Православная провинция. Петрозаводск

Статья написана в апреле 1994 г. По русски публикуется впервые. Опубликовано: Religion, State and Sosiety – England – Oxford – 1997, vol. 25, 2

В конце прошлого века на левом берегу Ладожского озера, в карельском городе Сортавала скромный священник Сергий Окулов организовал православное братство во имя преподобных Сергия и Германа, Валаамских чудотворцев. Главной заботой братства была помощь православным финнам, не владевшим ни русским, ни церковно-славянским языками. В те времена православной литературы на финском языке не существовало, и редко кто из православного духовенства говорил по-фински.

Братство занималось переводами богослужебных текстов и издавало журнал «Заря», в котором на финском языке печатались статьи на богословские и нравственные темы. Плавное течение просветительской работы прерывалось то одной революцией, то другой. Прошло сто лет.

Республика Карелия со столицей в городе Петрозаводске расположена севернее Петербурга, вокруг громадных судоходных озер – Ладожского и Онежского. Помимо русских здесь проживают карелы, вепсы и финны-ингерманландцы. Пограничное расположение Карелии, переходившей на протяжении истории то к шведам, то к русским, предопределило современную религиозную ситуацию. Для того чтобы верно истолковать взаимодействие религиозных течений и представить перспективу их возможного развития, следует описать конфессии, существующие на территории республики. Пожалуй, я начну с представления главы Петрозаводской епархии – епископа Петрозаводского и Олонецкого Мануила (Павлова).

Владыка Мануил начинал свою церковную карьеру в Ленинграде еще в 70‑е годы, когда кафедру занимал митрополит Никодим (Ротов). В конце 70‑х будущий епископ стажировался в экуменическом институте в Женеве, затем защитил диссертацию, затем преподавал в Ленинградской духовной академии, затем возглавил ее и был ректором в течение нескольких лет.

Будучи рукоположенным в 90‑м году на Петрозаводскую кафедру, епископ Мануил получил абсолютно разоренное хозяйство – всего пять приходов на 170 тысяч квадратных карельских километров. К 1994 году он увеличил число приходов до 30‑ти. В принципе это совсем немного. В среднем каждая русская православная епархия сегодня насчитывает до ста приходов. Такое отставание в темпах религиозного возрождения имеет свои причины и характерно не только для православия, но и для всех других конфессий. Религиозные процессы идут в Карелии медленнее по сравнению с центральной Россией. Объясняется подобное отставание тем, что после установления советской власти Карелия наряду с Белоруссией. была объявлена экспериментальной зоной по искоренению религии из народного сознания. Уничтожение очагов веры проводилось здесь особенно тщательно и педантично. Последний православный храм в Петрозаводске был спешно закрыт властями летом 1941 года, очевидно, других проблем во время войны у карельских большевиков не было. В сороковые годы главные партийные посты в Карелии занимал Юрий Андропов. Он зорко следил за тем, чтобы жители Карелии пребывали в атеистическом состоянии. До сих пор одна из центральных улиц Петрозаводска носит его имя.

После ликвидации Совета по делам религий отношения между епископом Мануилом и местной властью складываются по принципу прямых связей. Епископ активно выступает в средствах массовой информации, и пользуясь авторитетом, заставляет чиновников считаться с собой. Власти Карелии способствуют восстановлению разрушенных храмов, выделяя средства из государственного бюджета. В 1994 году усердием епископа Мануила завершился первый этап восстановления кафедрального собора, освященного в честь благоверного князя Александра Невского. Сам Мануил не пытается вмешиваться в республиканскую политику и подчеркивает политический нейтралитет церкви. Будучи избранным в 90‑м году депутатом Карельского Верховного Совета, он через два года работы добровольно сложил с себя депутатские полномочия и заявил, что на личном опыте убедился в невозможности сочетать пастырские обязанности с политической деятельностью. Надо заметить, что это событие произошло задолго до известного постановления Священного Синода, запретившего духовенству баллотироваться на выборные государственные должности.

Положение православной епархии осложняется здесь, как и в других автономных краях и республиках, национальным пробуждением местных народов, которые находятся на распутье в вопросе религиозного выбора. Если финны-ингерманландцы традиционно сохраняют лютеранство и открыто не претендуют на расширение своей религиозной деятельности, то с карелами и вепсами дела обстоят сложнее.

Традиционно принято считать эти народы православно ориентированными, но фактически они, как и прочее население, религиозно индифферентны и открыты двум основным веяниям: лютеранству и православию. Лидеры национальных партий и движений подыскивают необходимое религиозное обрамление для будущего национального развития. Понятно, что рассматривать в этом ключе нетрадиционные или сектантские религиозные течения серьезные руководители не станут. Лидеры вепских общественных организаций склоняются к традиционному православию. Они умеренны в своих политических требованиях и планируют жить в тесном союзе с русскими и Россией. Насколько мне известно, уже организована национальная вепская область на территории республики.

Некоторые лидеры национального карельского движения настроены более радикально. Внутри Карельского Конгресса, общественно-политического объединения карелов, в качестве возможного политического варианта обсуждается соединение с Финляндией.

Ориентируясь на тех политических деятелей в Финляндии, которые пропагандируют идеи расширения панфинского влияния, некоторые лидеры Карельского Конгресса не прочь поддержать официальное финское лютеранство. Можно предположить, что они будут способствовать распространению лютеранства среди карелов. Так, например, первый в истории этого народа перевод Евангелия на карельский язык осуществляется лютеранским Хельсинкским институтом перевода Библии. Характерно, что финны сохраняют авторское право на этот перевод и в дальнейшем смогут влиять на тираж и его распространение. Рано или поздно эта ситуация может привести к конфликту с православной епархией, перед которой с годами неизбежно встанет вопрос о частичном введении карельского языка в православное богослужение.

Однако распространению лютеранства среди карелов, самого многочисленного из местных финно‑угорских народов, препятствуют два существенных фактора. К первому относятся остатки местных языческих верований, которые сохранились в карельских деревнях в виде традиций и суеверий. Сегодня нельзя говорить о существовании карельского язычества, но опыт исследований, проведенных в республиках с развитым язычеством, например в Чувашии и Мари Эл, показывает, что национальное язычество может возникнуть в ближайшие год-два и вплестись в национальное движение.

В пользу этого прогноза говорит тот факт, что силами национальной профессуры уже сегодня проделана огромная работа по изучению народных верований. Они систематизированы, описаны, изучены и, можно сказать, – частично реконструированы. Более того, один из виднейших карельских этнографов – Юго Сурхаско, написавший о карельском язычестве десяток книг, изложил мне цельную философскую концепцию, согласно которой возродить нацию невозможно без возрождения семьи, построенной на религиозном поклонении предкам.

Помимо язычества распространению лютеранства в Карелии препятствуют Финляндская Православная Церковь (ФПЦ), состоящая не из финнов, как полагают многие, а из карелов, перешедших на финский язык богослужения, но сохранивших национальное чувство. Финляндская православная церковь возникла на базе тех приходов, что оказались на территории Финляндии после отделения ее от России. Эта церковь канонически подчиняется Константинопольскому патриарху. В Финляндии православие признается второй после лютеранства государственной религией и финансируется государством. Если судить по последним статистическим данным, Финляндская Православная Церковь после периода застоя медленно начала увеличивать численность и завоевывать новые территории. Сегодня число православных финнов равняется 57 000 человек, что составляет 1,2 % всего населения Финляндии. В 1994 году в православие перешло более тысячи человек. Всего в Финляндии насчитывается 50 храмов, 100 часовен и два монастыря – мужской и женский.

Предстоятель Финляндской церкви архиепископ Иоанн (Ринне) носит титул архиепископа Карельского и всей Финляндии. По этой причине епископ Мануил носил до 1996 года титул «Петрозаводский и Олонецкий»^[3].

ФПЦ считает, что законная сфера ее влияния распространяется на всех карелов и на всю Карелию, и потому ведет наравне с протестантскими миссиями свою собственную проповедь. Мы наблюдаем уникальный случай православного «прозелитизма» в православной епархии. Ситуация отдаленно напоминает деятельность РПЦЗ на территории России и теоретически может завершиться конфликтом, который помимо религиозного может приобрести и политическое звучание. С этой точки зрения роль местного правящего епископа увеличивается до серьезных политических размеров.

Православные финские священники приезжают из Финляндии в Карелию и крестят здесь своих обрусевших братьев. При этом крещение и другие таинства совершаются по-фински с синхронным переводом на современный русский язык. Легко представить, какое ужасное качество имеет этот перевод, но тем не менее, пока московская и петербургская церковная интеллектуальная элита спорит до хрипоты о целесообразности русификации славянского богослужения – финские православные миссионеры совершают это на практике.

Надо отдать должное мудрости епископа Мануила. Он, хотя и не обучался у иезуитов, совершил фантастический по остроумию канонический пируэт и сумел на время законсервировать зреющий конфликт. Испросив благословения у патриарха Алексия, он отправился с дружеским визитом в Финляндию и преподнес архиепископу Иоанну антиминс, на котором начертал свою подпись, и попросил, чтобы впредь, все самостоятельно приезжающие в Россию финские священники служили исключительно на этом антиминсе.