Цитаты из книг автора «Александр Ширвиндт»

Всем хочется не раскрыть автора, а, наоборот, закрыть. Чтобы показать всем собственную точку зрения на тот или иной материал.

даже не выдержала: «А если я поставлю условие: я или театр?» Я ответил: «Вообще-то вы мне обе надоели».

Ко мне подходит мой старинный друг Анатолий Адоскин, интеллигентнейший, мягкий, тонкий человек и ироничный до мозга костей. «Ты представляешь, что со мной произошло, – говорит он. – Я же упал в обморок на панихиде Олега. Оставалось несколько минут до выноса Олега, весь Камергерский переулок заполнен народом, и вдруг выносят меня. Правда, вперед головой. Я понимаю: надо хотя бы пошевелиться, но слаб. Начал думать, что так выносили Станиславского, Немировича-Данченко. И тогда я немножко привстал».

Как-то после спектакля подошел ко мне внешне интеллигентный молодой человек и стал делиться впечатлениями. Довольно любопытно. Я, в свою очередь, спросил его, нет ли ощущения, что сегодняшний зритель менее внимателен и эмоционален. «Какие уж тут эмоции, – ответил он. – Сидишь и думаешь, эвакуировали машину или обошлось».

собеседников, воспринимается как страница остроумнейшего текста Оскара Уайльда.

Как умудренный жизнью и сценой художник и человек ты стараешься не совершать лишних движений и не произносить лишних слов. Поэтому любая высказанная тобой частица, например «ну?», прорвавшаяся сквозь трескотню твоих молодых собе

Гоша не любит телевизор, а Микки смотрит часами молча, до появления животных. Тогда он бросается на экран, а если животное убегает, он мчится на балкон, думая, что оно убежало туда.

Население наше сейчас из кого состоит? Из гастарбайтеров, председателей жюри и Жерара Депардье.

Однажды на каком-то рядовом спектакле Юрий Петрович перепутал поставленную защиту, и я врезал ему по голове. До крови. К чести Любимова, он мужественно доиграл сцену на глазах ошеломленной публики, не ожидавшей такого кровавого натурализма в степенном советском театре. Медпомощь ему оказывали уже за кулисами, и приехавшая «скорая» даже зашивала рану. Так вот, я убежден, что именно от моего умелого удара что-то сдвинулось в голове Юрия Петровича, и он создал «Таганку».

Иван Ургант Дорогой Александр Анатольевич! Мы, барахтаясь на юмористическом мелководье, видим вдалеке идущий на всех парусах корабль по имени «Ширвиндт». Корабль, что, рассекая волны пошлости, глупости и безвкусицы, управляется капитаном, от одного выражения лица которого уже не можешь не смеяться. И в каждом из нас живет самая заветная мечта: хотя бы на чуть-чуть стать попугаем, сидящим на