

В первую же ночь мы поняли, что через нас проходит железная дорога. Это было волшебно: каждую ночь мы тряслись в поезде, и нас увозило из этого села то на юг, то на север. Но каждое утро мы просыпались опять в Нижней Эшере…

В цирке – по-другому. Их система – гениальное изобретение. Арнольд объяснил, какая нужна реприза. Мы написали, принесли. Он поблагодарил, а о деньгах молчит. Потом с этой репризой клоун Борис Вяткин выходит на арену. И вот если публика репризу приняла, на следующий день получите ваши деньги. А если в цирке тишина, то – извините, до другого раза.