Какой, однако, живой интерес вызывали женщины у Пушкина. Википедия утверждает, что мы сейчас читаем второй вариант поэмы, подготовленный им к изданию в 1828 году. В нем он сократил эротические эпизоды и лирические отступления, а также добавил столь знаменитый пролог.
Сократил, значит, эротические эпизоды. Но осталось порядком. Какая же странная вещь общественная мораль, что твой маятник. В XVIII веке флирт, внебрачные связи и эротика были нормой светского поведения, в середине-конце XIX нормой стало прямо противоположное, почти пуританское поведение. А начало XIX века – странное время посередине, время романтизма и пробуждения наций.
Остановлюсь на двух моментах, привлекающих внимание. Смотрите (жирный шрифт мой):
Напрасно вы в тени таились
Для мирных, счастливых друзей,
Стихи мои! Вы не сокрылись
От гневных зависти очей.
Уж бледный критик, ей в услугу,
Вопрос мне сделал роковой:
Зачем Русланову подругу,
Как бы на смех ее супругу,
Зову и девой и княжной?
О чем тут говорит Пушкин? Разве не о консумации брака? Т.е. как она может быть и девой и женой одновременно? И это не просто мысль Пушкина, а ответ некоему критику, который высказал свое «фи» Александру Сергеевичу за то, что он не определился – был у Руслана и Людмилы половой акт или нет?
Дальше просто веселье:
А дева спит. Но юный князь,
Бесплодным пламенем томясь,
Ужель, страдалец постоянный,
Супругу только сторожил
И в целомудренном мечтанье,
Смирив нескромное желанье,
Свое блаженство находил?
Монах, который сохранил
Потомству верное преданье
О славном витязе моем,
Нас уверяет смело в том:
И верю я! Без разделенья
Унылы, грубы наслажденья:
Мы прямо счастливы вдвоем.
Т.е. интрига в том, удержится ли Руслан в пути от своих желаний. И уверенности у Пушкина нет, ведь о том, что Руслан устоял перед соблазном, сообщил некий монах. Любопытная постановка вопроса.
Прочие эпизоды (Ратмир с 12 девами, Черномор, ощупывающий Людмилу…) хорошо вплетаются в общую, довольно фривольную канву. Ограничение 12+, говорите? Есть отчего :)