Я долго работал с Ткачёвым по сотруднику Генпрокуратуры Сергею Абросимову, вымогавшему деньги, по так называемому «игорному делу» о подпольных казино в Подмосковье, по нарушениям в ГУЭБиПК МВД РФ. Было видно, как с каждым днём отношения подмосковных чиновников и Ткачёва улучшаются, вскоре при встречах они начали обниматься и целоваться. В итоге Иван Иванович вместе с начальником ГУВП Администрации Президента РФ Андреем Яриным и Михаилом Кузнецовым на Старой площади потребовали от меня написать заявление об отставке. В противном случае угрожали бросить за решётку и отобрать мой дом, а детей по миру пустить. А если я вновь соберусь баллотироваться на пост главы района, то посадят и остального имущества лишат. Я отказался писать заявление об уходе… Практически сразу правительство области обратилось в суд с иском о признании строительства моего дома незаконным. Но суд я выиграл.

Все угрозы мне удалось записать на диктофон. Я сказал им, что, как только меня начнут сажать, – сразу опубликую файлы.

Последней каплей терпения «тройки» стал выигранный районной администрацией суд о запрете эксплуатации полигона ТБО «Лесная» и запланированный активистами митинг за закрытие свалки. Ткачёв позвонил мне в начале апреля и потребовал запретить народу выходить на площадь, добавив, что в противном случае меня «закатают в асфальт катком». Я же аргументировал свою позицию тем, что уже обещал уставшим от смрада помойки людям разрешить акцию, что она пройдёт в рамках закона: организованно, без нарушений.

Весь апрель и май беспрецедентное силовое давление оказывалось на подразделения администрации Серпуховского района. К нам не реже одного раза в неделю приезжало по сто человек в масках. Такого наезда на муниципальный район Россия ещё не видела. Нам открыто демонстрировали силу, начали арестовывать людей по сомнительным поводам, провели под сотню обысков, которые длились с пяти утра и до пяти утра следующего дня. Это можно было сравнить с нашествием ордынцев или фашистских захватчиков, которых ранее уже видела серпуховская земля.

Понятно, что все привыкли к «работе» полиции на губернатора и «подольских». Но чтобы ФСБ опустилась до прислуживания очевидно непопулярному главе региона, добившемуся небывалого уровня коррупции и прославившемуся неэффективным управлением областью!

Когда генерал ФСБ, начальник Управления «К» Ткачёв с начальником ГУВП Яриным, как гопники, шантажируют меня благополучием моей семьи, а президент России на это не реагирует, хотя пресс-секретарь Песков знает о моем видеообращении и обещал подробно ознакомиться с изложенными фактами, когда генерал ФСБ оправдывает связь губернатора Воробьёва с подольской группировкой и говорит, что президент общается с их лидером Лучком (Сергеем Лалакиным), и «сносит» меня под них, разве выигрывают при этом государственные интересы?

Разве не означает это конец демократической процедуры выборов и возрождение традиций 1937 года? Кто выиграл от того, что я в тюрьме по сфабрикованному делу? Может, пятеро моих детей, которых вооружённые люди укладывали на пол? Публичная расправа надо мной даёт сигнал всей стране, что «мочить» будут не только оппозицию, но и лояльных к государственной власти руководителей, которые мешают кормиться жуликоватым губернаторам, приближённым олигархам, преступным группировкам и обслуживающим их интересы внезапно разбогатевшим генералам ФСБ.

Я искренне верил в «контору», что ФСБ может быть единственным стержнем, объединяющим звеном всех правоохранительных органов. Я десять лет работал с ФСБ, не жалея сил и пренебрегая рисками. На своём пути я встречал очень много честных, профессиональных и патриотичных офицеров, желающих служить стране до последней капли крови. Даже когда за арест Абросимова Генпрокуратура в отместку возбудила в отношении меня уголовное дело по тяжкой части 4 статьи 290 УК РФ («взятка») по заявлению местного уголовного авторитета Графа, я счёл это издержками: на войне как на войне. Хотя Алексей Дорофеев, будущий начальник Управления «М», и Иван Ткачёв, начальник 6-й службы, давали мне слово, что ни один волос не упадёт с моей головы. «Это честь ФСБ», – заявляли они, но, по иронии судьбы, именно Дорофеев и Ткачёв стали моими палачами за мусорные деньги Воробьёва и его друганов – Лучка, Гарика Махачкалы и других подмосковных братков. Разве от моей публичной репрессии усилится авторитет ФСБ? Два этих воробьёвских прислужника уронили честь и достоинство некогда самой мощной структуры России. Любая могущественная организация не сможет удерживать авторитет только на силе и жестокости. В первую очередь, сила в справедливости, сила в правде, сила в доброте, сила в чистоте своих рядов. О какой чистоте рядов может идти речь, если Ткачёв наговорил столько, что в НКВД его за это давно бы расстреляли, а в ЦРУ немедленно уволили.

Cлова Ивана Ивановича слышала вся страна, более 3 миллионов просмотров видеообращения к президенту в интернете. Там Ткачёв говорит, сколько олигархов и губернаторов он посадил по политическим мотивам. «Он, губернатор, отказался подписать заявление об отставке – паровоз поехал, – откровенничал Ткачёв, силясь произвести на меня впечатление. – Видел, как генерала Сугробова посадили? – вещал Ткачёв. – Красиво, жёстко, но команда». Однако ранее он откровенничал со мной, что они зашли на его поляну обнала, что и подтвердило дальнейшее назначение Ивана Ивановича в Управление «К».

Для Серпуховского региона расправа надо мной означает полное доминирование «подольских» над югом Подмосковья. Когда всех серпуховских предпринимателей начала обирать зашедшая в город «подольская команда», некоторые взбрыкнули и направились в суды. Правда, после посадки предпринимателя Владимира Кирницкого, который отказался платить им 10 миллионов рублей за общее покровительство, и после сноса медицинского центра Василия Стрельникова за отказ платить 8 миллионов, готовых отстаивать свои права остались единицы. После же моего ареста их не осталось совсем. Сращивание «подольских» с УВД, ФСБ, прокуратурой при полной поддержке губернатора, фактически безальтернативно идущего на выборы, означает тотальную власть, которая приведет к массовым поборам, остановит приток инвестиций, лившийся до этого в Серпуховский район, приведёт к открытию новых свалок и отказу от судебного решения по закрытию полигона ТБО «Лесная». Тут, как нельзя к месту, слова английского историка и политика Джона Актона: «Власть развращает, абсолютная власть развращает абсолютно».

Предстоящие выборы в районе нужны подмосковным властям только для одного: ликвидировать муниципалитет руками их ставленника и влиться в город. Никого не волнует, что сельские жители потеряют льготы на электричество, учителя, работники культуры и спорта лишатся сельских надбавок к зарплатам, что городским и сельским поселениям срежется финансирование на благоустройство и дороги, что городок Курилово отдадут в Калужскую область.

Публичное вмешательство председателя Центризбиркома России Эллы Памфиловой даёт надежду на моё участие в выборах на пост главы Серпуховского района. Если Шестун, находясь в СИЗО, выиграет выборы, это будет событием российского уровня, и, как дальше сложится политическая ситуация, никто сейчас не представляет¹.

Как это ни странно, я не чувствую себя проигравшим, впрочем, как и выигравшим. Знал ли я, что меня посадят? Конечно. Знал и публично говорил, что вероятность оказаться за решёткой после моего видеообращения равна 90%. Тем не менее я отказался уезжать из страны, я и не думал разоблачать их из уютной и безопасной Европы. Почему? Во-первых, я люблю свою Родину, во-вторых, я хотел показать всем жителям России, что есть люди, которые могут вскрыть гнилую сущность столь высокопоставленных чиновников, их варварские манеры и подлость, не знающую пределов. Я ощущаю себя героем, патриотом, пусть с печальным финалом. Только одно не дает мне покоя: мог ли я не ставить интересы района, страны (кто-то скажет – свои амбиции) против интересов своей семьи? Мои дети страдают. Я уже не говорю, что содержание пятерых детей, находящихся на моём иждивении, ставит жену в сложную ситуацию. Знаю, как им теперь придётся тяжело. Это и только это разрывает мне душу.

Значит, всё-таки реально это победа Воробьёва и «подольских» над Серпуховским районом, над Шестуном? Да! Конечно, это политический разгром. Но какой ценой это сделано? Каковы будут последствия? Какие репутационные потери понесла ФСБ? Вся наша страна увидела, как могут угрожать высокопоставленные чиновники, и что даже обнародование этих угроз их не останавливает, не ведёт к наказанию.

Местное самоуправление всей страны увидело, что они – низшая каста, что муниципалитеты уже никогда не будут самостоятельны при выборе стратегии социально-экономического развития, на чём, кстати, держится весь мир. Жители Серпуховского региона увидели звериный оскал власти. А страх – не самое лучшее из чувств, с помощью которого можно эффективно управлять территорией. Беззаконие порождает беззаконие. Террор порождает террор. Бандитская подмосковная власть уже никогда не сможет стать близкой жителям области. Слишком много мы видели подлости, коррупции, пренебрежения мнением местного населения, неэффективной экономической политики, дешёвого популизма, жестокости и безразличия к будущему столичного региона. Кто же выиграл и кто проиграл?